#календарь сегодня на все времена.
Во-первых, пушкинский день -- к двум всенародно отмечаемым датам в Крыму и Севастополе именно сегодня добавляют третью, вспоминая поездку Пушкина с Раевскими к Геориевскому монастырю на мысе Феолент.
«Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина» датирует прибытие в Георгиевский монастырь вечером 6 (18 по новому стилю) сентября, отъезд -- утром 7 (19 ) сентября 1820 года.

#Пушкин #Георгиевский_монастырь

Два года назад, точно на двухсотлетие путешествия Пушкина на Феолент, я увидела сценку у памятника поэту (и даже сфотографировала её).
Но о самом Георгиевском монастыре как цели поездки, пожалуй, рассказывала недостаточно.

#Пушкин #Георгиевский_монастырь

Во-вторых, если про #календарь, то 18 сентября (6 по старому стилю) войска франко-британско-турецкой коалиции завершают высадку в Евпатории, открывая новую фазу Крымской войны, которую за рубежом её именуют Восточной кампанией.
Мы вернёмся к тем событиям послезавтра, в день Альминского сражения.

Как раз должно хватить времени на всяческие детали и вопросы, связанные с путешествием Пушкина к Феоленту.
Не устаю повторять, что наименование "Феолент" (именно так в письмах Пушкина) -- от греческого корня, который присутствует и в названиях Феодосии и княжества Феодоро, и, например, в словах "теология" и "теория": θεός.
Правда, следует упомянуть тут, менее века спустя Ахматова уже пишет название мыса через "и", как и многие наши современники.
И всё-таки.

#Пушкин #Георгиевский_монастырь

Да будет свет, хоть бы и только к вечеру.

Заметки о всяческих деталях, связанных с путешествием Пушкина (и сопровождающих его Раевских) могут выйти фрагментарными, почти тезисными. Значит, наметим пока пунктиром то, к чему можно будет возвращаться позже (если не заскучаете).
Первое -- хронология и география происходящего в Причерноморье.
Фоном.
В 1820 году в Севастопольском адмиралтействе спущен на воду бриг "Меркурий" -- один из целой серии небольших военных кораблей, предназначенных для охраны не столько Крыма, сколько кавказского побережья.
Три года, как Ермолов начал там кампанию, которая продолжает устремления русских царей, начиная с Ивана Грозного. Она продлится без малого полвека, от царствования Александра Первого до Александра Второго.
При этом Россия, которая всего восемь лет назад пережила Отечественную войну, сильно истощена -- от людских ресурсов до финансовых.
И ещё прибавьте восьмую по счёту русско-турецкую войну, с 1806 по 1812 год.
Предыдущая, седьмая, позволила России включить в свой состав Крым и Кубань, это Кинбурн, Фокшаны и Рымник в качестве триумфов Суворова, взятие Очакова и Измаила, победы Ушакова на море при Фидониси, Тендре, Калиакрии. В восьмой руссские воюют с турками, параллельно с кампаниями против Наполеона, за влияние над Валахией и Молдавией. Сенявин, командуя русским флотом, громит османов при Афоне. А в качестве командующего Дунайской армией становится искусный тактик Кутузов.
Девятая русско-турецкая война начнётся через девять лет после пушкинского вояжа в Тавриду, и боевые действия развернутся и на Кавказе, и в Молдавии.
Ради интереса попробуйте булавками с датами наколоть на карту беспрестанно воюющей в Чёрном и Средиземном море России точки, в которых побывает Пушкин, начиная с 1820-го.
Непременно с датами.
Интересная выйдет картина, правда?

