Интересная инфографика. В моем российско-постсоветском кругу дело-то обстоит с точностью да наоборот — старшие возрастные группы из представителей разных народов поголовно против Израиля (что не означает поддержку и одобрение Хамаса), в то время как младшие стоят на про-израильских позициях.

В случае с Западом, видимо, имеет вес популярность левацкой идеологии среди молодежи, в соответствии с которой оная видит в Израиле "апартеидное государство", колониалистов, фашистов и встает на сторону угнетенных, в то время как поколения постарше по инерции заряжены противостоянием с Востоком (коммунисты, исламисты, какая разница), и американским иудео-христианским протестантизмом, в парадигме которого Израиль и евреи — богоизбранный народ, даровавший пророков.

У нас же логика другая.

Люди постарше, соседствовавшие с евреями в советской действительности, их хорошо помнят, и далеко не добрым словом. Интеллигентный советский антисемитизм. Произраильский выбор поколения помладше, видимо, предопределен — потребляя на постоянной основе ютубный контент "свободной России", где удельный вес составляют советско-российские евреи с "ценностями либерализма", сложно не стать юдофилом.

Я очень слабо представляю себе подобную картину: осенними вечерами, отдыхая после ежедневного блоггерского ремесла, бывший советник президента Алексей Арестович, попивая чаек или что покрепче, сидел себе и думал — чем бы еще ему заняться в это тяжкое военное время? На что еще направить энергию? И не придумал ничего лучше чем начать "президентскую кампанию" под знаменами жесткой деморализующей критики руководства Украины и продвижения перемирия с Россией на условиях отказа от ряда территорий, которую он тут же начал нон-стопом продвигать на всех доступных ему площадках, где его согласны выслушивать. Действительно, только так в президенты и выдвигаются, просто от скуки, пиара и просмотров ради или из-за желания своей левой пятки.

Также я не верю ни в какую "независимую американскую прессу", особенно такого мирового масштаба как журнал Time, которая целиком повязана с политическими группировками american deep state и которая в тот же самый момент (почему не раньше или позже?) начинает мочить Зеленского и команду за "вскрывшиеся факты коррупции" (право, какая неожиданность, что в Украине воруют).

В то же самое время Юрий Швец (по-видимому перевербованный агент), главный апологет Америки, оголтелый сторонник Байдена и Демпартии США (ну так-с, кто платит...), которые, если суммировать его речи за прошедший год, со дня на день сокрушат Россию и спасут Украину, в одночасье меняет риторику и кроет на чем свет стоит Зеленского и его администрацию. Президент Украины, оказывается, абсолютно некомпетентен в вопросах управления государством (полгода-год назад он был компетентен?).

Исходя уже из этих трех "каналов связи", проснувшихся одновременно и выступивших с одинаково агрессивной риторикой против Зеленского, складывается определенная картинка. Все последующие и распространяющиеся вслед за вышеперечисленными заявления, обсуждения и рассуждения в телеграм-каналах, ютубах, "опросы мнений" с примерно таким же настроением, посыпавшиеся как из рога изобилия, лишь продолжают массовую информационную атаку.

Вывод из всего этого — Запад смирился с поражением Украины. И его цель, если и не отстранение Зеленского от власти, то склонение Украины к перемирию. Вопрос в том, по какой границе оно будет заключено. За это сейчас идут и в ближайшем будущем будут идти бои — кому отойдет Запорожье и Херсон, которые на бумаге РФ уже объявила своими и "сдать назад" никак не может (в связи с этим было бы логичным объявление новой тотальной мобилизации для прорыва украинского сопротивления в этих регионах).

​Я черчу на закоптелом пароходном стекле заветный вензель – и неравные буковки обтекают, и мой вензель – в слезах.
В туманном окне – синий Босфор. Золотистыми огромными драконами из-за синих гор подымается утро.
Я еду в Константинополь. Я – эмигрант и я не знаю, зачем я еду из лагеря в этот спутанный, узкий, задавленный людьми город, пропахший жареными орехами, пудрой Coti, сигарами и кефалью…
Минареты нежными синими стрелами плывут в утреннем зареве. Сбились фелюги, чуть качая косыми парусами, точно стая серых птиц.
Я вижу в окне черно-красную громаду пароходного борта – и белые буквы «Old Island»…
Вижу уже над головой резную, как на восточных фонариках, решетку Стамбулийского моста, блеск стекол красных трамваев, смешанную темную ленту толпы…

Симеоновский мост… Но ведь это Симеоновский мост у нас, в Петербурге, в 914, 16, 17 году… Также вот мелькали красные трамваи и медные дуги автомобильных рам и скребла тысячью ног черная волнующая толпа.
Симеоновский. А дальше – Гороховая, где много старинных Александрийской стройки домов – желтые и красные, с полукруглыми фронтонами. Гороховая, где, громыхая и качаясь, ходят копченные бензинной гарью серые автобусы.
И – Вознесенский. И – Невский.
Обтекаются буковки заветного имени на закоптелом пароходном стекле. В слезах мой вензель…
Нет ни Симеоновского моста, ни Вознесенского, ни Гороховой с серыми автобусами. Петербурга нет. Москвы нет. России нет.

