Сценарии будущего как зеркало человека: что может исчезнуть в нас при столкновении с технологиями

Разговор о будущем — это прежде всего разговор о том, что именно мы считаем недопустимым потерять. Человевество интересует вопрос: останется ли человек собой в будущем? Исследование «Эскизы будущего» было задумано не только ради описания вероятных сценариев, но и как попытка понять, какие элементы человеческой природы оказываются под давлением изменений. Речь уже не о технологиях, а о границах допустимого.

🔹 Что показали данные исследования?

🔸 Четыре качества, которые, по мнению респондентов, скорее всего усилятся в человеке будущего: интеллект, адаптивность, творческие способности, экологическая чувствительность. Это выглядит позитивно, пока не посмотрим на другую часть шкалы.

🔸 Самые уязвимые зоны — моральные ориентиры, психологическое здоровье, физическое состояние, эмоциональность. Человек будущего, скорее всего, будет умнее, но более тревожным, менее эмоциональным, возможно, внутренне одиноким.

🔸 Отношения между людьми, по прогнозам большинства, станут менее глубокими. 69 % считают, что они будут более отчужденными, только 25 % надеются на искренность. Цифровая среда уже не воспринимается как пространство устойчивых связей.

🔸 Семья, по мнению 62 % опрошенных, сохранится в классическом виде, но 32 % предполагают, что ей на смену придут технологические формы — от виртуальных партнеров до искусственных репродуктивных решений. За этими цифрами — вопрос: останемся ли мы телесными, эмоциональными, или станем интерфейсом?

🔸 Питание превращается в зону идентичности. 60 % считают, что преобладать будет искусственная еда. Почти половина взрослых воспринимают это как утрату чего-то настоящего — вкуса, привычки, ритуала.

Будущее — это не про то, что появится. Это про то, что останется. Развитие не вызывает отторжения, если оно не нарушает ощущение внутренней целостности. Люди готовы к изменениям, но не хотят утрачивать базовое — способность чувствовать, привязываться, различать смысл, отличать близость от замены. Это не культурный консерватизм, а базовая попытка сохранить самого себя.

Полная версия исследования доступна по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Принцип зебры: когда конфискация становится нормой

Перед нами новая культурная реальность, в которой изменилось само отношение к собственности. Алексей Фирсов, социолог и генеральный директор ЦСП «Платформа», в колонке для Forbes.ru объясняет, что новая волна национализации в России не столько об институте, сколько о конвенции. И это знание меняет все. Для бизнеса больше не работает логика прав, работает логика роли. Система собственности стала «зеброй»: черные и белые полосы идут вперемешку, и никто не знает, где начинается угроза, а где конвенциональное соглашение.

Как это обычно бывает на крупных форумах, самые живые разговоры проходят не в залах пленарных сессий, а в кулуарах. На ПМЭФ-2025 о национализации никто громко не говорил, но говорили все. Особенный импульс этим разговорам дало решение суда об изъятии аэропорта Домодедово: еще пару лет назад это вызвало бы резонанс, а теперь бизнес просто пожал плечами, мол, стратегический актив должен быть под контролем.

Национализация перестала быть шоком. Это уже не эксцесс, а регулярная процедура. Разницу между терминами «национализация» и «конфискация» перестали различать даже участники рынка: первая предполагает выкуп, вторая — наказание. Но кто сейчас всерьез верит, что есть бизнес, который чист перед законом?

История Домодедово — лишь одна в длинной цепочке. Слишком много изъятий, чтобы каждое воспринимать как ЧП. Кофейные сервизы «Газпрома» в Австрии, ушедшие с молотка — символ нового времени, в котором не до церемоний.

В России преобладают два сценария национализации:
🔸 Национализация прибыли — возврат успешных компаний под госконтроль. Иногда формально, иногда через укрупнение вокруг «своих» структур, например, нефтегазовых активов и «Роснефти».
🔸 Национализация стратегических звеньев — там, где важна не экономика, а контроль.

Первый сценарий, спасение убыточных гигантов с последующей приватизацией, в России почти не встречается. Тут не спасают, тут забирают. Иногда формально, иногда по понятиям.

Но главный сдвиг даже не в практике, а в логике. В России собственность — не титул, а конвенция. Владеешь, пока соблюдаешь негласные правила. Срок годности таких правил может быть весьма коротким. До 2022 года — одни, после — совсем другие.

Домодедово. Сильный менеджер, но слабый социальный слух. Не улавливал, что изменилась музыка. А в России важно слышать не текст, а ритм. Нарушил негласный контракт — лишился собственности. Теперь его компания раздает футболки с цитатами Путина на ПМЭФ, чтобы продемонстрировать лояльность. Потому что правила игры поменялись.

Критиковать эту систему — все равно что пытаться отмыть зебру от черных полос. Это ее природа.

Парадокс: у конвенциональной модели тоже есть плюсы. Она может стимулировать бизнес к социальной отдаче. Используется как рычаг в мобилизационный момент. Но главное, она требует от бизнеса социальной интуиции, способности встраиваться в изменяющийся контекст. В этой логике эффективный собственник — это не тот, у кого бумага в порядке, а тот, кто на связи с ожиданиями.

На Западе все иначе. Там собственность — священная корова. Но даже в США временами бывали вспышки госвмешательства. Можно вспомнить кризис 2008 года и General Motors, которую стали называть Government Motors или массовую национализацию банков. Национализация — вообще регулярная вещь в мировой экономике, просто в разных культурах она выглядит по-разному.

Россия — культура конвенции. И вместо укрепления институтов мы, скорее всего, получим усиление этой модели. Государство все больше убеждается: важен не собственник, а менеджер. Если управление можно сохранить — право можно забрать. Именно это объясняет спокойствие деловой публики, когда актив переходит в другие руки.

Нам нужна рационализация конвенций. Нужно договориться, где белая полоса, а где черная. И, возможно, пришло время придумать русский аналог термина public affairs. У нас его нет, но смысл интуитивно понятен: в грубой форме это отражается в национальном императиве: «не жрать в одно рыло».

Полный текст — по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Материалы будущего: как полимеры становятся нашими партнерами

Продолжаем исследовать образ будущего, в том числе его физическую основу: какие материалы станут базой для гибкого и быстро меняющегося мира. Впереди — Эра полимеров. Не как замены природных веществ, а как переход к новой логике материи, где синтетическое превосходит натуральное по возможностям. Полимеры — ресурс для создания принципиально новых качеств: усиление тела, продление жизни, производство еды, архитектура под человека. О материале как партнере, а не вещи мы говорим с Константином Вернигоровым, генеральным директором «Полилаб» и руководителем направления прикладной науки СИБУРа.

