Идеологический раскол среди молодежи – мировой тренд. Современные девушки до 25 лет – самая либеральная демографическая группа, а их ровесники мужчины – самая консервативная. К такому выводу пришло исследовательское агентство Glocalities, базирующееся в Амстердаме. В апреле 2024 года оно опубликовало отчет об исследовании, которое длилось десять лет. За это время эксперты провели больше 315 тысяч опросов в десятках стран. По словам представителей Glocalities, выборка охватывает больше 58% населения Земли.

Исследование опровергло стереотип о том, что молодое поколение всегда либеральнее старшего. Главными консерваторами оказались молодые люди до 25 – в этом они обогнали даже мужчин 55–70 лет. Хотя еще десятилетие назад ситуация была другой, мужчины старшего возраста действительно были консервативнее. В то же время девушки от 18 до 24 лет, наоборот, чаще других разделяют либеральные ценности.

Такой разрыв между политическими взглядами молодежи разных гендеров исследователи фиксировали и раньше, но за последние 10 лет он вырос на 62%. Похожие выводы подтверждают и другие источники – например, Центр исследований американской жизни.

Как думаете, в России такая же ситуация? Связана ли эта ситуация с тем, что девушки отстаивают себя в новых ролевых моделях, а мужчин вполне устраивают прежние, которые, как принято считать, предполагают явное или скрытое доминирование? Есть ли иные объяснения?

#читая_другие_доклады

Города называть не будем, вы и сами легко назовете. Но диагноз по возможности описали.

https://t.iss.one/russica2/58286

И фото к предыдущему посту. Объяснение - внутри текста.

Как мы спорили о бессмертии

Недавно мы прокомментировали для «Коммерсанта» результаты опроса «Russian Field»: была смоделирована ситуация, при которой человеку предлагается средство, которое позволяет, при сохранении физической полноценности, прожить любой отрезок времени. В российской выборке жить вечно предпочли бы 8% респондентов. И примерно 29% устроило бы время жизни в промежутке 100-200 лет. В аналогичном американском опросе вечную жизнь выбрали бы 30%.

Свою интерпретации результатов исследования дал Алексей Фирсов: «Американцы прагматичнее, и для них ценность этого мира может быть выше, чем для россиян, которые часто не обладают четкими представлениями о будущем. Допускаю, что какое-то число российских респондентов не хотело бы продлевать свой нынешний способ существования, не имея гарантий улучшения качества жизни. А кто-то предпочитает получать все здесь и сейчас, тогда как горизонт в 100 или 200 лет – слишком долгий».

Поскольку тема интересная, философская, затрагивает онтологические смыслы, пользователям Facebook* было предложено ответить на аналогичный вопрос: «Почему в России только 8% желают бессмертия, а в США – 30%? (Если допустить, что опросы корректны, проведены по одной методике и не противоречат друг другу)». Было высказано большое количество интересных идей, публикуем их ниже. Ваше мнение также интересно.

Илья Штейнберг (социолог): «Различия в качестве жизни, религиозности, индивидуализме и прочих смыслообразующих вещах, безусловно, имеют место. Но стоит учесть, что все опросы происходят в определенном времени жизни респондентов. «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Может, это показатель различий в уровне тревожности и страха населения перед будущим в России и США в данном моменте. Еще задумался об уровне религиозности россиян. Получается, что идея искупления жизни на земле ради вечной на небесах, через страдания, не так уж чужда, по крайней мере в этой неизвестной выборке. Получается, что в старой шутке демографов, что наши люди живут плохо, но, к счастью, не долго, доля шутки невелика?».

Вероника Романова (телеведущая): «У нас психология «дожития». Мало позитивных примеров людей в возрасте, которые наслаждаются жизнью, имеют свои цели и интересы. Ассоциативный ряд довольно унылый в представлении широкого обывателя (не только тех, кому доступно «Московское долголетие»)».

Ирина Качеровская (блогер): «Гипотеза. Американская ценностная модель подразумевает исключительность и непогрешимость: я, такой хороший и исключительный, конечно, должен жить вечно. Русская ценностная модель опирается на невозможность безгрешного существования, а тот, кто допускает иногда фатальные ошибки, должен платить, в том числе на Суде. Долг оплатить можно только прервав земной путь».

Михаил Дымшиц (аналитик): «В России очень узкий диапазон временного планирования, это давно известно, психология времени жизни еще при советской власти исследовалась (Кроник, Головаха). Примерно такое же соотношение людей с проактивной установкой у нас и в Штатах. У нас не знают, чем себя занять даже на работе, а тем более в частной жизни...».

