#нахимов

Павел Степанович, разве стоять спиной
к морю и флоту пристало грозе Синопа?
Графская пристань на доски плеснёт волной:
помните, как вас приветствовал Севастополь?

Год — и нахлынут враги к его берегам.
Но о Синопской баталии повествуя,
рапорт Нахимов пишет царю: фрегат,
что недостоин флага, более не существует.

Порох сухим держали, а шторм крепчал.
Павел Степанович скажет матросам хмуро:
нам осадить бы французов да англичан,
братцы, а так кого мы побили — турок…

Знают на флоте ещё с петровских времён
— царь произнёс, а стало народное, до озноба —
старое кто помянет, тому глаз вон,
а ежели кто забудет — тому, брат, оба.

Памятник, снятый однажды — нам на беду
— был возвращён, и почти в неизменном виде.
Павел Степанович клялся в том роковом году:
я ни живым, ни мёртвым отсель не выйду!

Флотский палаш вместо сабли Осман-паши —
можно трофей заменить, но забыть — едва ли.
На постаменте щербины: стрелял фашист.
С кем в Севастополе только не воевали…

Смотрит Нахимов не на воду, корабли,
не на колонны белым парадным строем.
Кровью полита каждая пядь земли,
и на граните плиты — имена героев.

Вновь на Малаховом Вечный огонь зажжён.
Если спиной, то и не увидать знамёна,
место ранения, белой башни донжон
и артиллерию каждой отчаянной обороны.

Время вернуть основы, а без основ
как устоит Севастополь в извечном споре?
Сколько нахимовцев, флотских его сынов,
новые вахты несут в Средиземном море?

Многое надо и ныне встречать в штыки,
город отстаивать, и не на поле брани.
Холм беззакония крепко пустил ростки
в залах советов, правительств, иных собраний.

Там, за спиною — Адмиралтейство, морской завод
криком кричит о служении, о работе.
Знали бы вы, как бесславно оно гниёт, если шпакам позволяют судить о флоте
в мире, где явственно пахнет большой войной
и ничему не учит дым революций.

Павел Степанович молча, с прямой спиной
смотрит на город — и силится обернуться.

#нахимов

Павел Степанович, разве стоять спиной к морю и флоту пристало грозе Синопа? Графская пристань на доски плеснёт волной: помните, как вас приветствовал Севастополь?

Год — и нахлынут враги к его берегам. Но о Синопской баталии повествуя, рапорт Нахимов пишет царю: фрегат, что недостоин флага, более не существует.

Порох сухим держали, а шторм крепчал. Павел Степанович скажет матросам хмуро: нам осадить бы французов да англичан, братцы, а так кого мы побили — турок…

Знают на флоте ещё с петровских времён — царь произнёс, а стало народное, до озноба — старое кто помянет, тому глаз вон, а ежели кто забудет — тому, брат, оба.

Памятник, снятый однажды — нам на беду — был возвращён, и почти в неизменном виде. Павел Степанович клялся в том роковом году: я ни живым, ни мёртвым отсель не выйду!

Флотский палаш вместо сабли Осман-паши — можно трофей заменить, но забыть — едва ли. На постаменте щербины: стрелял фашист. С кем в Севастополе только не воевали…

Смотрит Нахимов не на воду, корабли, не на колонны белым парадным строем. Кровью полита каждая пядь земли, и на граните плиты — имена героев.

Вновь на Малаховом Вечный огонь зажжён. Если спиной, то и не увидать знамёна, место ранения, белой башни донжон и артиллерию каждой отчаянной обороны.

Время вернуть основы, а без основ как устоит Севастополь в извечном споре? Сколько нахимовцев, флотских его сынов, новые вахты несут в Средиземном море?

Многое надо и ныне встречать в штыки, город отстаивать, и не на поле брани. Холм беззакония крепко пустил ростки в залах советов, правительств, иных собраний.

Там, за спиною — Адмиралтейство, морской завод криком кричит о служении, о работе. Знали бы вы, как бесславно оно гниёт, если шпакам позволяют судить о флоте в мире, где явственно пахнет большой войной и ничему не учит дым революций.

Павел Степанович молча, с прямой спиной смотрит на город — и силится обернуться.

20 октября 1827 года русский флот и его союзники разгромили турецкий флот в Наваринском морском сражении у берегов Греции.

Русские не потеряли ни одного корабля. Турки потеряли 60 кораблей. Особо проявил себя линейный корабль "Азов" под командой М.П.Лазарева, один потопивший несколько вражеских судов. На нем служили все три знаменитых ученика Лазарева, будущие герои обороны Севастополя - Нахимов, Корнилов, Истомин. За подвиг при Наварине "Азов" впервые получил Георгиевский кормовой флаг.

Севастопольский Историк @sevastopolhistory

#история #наваринскоеморскоесражение #наваринскоесражение #азов #лазарев #нахимов #корнилов #истомин

#нахимов

Павел Степанович, разве стоять спиной к морю и флоту пристало грозе Синопа? Графская пристань на доски плеснёт волной: помните, как вас приветствовал Севастополь?

Год — и нахлынут враги к его берегам. Но о Синопской баталии повествуя, рапорт Нахимов пишет царю: фрегат, что недостоин флага, более не существует.

Порох сухим держали, а шторм крепчал. Павел Степанович скажет матросам хмуро: нам осадить бы французов да англичан, братцы, а так кого мы побили — турок…

Знают на флоте ещё с петровских времён — царь произнёс, а стало народное, до озноба — старое кто помянет, тому глаз вон, а ежели кто забудет — тому, брат, оба.