#Пушкин #Георгиевский_монастырь

По поводу маршрута и хронологии вояжа Пушкина в Тавриду много споров, не утихающих и по сей день: почему, например, так мало сведений о том, что поэт делал в Симферополе? И точно ли покинул полуостров на пути в Кишинёв через Одессу посуху -- а может быть, отплыл в Одессу из Евпатории, на дороге к которой у его кареты сломалось колесо?
Оставим крымоведам рассуждения об этих деталях, мне же важнее другое.
Крым после Кючук-Кайнарджийского мира по итогам седьмой русско-турецкой войны покинули османы и татары в изрядном количестве (до трёх четвертей былого населения). Говорят, даже приморские леса на полуострове начали восстанавливаться, так он обезлюдел: дубы, от которых почти ничего не осталось, вырубались на бочки для вина и опоры виноградников.
Уже через три года после путешествия Пушкина в Крым, однако, изрядную винодельческую "экономию" в Кастрополе рядом с Мухалаткой заложат Демидовы. Правда, доверившись иноземным управляющим и уповая на закупленные в Италии и Франции лозы, они не преуспеют в виноделии, как позже Голицын.
А южное побережье Крыма пока безводно и каменисто. Только в Никитском саду совершает с 1811 года подвижничество Стевен -- и к моменту, когда Пушкин с Раевскими верхом добираются из Гурзуфа в Ялту, минуя Никиту, сад уже два года как именуется Императорским в награду за неустанные труды.
Воронцовский дворец в Алупке заложат только через несколько лет.
Засушливый Форос ещё долго будет ждать Кузнецова, который и на свет-то появился только после Крымской войны.
Внучка Суворова Варвара, в замужестве Башмакова, прибудет в Мшатку между Форосом и Мелласом, где потом будет имение Данилевского, только через четыре года после поездки Пушкина. Пока и Форос, и Байдарская долина принадлежат Потёмкину.
Будущий царь Николай Первый пока ещё всего лишь великий князь, и в его путевых заметках дорога, по которой поедут Пушкин и Раевские, описана в обратном порядке:
«Из Байдарской долины выходит единственная и довольна худая дорога по самому краю Южного берега и идет через главные селения Мухалатку, Алупку, Ялту, Лимены, Кучук-Ламбет и проч. — места весьма любопытные для живописца или путешественника, ищущего странных и красивых видов, но не имеющие ничего того, чтоб показывало изобилие или богатство народа, нет беднее и ленивее сих южных татар, ибо как природа им дает без дельного труда, то и нужды их тем самым отменно ограничены. Они живут, можно сказать, совершенно на произвол природы, которая здесь чрезмерно щедра: оливковые деревья, фиги, капорцы, груши, яблоки, вишни, орешники, всё растет дико без присмотра, всё удается — померанцы, лимоны и проч. Что же касается до видов, должно признаться, что, начиная от Байдар до Кучук-Ламбета нет места, которое бы не удивляло всякого своею дикою, но пленительною красотою, — но всё это рука природы, ибо искусство, так сказать, и не заходит в этот край, даже удобной для путешественника дороги нет, равно и жилья, и от того, может быть, не столь ещё можно пользоваться сим прекрасным краем.»
С Южного берега путешественники поднимаются к Байдарскому перевалу и дороге одноимённой долиной на Севастополь по Чёртовой лестнице, Шайтан-Мердвень. Эта часть приключений хорошо и подробно описана благодаря самому Александру Сергеевичу: он весело рассказывал своим корреспондентам, как они с Раевскими взбирались по склону с естественными тысячелетними ступенями, держась за хвосты татарских лошадок.
Не знаю как вы, а я по Чёртовой лестнице ходила наверх, и должна признаться, что подъём не из лёгких даже по молодости.
Мшатка и Форос остаются внизу, левее (если спиной к морю). И дальше, по верху Форосского канта, дорога понятна.
Но гораздо интереснее нанести на карту маршрут Раевских и Пушкина к Шайтан-Мердвень от Гаспры, то есть от мыса Ай Тодор.
Именно так и через всё ту же Чёртову лестницу от римской крепости Харакс ходили по проложенной ими же дороге отряды береговой охраны из морской пехоты во втором и третьем веках нашей эры.
То есть лошадка Пушкина цокает копытами по легендарной Via Militaris.

#Пушкин #Георгиевский_монастырь

Как вы думаете, разрешили бы въезд в закрытый город диссиденту?
Соотнесите и вопрос, и ответ с репутацией (легендой?) Пушкина, опального молодого вольнодумца, легкомысленного волокиты и картёжника -- и со статусом Севастополя как закрытого города во времена путешествия Пушкина с Раевскими в Тавриду.
Да-да, в начале девятнадцатого века база Черноморского флота тоже была закрытой территорией, и разрешение на въезд туда выдавали не каждому.
О том, что Георгиевский монастырь на Феоленте -- единственная локация на нынешней территории Севастополя, которую посетил поэт во время путешествия в Тавриду, написано в подавляющем большинстве источников. Именно поэтому и памятный знак с профилем Пушкина был установлен там.