Сергей Скрипников (стратег в области коммуникаций): «У них больше идей, как провести жизнь. Спасибо Голливуду. У нас, кажется, меньше. Потому лучше коротко, но ярко, Макаревич сформулировал в песне «Костер». У нас больше костровиков».

Анна Точилина (красивая девушка): «Все же разные культурные коды, полагаю. Можно предположить, что вечная жизнь в понимании обычного американца сродни жизни супергероя, эдакая сказка, представление о чем-то героическом, волшебном, очень классном, бессмертие как дар. А русский человек, вероятно, подумает: «Ну вот, мучиться мне так вечно, тосковать и томиться, зарабатывать и трудиться… Не дар, а проклятие».

*соцсеть Facebook запрещена в РФ

Деталь дня

Топонимика часто обслуживает политику, но не всегда удачно. Переименование в Москве площади Европы у Киевского вокзала в площадь Евразии (сам вокзал остался Киевским) ставит общество перед языковой проблемой. Дело в том, что любому понятию должен соответствовать субстрат: содержание, на которое указывает слово. С понятием Европы все было более-менее ясно: устоявшийся географический и политический термин. Если площадь назвать теперь Азией, тоже проблем не возникнет. Но с Евразией все сложнее. Речь идет о материке или о культурном и идеологическом пространстве, которое пытались закрепить евразийцы? Понимать ли под ним синтез Руси и «Великой степи», как делал Лев Гумилев, или территорию из двух континентов? Если Сергей Собянин имел ввиду материк, то называть его имеем площадь немного странно. Если же речь идет о культурном понятии, то никакой конвенции в отношении евразийства нет, и какой сигнал подает переименование, не вполне понятно. Даже в случае идиосинкразии по отношению к Европе как политическому организму можно было бы найти более органичное для города решение. Хотя чем не устраивает Европа, к которой относится значительная часть территории России, включая саму Москву, тоже непонятно.

#ДетальДня

Периодика социального неравенства в исследовании «Платформы»
 
В какой исторический период в общественном восприятии наиболее проявилось социальное неравенство? Респондентам предлагалось отметить 2 эпохи с пиковым ощущением неравенства.
 
Наиболее популярный вариант – современный период (с 2015 г.), его выбрали 37% участников опроса. Впрочем, свое время люди оценивают не по историческим стереотипам, а на основании личного опыта, актуальной повестки, поэтому переживания социальных дисбалансов могут быть острее.
 
Современной ситуации с обостренным чувством неравенства противостоит картинка советского периода, когда, с точки зрения респондентов, проблема была проявлена в наименьшей мере: ранний советский период – 5%, сталинское время – 5%, оттепель – 1%, период застоя – 2%.
 
Ощущение неравенства, прежде чем достигнуть своего пика, начинает нарастать после распада Советского Союза: 9% в период перестройки, 23% в 90-е годы, но в «сытые нулевые» идет резкий спад этого показателя и затем такой же резкий его рост. Как уже говорилось, отметить собственное время респондентам более естественно, чем рыться в прошлом.
 
При этом мы не исключаем, что дифференциация НДФЛ и общая политика «социального солидаризма» отчасти сгладят эту картину. Свой вклад внесут действия по ограничению демонстративного потребления: медийных картинок потребительского китча становится все меньше.
 
А вот в ретроспективе пиковое социальное неравенство в большей мере относится к периоду Российской империи: там показатель в 33% практически приблизился к современности.

#исследования

Субъективная реплика в отношении открытия Олимпиады:

Все, что сегодня ведет к культурному размежеванию, к проведению границ, к большей ценностной определенности, четким линиям и четкости высказывания, а не к ретуши, смазанности, размытости фокуса - это во благо, поскольку помогает структурировать новую реальность при невозможности реконструкции прежней. И это по-своему оправдывает весь видеоряд открытия Олимпиады.

Иван Засурский: «Для нас каждая катастрофа как полный сюрприз».
Эксперты клуба «Платформа» о социальных последствиях климатических изменений.

