#книжная_полка
Анна Ревякина

И просвета не видно,
даже в полдень, когда в зените
наше общее солнце сияет особенно ярко.
Отче создал нам мир
и сказал свысока: «Живите!
Кто как сможет, живите,
не по книгам, так хоть по ремаркам».

Бескорыстно расходуя время
и прочие недра,
будь то нерв или сила двоих –
самых близких здешних,
мы добавили в письма
ужасное слово «наверно»,
мы его добавили даже в песни.

В этом слове так много сомнений,
что колет сердце выводить его на бумаге,
катать вдоль дёсен.
Я хочу здесь остаться поэтом,
пусть даже не первым.
Быть поэтом, поверь мне, –
изящнейшее из ремёсел.
И в неровностях строчек
родятся большие смыслы.
Утончённые, грубоватые, как захочешь.
Пусть в твоей большой и широкой жизни
будет время на то,
чтобы просто служить отчизне,
а не ставить над нею точку.

Потому что время
нас всех рассудит и обесточит,
потому что время обескураживает и лечит.
Если ставить точку,
то лишь там, где укажет Отче,
где заблудшее человечество
не живёт по законам речи…

А живёт по закону крови,
впиваясь в глотку,
ухмыляясь жутким оскалом
насмерть больного зверя.
Человечество – воск,
из которого при неправильной обработке
исчезает вся божественная материя.

#подстрочники.

​​Окружение и разгром группировки ВСУ в Дебальцево в ходе конфликта на Востоке Украины
Силы самопровозглашенной Донецкой Народной Республики 18 февраля 2015 года взяли Дебальцево под контроль. Одним из самых драматичных и кровопролитных эпизодов в ходе вооруженного конфликта на востоке Украины стало сражение в окрестностях небольшого населенного пункта Дебальцево. Здесь оказались в «котле» значительные силы украинской армии. Осознав безвыходность своего положения, украинские военные начали стремительный отход, бросая на позициях тяжелую технику и большие запасы боеприпасов, неся значительные потери.

Воинская Слава России
#история #даты #хроника
#SMA

#могилы

Когда в упор в альпийский лёд весной
глядит дыра озоновая - грейся! -
тела погибших в первой мировой
растут из-под земли. Не эдельвейсы.

И кажется, выталкивает их
на свет, наружу - как предупрежденье -
позорное молчание живых.
Потеря памяти. Потеря зренья.

Пока роятся факелы в ночи,
и люди снова заживо сгорают,
и радуются смерти палачи,
не кончена вторая мировая.

И вновь держать дебальцевский окоп,
когда его огнём разворотили
до дедовских могил - и вражьих толп
опять не подпускать к Саур-Могиле.

Роман Солодовчук:
- В ночь с 18 на 19 февраля "мирными протестующими" на майдане были убиты первые милиционеры: старшие лейтенанты Дмитрий Александрович Власенко и Виталий Иванович Гончаров, старшина милиции Андрей Васильевич Федякин.
Все погибшие были крымчане.
У всех погибших ребят остались вдовы и маленькие дети.
Их портреты были установлены в столице Крыма Симферополе. До того дня в милиционеров "просто" стреляли, закидывали "коктейлями Молотова", истязали и пытали захваченных в плен.
Через несколько дней победители объявят переворот "революцией достоинства", а его участникам объявят фактическую амнистию за всё совершённое во время разгула их "достоинства". А потом будет избиение и смерти крымчан под Корсунь-Шевченковским, и именно с этого, а не с "вежливых людей" начнется расставание с Крымом...
Не вина этих парней, что "енакиевский проФФессор" оказался трусом, они пытались спасти страну и остались верны своей присяге.
Светлая память.

О событиях того февраля - рассказ Алексея Ивакина, которого уже нет с нами. А слова его звучат.
#алексей_ивакин
https://youtu.be/ZH0CQpGNRjI

#книжная_полка

Борис Бергин:
Пока они стояли между нами и обезумевшей толпой майдана, "беркут" и мальчишки ВВ, уставшие, безоружные, было немного надежды...