#Пушкин #Георгиевский_монастырь

Утверждение о том, что специального пропуска для посещения Севастополя у Пушкина не было, поэтому в сам город он и не въезжал, нашла я на одном из крымских ресурсов.
Насколько высока степень истинности, судить не берусь.
Исхожу из того, что вообще-то бумагами Пушкина (подорожной и прочими) занималась в Екатеринославе канцелярия Инзова, ведавшего иностранными делами на Юге империи -- по прибытии из столицы поэта, прикомандированного сверх штата. Почему Инзов, спросит читатель. Но мы же не забыли, мундир какой коллеги надел Пушкин сразу после окончания Лицея?
А Иван Никитич Инзов считает нужным отправить поэта сначала на побережье Кавказа на пару месяцев, буквально вручая его генералу Раевскому -- для "безвредной рассеянности". И лишь к концу лета Пушкин двинется в Крым, хотя у Карамзина, судя по его письму, ещё в середине мая возникло впечатление, что в Крым-то Пушкину и было надо с самого начала ("...дал мне слово уняться и благополучно поехал в Крым месяцев на пять").
Надо полагать, права не согласиться составлять компанию молодому повесе у генерала Раевского просто не было.
Инзов же немедленно сигнализирует о кавказском векторе графу Каподистрии, управляющему министерством иностранных дел, причём не напрямую, а через петербургского почт-директора.
Старая школа.
Так вот, если что, выправить бумагу служащему коллегии иностранных дел на посещение базы флота у Инзова проблем не возникло бы (это если действовать официальным путём). Но Инзов пишет донесение для Каподистрии через вторые руки в нарочито светской тональности частного извещения, выказывая надежду, что руководитель МИДа «...за сие меня не побранит и не назовёт баловством».
Шифровальщики в исступлении грызут блокноты, право слово.

Изредка можно встретить (тоже в основном в крымских блогах) утверждения о том, что в Севастополь Пушкин всё же въезжал и якобы даже осматривал развалины Херсонеса.
Путаница объяснима.
Дорог на полуострове в ту пору совсем немного. Путь на Феолент -- это дорога, ведущая от Байдарского перевала в сторону Севастополя, посему для краткости вместо Балаклавы и Георгиевского монастыря направление движения Пушкина и Раевских именовали поездкой в сам город.
Городища собственно Херсонеса, между Стрелецкой и Карантинной бухтами, с привычными нам видами раскопанных объектов, не мог увидеть в то время ни Пушкин, ни кто другой: раскопки-то официально были начаты лишь через несколько лет по приказу командующего ЧФ Грейга, в 1827 году "Северная пчела" в Петербурге опишет три найденных христианских храма.
Но в основном каменная кладка древних зданий ещё затянута землёй, надо иметь очен натренированный глаз и чёткую цель, чтобы хоть что-то разглядеть -- точнее, угадать. А вот обширные пространства, простирающиеся вокруг бывшей столицы греческой-римской-византийской колонии представляют из себя сельхозугодья, то есть хору Херсонеса, его житницу и виноградники. По этим-то местам (формально -- тоже по территории Херсонеса) и двигаются к Георгиевскому монастырю поэт и его спутники.

#Пушкин
#Георгиевский_монастырь

#Пушкин #Георгиевский_монастырь
Добавлю ещё штрих по поводу маршрута, которым путники двигались к Георгиевскому монастырю.
Через Кадыкой, село рядом с Балаклавой (сейчас входит в черту городской застройки) путь их, судя по многочисленным свидетельствам, лежал через Караньские высоты.
За девять веков до Пушкина там же, по Караньским высотам, где проходил водовод, снабжавший Херсонес пресной водой, шли воины князя Владимира осаждать Корсунь.
К слову, монастырь к тому времени уже существовал века полтора.
Но об этом завтра.

Простите, вчера духу не хватило продолжать наброски о Георгиевском монастыре.
Исправляюсь.