Я эмигрант из лагерей – не больше, и стоят на холодном рейде желтые корабли, где тысячи таких же, как я… корабли кишат желтовато-зелеными шинелями. И по узким улицам этого города – метутся желтовато-зеленые вереницы.
Точно осенние листья. Сорванные. Закруженные, изорванные зимней стужей листья России.
Только они и остались, сметенные сюда шквалом, а там, где была Россия, теперь белые поля смерти…

Иду. Пера, Галата. Черные, заглянцевевшие от грязи ступеньки. Душистый жгучий аромат оранжевых мандаринов, шоколад, стружки, халва, снова шоколад, мокрые гранаты в мокрых корзинах, покорные ослики в склоках зимней тугой шерсти… Заборы. Каменщики. Плакаты.
Плакаты, как пожар, как прожекторы. Огненные, нелепые. Ревущие каждой буквой.
Я помню у нас, на Петербургской, во всю стену были огненные буквы «Шины Треугольник», а пониже «Пилюли Ара»… Были. У нас все это было. Мы знаем все это – и красные трамваи, и мягкий блеск автомобилей, и шоколад, и каменщиков, и плакаты.
У нас было, знаем. Но не было ни у кого и никому незнаема наша русская смерть, когда вся Россия, почти вдруг, стала белой пустыней, когда от всего остались только вот эти закруженные и сорванные вереницы мертвых листьев.

Иду… Как во сне. Все у нас было, а теперь – все чужое. Не наша эта жизнь с плакатами и автомобилями. Мы на мостовых никому не нужны, как осенние листья.
И когда вечером я сяду в угол на скамью у темного пароходного окна, в котором поплывут звезды и дальние береговые огни, буду я чертить заветный мой вензель на закоптелом стекле, вспоминая тех, кого нет, кто там в белых пустынях смерти, что остались за нами.

Иван Лукаш, 1921 г.

Большевизм - порождение негативных особенностей Великороссии и великорусского характера?

Г.П. Федотов в "Судьба Империй" (1947 г.) писал:

"Большевистский режим ненавистен и огромному большинству великороссов. Но общая ненависть не спаивает воедино народов России. Для всех меньшинств отвращение от большевизма сопровождается отталкиванием от России, его породившей.

Великорусс не может этого понять.

Он мыслит: мы все ответственны, в равной мере, за большевизм, мы пожинаем плоды общих ошибок.

Но хотя и верно, что большевистская партия вобрала в себя революционно-разбойничьи элементы всех народов России, но не всех одинаково.

Русскими преимущественно были идеологи и создатели партии.

Большевизм без труда утвердился в Петербурге и в Москве, Великороссия почти не знала гражданской войны; окраины оказали ему отчаянное сопротивление.

Вероятно, было нечто в традициях Великороссии, что питало большевизм в большей мере, чем остальная почва Империи: крепостное право, деревенская община, самодержавие.

Украинец или грузин готовы преувеличивать национально-русские черты большевизма и обелять себя от всякого сообщничества. Но их иллюзии естественны."

До него похожую мысль высказал Николай Бердяев в 1918 году в статье "Россия и Великороссия":

"Ядро России — подверглось в процессе революции наибольшему разложению, оно стало очагом большевизма.

Многие даже видят в большевизме характерно великорусское явление.

В великорусском племени есть метафизическая истеричность и склонность к болезненной одержимости.

Это чувствовалось всегда в великорусских сектах, в самосожигателях, в хлыстах, это гениально отразилось в творчестве Достоевского, это обнаруживается в неспособности признать права относительного, в исключительной склонности к крайнему и предельному."

Насчет "преимущественно русских идеологов" спорно. Но, по-видимому, эти строки "профессор богословия" пропускал через самого себя, от "социал-демократии" так и не излечившись и уже в эмиграции выдавая "перлы", от которых за голову хваталась даже паства митр. Евлогия:

"Все подозревают Сталина в расчетах на мировую революцию, в том, что он предает Россию испанцам, китайцам, не знаю кому. Какая слепота! Что может быть бесспорнее предательства Сталиным революции в Европе? Предательства республиканской Испании, предательства чешских коммунистов. Думают, что если тиран душит Россию, то обязательно в интересах Интернационала. Думают так единственно потому, что могут представить себе радикальное зло только в образе Интернационала и не догадываются, что служение Интернационалу тоже требует самоотречения, жертвенности, – тех добродетелей, на которые Сталин не способен. Быть полновластным хозяином страны, связать навеки свое имя с ее историей и пожертвовать этой страной в интересах человечества, братства трудящихся, поистине для этого требуется сверххристианская жертвенность."