В России прорвало еще одну дамбу – на этот раз в Карелии, на Беломорканале. Несколько дней назад в Челябинской области прорвало дамбу Киалимского водохранилища, расположенного неподалеку от города Карабаш. Вода разрушила 150 м пятисотметровой дамбы. Ранее весной была аналогичная катастрофа в Орске и на Урале. Что это: совпадение или воздействие климатических изменений? Своей версией на экспертном клубе «Платформа» (совместный проект РАСО и ЦСП «Платформа») поделился еще 2 месяца назад Иван Засурский – российский журналист, специалист в области экологической политики, автор книги «Зеленый разворот».

Прорывы дамб и подтопления показывают, что если не уделять внимания климату сейчас, то ни в Европе, ни у нас нельзя говорить о светлом будущем. Для нас каждая катастрофа – полный сюрприз. Людей успокаивают: «Не волнуйтесь, мы построили условную дамбу, – так говорили в Орске. – И эта дамба нас всех спасет». Потом выясняется, что дамба не соответствует необходимым параметрам, и надо кого-то наказать, хотя это уже никому не поможет.

Критическая ситуация и в Петербурге: у города с Ладогой разница в пять метров между уровнем воды и сушей. При этом море поднимается, а дамба стоит поперек течения. Когда перекрывают дамбу, скапливается Нева. Я настаивал на экологическом совете в Петербурге на проектировании обводного или отводного канала. Это позволило бы выиграть время, а время – это очень важно.

Если говорить о ситуации на Урале, то там людям сказали, что есть дамба, поэтому они не перевозили вещи. Хотя у них было время, они могли бы подготовиться. За это время дамбу можно было бы построить заново. Конечно, после подтопления что-то им возместили, где-то расселили, но так как нет специалистов-гидрологов, то, скорее всего, опять в поймах рек или в каких-то других уязвимых местах.

И такой подход характерен не только для нашей страны. Например, в Венеции власти предприняли меры по спасению города – создали систему защитных дамб от нагонной волны, но дальше выяснилось, что это помогает только при определенном уровне воды. А денег больше нет. Однако уровень воды растет, причем этот рост ускоряется. Или вот у Нью-Йорка есть 400 млрд долларов, но если они будут потрачены на непродуманную инфраструктуру – катастрофа неизбежна, поскольку второй раз найти такую сумму невозможно.

В целом, недооценка климатических рисков является, без сомнения, ахиллесовой пятой современной индустриальной цивилизации, крайне уязвимой для стихии. Большая часть транспортной и энергетической инфраструктуры, хранилища отходов и водоснабжение, не говоря уже о гидрологических сооружениях, были созданы для климата, который значительно отличается от сегодняшнего. Температура уже поднялась в среднем на 1,5 градуса и более, что – с учетом эффекта полярного усиления – значит 3-4,5 градуса выше предыдущей климатической нормы. Каждый градус дает увеличение влаги в воздухе, однако хроническая нехватка специалистов по гидрологии и табу на освещение климатической проблематики в эпоху «геополитического противостояния» превращают изменение климата в череду «непредвиденных» техногенных катастроф и стихийных бедствий. Учитывая ускорение потепления и таяния льдов, мы можем свидетельствовать о наступлении эпохи великих бедствий, в которой происходящие сейчас события являются только первыми «звоночками».

Человечество не сталкивалось ранее с вызовами подобного масштаба на всем протяжении известной нам истории цивилизации. Для победы в противостоянии стихии, вероятно, потребуются также и неизвестные либо не опробованные ранее методы. Мор, засухи, потопы – известные по библейским сюжетам сложности, которым люди вынуждены будут что-то противопоставить, ведь пути для отступления в схватке со стихией нами не предусмотрены.

С полной записью дискуссии экспертного клуба Вы можете ознакомиться по ссылке.

Сложная корпоративная история, в которой оказался Wildberries, – повод вроде бы частный и далеко на каждому интересный. Но для нас он – симптом состояния российского бизнеса и повод сделать несколько заметок относительно понятия собственности в России. Когда-то в системном виде мы изложили свой взгляд по этому вопросу в резонансном белградском докладе РАСО и ЦСП «Платформа». Жизнь, как видим, подтверждает наши гипотезы.
Итак, «Собственность как импровизация» – колонка Алексея Фирсова относительно корпоративной распри в WB.

Трансформация российского кино: пока все позитивно

По исследовательским данным ЦСП «Платформа», за последние 3 года зрительская оценка отечественного кинематографа значительно выросла: если в 2021 г. доля тех, кто высоко оценивал уровень российского кино, составляла 20%, то в 2024 составила 46% – рост на 26 п.п. Причем рост по этому показателю был неравномерным: 2021-2022 – на 8 п.п., 2022-2023 – на 3 п.п., 2023-2024 – на 15 п.п. Чем можно объяснить такие скачки?