🔸 Материал перестает быть вещью и становится союзником
Сегодня вещи — это просто объекты. Завтра — партнеры. Речь уже не просто о мебели или одежде, а об экзоскелетах и умных тканях, об одежде как об оболочке, поддерживающей микроклимат тела, и материалах, которые повышают функциональность человека. Это не фантастика, а ожидаемый вектор R&D: от вещей к интеллектуальному «интерфейсу» тела.

🔹 Стирание границ между натуральным и синтетическим
Мы до сих пор делим материалы на «настоящие» и «пластиковые». Но будущее поколение, те, кто родится через 30–40 лет, будет расти в окружении высокотехнологичных композитов. Для них напечатанная люлька, подстроенная под тело новорожденного, станет нормой. А хлопок — пережитком. В этих условиях понятие «естественности» сместится: важным станет не происхождение, а функциональность.

🔸 От централизованного производства — к персональным микрофабрикам
Один из ключевых сценариев — персонализированное производство. Микрореакторы и 3D-принтеры у каждого дома, способные синтезировать нужный материал по индивидуальным параметрам. Пока индустрия работает на массовость, но спрос на кастомизацию растет. Это не вопрос «если», а вопрос «когда».

🔹Ответ на глобальные вызовы
Полимеры — это не только про комфорт, но и про выживание:

– Истощение ресурсов: полимеры дают шанс на многоразовое использование и переработку.
– Рост населения и продовольственный дефицит: ученые уже синтезируют белок из углеводородов. Буквально — пища из нефти.
– Продление жизни: импланты, органопечать, биосовместимые полимеры — все это делает возможным активную жизнь за 100 лет. В будущем каждый из нас станет «потребителем полимеров» — не для упаковки, а для печени.

🔸 Полимер как культурный сдвиг
Взгляд на пластик меняется. Не в сторону «меньше», а в сторону «умнее». Новое поколение будет воспринимать качественный пластик как более адаптивную и надежную форму материи, чем условно «натуральные» материалы. Это не отказ от природы, а ее функциональное продолжение.

Полимеры выходят из тени дешевых заменителей и становятся новой материей цивилизации. Завтра они будут не просто в наших домах, а в наших телах, еде, инфраструктуре, тканях, органах. Станут продолжением человека. И чем раньше мы это осознаем, тем осмысленнее будет диалог о будущем.

Полный текст — по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Будущее не в машинах, а в среде: как изменится робототехника и роль человека

Роботы, в каком-то смысле, стали средой вокруг нас. Стены, транспорт, мебель, одежда, сами материалы и все, что нас окружает, может стать разумным и адаптивным. И эта трансформация уже началась. В интервью с Альбертом Ефимовым, вице-президентом Сбера, директором управления исследований и инноваций, мы выясняем, почему роботы будущего — это не про пустые «железки», а про среду, пронизанную сенсорами и интеллектом. Беседа прошла в рамках в рамках проекта по исследованию восприятия дальних перспектив цивилизации.

Робот будущего — это не антропоморфная машина, а среда, способная менять форму и поведение под задачу. Умная стена может стать дисплеем, колонкой или вовсе исчезнуть. Мир становится пластичным, электронным, полимерным, и это уже не фантастика. Мы идем к планете, где каждая точка пространства взаимодействует с человеком, настраивается под него, буквально «живет».

Но зачем банку инвестировать в роботов? Потому что интеллект без физического тела слеп. Даже самые продвинутые ИИ-системы бесполезны, если они не получают данных из реальности. Чтобы не зависеть от чужих датасетов, мы развиваем собственные робототехнические платформы. Робот стал мостом между нашими дата-центрами и материальным миром. Он позволяет системе видеть, трогать, понимать и проверять свои гипотезы прямо в поле.

Все технологические гиганты идут в робототехнику. Google и Apple разрабатывают свои платформы, в России — Сбер и Яндекс. На наших глазах формируется новая конкуренция: не за телефоны, а за экосистемы роботов.

🔹 Роботизация — это не про железо. Это про власть нормировать
Алгоритмы уже сегодня диктуют нам поведение. Люди живут по рекомендациям: что купить, с кем общаться, как думать. Алгоритм заменил традицию, и это куда опаснее восстания машин. Потому что мы сами позволяем нормировать свою жизнь без остатка. Алгоритмы создают новые «традиции», неподвластные человеку, все чаще это цифровой приказ, а не наш собственный выбор.

🔹 Цифровая стратификация как новое социальное неравенство
Мир технологий движется быстрее, чем социальная ткань. Те, кто не хочет или не может адаптироваться, остаются на обочине. Молодежь интегрирует ИИ в повседневность, а другие «живут в прошлом» и воспринимают ИИ как угрозу. Этот разрыв растет. Мы видим его каждый день. В одном классе — подростки, генерирующие промты для нейросетей. В другом — взрослые, которые не могут выйти за пределы Excel.

🔹 Что это значит для человека?
Все, что можно автоматизировать, будет автоматизировано. Рутины больше не наша зона ответственности. Человек переходит в зону замысла. В будущем мы станем архитекторами: будем ставить задачи, а не решать их вручную. Писать код? Нет: давать идею для кода. Писать текст? Нет. Мы будем давать смысл, который текст должен передать.

Критическое мышление, способность убеждать, креативность — это и есть новая зона субъективности. Там, где не может машина, остается человек. И если мы забудем об этом, если растворим себя в потоках рекомендаций, мы и станем теми самыми роботами, которых боялись.

Роботизация — это не вопрос техники. Это вопрос культурной адаптации, в которой выигрывают не те, у кого больше процессоров, а те, кто умеет ставить вопросы.

Полный текст колонки — по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Почему демография – это уже не про желание, а про расчет

77% россиян рассматривают рождение детей как часть своего будущего, однако в основном (57%) без конкретных планов на текущий момент. В обществе, где здоровье, семья и материальное благополучие названы главными ценностями, возникает парадокс: дети желанны, но не вписываются в реальную экономику жизни. Исследование «Демографический потенциал: ожидания и ограничения», проведенное ЦСП «Платформа» совместно с компанией «ОнИн», показало: главный демографический сюжет разворачивается не в плоскости ценностей, а в плоскости возможностей.

🔸 Два ребенка – идеал, один – реальность
45% респондентов в идеале хотели бы иметь двух детей, но только 20% действительно уже имеют столько. В реальности доминирует модель «один ребенок» и бездетность: так живут 30% и 41% опрошенных. Треть (38%) мечтает о многодетности (от трех детей и выше), из них 14% только лишь мечтает об этом.

Женщины в идеальных условиях чаще хотят двоих или троих детей (45% и 27% соответственно), но при этом именно они ощущают на себе больший груз ограничений. Для мужчин, желающих чаще иметь одного ребенка, идеальный и реальный сценарии зачастую совпадают.

🔸 Кто хочет, но не может
Финансовые ограничения – универсальный стоп-фактор: 79% отметили хотя бы один из связанных с деньгами барьеров. Недостаточный доход – у половины. У 34% нет подходящего жилья, ещё 25% боятся потерять заработок после рождения ребенка. На это накладываются макроопасения: 41% беспокоятся о будущем для ребенка (экология, войны, кризисы), 39% об экономике страны в целом.