Подумалось, что одна из многих причин продолжающегося долговременного фиаско российской оппозиции и заключается в том, что это по сути своей оппозиция, порожденная самой империей, мыслящая ее же парадигмой и в ней функционирующая.

В то время как «россиянин», наконец, окреп, возмужал и обрел ценности, будучи сконструирован сверху, то «оппозиционный россиянин» этому имперскому образу проигрывает. Подчеркну, что «имперское» я понимаю не как то или иное отношение к «территориальному вопросу», расчерчиванию тех или иных границ (тут мнения могут разниться), но как универсалистский принцип и соответствующее ему мировоззрение, в котором и нация понимается как некий безграничный Universum, доходящее в оппозиционном бомонде до полного отрицания национального фактора вообще. Потому и образ нового успешного гражданина «прекрасной России будущего» в видении подобных деятелей это по своему мировоззрению и состоянию точно такой же Homo Imperium.

Отец Андрей Кураев, в одном из своих недавних интервью, очень точно подметил, что на наших глазах произошла революция — образ постсоветского идеального «россиянина-героя» как успешного человека, бизнесмена, делающего деньги и карьеру, западнофильного консьюмериста, был сметен и заменен образом нового героя. Теперь новый герой это "ветеран Вагнера" - оголтелый зэк не первой ходки, воюющий за Родину и выжигающий все на своем пути во имя России по формуле «всех убьем, всех ограбим, все будет как мы любим». Оппозиция же в противоположность живет образом именно того «нового русского» из анекдотов 90-х-00-х и очень хочет его вернуть, собственно, пытаясь этот проект и «продать» населению России, хотя те, кому данный образ более-менее подходит, либо покинули страну, либо делают очень хорошие деньги на творящейся вокруг ситуации.

Именно по причине такого мышления, в оппозиционной тусовке можно встретить бывших государственных функционеров или «стоявших рядом», также как написание писем в защиту путинских олигархов, которые «не уиноваты», не является причиной краха либеральной карьеры. Обе стороны — люди Imperium, с однородным мышлением, которые и видят себя как отдельный клан. Потому их тусовка может перемолоть людей с любым прошлым, но не может принять одно — национализм как политическую идеологию и национальное как основу мировоззрения человека и социума, ведем ли мы речь о русских или о любых других народах. Как и в довоенное время, для сей политической прослойки национальное — это враг номер один (как и для путинской модели), потому что национализм, будь то русский или, предположим, татарский, это ключ к разрушению их Homo Imperium. Причем в самой тусовке вполне могут (и даже должны) присутствовать представители нерусских народностей, допустим, какой-нибудь татарин или башкир, но (я сам это уловил далеко не сразу) не как некое самобытное и самостоятельное явление, но лишь как обслуживающий персонал с национальным колоритом, который нужен для поддержания конструкции Homo Imperium — борьбы с национализмом и пропаганды безнационального общества. При нужном случае достать такого нерусского персонажа на авансцену, дабы тот прокричал что-нибудь про «многонациональный народ», «борьбу с фашизмом», «неприятие национализма в многонациональном государстве», в общем, примерно то же самое, что говорит и делает российская власть по каждому удобному случаю. Все также как и в РФ, где национальное существует как прилагательное, а не как существительное. Оттого обе стороны так резко и единодушно реагируют на разного рода картографические форумы.

Как показывают события последних лет по всему земному шару, национально-этнический фундамент никуда не делся. Это то дно, от которого отталкиваются те или иные общества. «Имперская» же оппозиция просто не может от него оттолкнуться, в прошлом выводя на улицы «Иванов, родства не помнящих». Безусловно людям нужна какая-то самоидентификация и понимание, за что и в том числе за кого ты готов собой пожертвовать. Без общего прошлого, которое обеспечивает спаянность в настоящем, без идеи — это просто недовольная толпа. Потому, когда и настает час Х, то недовольная толпа, как и полагает толпе, разбегается, и «Иваны» становится «релокантами», а не революционерами, будучи полностью потеряны в координатах. От чего отталкиваться и в каком направлении? Бороться за образ чего? За некое «другое россиянство?». Приходится думать только лишь за себя, так как ты сам хотя бы существуешь.