На первом этапе изменение оценки является следствием снижения конкуренции, ухода иностранных картин и площадок с российского рынка, который вызвал ответную патриотическую реакция со стороны российского потребителя: «У нас снимают не хуже». Однако последующий рост поддержки отечественного кино и беспрецедентно высокая оценка 2024 года обусловлены двумя другими факторами. Во-первых, значительно повысилось качество российского контента (подтверждается экспертными интервью), во вторых, отдельным картинам удалось попасть в социальный нерв, вызвать общественный резонанс.

Наиболее ярким примером является «Слово пацана». Сочетание актуальных тем с детальной проработкой качества контента обеспечили широкий охват и общественный резонанс вокруг картины. Высоких результатов из-за социального эффекта удалось достичь и низкобюджетному кино, например – фильму «Доктор». В эпоху усиления контроля за общественным дискурсом актуализация социально-значимых проблем особенно ценно воспринимается зрителем, вызывает отклик со стороны общества и позволяет добиться высокого уровня поддержки.

Каковы перспективы? Российский кинематограф достиг высоких показателей, которые ему необходимо удержать. Дальнейший рост возможен за счет качественного скачка: комбинации проработки эстетических характеристик, качества сценария и повышения социального импакта. Попадание темы в запросы зрителя и ее раскрытие служат социальной терапией, которая сегодня так необходима российскому социуму в силу относительной табуированности некоторых проблем.

Исследование проводилось при поддержке НМГ, февраль-май 2024 г.

Юрий Погорелый: «Компании – это люди, а не активы или железки»

В рамках масштабного исследования корпоративных культур российского бизнеса публикуем экспертную колонку Юрия Погорелого – исполнительного директора службы финансово-экономической информации группы «Интерфакс».

Проект реализуется группой аналитических и экспертных центров: ЦСП «Платформа», РАСО, «СКАН-Интерфакс», НИУ ВШЭ.

Часть 1

От активов к людям

Корпоративное управление за последние 30 лет прошло несколько этапов. До середины 2000-х гг. бизнесу были важны машины и активы, потом добавились потоки – экспортные или денежные, и только потом бизнес пришел к человеку. На этапе, когда бизнесу стали важны люди, предприниматели начали обучать своих сотрудников, искать для них мотивацию и приспособились взаимодействовать с коллегами в цифровой среде.

Корпоративное управление началось с того, что машины, станки, активы были намного важнее, чем люди. Как в старых фильмах 20-30-х гг. про гангстеров, где стреляли людей, но ни одна машина не была разбита, потому что машины были дорогие. Так и в управлении: hardware покупался за инвалютные рубли, и был важнее людей.

Тогда казалось, что если у тебя есть станок, скважина, судно, то с людьми ты как-то разберешься. У тебя есть лицензия на производство удобрений и старый советский ГОК, ты – миллионер. Такая рыночная позиция была абсолютно доминирующей до середины 2000-х гг.

Затем фокус сместился на «схемы поставок товара». Далее стали больше говорить о деньгах, потому что выяснилось, что железки вопросов не решают. Возникла история про «денежные потоки» и про просто «потоки». Теперь уже неважно, что у тебя есть «Норильский никель», а важно, чтобы был «поток».

К беспокойству о людях бизнес пришел тогда, когда выяснилось, что их мало и взять их негде. У всех уже есть hardware, потоки организованы, а кто это все будет дальше делать, кто будет обеспечивать конкурентное преимущество компании по отношению ко всем остальным на мировом рынке, если ты ни разу не подумал про людей? Бизнес сделал открытие: у него все-таки есть люди.

Компании стали относиться к людям не как к ресурсу, а как к конкурентному преимуществу. Руководители компаний осознали, что компании – это и есть люди, а не железки или активы.

Первыми управлять людьми начали промышленные компании, где много сотрудников («РЖД»), и новые ритейлеры («Х5 Group»), которые строили эшелонированные кадры. Появилась идея обучать своих людей и зародилось опасение, что обученные сотрудники уйдут к другим. Значит – необходима мотивация. Ярчайшим примером был «Яндекс», который раздал сотрудникам акции.

Далее выяснилось, что в России мало людей. Для каких-то профессий можно завезти сотрудников из других стран, но с менеджментом так сделать нельзя. Новый интересный челлендж – вырастить собственный менеджмент.