🔸 Женщины держат себя в поле ответственности
Только 41% женщин говорят, что смогут полностью положиться на партнера в первые годы после рождения ребенка. 49% ответили, что будут вынуждены работать сами. Еще 9% не рассчитывают ни на кого: только на себя или свою родительскую семью. И это не из идеологических установок: среди женщин, живущих в съемном жилье, 63% не могут рассчитывать на финансовую помощь партнера.

🔸 Деньги решают
Мы провели оценку ранее выведенных мер в рамках демографической политики до 2050 года и выявили самые значимые из них, по мнению респондентов:
– материнский капитал (60%),
– единовременная выплата при рождении ребенка (47%),
– пособие по уходу за ребенком до 1,5 лет после отпуска по беременности и родам (44%).

При этом 68% считают важной именно регулярную ежемесячную выплату. Жилищная политика тоже влияет: семейная ипотека, субсидии, льготная аренда попадают в топ-10 ожидаемых мер.

В числе новых инициатив 2025 года в рамах нацпроекта «Семья» – продление семейной ипотеки и программы погашения кредита, упрощение получения детского пособия, а также налоговая выплата с 2026 года семьям с низким доходом. Большинство (57% и 56%) считают наиболее действенными мерами увеличение детских пособий при росте МРОТ и продление программы маткапитала.

🔸 Барьеры женщин – не только финансы
– большинство (34%) боятся осложнений беременности и других проблем со здоровьем
– 24% – зависимости от партнера
– 21% – приостановки карьеры
– 19% – послеродовой депрессии

🔸 Мужчины в декрете – пока культурное исключение
Только 13% мужчин были или готовы пойти в декрет. Среди них 85% – в возрасте 35-44 лет и 90% – из крупных городов-миллионников (без учета Москвы и СПб). Но даже среди тех, кто готов, главные причины – не переоценка гендерных ролей, а помощь женщине (30%) и желание быть рядом с ребенком (41%). При этом только 11% говорят, что их зарплата ниже, и потому логично взять декрет именно им.

🔸 Корпоративная дистанция
Респонденты (61%) ожидают моральной поддержки от коллег при рождении детей. Корпоративные программы не развиты и люди надеятся хотя бы на теплый отклик коллектива. Лишь 26% думают, что получат реальную премию по случаю рождения ребенка. Работодатель по-прежнему воспринимает семью сотрудника как его личную зону.

Пока дети остаются в экономике «по остаточному принципу», а ответственность несут только родители, а не система, мотивационные кампании бессмысленны. Семья требует не пропаганды, а расчета.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

ИИ ломает корпоративные иерархии: зачем компаниям форсайт в стиле фантастики

ИИ уже меняет управление, структуру и смыслы внутри компаний. Те, кто это понял, перестраиваются. Остальные рискуют плыть по течению, не зная, куда. Константин Кичинский, руководитель группы рыночной и стратегической аналитики Яндекс 360, — о цифровых разрывах, исчезновении среднего менеджмента, корпоративных «аквариумах» и том, как индустриальные компании неожиданно становятся агентами культурной трансформации.

🔹 Разрыв внутри: когда джуны обгоняют начальников
Компании массово сталкиваются с асимметрией: в одних отделах сотрудники уже используют ИИ (ChatGPT, GigaChat), а начальство не понимает, за счет чего растут показатели. В других, наоборот, прогрессивное руководство ускоряется с помощью ИИ, а команда буксует. Пока нет прозрачных правил и механизмов верификации, карьерная динамика и оценка результатов искажаются: формально человек продвигается, оставаясь «джуном», потому что рост обеспечен не его экспертизой, а алгоритмом.

🔹 Средний менеджмент исчезает
ИИ превращает руководителя в ретранслятор: он просто копирует отчет в модель, получает «отзыв» и пересылает его сотруднику. Но это может делать и сам сотрудник. Поэтому часть функций мидл-менеджмента заменяется на «приемку по шаблону»: модель проверяет результат, человек лишь настраивает процесс. Иерархии уплощаются: 1 супервизор теперь может работать с 17 подчиненными вместо 7. Это не «захват со стороны ИИ», а новая архитектура управления.

🔹 Форсайт как инструмент выживания
Форсайт нужен не для красивых слайдов. Он позволяет стабилизировать компанию в условиях неопределенности. Компании, прожившие 30+ лет (как Shell, Toyota, Lego), запускают форсайт не ради моды, а ради устойчивости. Они задают «маяк» будущего, чтобы сменяющийся менеджмент не сбил компанию с курса. Особенно это важно при капитальных вложениях: заводы, R&D, инфраструктура требуют ориентации на горизонты 10–20 лет. В России форсайтом начинают системно заниматься крупные индустриальные игроки: от «Росатома» до частных производственных компаний.

🔹 Почему форсайт не приживается в России?
Культурный код. На Западе необходимость Форсайта вызвана двумя страхами: боязнь упустить интересное (FOMO) и боязнь неизвестного (FOTU). В России мы боимся, что завтра обнулится наше прошлое и мы не успеем пройти по списку достижений. Поэтому методологии Future Studies у нас не работают напрямую. Российские компании копируют западные подходы (KPI, OKR), но внутри остаются наследниками ханств. Это создает управленческую «биполярку».

🔹 Экосистема как форма удержания
«Яндекс», VK, «Тинькофф», «Сбер» строят внутренние экосистемы: не только бизнес-модель, но и корпоративную среду. Если сотрудник выгорает, его стремятся перевести внутри. Хочет делать стартап — создают внутренний инкубатор. Хочет развлекаться: дают ивенты и доступ к культурным активностям. Хочет лечиться — лучший ДМС. Это «корпоративное гражданство»: компании борются за удержание через комплексную среду. Это работает, и для молодых специалистов, ищущих «семейности» вместо формальной стабильности.

🔹 Внутреннее предпринимательство как новая стратегия
Ряд индустриальных компаний, включая «Сибур», пробуют запускать внутренние стартапы, идеи сотрудников не отдаются рынку, а развиваются внутри. Это снижает барьер на вход: компания предоставляет «рельсы» и ресурсы, а не сдерживает. Внутри таких систем растет лояльность: человек не чувствует себя запертым, но остается, потому что может вырасти здесь. Такой подход помогает удержанию и выстраиванию более гибкой, предпринимательской культуры в, казалось бы, жестко структурированных организациях.

Полный текст колонки — по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Чего ждут и чего боятся: карта будущего глазами россиян

Исследование Центра социального проектирования «Платформа» и Национальной Медиа Группы, посвященное образу будущего и роли кинематографа в нем, показывает, что в представлениях россиян будущее все чаще структурируется через визуальные образы. Кинематограф стал инструментом не просто развлечения, а фиксации желаемых и пугающих сценариев.