После мирного договора, заключённого в 1774 году в военном лагере близ деревни Кючук-Кайнарджи (теперь это в Болгарии), Крым, переходивший в зону влияния Российской империи, ещё довольно долго оставался своеобразной «серой зоной». То есть турки вроде как должны были его оставить в покое (договор же), но с полуострова уходить не спешили.
Оттого и турецкие корабли Суворову, начавшему возведение береговых укреплений, пришлось из бухты Ахтиар выдавливать угрозой артобстрелов.
Да и христиане не могли чувствовать себя в полной безопасности.
Организованное переселение христиан из Крыма в Приазовье и на Дон привело к тому, что возникали греческие поселения с названиями, практически повторявшими крымские топонимы: Ялта, Урзуф, Новая Ласпа...
Разрастался и город греков Мариуполь, а армяне, выехавшие с полуострова, строили Нахичевань.
Георгиевский монастырь до основания Севастополя оставался в подчинении Константинопослькой епархии. Новым митрополитом Готфейско-Кефайской епархии -- последним, двадцать четвёртым по счёту -- за три года до того мирного договора был назначен из Константинополя Игнатий, уроженец греческого острова Фермия, воспитанный с юности на Афоне и там принявший постриг.
«…Это был человек энергичный, самостоятельный, властный; политик, хорошо понимавший дела Крыма и России; патриот в самом строгом смысле; он решил, пользуясь общим положением дел, спасти паству не только как христиан, но и как греков, в возрождение и будущность которых он, очевидно, верил, — это была основная идея его жизни»
(Г.Тимошевский, цитата из издания: Яруцкий Л. Мариупольская старина. М., 1991. С. 24.).
Плачевное положение единоверцев в Крыму вынуждает Игнатия направить письмо в Синод русской православной церкви, а затем и обратиться к императрице Екатерине Второй с просьбой принять крымских христиан в российское подданство (мирный договор обретения этого статуса автоматически не предполагал).
Сам же Игнатий и сопровождал последнюю группу христианских переселенцев, выехавших с полуострова в сентябре 1778 года.
И через два года под руководством всё того же Игнатия греки начали строительство городов и сёл на выделенной им в итоге странствий территории Азовского побережья.
Более детальные рассказы интересующиеся смогут найти, например, здесь или здесь.

Какое отношение, спросит читатель, святитель Игнатий и его деяния имеют к Георгиевскому монастырю?
А оттуда на земли Дикого Поля Игнатием была вывезена византийская рельефная икона «Святой Георгий с житием», хранимая со времён основания Мариуполя в Харлампиевском храме.
Икону ненадолго возвращали из Мариуполя в Севастополь в 1891 году, когда широко отмечалось тысячелетие Георгиевской обители.
В самом монастыре хранится лишь список с этой иконы: именно она, по преданию, и была явлена на скале у берега грекам, молившимся о спасении во время шторма.

#Георгиевский_монастырь #Пушкин

Поверх всех новостей последних дней -- и воодушевляющих, и ужасающих -- продолжаю короткие наброски о Георгиевском монастыре на мысе Феолент, где 202 года назад побывал Пушкин.

Георгиевскому монастырю в год возрождения обители, когда его вернули православной церкви в очередной раз, то есть в 1991-м, исполнилось ровно 1100 лет. Это единственный тысячелетний монастырь в России.
На момент посещения Пушкиным монастырю было девять веков с лишним.

В 1806-м монастырь наконец перешёл из-под управления Константинопольского патриархата к Синоду православной церкви.
И вскоре стал резиденцией для духовников Черноморского флота.
Ибо в море неверующих нет.
Иеромонахи несли службу на кораблях, в гарнизонах Крыма и Кавказского побережья.
Об одном из флотских священников из Георгиевского монастыря, отце Иоанникии, я упоминала раньше.
Иеромонах 45-го флотского экипажа Иоанникий (Савинов) был удостоен высочайшей воинской награды, ордена святого Георгия 4-й степени, первым среди флотских священников. Он был отмечен во время обороны Севастополя, согласно представлению к награде, за совершение «отличного» (то есть выдающегося) подвига при вылазке с 10 на 11 марта 1855 года. Когда сопротивление противника стало слишком уж ожесточенным, и русские моряки пали духом, иеромонах в полном облачении и с поднятым к небу крестом буквально повел их за собой, и воспрянувшие воины выбили французов из траншей. Но и после этого отец Иоанникий не оставил поля боя, обратив свое внимание на раненых, не делая различий между русскими и французами, и трудился над ними до тех пор, пока не потерял сознания вследствие тяжелой контузии и смертельного ранения.

Штат иеромонахов в Георгиевской обители сперва (с 1806 года) насчитывал 13 человек, а через семь лет его удвоили.
И здесь освящали флаги кораблей Черноморского флота — эта традиция вернулась в монастырь только в начале текущего столетия.

#Георгиевский_монастырь #Пушкин