В пандемию люди оказались удалены от рабочих мест и обнаружили, что прекрасно могут работать и из дома. Пришлось научиться организовывать работу с людьми в цифровой среде.

Выяснилось, что своим сотрудникам тоже надо рекламировать компанию. Известный факт: люди, купившие дорогой предмет, еще полгода смотрят соответствующую рекламу, доказывая себе, что они не зря его купили. Также работодатели снова и снова должны «продавать» своим сотрудникам работу.

Появился life-time learning (непрерывное образование, прим. ред.). Его начал Герман Греф (председатель правления «Сбербанк России», прим. ред.) и своим примером показал, что это будущее. Другие компании подхватили и работают над программами обучения, повышения квалификации, переходят на гибкую разработку и современные методы управления.

Важным медийным коммуникатором стала розница. Компании научились общаться с потребителем, который тебя оценивает лайками или комментариями. Также ты общаешься с сотрудниками, они тоже могут тебя оценивать. Появляется культура корпоративного общения. Люди уже не боятся давать обратную связь. Люди научились разговаривать. Розница задала очень большую коммуникационную историю.

Часть 2

Юрий Погорелый о трендсеттерах в корпоративных отношениях

Компании, которые выстраивают современные корпоративные отношения и обладают высокой конкурентоспособностью, имеют несколько признаков, отличающих их от других компаний. Это, во-первых, наличие легенды, идеи и идеологии – о чем эта компания. Во-вторых, способность эту легенду и идеологию коммуницировать как внутри, так и вовне. И в-третьих, такие компании имеют особую гибкую культуру принятия решений и способность адаптироваться к новым решениям.

Важна история про легенду и про идею – о чем твоя компания. Есть легенда «Яндекса» про добрую компанию; есть легенда «Газпрома» про устойчивость; легенда «Сибура» про «Стройку века». Если легенды нет, то ты просто что-то добываешь или хранишь активы.

В этом смысле «Тинькофф» сделал хорошую коммуникацию про то, что «все клевые пацаны», и, как бы по-гопнически это ни звучало, это работает. Когда сменился собственник, эта культура сохранилась, потому что стала ценностью и идеологией.

В традиционных для России промышленных секторах идея тоже есть. Та же «Северсталь», которая вроде просто добывает металл, но делает это с идеей: «Мы самая современная, самая продвинутая человекоцентричная компания». Или совхоз Грудинина (совхоз имени Ленина – один из самых крупных в России производителей земляники, прим. ред.) – это тоже идеология и очень прикольная история. Или «Сургутнефтегаз» с классическим производством и фундаментальной историей – это тоже идеология. Или «ЗапСибНефтехим» СИБУРа, который выглядит как «Ламборджини», – это тоже может быть своего рода идеологией.

Второй важный признак лидера – способность коммуницировать свою идею потребителям и сотрудникам. Сам процесс коммуникации – это возможность проверить идею. Ты можешь придумать феерическую концепцию, но если не сможешь ее прокоммуницировать, то все зря.

«Газпром нефть» смогла развить свою концепцию «быть молодой нефтяной компанией», которая хочет по-настоящему развиваться, быть трендсеттером, в том числе в продвижении идей. Для нефтяной компании это важная история, потому что они могли бы просто добывать нефть и ничем больше не заниматься.

Если ты своей верой никого не зажег, то идея не будет работать. Какой-нибудь строительный сектор заявляет, что у него есть идея светлой счастливой жизни, но это никому не коммуницируется. Все заканчивается на продавце, который сидит и торгуется о цене квадратного метра без всякой идеологии.

Третий важный признак компаний-лидеров в сфере управления людьми – это культура принятия решений, при которой линейный менеджмент может влиять на результаты. И адаптивность к этой культуре.

У каждой компании случаются удачи и неудачи, может внезапно появиться или исчезнуть конкурент, но если у тебя есть культура, где работает обратная связь, ты умеешь слышать и меняться – ты становишься лидером.

Например, «Х5 Group» умеет принимать смелые решения, слышать и меняться. Они создавали бренды, которыми сами у себя отъели долю рынка. И хотя они сильно опоздали с e-commerce, уверен, что их смелая культура поможет этот e-commerce догнать. Они умеют фокусироваться на своей цели – оставаться доминирующим ритейлером в России.