🔸Надежда, медицина, тревога, контроль
60% опрошенных связывают позитивный сценарий будущего с развитием медицины, лечением всех болезней и долголетием. 47% – с достижениями в освоении космоса и другими планетами, еще 47% – с безотходным производством и технологиями очистки.

В отличие от фантастики прошлого, где доминировали образы космической экспансии, сегодня внимание смещается к трансформации жизни человека здесь и сейчас: в теле, обществе и технологиях.

При этом 49% указывают на пандемии и биологические угрозы как основную тревогу, 42% – на цифровой контроль, 40% – на автоматизацию и потерю рабочих мест.

Медицина воспринимается одновременно как надежда и вызов: технологии лечения и продления жизни идут рука об руку с генной инженерией, где в повестке – риск подрыва биологических границ человека и возможная сегрегация по признаку модифицированного генома.

Прогресс воспринимается двусмысленно, его польза сопровождается риском.

🔹 Опасения идут не из теории, а из памяти
Представления о негативных сценариях не гипотетичны. Влияние оказывают события последнего десятилетия. Эпидемия 2019 года, экологическая нестабильность и мировой контекст формируют картину будущего, в которой 47% боятся экологической катастрофы, 37% – социальных конфликтов, еще 37% – проблем ментального здоровья.

Люди смотрят на завтрашний день как на продолжение текущих тревог.

🔸 Сценарии будущего разветвляются
32% респондентов надеются на международное сотрудничество и мир. Столько же опасаются усиления социального неравенства.

На фоне технологических решений не исчезают и гуманитарные противоречия. Разрыв между возможностями и доступом к ним, как и между глобальными трендами и личным опытом, становится точкой напряжения.

Ключевой вопрос – трансформация самого человека: между расширением возможностей и риском утраты устойчивой идентичности.

🔹 Методология
Исследование основано на панельном опросе 2000 респондентов старше 18 лет. Выборка квотирована по социально-демографическим параметрам, типу населенного пункта и федеральным округам.

Полная версия исследования – по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Закон Энгеля не сработал: что не так с потреблением в России

Казалось бы, чем богаче страна, тем меньше тратится на еду. Так работает «закон Энгеля»: рост доходов приводит к снижению доли трат на питание и росту инвестиций в качество жизни – здравоохранение, образование, досуг. Но в России эта формула не работает. Уже 20 лет расходы на еду держатся на стабильном уровне – около 30% семейного бюджета. Ни рост экономики, ни перемены в рационе не изменили этой пропорции. Это парадокс российского потребления. Мы обратили внимание на материал РБК о том, что расходы россиян на питание остаются стабильными уже два десятилетия, и решили разобраться, что скрывается за этим парадоксом.

🔸 Доходы растут – структура трат нет
С 2004 по 2024 год объем потребления домашних хозяйств в России вырос почти в 2,3 раза. Это огромный сдвиг. Но доля трат на еду не изменилась. Это противоречит не только теории, но и практике большинства стран мира: в странах Восточной Европы за 20 лет эти доли упали с 30% до 15–20%, в самых богатых странах – ниже 10%. А у нас – всё на месте.

🔸 Почему так происходит?
Экономисты объясняют парадокс сразу несколькими факторами:

Деформация цен: услуги связи, на которые пошел рост потребления, дорожали медленно. А еда, особенно алкоголь и табак, – стремительно. Люди тратят больше не потому, что едят больше, а потому что цены растут быстрее.

Сдвиг внутри продуктовой корзины: рацион стал разнообразнее – органика, деликатесы, готовая еда, питание вне дома. Это дороже, чем «традиционные» макароны с хлебом, но тратится на это все те же 30%.

Психология и инерция: даже при росте доходов домохозяйства с иждивенцами сохраняют схему трат, в которой еда остается приоритетом.

🔸 Здоровое, но уязвимое потребление
Есть и позитив. Сдвиг в рационе есть: с ростом доходов увеличилось потребление рыбы, молока, овощей и фруктов. Снижается доля хлеба, сахара, картофеля. Но эта структура нестабильна. Как только цены растут, россияне первыми начинают экономить на фруктах и овощах. Их потребление падает при любом скачке цен. И это тревожно: по нормам здорового рациона недоедание овощей и так составляет 30%.

Особенно чувствительно к росту цен потребление картофеля. Хотя это базовый продукт, его воспринимают как «социальный маркер»: если картошка резко дорожает, это воспринимается болезненно. Причины – от сезонности и импорта до перехода на премиальные виды (бейби-картофель, для жарки, варки и пр.).

🔸 Неизменность – это не всегда стабильность
Консервация структуры расходов не позволяет людям накапливать «человеческий капитал». Вложений в образование, медицину и досуг недостаточно. У бедных доля расходов на еду достигает 50%. При этом любые шоки – от пандемии до санкций – снова и снова гасятся внутренним спросом. Это поддерживает экономику, но обостряет структурные перекосы.

🔸 Дискуссия продолжается
Экономисты спорят: насколько рационален отказ от овощей при росте цен? Представители отрасли утверждают, что россияне стремятся к здоровому рациону и не отказываются от овощей. Но данные говорят обратное: сокращение потребления фруктов и овощей при росте цен происходит почти в два раза быстрее, чем по другим категориям.

🔸 Вопрос не в продуктах, а в модели
За внешней стабильностью трат на еду скрыта нестабильность структуры: дорогая готовая еда, отказ от фруктов, избыточный вес картофеля в рационе. Еда перестает быть просто физиологической необходимостью и становится выбором образа жизни – развлечением, элементом статуса, способом коммуникации.

Общепит, деликатесы, органик, кулинарные привычки и даже подписки на здоровое питание – все это делает еду «дорогой нормой», а не просто калориями.

Питание встраивается в повседневную стратегию контроля и самопроектирования тела.
Рацион регулируется под цели: продуктивность, чистота, антистресс, спортивные показатели. Это превращает питание в часть лайфстайл-модели.

Парадокс потребления – это не статистическая ошибка. Это зеркало, в котором видно, как устроена жизнь российских домохозяйств.

Ссылка на материал РБК.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Как крупный бизнес меняет логику социальных программ

Крупный бизнес все чаще говорит не о благотворительности, а о социальных инвестициях: территория стала ресурсом конкуренции за кадры, каналом диалога с государством и основой устойчивости. Это ключевой вывод работы экспертной сессии под модерацией ЦСП «Платформа» с участием компаний и аналитиков, обсуждавших трансформацию логики социальных программ. Мы зафиксировали переход от точечных акций к экосистемным моделям, где ключевое – планирование, координация и участие всех сторон.