Удерживающим

Убирайся, война, в схрон,
Закоптил город твой чад,
Паны бьются за свой трон,
У холопов чубы трещат.
И сбегается шакальё,
Рвать и землю мою терзать,
Кто там первый кого сольёт?
Но не будет пути назад.
Притворяется зло добром -
Бьют с ухмылкой и жгут живьём.
Все известно, как мир старо,
Только каждый пройдет своё.
Грязь замазать желает всё -
Но тогда выпадает снег,
Кто все вынесет - тот спасён,
Кто не лжет - тот сильнее всех.
Плачем пусть не порвет струны,
У черты повернется вспять,
Где мальчишки моей страны
Нерушимой стеной стоят.
31.01.2014

#борис_бергин

Ангелы имеют вес,
и не только в горнем мире,
так же музыка небес
ночью бродит по квартире,
наклоняется к тебе,
на постели тихо спящей,
так же ты к моей судьбе
и душе моей пропащей
наклонилась, подняла,
словно бабочку за крылья,
отлепила от стекла,
и бесстрашно, без усилья
отряхнула ото сна -
сердцу девы нет закона.
Под Москвой стоит весна,
как войска Наполеона.

К 80-летию Кузнецова Юрий Милославский писал:
- Нам пора называть вещи своими именами.
Юрий Поликарпович Кузнецов - самый значительный русский поэт второй половины ХХ столетия, если считать/считывать эти сроки от начала 60-х.
Его поэзия восходит к линии"/иерархии Тютчев-Баратынский-Полонский-Анненский-Ходасевич-Заболоцкий, практически нигде не соприкасаясь с иной "линией", - "линией"-победительницей, "линией" будто бы главенствующей, - судя по тому, как вот уже почти столетие нам трактуют историю и теорию русской словесности (и русской поэзии, в частности). Это разговор не просто серьезный и долгий. Это - пересмотр, к которому даже и не приступали.

К стыду своему, не знала, что отец Кузнецова, потеря которого стала для поэта одной из самых больных тем, погиб при освобождении Севастополя.

Возвращение

Шёл отец, шёл отец невредим
Через минное поле.
Превратился в клубящийся дым —
Ни могилы, ни боли.

Мама, мама, война не вернёт…
Не гляди на дорогу.
Столб крутящейся пыли идёт
Через поле к порогу.

Словно машет из пыли рука,
Светят очи живые.
Шевелятся открытки на дне сундука —
Фронтовые.

Всякий раз, когда мать его ждёт, —
Через поле и пашню
Столб клубящейся пыли бредёт,
Одинокий и страшный.

Юрий Кузнецов.

Отец поэта - начальник разведки 10-ого стрелкового корпуса подполковник Кузнецов Поликарп Ефимович. В 1943 году с бойцами форсировал Сиваш, после чего закрепился на Крымском берегу. С этого началось освобождение Крыма. Погиб 8 мая 1944 года на подступах к Севастополю.

#книжная_полка
Юрий Хоба с началом войны на Донбассе вместо записных книжек с заметками о природе родного края стал вести репортажи о разрушениях, обстрелах, фронтовых событиях.
Фотоснимок с разрушенным мемориалом на Саур-могиле есть у меня в книге "Родительская тетрадь" со времён поездки на "Большой Донбасс": в таком ракурсе горестные и гневные скульптурные портреты защитников главной высоты Донецкого кряжа снимает практически каждый, кто побывал там после боёв с нацистами нового извода.