Памятник, снятый однажды — нам на беду — был возвращён, и почти в неизменном виде. Павел Степанович клялся в том роковом году: я ни живым, ни мёртвым отсель не выйду!

Флотский палаш вместо сабли Осман-паши — можно трофей заменить, но забыть — едва ли. На постаменте щербины: стрелял фашист. С кем в Севастополе только не воевали…

Смотрит Нахимов не на воду, корабли, не на колонны белым парадным строем. Кровью полита каждая пядь земли, и на граните плиты — имена героев.

Вновь на Малаховом Вечный огонь зажжён. Если спиной, то и не увидать знамёна, место ранения, белой башни донжон и артиллерию каждой отчаянной обороны.

Время вернуть основы, а без основ как устоит Севастополь в извечном споре? Сколько нахимовцев, флотских его сынов, новые вахты несут в Средиземном море?

Многое надо и ныне встречать в штыки, город отстаивать, и не на поле брани. Холм беззакония крепко пустил ростки в залах советов, правительств, иных собраний.

Там, за спиною — Адмиралтейство, морской завод криком кричит о служении, о работе. Знали бы вы, как бесславно оно гниёт, если шпакам позволяют судить о флоте в мире, где явственно пахнет большой войной и ничему не учит дым революций.

Павел Степанович молча, с прямой спиной смотрит на город — и силится обернуться.

#нахимов

Павел Степанович, разве стоять спиной
к морю и флоту пристало грозе Синопа?
Графская пристань на доски плеснёт волной:
помните, как вас приветствовал Севастополь?

Год — и нахлынут враги к его берегам.
Но о Синопской баталии повествуя,
рапорт Нахимов пишет царю: фрегат,
что недостоин флага, более не существует.

Порох сухим держали, а шторм крепчал.
Павел Степанович скажет матросам хмуро:
нам осадить бы французов да англичан,
братцы, а так кого мы побили — турок…

Знают на флоте ещё с петровских времён
— царь произнёс, а стало народное, до озноба —
старое кто помянет, тому глаз вон,
а ежели кто забудет — тому, брат, оба.

Памятник, снятый однажды — нам на беду
— был возвращён, и почти в неизменном виде.
Павел Степанович клялся в том роковом году:
я ни живым, ни мёртвым отсель не выйду!

Флотский палаш вместо сабли Осман-паши —
можно трофей заменить, но забыть — едва ли.
На постаменте щербины: стрелял фашист.
С кем в Севастополе только не воевали…

Смотрит Нахимов не на воду, корабли,
не на колонны белым парадным строем.
Кровью полита каждая пядь земли,
и на граните плиты — имена героев.

Вновь на Малаховом Вечный огонь зажжён.
Если спиной, то и не увидать знамёна,
место ранения, белой башни донжон
и артиллерию каждой отчаянной обороны.

Время вернуть основы, а без основ
как устоит Севастополь в извечном споре?
Сколько нахимовцев, флотских его сынов,
новые вахты несут в Средиземном море?

Многое надо и ныне встречать в штыки,
город отстаивать, и не на поле брани.
Холм беззакония крепко пустил ростки
в залах советов, правительств, иных собраний.

Там, за спиною — Адмиралтейство, морской завод
криком кричит о служении, о работе.
Знали бы вы, как бесславно оно гниёт, если шпакам позволяют судить о флоте
в мире, где явственно пахнет большой войной
и ничему не учит дым революций.

Павел Степанович молча, с прямой спиной
смотрит на город — и силится обернуться.

#нахимов

Павел Степанович, разве стоять спиной
к морю и флоту пристало грозе Синопа?
Графская пристань на доски плеснёт волной:
помните, как вас приветствовал Севастополь?

Год — и нахлынут враги к его берегам.
Но о Синопской баталии повествуя,
рапорт Нахимов пишет царю: фрегат,
что недостоин флага, более не существует.

Порох сухим держали, а шторм крепчал.
Павел Степанович скажет матросам хмуро:
нам осадить бы французов да англичан,
братцы, а так кого мы побили — турок…

Знают на флоте ещё с петровских времён
— царь произнёс, а стало народное, до озноба —
старое кто помянет, тому глаз вон,
а ежели кто забудет — тому, брат, оба.

Памятник, снятый однажды — нам на беду
— был возвращён, и почти в неизменном виде.
Павел Степанович клялся в том роковом году:
я ни живым, ни мёртвым отсель не выйду!

Флотский палаш вместо сабли Осман-паши —
можно трофей заменить, но забыть — едва ли.
На постаменте щербины: стрелял фашист.
С кем в Севастополе только не воевали…

Смотрит Нахимов не на воду, корабли,
не на колонны белым парадным строем.
Кровью полита каждая пядь земли,
и на граните плиты — имена героев.

Вновь на Малаховом Вечный огонь зажжён.
Если спиной, то и не увидать знамёна,
место ранения, белой башни донжон
и артиллерию каждой отчаянной обороны.

Время вернуть основы, а без основ
как устоит Севастополь в извечном споре?
Сколько нахимовцев, флотских его сынов,
новые вахты несут в Средиземном море?

Многое надо и ныне встречать в штыки,
город отстаивать, и не на поле брани.
Холм беззакония крепко пустил ростки
в залах советов, правительств, иных собраний.

Там, за спиною — Адмиралтейство, морской завод
криком кричит о служении, о работе.
Знали бы вы, как бесславно оно гниёт, если шпакам позволяют судить о флоте
в мире, где явственно пахнет большой войной
и ничему не учит дым революций.

Павел Степанович молча, с прямой спиной
смотрит на город — и силится обернуться.