«В корпоративном мире идет поиск новых моделей управления социальными программами, меняется даже семантика в описании этого явления. Последние годы мы чаще говорим о социальных инвестициях, чем о благотворительных программах; сейчас в лексику вошло выражение «социальные архитекторы», предполагающее более системное и долгосрочное воздействие на социальную среду. Связано это в
первую очередь с тем, что для бизнеса территория становится не просто реципиентом благотворительной помощи, а фактором, существенно влияющим на конкуренцию в области привлечения персонала, фактором подтверждения своей социальной роли перед
государством. Активнее этот процесс проявляется в компаниях, привыкших думать в долгую, с длительным инвестиционным циклом и с глубокой укорененностью в территории. Поэтому заметнее всего трансформация логики программ проходит в таких компаниях, как
«Норникель», «Газпром нефть», СИБУР и других индустриальных холдингах. Основные черты системного подхода: долгосрочное
планирование, комплексность, комбинации физических материальных изменений с развитием человеческого капитала, восприятие своего сотрудника одновременно как жителя территории, с его жизненным миром и интересами. Один из ключевых факторов трансформации управления социальными программами – профессионализация управления инвестициями, формирование команд внутри менеджмента, которые обладают возможностью комплексного планирования. Их как раз и начинают называть «социальными архитекторами», — Алексей Фирсов, генеральный директор ЦСП «Платформа».

🔹 Четыре модели – один вектор

🔸 Управление интегрировано в менеджмент компании: управление внутри департаментов (напр., «Металлоинвест», «Росатом»). Дает высокий уровень контроля, но снижает гибкость и усложняет коллаборацию с внешними партнерами.

🔸 Собственный корпоративный фонд: формирует отдельную команду (СИБУР, X5 Group, АФК «Система»). Позволяет упростить управленческие процессы, создать единую брендированную рамку и масштабировать программу в разных регионах.

🔸 Сотрудничество со сторонними фондами: как у «Северстали», которая взаимодействует с НКО и локальными структурами. Повышает вовлеченность локальных игроков и усиливает партнерскую устойчивость.

🔸 Полицентрическая экосистемная модель: множество центров управления, как у «Норникеля» — ключевая программа «Люди территории», объединяющая основные направления соц. инвестиций, в координации с агентствами развития, эндаумент-фондами и инициативными сообществами дает синергетический эффект.

Одноядерные компании строят инфраструктуру в одном городе, распределенные стремятся к унификации, диффузные опираются на гибкие партнерства.

🔸 Социальная программа – уже не дополнение, а стратегия

65% деловой аудитории считают, что вклад бизнеса в развитие общества за два года заметно вырос (I кв. 2024). А 47% оценивают крупные компании как активных социальных игроков. Только 10% уверены, что бизнес ориентирован исключительно на прибыль. Доверие растет, но вместе с ним и ожидания, поэтому бизнес все чаще проектирует не акцию, а экосистему.

🔹 Бизнес как часть наццелей

В новой логике компании становятся участниками реализации национальных целей до 2036 года. Среди них здоровье населения и реализация потенциала каждого человека, комфортная среда, экономическое и экологическое благополучие, технологическое лидерство.

Сформировалась новая реальность, в которой инвестиции в территорию = инвестиции в устойчивость бизнеса.

Результаты экспертной сессии — в прикрепленном докладе.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Город как гибкая структура: как сосуществуют краткосрочные решения, стабильность и мобильность

Город перестал развиваться как единое целое: вместо цельной системы формируется мозаика, в которой временные форматы, устойчивые анклавы и мобильные практики сосуществуют на равных. Это не переходный этап, а новая логика городской среды. Об этом в колонке Андрея Максимова, генерального директора Союза российских городов, председателя комиссии Общественной палаты РФ по территориальному развитию, городской среде и инфраструктуре, подготовленной в рамках интервью с ЦСП «Платформа».

Современный город складывается из разновременных, разнотемповых и разноплановых элементов. В одном районе возводятся башни из стекла, в другом оформляются поселки с сезонным проживанием, в третьем заменяется инфраструктура, еще не успевшая износиться.

В московском дворе, где стояла рабочая и привычная игровая зона, без предварительных запросов от жителей установили новую площадку. Объект современный, но не вовлеченный в контекст. Он не вызывает откровенного протеста, но и не принимает участие в жизни пространства. Такие примеры уже не исключение. Они указывают на разрыв между логикой производства среды и логикой проживания в ней.

Спрос на постоянство при этом не снижается: привычный ритм, визуальная стабильность, предсказуемая инфраструктура – важные элементы повседневной устойчивости. Даже точечные изменения становятся источником усталости, если игнорируют ритм среды.

Формируется новый срок жизни городской архитектуры. Если в индустриальную эпоху здания проектировались на столетия, то сегодня новостройка ориентирована на 30–50 лет. Срок службы объектов благоустройства – два-три года. Это не отклонение от нормы, а технологический и экономический расчет: элементы среды проектируются как сменяемые.

На этом фоне меняется и логика проживания. Сезонная миграция, движение в сторону пригородов летом и возвращение в город осенью, превращается в устойчивую практику. Она поддерживается удаленной работой, появлением инфраструктуры за пределами города, ростом цен на землю внутри мегаполиса.

В Заокском районе Тульской области за десять лет было построено более пятидесяти экопоселков. Заказчики – не те, кто стремится к автономии, а те, кто ищет форму сосуществования с городом на новых условиях. Модель: земля, воздух, свой ритм и внятная точка возврата. Это уже не Подмосковье. Городское притяжение распространяется дальше.

Есть и другой запрос – на близость не к городу, а к конкретным сообществам. В высокотехнологичной среде это особенно заметно. Ценность недвижимости формируется не только инфраструктурой, но плотностью горизонтальных связей. Дом приобретает смысл, если в пределах пешеходной доступности есть «свои». Это фактор, который напрямую влияет на рост стоимости, независимо от физического качества жилья.

Допускаются и более мобильные сценарии. Обсуждаются форматы капсульного жилья, которое соединяет проживание и перемещение. Модуль подключается к инфраструктуре на стоянке и переезжает при необходимости. Это не массовый тренд, но вектор вполне очерчен. Он вырастает из тех же условий: дефицит доступной земли, удешевление строительства, растущая вариативность ритма.

Городская структура теперь не поддается описанию через единый принцип. Она собирается из разнотипных моделей: высотные кварталы, жилые капсулы, экопоселки, микрорайоны, временные сценарии – все это одновременно сосуществует в одном контуре. Именно это разнообразие становится рабочей формой городской устойчивости. Не за счет согласованности, а за счет способности вмещать противоречия.

Полная колонка – по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

🙂 "Сегодня у нас нет экосистемы-монополиста, так что не вижу серьезного повода для беспокойства" - социолог, руководитель ЦСП «Платформа» Алексей Фирсов о рисках экосистем

✔️Экосистема, в отличие от набора сервисов – это возможность бесшовного перехода от одного продукта к другому. Это аналог жизненного пространства, где ты можешь решить свои задачи в одном месте. Это ощущение пространства без серьезных барьеров: как в квартире при переходе из кухни до стиральной машины. При наборе сервисов в каждый сервис ты входишь отдельно: для стирки ты выходишь из дома и идешь в прачечную.