Юрий Хоба:
Дебальцево - Саур-могила. Февраль 2015.
Из походного блокнота

Когда я почти добрался до маковки Саур-могилы, за спиной послышался рев мотора, и вскоре меня обогнала легковушка. За рулем девица, на пассажирском сиденье - молодой человек. Обряжены в камуфляж - самую ходовую одежду на просторах моей малой родины.
Честно признаться, парочка не вызвала симпатий. У девицы щечки подобны райскому яблочку, так нет же, поленилась совершить пешее восхождение.
В этой связи вспомнились слова доброго моего знакомого, кавалера двух орденов Славы Федора Балакая. Оказывается, у фронтовиков существует негласное правило: подниматься на вершину только своим ходом. Исключение делается лишь для двух категорий ветеранов - безногих и отошедших в мир иной.
К последним теперь следует отнести и самого Федора Антоновича. Уже лежа на поданной водителем "скорой" каталке, он попросил об одном одолжении: "Если не дотяну до праздника Победы, привези на мое последнее пристанище горсть земли с Саур-могилы. И выпей чарку, как это мы делали прежде".
С последним пунктом просьбы пришлось повременить. Наш маршрут не заканчивался высшей точкой Донецкого кряжа. Предстояли встречи с совершенно незнакомыми людьми, в том числе - служивыми блокпостов, которые исходящий от путников перегар воспринимают хуже, чем бойцовский бык красную тряпку.
Да и первый пункт дался со скрипом. Скрипели камешки, которые я безуспешно пытался зачерпнуть ладонью. Пришлось использовать в качестве подручного инструмента обломок песчаника, а из носового платка соорудить узелок.
Он оказался так же тяжел, как и котомка былинного богатыря-оратая Микулы Селяниновича. Чтобы подтвердить или опровергнуть возникшее предположение, достаю из нагрудного кармана куртки очки. Так и есть, в импровизированной котомке, помимо камешков, комков бурой земли и корешков степного полынка, оказались два осколка.
За хлопотами проморгал отъезд моторизированной парочки. Обнаруживаю ее спустя четверть часа у подножья Саур-могилы.
Молодой человек внимательно изучал образцы военной техники времен Великой Отечественной, а девица наблюдала за ним из окна автомобиля.
- Вот ведь какие дела,- молвил парень, обращаясь ко мне и своей спутнице,- дед Светланы воевал на точно таком же танке... Ни сам он, ни его машина не получили даже малейшей царапины, а эта, глядите, пострадала спустя много лет.
Я не силен в сухопутной технике, однако счел нужным возразить парню:
- Пробит закрылок всего-навсего. Жизненно важные органы не задеты. С такими пустяковыми повреждениями поле боя не покидают...
Послушайте, а почему ваша девушка столь нелюбопытна? Вместо того, чтобы сфотографироваться рядом с танком, возможно, её дед именно на нем прокатился по Берлину, она предпочитает любоваться музейным экспонатом на расстоянии.
- Светлана не годится на роль фотомодели. А не подходит потому, что после ранения стесняется показываться на люди с ходунками. Да и я только из госпиталя. Вот и используем внеплановый отпуск с пользой для дела. А то, стыдно признаться, сами - местные, но на Саур-могиле не бывали.
- Извините, - говорю, - ребята, что плохо о вас подумал. На вершину даже деды-фронтовики пешком взбираются, а вы - машиной...
- Как говорят в таких случаях, - улыбнулась девушка,- молодые - исправимся. Как только здоровье позволит... А что у вас, если не секрет, в узелке?
- Фронтовик, щедрой души человек попросил привезти подарок с вершины Саур-могилы. Если сам уже не может приехать сюда, то пусть горсть земли со святого места придет к нему...
Прощаемся с молодыми людьми и ложимся курсом на линию фронта. По пути минуем несколько сел, в том числе - многострадальное Никишино. Почти в каждом из них по изувеченной осколками братской могиле. Чуть позже на стене железнодорожного вокзала Дебальцево обнаруживаю памятную доску, которая гласит, что в начале прошлого века здесь был расстрелян большевик Николай Коняев. На доске следы пуль. Они как бы подтверждают: человек приходит на эту землю исключительно, чтобы крушить плоды рук своих и убивать себе подобных.

Только из лично знакомых мне авторов об ощущении, когда стоишь перед аудиторией без кожи, оголёнными нервами наружу, говорили как минимум двое.
Аня Ревякина - на фестивале "Шорох" в осеннем Крыму 2014 года, когда мы познакомились. И Лена Заславская в стихотворении "Марсий, вызови Феба!"