Если в компании нет культуры обратной связи, такая компания лидером не будет. Она не будет обеспечивать постоянное движение вперед. Примером адаптивной культуры может служить «Азбука вкуса», которая приспосабливается к изменениям, оставаясь при этом в своей нише. Или «Северсталь» – осознанно двигается на внутренний рынок, создавая разнообразные программы поддержки.

МТС, который строит свою экосистему, – это пример адаптивности. Им сложнее, чем «Сберу», где больше мощностей. Но сам факт того, что МТС начал это делать, поменяет компанию при любом результате.

Москва – самый адаптивный город. Все тенденции – идея, внимание к людям, умение коммуницировать, обратная связь, создание культуры и среды – здесь все использовано. Сейчас Москва зарабатывает на людях больше, чем на компаниях. Если бы Москва была компанией, она была бы суперуспешной.

Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) - один из наиболее медийных и ярких экспертов нефтяного рынка. Он чувствует реальный нерв отрасли, ее внутреннюю проблематику. А поскольку нефть - не просто сырье, а наш культурный код, читать наш материал с Симоновым, надеемся, будет интересно.

Примечание: материал подготовлен ЦСП «Платформа» совместно с аналитическим изданием «Энергия+» для поддержки экспертной дискуссии перед форумом TNF 2024.

Три группы рисков

В нефтегазовой отрасли мы находимся в ситуации успокоения цифрами. Когда мы видим, что при жесточайшем санкционном давлении Россия, тем не менее, добывает 530 млн тонн нефти и планирует в этом году заработать более 11 трлн рублей рентных сборов, а в санкционном 2022 году уже заработала 11,5 трлн рублей, это приводит к всеобщей эйфории. Однако нефтегазовая отрасль оказалась заложницей своих успехов. На нее обрушились действительно чудовищные санкции. При этом она смогла выкрутиться и по-прежнему зарабатывает для бюджета действительно огромные деньги. Когда отрасль пытается объяснить, что есть серьезные стратегические вопросы и один из этих вопросов — сырьевая база, ее не воспринимают всерьез.

На самом деле ситуация выглядит следующим образом: мы выкручиваемся в моменте, но очевидна целая группа стратегических рисков. Санкционное давление меняет конфигурацию поставок российской нефти. Появляется вопрос: насколько мы выдержим конкуренцию с другими производителями нефти? И это не только США, но и Норвегия, Канада и даже Гайана, о которой многие узнали только в последние два года, но которая сегодня стала страной с самой быстрорастущей в процентном отношении нефтедобычей.

Еще одна группа рисков связана с состоянием ресурсной базы и с тем, сколько запасов у нас есть и как мы будем работать со стареющими месторождениями в ситуации ухода нефтесервисных компаний. За последний год объявлено об открытии лишь 43 новых месторождений, и точно крупное там только одно — им. Маганова на Каспийском шельфе, фактически открыто оно даже не в 2023 году, а в 2022-м. Еще пара месторождений могут считаться относительно крупными. Так что это серьезный вопрос, в каком состоянии у нас реальная ресурсная база.

Прогнозы на будущее

Будущее всегда альтернативно и версионно. Надо просто это будущее правильно объяснить и показать. Поэтому не надо нефть списывать со счетов, когда впереди нас ждет как минимум автомобилизация Индии и Африки.

У нас уже просто невозможно представить на глобальном уровне какую-то альтернативную картину энергетического будущего, кроме победы агрессивного энергетического перехода. И если посмотреть прогнозы США, они гораздо больше верят в нефть, чем мы. У них гораздо более оптимистичный взгляд на нефть как на товар, чем у нас. Там совершенно другие цифры в прогнозах по глобальному потреблению нефти в 2050 году. И расти в добыче они собираются на 2–4% в год. Поэтому при составлении долгоиграющих стратегий надо учитывать все варианты и не списывать со счетов нефтегазовую отрасль.

Полная версия колонки доступна по ссылке.

К парадоксам потребительского поведения: повышение доступности товаров в условиях потрясений

В конце июля Левада-центр*, который нельзя заподозрить в избыточном лоялизме, поделился результатами мониторингового исследования, касающегося потребительского поведения.

Есть кажущаяся нелогичность в том, что доступность многих базовых товаров не меняется за последние месяцы и в целом остается существенно выше по сравнению с периодом до начала СВО. За последние 5 замеров (апрель 2022 г. – июнь 2024 г.) значения колебались в пределах 5 п.п. Сильный скачок – но в позитивном направлении, к росту доступности – отмечается между замерами августа 2021 г. и апреля 2022 г. Чем можно объяснить этот скачок, а затем продолжительную стабильность в оценках?