✔️На протяжении многих лет крупные компании были просто банками и магазинами, но сейчас они меняют свою идентичность. Желание развивать экосистемы у компаний возникает по двум причинам:

1️⃣ В нынешнем цифровом мире бесшовность сервисов достигается проще. Поэтому первыми стали развивать экосистемы цифровые компании, хотя после к ним присоединились и оффлайн-компании.

2️⃣ В цифре накапливается объём больших данных о потребителях, их поведении и привычках, социальных различиях и т.д. Отсюда возникает желание их использовать: построить дополнительные сервисы, которые на основе этих данных тоже дадут прибыль.

✔️Гораздо быстрее экосистемы формируются в развивающихся экономиках, а не в развитых. Например, в Европе этот процесс идёт куда медленнее: там другие культурные привычки, а многие традиции и сервисы уже устоялись.

✔️В России цифровые компании развивались быстрее, потому что стартовали позже. Им было проще внедриться, не ломая традиционных укладов. Поэтому Россия – один из лидеров в развитии экосистем.

✔️Основной риск заключен в доминировании одной экосистемы. В этом случае она начнёт управлять поведением, формировать потребительские запросы, и её влияние на жизнь человека станет очень существенным. Это откроет огромный простор для манипуляций - от «правильной» подборки товаров до самых фантастических сценариев.

✔️Но при конкуренции экосистем риск этого существенно ниже. И поскольку сегодня у нас нет экосистемы-монополиста, то я не вижу повода для беспокойства. Пока комфорт для потребителя преобладает над заботой о безопасности, опасности манипуляций и т.д.

✔️Важен баланс: не нужно воспринимать экосистемы как единственный способ решения всех своих задач. Нельзя забывать о ценности бутиковости, нишевости, узкой специализации в какой-то отдельной функции или продуктах.

🙂 ОГОНЬ

Маткапитал за первого ребенка: избыточная мера или необходимый старт?

Стимулировать рождение первого ребенка или поддерживать уже следующих – экспертное сообщество разделилось на два лагеря. Часть аналитиков, в том числе Валерий Федоров, Алексей Ракша (признан иногентом) и ряд независимых центров, считают материнский капитал за первого ребенка избыточной и неэффективной мерой. По их мнению, главный приоритет сегодня – поддержка рождения вторых и третьих детей.

Исследование ЦСП «Платформа» и компании «ОнИн» «Демографический потенциал: ожидания и ограничения» позволяет иначе взглянуть на этот вопрос. В демографии иногда упоминают гипотезу: родители хотят на одного ребенка больше, чем уже имеют. Есть один, мечтают о втором, есть двое – допускают мысль о рождении третьего, имеют трое – не исключают четвертого. Эту модель иногда называют «правилом плюс один». Мы попытались проанализировать, насколько такая логика работает в реальности.

Мы построили кросс-табуляцию: зависимость желаемого количества детей от уже имеющегося. И по этим данным гипотеза частично подтверждается, но с оговорками. Среди родителей правило «+1» действительно заметно:

Из тех, кто имеют 1 ребенка, 56 % хотят двоих детей,
У кого 2, – 49 % хотят троих,
3 – 35 % хотели бы четвертого,
4 – 54 % мечтают о пятом и более

Желание родить следующего ребенка логически присутствует у значительной части респондентов. Причем особенно ярко на этапах от одного ребенка к двум и от двух к трем.

Но у бездетных (41%) правило «+1» не работает. Казалось бы, если правило «+1» универсально, они должны хотеть одного ребенка. На деле только 21 % из них хотят одного. Зато 53 % мечтают о двоих, еще 17 % – о трех. Это не плюс один, это сразу плюс два или три от нуля. Отсюда возникает вопрос: возможно, бездетные мыслят не постепенным ростом семьи, а сразу ее целостной, финальной моделью. Логика здесь иная: если нет возможности достичь желаемый образ семьи сразу, ее откладывают, мечтая об идеальной версии.

Можно ли сказать, что правило «+1» подтверждено? Да, но только в рамках семей с детьми. Исследование показывает не столько закономерность, сколько расщепление сценариев. Для одних семья развивается через постепенное расширение, шаг за шагом. Для других характерно желание получить все сразу. Поэтому говорить о демографическом потенциале нужно как о наборе разных стратегий. Отсюда вывод: чтобы «плюс один» сработал, нужно мотивировать молодые семьи становится родителями первого ребенка.

В этом контексте решение Правительства в 2020 году ввести маткапитал на первого ребенка выглядит не избыточным, а логичным. Чем раньше рождается первый ребенок, тем больше у семьи времени на второго и третьего. Так, поддержка рождения первенца – это способ активировать весь последующий демографический потенциал.

При этом управленческие решения должны учитывать не только репродуктивные установки, но и другие важные факторы, в том числе возрастные группы, в которых отмечаются наименьшие риски для здоровья как для матерей, так и для детей.

Полная версия исследования – по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Подводим итоги нашего материала на прошлой неделе

🔹 Разобрали, почему в России не работает закон Энгеля: несмотря на рост доходов, структура потребления остается неизменной. Расходы на еду стабильно высоки – это симптом, а не статистика.

🔹 Вышел аналитический доклад о трансформации социальных программ бизнеса: вместо точечных акций – долгосрочные экосистемы, встроенные в стратегию. В центре – территории, люди и устойчивость.

🔹 Опубликовали интервью с Андреем Максимовым, председателем комиссии Общественной палаты РФ по территориальному развитию, городской среде и инфраструктуре. Городская среда все чаще складывается из временных форматов и устойчивых анклавов – без единой управленческой логики.

🔹 Представили исследование о демографической логике «плюс один»: семьи с детьми готовы к следующему ребенку, бездетные к первому – нет. Поддержка рождения первенца – важный шаг к раскрытию потенциала.

Что планируем на следующей неделе?

🔸 Покажем в нашем новом исследовании, как Россия планирует войти в ТОП-5 производителей редкоземельных металлов. В нашем докладе – барьеры, экспортная зависимость и дефицит переработки.

🔸 Опубликуем материал об ЭКГ‑рейтинге: как сцепка экономики, кадров и институтов влияет на устойчивость регионов. Это не витрина, а инструмент управленческой сборки.

🔸 В колонке Власа Рязанова, кандидата географических наук, старшего научного сотрудника Института экономики РАН, – о полимерах как индустриальном ресурсе. В фокусе – технологические свойства и практическое применение.

🔸 Интервью с Евгенией Чайкой, куратором, исследователем, председателем Ассоциации арт-резиденций России. Арт-резиденции работают в логике локальных экосистем, а не как внешний культурный десант.