А вот фрагмент фрески Микеланджело на алтарной стене Сикстинской капеллы "Страшный суд" (1534 ― 1541). На коже, снятой заживо со святого Варфоломея, художник изобразил собственное лицо ― такое, знаете ли, селфи эпохи Возрождения.

#кожа
снятую кожу держа на вытянутой руке
словно спектакль весь и подают пальто
сам на серьёзных щах выйди на сорокет
а нагуляешь вес переползай в полтос

мясом наружу стой нам же не привыкать
пальцем /а ты держись/ роются в потрохах
хуже всего с рукой кожа пусть и легка
но затекает кисть и не покажешь фак

типа пора б уже в вечность и к праотцам
прямо сейчас и здесь нервов пучки висят
вырвана с мясом /жесть/ каждая пуговица
о-ба-на и шиздец шамкаешь шешдесят

оперный ж ваш театр сколько ещё стоять
кожу не застегнём так запахнуть хотя б
но на дыре дыра даром что жёсткая
и примеряешь гроб как выбирают шкаф

был не пришей рукав буркнут вослед и бульк
спи уже к нам не лезь только из-под венка
бес бы его побрал с надписью бубубу
с кожей и даже без так и торчит рука

#книжная_полка
Елена Заславская

Марсий, вызови Феба!

Марсий, того ли ты вызывал
Ристаться на флейтах?!
Бога вызови моего —
Прекрасного Феба!
Он требует полной самоотдачи,
Чтобы не чуя почвы,
Под сбитыми в кровь ногами,
Днем ли темною ночью
Дойти до предела,
До края!
Марсий, вызови Феба!
Он требует полного отреченья,
Чтобы не зная страха,
Стыда за несовершенство
Забрезжилось под рубахой
Свечение
Сердца!
Марсий, вызови Феба!
Он требует полного возгоранья,
Ты осознаешь не сразу,
Что можно выйти за рамки
Только
На пике экстаза!
Марсий!
Вызови Феба!
Он требует полного поклоненья,
Но все же будь ему равным,
Попробуй коснуться неба,
Воплем своей гортани,
Стань продолжением флейты!
Марсий!
Вызови Феба!
Может, тогда поймешь ты
Скудным умом сатира,
Как вытащит нож он из ножен:
С ним я
Словно без кожи,
Совсем без кожи,
Чувствую красоту и уродство
Этого мира!
Марсий, вызови Феба!

Искусствовед Владимир Яковлевич Карбань работал в Луганском художественном музее, который в 2020 году отметил столетие.
В годы Великой Отечественной почти все фонды музея погибли. Чтобы возродить его, экспонаты сюда передавали и киевские музеи, Третьяковка, и Эрмитаж, а художники и коллекционеры дарили музею свои работы и собрания. В результате этих усилий было создано огромное собрание произведений изобразительного искусства России, Украины, стран Западной Европы и Дальнего Востока 16-21 веков.

На сайте о культурной жизни Луганска "Одуванчик" Владимир Яковлевич вёл рубрику "Айда в музей!", писал рецензии, когда выходили новые работы поэтов и прозаиков, со многими из которых дружил долгие годы. Лена Заславская была в их числе.
Вот запись, датированная апрелем 2016-го:
- Сегодня мы открываем новую рубрику «Экфрасис в русской литературе». Она примыкает к нашему большому разделу «Айда в музей!» Надеемся, ее материалы будут полезны и интересны нашим читателям. Но сначала два слова о самом предмете разговора. Экфрасис – так называется описание произведения изобразительного искусства средствами художественной литературы. Жанр насчитывает многовековую историю. Все начиналось, конечно, у Гомера, и его описание щита Ахилла считается первым образцом жанра.
Русская литература часто обращалась к изобразительному искусству, ища в нем воплощения тех проблем, которые волновали писателей. Огромное внимание, которое уделяли русские авторы нравственным, религиозным вопросам, не могли не сказаться на выборе любимых произведений, на их этическом истолковании.