Дорогих подписчиков поздравляю с началом Успенского поста!

В рамках данного поста обратим внимание на то, как Бог описывает бессилие Иова (человека) перед Левиафаном: «Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его? Вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его? Будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? Сделает ли он договор с тобою, и возьмешь ли его навсегда себе в рабы? Станешь ли забавляться им, как птичкою, и свяжешь ли его для девочек твоих? Будут ли продавать его товарищи ловли, разделят ли его между Хананейскими купцами? Можешь ли пронзить кожу его копьем и голову его рыбачьею острогою? Клади на него руку твою, и помни о борьбе: вперед не будешь» (Иов 40:20-27). Фраза «Клади на него руку твою, и помни о борьбе: вперед не будешь» означает, что достаточно одной попытки схватки с Левиафаном, чтобы понять: победа над ним невозможна. Иными словами, если человек осмелится вступить с ним в борьбу, это станет его последним деянием — поражение и гибель неизбежны.

Тема приручения Левиафана перекликается с образами животных, упомянутых в первой речи Бога (Иов 38–39), которые тоже не подчиняются человеку. Однако ключевое отличие в причинах: дело не в том, что Левиафан глуп или невыгоден как слуга, и не в том, что он «предпочитает свободу пустыни благам цивилизации. Проблема в том, что человек вообще не способен подчинить его себе. С другой стороны, тот факт, что Господь предлагает описание в форме риторических вопросов, напоминает нам следующее: Бог использует эти вопросы не для саркастичного унижения Иова. Один исследователь пишет: «Как и в главах 38-39, эти риторические вопросы направлены не на то, чтобы унизить Иова, а на то, чтобы подчеркнуть действенную силу Бога, который может одерживать победы, невозможные для Иова, и совершает их».

Таким образом, Бог направляет внимание Иова на Себя — Творца, для которого «непобедимый» Левиафан — всего лишь «птичка для забавы» (41:24) или «раб навсегда» (41:23). Если Левиафан не станет «умолять Иова и говорить с ним кротко» (40:22), то именно так он ведет себя перед Богом. Этот контраст напоминает отношение бесов к Иисусу Христу: «И много просили Его, чтобы не высылал их вон из страны той… Все бесы умоляли: „Пошли нас в свиней, дабы нам войти в них“» (Мк. 5:10-12). Этот контраст особо разителен на фоне того, что свирепость этих бесов была настолько огромной, что «никто не смел проходить тем путем» (Мф. 8:28). Если люди в страхе избегали бесноватых, то перед Иисусом Христом бесы сразу начинают умолять Его кротким гласом. Риторические вопросы Бога, вероятно, раскрывали Иову новые грани Божьего всемогущества в победе над злом.

В этом посте обратим внимание на текст, где Господь описывает отношение Левиафана с богами: «Когда он поднимается, боги (אֵלִ֑ים в Синод переводе: «силачи») в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь— за гнилое дерево. Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву. Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеется. Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи» (Иов 17-22). Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным; на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости. (Иов 41:17-26)

Раньше на канале мы отмечали, что, по сути, под богами в Священном Писании часто подразумеваются падшие представители духовного мира. Таким образом, здесь ясно прослеживается мысль, что Левиафан – это сатана: когда он поднимается, все остальные падшие представители духовного мира «теряются от ужаса». Далее Господь говорит о совершенной неуязвимости Левиафана перед любыми человеческими оружиями. Вполне вероятно, что если бы книга Иова была написана в 21 веке, то вместо «лука, меча, копья, дротика» мы бы читали об автоматах, танках и бомбах. Обычно брюхо – это самое уязвимое место. Однако у Левиафана даже оно настолько неуязвимо, что он спокойно лежит на острых камнях.


Дальше Господь говорит следующее о Левиафана: Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным; на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости» (Иов 41:23-26). Кто такие «сыны гордости» над которыми Левиафан является царем? Кто такие «сыны гордости», над которыми Левиафан царствует? Это могут быть либо могущественные падшие духи, либо земные тираны, претендующие на мировое господство. В любом случае, речь идет о тех, кто правит через насилие и меряет силу способностью подчинять других. То, что Левиафан является царем над всеми ними может указывать как на то, что вся такая гордыня берет начало в нем, так и на то, что даже самые надменные склоняются перед Левиафаном, как перед царем.


В целом, как можно увидеть из описания Левиафана, с одной стороны, он является морским чудовищем, с другой стороны, бесподобным представителем суши, с третьей стороны, представителем духовного мира. Левиафан выходит даже за пределы выдуманных драконов. Следовательно, символическое объяснение описания Левиафана – это, по сути, то на что нам в данном случае указывает сам текст Писания. И следует отметить, что такая традиция характерна и для святоотеческого наследия.