🔸 Разговор с Ильей Макаровым, PhD, ведущим научным сотрудником, руководителем группы ИИ в промышленности Института искусственного интеллекта AIRI. ИИ в промышленности сдерживается закрытостью данных и отсутствием зрелой инфраструктуры внедрения.

Спасибо, что остаетесь с нами.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Редкоземельные металлы: ресурс есть, отрасли – нет

Тема редкоземельных металлов (РЗМ) вдруг вышла из своей нишевой оболочки: теперь о ней говорят не только на отраслевых форумах, но и в правительстве. Причина проста: РЗМ – ресурсы, без которых не собрать экономику будущего.

Технологический суверенитет невозможен без собственного рынка редкоземельных металлов. Эти элементы критически важны для производства аккумуляторов, электроники, магнитов, компонентов ВИЭ, систем ИИ, робототехники, оборонной и аэрокосмической продукции. Китай занимает до 70 % мировой добычи РЗМ и контролирует около 90 % переработки. В этой цепочке он выступает не только как производитель, но и как ценовой регулятор, используя демпинг для сдерживания конкурентов.

На этом фоне обсуждение будущего российского рынка РЗМ стало темой экспертной сессии Евразийского союза экспертов по недропользованию при участии ЦСП «Платформа». Ниже – ключевые итоги из доклада «Редкоземельные металлы в России: ключевые проблемы, потенциальные барьеры и возможные решения». 

🔸 Ресурсная база есть, но она не работает

По разным оценкам Россия занимает 2–4-е места в мире по общим запасам редкоземельных металлов, однако производит менее 1 % от глобального объема.

Разведанные запасы редкоземельных металлов в России оцениваются в 28,5 млн тонн. Этого достаточно, чтобы обеспечить мировой спрос на десятилетия вперед. Сегодня в России ведет целенаправленную добычу редкоземельных металлов только Ловозерское месторождение. Томторское месторождение проходит подготовительные работы и планируется к вводу в промышленную эксплуатацию, а другие крупные участки (Чуктуконское, Зашихинское, Умбозеро) пока не задействованы как попутные источники и требуют дополнительных инвестиций и инфраструктуры.

Ключевая проблема не в наличии ресурсов, а в отсутствии эффективных экономических моделей их добычи. Месторождения сложные по составу, руды – комплексные, часто попутные, а себестоимость добычи высока. Инфраструктура либо устарела, либо отсутствует вовсе. При этом спрос на конечную продукцию пока не сформирован.

🔸 Нет глубокой переработки и потребления внутри страны

Производственная цепочка рвется до стадии разделения, концентраты уходят за границу. Даже в случае успешной добычи большая часть концентратов отправляется на переработку за рубеж – например, в Эстонию. Внутри страны нет полноценных мощностей для индивидуального выделения РЗМ, и именно на этом этапе теряется основная добавленная стоимость. Производственная цепочка обрывается на полпути, из-за чего российская продукция не доходит до высокотехнологичных сегментов.

Параллельно отсутствует внутренний спрос. По текущей структуре потребления: 60 % приходится на катализаторы, 20 % – на стекло, 15 % – на металлургию. Это фундаментально отличается от мирового тренда: в развитых странах более 50 % РЗМ уходит на производство неодимовых магнитов, используемых в электродвигателях, генераторах и бытовой электронике. В России такое производство только начинается и ограничено единичными предприятиями.

Доклад доступен по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

🔸 Индустрия не развивается без спроса, а спрос не появляется без индустрии

Нет госзаказов, нет производства, нет рынка. Спрос на РЗМ в стране не формируется, а значит, не возникает и бизнес-мотивации инвестировать в добычу, переработку и создание цепочек поставок. Госпрограммы не охватывают эту отрасль, фискальных стимулов нет, отраслевой стратегии тоже. Технологии существуют, но они разрозненны и не доходят до уровня проектной и серийной реализации. Как отметил Александр Дьяченко (РТУ), отсутствует переход от лабораторных исследований к промышленному внедрению, нет ясности в выборе оборудования, подходов к компоновке производств.

Кадровый дефицит усиливает технологическое отставание: средний возраст специалистов отрасли высокий и продолжает расти, что усугубляет дефицит квалифицированных кадров. Молодежь не идет в отрасль, профильное образование не развивается, систем подготовки кадров нет. В некоторых компаниях самому молодому технологу – 78 лет. Это реальное отражение состояния сектора.

🔸 Цели к 2030 году – амбициозные

Правительство РФ в дорожной карте «Технологии новых материалов и веществ» к 2030 г. ставит амбициозные цели: войти в ТОП-5 мировых производителей редкоземельных металлов, занять долю 10–12 % мирового рынка и на 100 % обеспечить потребности отечественной промышленности отечественными ресурсами. Для этого требуется нарастить производство РЗМ с текущих 2,5 тыс. т до 7,5 тыс. т к 2030 г., что позволит полностью закрыть внутренний спрос.

В рамках федерального проекта «Развитие отрасли редких и редкоземельных металлов» (нацпроект «Новые материалы и химия») предусматривается выстраивание полного цикла – «от руды до готовых изделий» – с целью создания высокотехнологичной добавленной стоимости и отказа от сырьевой модели экспорта.

Достижение этих целей невозможно без:
– экономической инвентаризации запасов (с учетом перерабатываемости, себестоимости и логистики),
– создания госрезерва РЗМ для стабилизации рынка,
– интеграции всех этапов производства в единую стратегию,
– международного технологического сотрудничества (в том числе с Индией, странами ЮВА и БРИКС).

«Чтобы стимулировать производство РЗМ, необходимо в первую очередь увеличивать потребление внутри страны. То есть сформировать полную цепочку «от руды до изделий». Ее первое звено – это добыча, а последнее – производство высокотехнологичной продукции с высокой добавленной стоимостью. Тогда все инвестиции окупятся в разумные сроки», – Владимир Федяков, генеральный директор Ловозерского горно-обогатительного комбината, государственная корпорация «Росатом».

🔹 Без системной координации и формирования устойчивого внутреннего спроса рынок РЗМ в России не появится. А без него невозможно обеспечить технологический суверенитет.

Доклад доступен по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

Зрелая индустрия без прорыва: почему в полимерах закрепился сценарий адаптации

Материалы, от которых зависит упаковка, логистика, медицина, легкая промышленность, за два десятилетия почти не изменились. Прогнозы о переходе на полимеры из возобновляемого сырья не реализовались. Базовые пластики остались прежними. В фокусе – работа с текущими дефицитами и технологическая интеграция уже апробированных решений. Мы обратились к Власу Рязанову, кандидату географических наук, старшему научному сотруднику Института экономики РАН, чтобы проанализировать, как устроена эта модель и в каких направлениях возможны движения вперед.