После известных событий февраля 2022 г. россиянами было выбрано две стратегии потребления, которые отразились на результатах апрельского опроса: первая заключалась в бездумном скупании всевозможных товаров с целью сохранения накоплений в условиях неопределенности (можно вспомнить коллапс на автомобильном рынке или пустые полки магазинов, которые не успевали наполнять в условиях ажиотажа); суть второй стратегии – умеренный аскетизм, отказ от излишеств. Соответственно, восприятие необходимости определенных товаров значительно изменилось.

Почему за 2 года оценки не вернулись на уровень 2021 года? Здесь работают как минимум два фактора: стремительный рост зарплат в промышленных секторах (до 40-50% в ряде компаний за последний год) и выплаты участникам СВО и их родственникам. Поскольку повышение благосостояния в большей степени затронуло низкодоходные группы, получилась парадоксальная ситуация: покупательская способность условного среднего класса может снижаться (исходя из докризисных привычек потребления), однако доступность недорогих товаров увеличивается.

Таким образом, инфляционный виток пока компенсируется ростом расходов на персонал. Насколько долго бизнес сможет играть в рост зарплат, пока непонятно, но устойчивость политической системы этим поддерживается.

* признан иностранным агентом

Словарь подросткового сленга. Собран подростковой социологической лабораторией под курированием ЦСП «Платформа»

Подростковая тематика стала для нас профильной. Мы проводили исследование базовых жизненных установок поколений Зет и Альфа, создали социологическую лабораторию «Другие», состоящую исключительно из юношей и девушек в возрасте 12-17 лет, совместно с которой мы уже сделали не один продукт. Мы решили поделиться с вами словарем подросткового сленга, составленного нами совместно с нашей лабораторией. Версия не окончательная, поэтому свои предложения и дополнения вы можете писать в комментарии.

Словарь подросткового сленга (бета-версия).

Агро – злой человек.

Альтушки – девушки, состоящие в субкультуре альт (молодежная субкультура, представители которой ярко одеваются, имеют особенный макияж, часто красят волосы в разные цвета; название происходит от английского слова alternative; субкультура стала популярна в 2020-2021 гг. благодаря TikTok).

Бархатно – красиво.

Бомбить – злиться, быть сильно недовольным чем-то.

Босс художки – человек с неформальным, ярким стилем (оскорбление).

Брошка – друг, подруга (пошло от слова «бро»).

Вайб – настроение, атмосфера.

Вайфу – человек/персонаж, который тебе очень нравится (пришло из японской культуры аниме)

Ви-ван – пройти точку невозврата.

Втыкать – 1) не учитывать ситуацию, быть растерянным; 2) понимать

Выдал базу – сказал что-то логичное и всем понятное, не нуждающееся в пояснении.

Гитара – человек традиционной ориентации.

Имба - характеристика, обозначающая нечто лучшее, выделяющееся (происходит от английского imbalance — «дисбаланс», в видеоиграх - суперсила героя, обеспечивающая победу).

Интернет-герой – человек, поведение которого в сети и в реальности колоссально отличается.

Жиза – жизненная ситуация.

Квибить – волноваться.

Краш – объект симпатий.

Кринж – зашквар, сделать что-то очень постыдное.

Лмао – ржака, угар и так далее.

Ломить – показывать фокусы, розыгрыши, шутки.

ЛП/ЛД – лучшая подруга/лучший друг

Мастер коушон – непонятная ситуация/проблема, с которой надо разобраться.

Найк про – используется для заострения внимания на фигуре девушки, сексуальзиция (используют только мальчишки в пубертате).

Нефор – человек (обычно подросток), который состоит в неформальной культуре (типа ЧВК «Редан»)

Нормис – человек, который одевается и ведет себя, как все, ничем не выделяясь, зависит от мнения общества.

Ноунейм – неизвестный человек.

НПС – прямой смысл: не игровой персонаж в играх. Используется в сленге как обозначение человека, который ничего из себя не представляет.

Палитра – человек нетрадиционной ориентации.

Приложиться – приложить усилия, стараться.

Рандом – случайный, произвольный.

Рил – синоним слова «серьезно».

Рофл – очень смешная шутка/сарказм.

Сап – приветствие (пошло от английского wussup)

Сигма – парень, который сконцентрирован на саморазвитии, и ему абсолютно не интересны отношения.