🔹 Массовый рынок работает в пределах устоявшихся решений
Крупнотоннажная химия демонстрирует устойчивость. Полиэтилен, полипропилен, ПЭТ, полистирол остаются основой упаковки и широкой номенклатуры потребительских товаров. Даже при наличии экологических ограничений эти материалы продолжают использоваться. Причина в стабильности эксплуатационных характеристик и приемлемой себестоимости. Биопластики, в частности полилактид, при определенных условиях могут начать разлагаться слишком рано, что приводит к повреждению товара еще на этапе хранения.

🔹 Развитие сосредоточено в сегментах с особыми требованиями
В медицине формируется спрос на биосовместимые, инертные и прочные материалы. Однако крупные химические компании редко берутся за такие задачи: они требуют специализированной инфраструктуры и узких компетенций. В этой зоне действуют малые высокотехнологичные фирмы и научно-образовательные консорциумы. Такой сегмент нуждается в отдельной системе поддержки и собственном научно-производственном контуре.

В транспорте применяются композиты для снижения массы конструкций. Это позволяет сократить расход топлива и повысить грузоподъемность. Полимерные материалы используются в каркасах автомобилей и элементах фюзеляжа. В оборонной промышленности новые материалы осваиваются медленно, но направление сохраняется. При разработке беспилотников критичен вес, и именно пластики позволяют оптимизировать летательные платформы для доставки товаров.

🔹 Формируется низовой уровень переработки и адаптивные материалы
Индивидуальные установки позволяют перерабатывать пластиковые отходы в нити для 3D-печати. Это снижает зависимость от централизованных схем обращения с отходами и поддерживает локальные форматы инженерного производства.

Также идут разработки полимерных тканей с переменными свойствами. Они реагируют на изменения температуры тела и внешней среды, варьируют плотность и могут обеспечивать питание носимой электроники. Такие технологии существуют в виде рабочих прототипов и потенциально могут быть включены в массовое производство.

🔹 Краткосрочная управленческая логика ограничивает инвестиции в разработку
Даже при наличии ресурсов компании крайне осторожны в отношении проектов без гарантированного спроса. Проекты с неопределенным горизонтом окупаемости редко находят инвесторов за пределами государственного сектора. Планирование ограничено текущими бизнес-циклами. Закупка готовых решений воспринимается как более управляемый путь.

🔹 Инновации определяются поведенческими паттернами потребителя
Технологические решения востребованы тогда, когда совпадают с устойчивыми сценариями использования. Например, существуют прототипы обуви и одежды из синтетических материалов с улучшенными характеристиками. Но широкое распространение таких решений ограничено культурной инерцией. Потребитель ориентируется на знакомые материалы и предсказуемый результат.

Читать материал целиком – по ссылке.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»

ЭКГ-рейтинг меняет логику управления регионами и бизнесом

Термин «ЭКГ-рейтинг» все чаще звучит в повестке: в региональных отчетах, в презентациях компаний, в обсуждениях мер поддержки. Но за частотой цитирования прячется одно обстоятельство: до сих пор не было ясно, что именно этот инструмент измеряет и чем отличается от других оценочных моделей.

В ЦСП «Платформа» мы исследуем модели, которые меняют управленческую логику. ЭКГ‑рейтинг – именно такой случай. Это новая оптика, в которой становится видно, как территория удерживает людей, как распределяется нагрузка между институтами и насколько устойчивым оказывается связанный контур: экономика, общество, бюджет.

Главное, что дает этот инструмент, – возможность различить, где система собрана, а где все держится на отдельных решениях.

Как отмечает президент НОУ «Институт «ПравоТЭК», член Ассоциации независимых директоров, член Экспертного совета ЭКГ-рейтинга Виктор Нестеренко, «ЭКГ-рейтинг уже становится индексом деловой репутации субъектов предпринимательской деятельности».

🔹 Что такое ЭКГ‑рейтинг
ЭКГ‑рейтинг – государственный стандарт (ГОСТ Р 71198‑2023), утвержденный в 2024 году. Он изначально создавался как инструмент оценки бизнеса: вместо деклараций – цифровые следы из налоговой и бухгалтерской отчетности. Используются 47 показателей: от структуры фонда оплаты труда до истории уплаты налогов и долговой нагрузки. Затем подключается экспертная оценка кадровых, экологических и институциональных практик. Вес: 40% – кадры, 40% – государство, 20% – экология.
Методика охватывает 95% хозяйствующих субъектов страны – более 7 млн компаний и ИП. В 2025 году она была впервые адаптирована для оценки регионов. Добавились параметры: миграция, рождаемость, участие в нацпроектах, исполнение бюджета, взаимодействие с бизнесом.

«ЭКГ-рейтинг имеет потенциал стать общенациональной шкалой оценки устойчивости бизнеса. Тем более что сегодня он охватывает уже 7 млн юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», – подтверждает Нестеренко.

🔹Как работает методика
Первый уровень – автоматические данные: зарплаты, задолженности, налоги, инвестиции.
Второй – экспертный скоринг: кадровая политика, экология, институциональные связки.

«Скоринговая часть рейтинга, которая аккумулируется автоматически из данных ФНС, Казначейства, позволяет набрать до 100 баллов. При заполнении анкеты и предоставлении дополнительной информации о компании можно добрать еще до 60 баллов», – говорит Нестеренко.

🔸 Что это меняет для регионов
Рейтинг влияет на доступ к федеральным субсидиям, структуру инвестпрограмм, приоритеты ведомств. В Воронежской, Липецкой и Владимирской областях уже закреплены льготы для компаний с высокими баллами – от налоговых преференций до поддержки на конкурсах.

«На момент разработки закона во Владимирской области пришлось поправить более 400 разного рода подзаконных актов, чтобы выработать эту модель», – уточняет эксперт.

🔹 Что делают лидеры
ХМАО выстроил институциональную экосистему – агентства развития, фонды, волонтерские проекты.
Тюменская область держит стабильную демографию, сбалансированную занятость, уверенные расходы на здравоохранение. 
Ленинградская область встроила данные ЭКГ в стратегическое планирование.
Нижегородская область усилила экологический блок: выросли инвестиции в водоочистку и переработку. 

🔸Кейсы: как выглядит сцепка «регион – бизнес»
В Воронежской области компания «Агроэко» (119 баллов) строит школы, амбулатории, культурные центры в малых селах.
В Тамбове АО «Пигмент» развивает преемственность через проект «Трудовые династии»: 30 пар сотрудников из разных поколений.
В Ленинградской области данные рейтинга стали входом в систему управленческих решений.

«Есть компании, которые дают миллион рублей при рождении первого ребенка. Например, компания «Азот». Это уникальная практика. Есть компании, которые помогают с жильем, занимаются вопросами подготовки детей к экзаменам и поступлению в вузы», – делится Нестеренко.

Рейтинг не определяет, кто хороший, а кто нет – он показывает, у кого механизм работает.

🔹 Канал экспертных коммуникаций ЦСП «Платформа»