Скуф – мужчина средних лет, не ухаживающий за своей внешностью и зачастую склонный к полноте и/или раннему облысению.

Тишка – футболка.

Торчать – иметь задолженность в финансовом плане.

Тюбик – парень, который плох в отношениях.

Тян – девушка.

Ульта - ключевой навык, компетенция человека, «суперсила»

Форсить – рекламировать или продвигать что-либо.

Чекать – проверять.

Чиллить – проводить время в расслабленной атмосфере, отдыхать.

ЧЗХ – «в чем дело»? (что за…, буквально)

Шарить – разбираться в чем-либо.

Юзать – использовать.

Гонка территорий: как города конкурируют за людей

Генеральный директор Союза российских городов Андрей Максимов – о моделях развития территорий в условиях конкуренции за людей. Материал подготовлен ЦСП «Платформа» в рамках работы Экспертного совета по развитию территорий. (Эксклюзив вышел на Октагоне)

Конкуренция территориальных брендов усиливается. Города начинают делать первые робкие шаги в конкурентной гонке за человеческие ресурсы. Победят те территории, которые предложат жителям что-то большее – расширение географии жизни (связки с другими регионами, другое ощущение пространства), уникальные особенности и другие дополнительные преимущества, которые не всегда попадают в стандартные стратегии.

Есть несколько факторов, которые влияют на желание людей переехать в конкретный город. Фактор номер один – это наличие рабочих мест. Второй фактор – качество среды. Среда города должна быть знаменитой и популярной. Некоторые города уже начали активно работать в этом направлении. Так произошло с Нижним Новгородом после масштабного благоустройства последних лет и на волне подготовки к юбилею.

Третий фактор, работающий в связке со вторым: знаковые постройки, преобразующие город. Появление каких-то больших интересных сооружений или проектов могло бы кардинально поменять восприятие города. В Екатеринбурге это «Ельцин Центр» и Сити город. В Казани несколько таких открыточных объектов, начиная от мечети «Кул-Шариф» и заканчивая театром кукол «Экият».

Для развития городской среды миллионникам важно запускать яркие истории, принципиально отличающие этот город от других. Например, в Омске можно оживить историю о «белой столице», поиграть на исторической памяти. В Красноярске когда-то был городской карнавал. К сожалению, сейчас это утрачено. Еще одна идея - проекты реконструкции традиционной исторической среды, удачный пример - Иркутск.

Однако, для трансформации небольших городов не всегда подходят принципы работы, характерные мегаполисов. Необходимо искать другие модели. Одна из них - развитие близко расположенных друг к другу маленьких городов за счет совместной инфраструктуры. Содержать малые больницы на достойном уровне в каждом городке невозможно, но можно в одном городе сделать один медицинский кластер, который будет охватывать всю округу, а в другом что-то, связанное с высшим или средним образованием.

Вот пример, как может быть реализована модель, в которой мы рассматриваем город не сам по себе, а в связке с другими территориями. В городе Свободный СИБУР строит большой промышленный комплекс, который нужно обеспечить людьми. Сам Свободный не доберет средовых и инфраструктурных преимуществ для того, чтобы удовлетворить запрос потенциального работника даже при высокой зарплате. Имеющуюся среду Свободного надо расширить за счет ближайшего крупного города. То есть, продвигать Свободный надо в пакете с Благовещенском, апеллируя к тому, что это всего 150 км от Благовещенска, а там через мост – Китай. Свободный должен восприниматься как ворота в Китай, на Большой Дальний Восток. Ты можешь быстро долететь до гейзеров и вулканов Камчатки, а на выходные слетать во Владивосток. Если у тебя будут деньги, которые платит тебе компания, ты сможешь проводить прекрасные вечера на берегу Японского моря. Иными словами, на таких примерах показывать, что город - это не замкнутая среда, а траектории движения.

Еще одна интересная модель для небольшого города – создание образовательного трека. В этом смысле стратегически важно привести кампус или филиал достаточно приличного вуза. Отлично реализовать эту модель получилось в Нижнекамске, где бизнес формирует сквозное образование, фактически от детского сада или ранней школы до вуза.

Для привлечения новых жителей города должны учитывать свои особенности, свои размеры и искать то, что могло бы привлечь людей в краткосрочной или долгосрочной перспективе - в зависимости от выбранной стратегии. Каждый город должен искать собственные «фишки», которые стали бы основой построения территориального бренда и выгодно смотрелись в условиях конкурентной борьбы за людей.

Полная версия - ссылка.