Удивительно, но в критический момент истории, для защиты Отечества и тотальной мобилизации духа, силу национального понял тот же Сталин, апеллировавший к национальной истории, национальному духу и Родине, ради этого даже пошедший на заигрывания с «поповщиной». «Оппы» же отталкиваются «в своей борьбе» от неких «универсальных ценностей», по своей сути абсолютно бесплотных. Но одним «духом» ведь сыт не будешь, и «законы плотские» никто не отменял. Для возможности действовать дух должен соединиться с плотью. Идея с нацией. Клин клином в данном случае не вышибают, и логичным выходом здесь видится противопоставление не альтернативной «имперской нации», которая всегда будет в проигрыше, так как не имеет рычагов управления империей, а сообщества национально-ориентированных субъектов. Такой пример уже был в истории — Комитет Освобождения Народов России. Хотя и был он больше на бумаге, чем на практике, в виду объективных причин, но правильной сути, заключенной в самом названии, это не отменяет.

А вот может ли сложиться подобная национальная альтернатива и смогут ли ее субъекты сосуществовать гармонично друг с другом — это уже отдельный вопрос.

Ожидаемо.

Казалось бы, невозможно поверить, что наступил тот день, когда на смерть самого известного оппозиционного политика России большинство реагирует не иначе как словом «ожидаемо».

Неожидаемой была гибель Максима Марцинкевича. Ведь он человек публичный, известный, так было нельзя, так раньше не делали. Стало можно.

Неожидаемым было 24.02.2022 г. Потому что это просто невозможно представить. На сегодняшний день реки крови и поступь смерти превратились в «рутину».

Если в 2021 г., когда заходил разговор, люди говорили «он будет сидеть до конца», то в 2022 году речи сменились на «он может и не выйти».

Ведь без недели два года как люди живут (в той или иной мере), в условиях ежедневных смертей и массовых убийств, и даже для московского обывателя фотографии с полей с разорванными от снарядов телами и горами трупов стали обыденностью. На фоне всего происходящего смерть одного, хоть и известного человека, более уже не откликается чем-то необычным и вопиющим. Да и чем она выделяется по сути своей из ряда каждодневных смертей? Разве что статусом и популярностью самого заключенного.

Ожидаема была физическая смерть того, кто уже был символически мертв. Умер окончательно как политик в 2021 г. Как человек ушедшей эпохи в 2022 г. — в сегодняшней реальности таким как Навальный нет места. Они не понимают ни времени, ни его смысла, ни своего места в нем, лишь продолжая пользоваться плодами накопленной болтовни за ушедшее десятилетие.

Есть в смерти Навального символизм последнего гвоздя в крышку гроба ушедшей эпохи — все-таки он был ее королем. Ставка для входа за стол революции повысилась от 15 суток в приемнике до жизни.

Многие ли захотят теперь присоединиться к этой игре?

Самого почившего я бы назвал не иначе как оппортунистом. Но один из некрологов напомнил мне об особом чине святости, зело популярном на Руси – юродстве. Прослушивая запись недельной давности, в которой почивший убеждает работников колонии с говорящим названием «Полярный волк» прийти на выборы и проголосовать за кого угодно, кроме Вождя, сложно не признать в Навальном безумца.

И при этом свете, юродства Правды ради, его жизнь и ее смысл раскрываются иначе.

Сам давно заприметил совпадения в судьбах Марцинкевича и Навального. Исходя из базовой человечности ассоциативный ряд до самого конца продолжать не хотелось, но в итоге все повторилось жутчайшим образом. В том числе и злоключения с выдачей тела. Погибли оба, кстати, в одно число - 16 (сентября и февраля соответственно).

https://t.iss.one/xDVIZHx/23420

Читая новости из РФ, с каждым разом все больше изумляешься насколько «обычные» бытовые преступления приобрели за последние годы шокирующий и беспредельный характер, а вместе с ними и практически ежедневную частоту.

В убийстве русского парня в Люблино поражает как абсолютная борзота чужака, еле-еле говорящего по-русски, так и то насколько легко принимается решение зарезать человека аки барана прямо среди бела дня у подъезда, на глазах у всех, просто из-за замечания о парковке. Не послать по адресу или, на худой конец, подраться, а сразу же достать нож и без раздумий лишить жизни.

Задумываясь о причинах такого поведения, давно ставшего в России систематичным, со стороны приезжих, можно было бы все легко объяснить тем, что убийцы – нерусские, в данном случае азербайджанцы, дескать, тупой, дикий и агрессивный народ, кавказцы, «горячая кровь» и все такое. Или же заприметить, что «все нормальные находятся у себя на родине», а приезжает в Россию отстойник, у себя на Родине ненужный. Нисколько не отрицая и не списывая со счетов поведенческие паттерны этнических и социальных групп, разумеется, такое объяснение слишком просто и годится разве что для какого-нибудь школьного националиста.

При посещении разных стран, в том числе постсоветских, сталкиваешься в них с чувством, которое сложно поддается описанию — это ощущение присутствия «своего». Понимание того, что эта земля принадлежит конкретному народу на ней проживающему, в гостях у которого ты находишься. Насколько государство является демократическим, в том плане, что отражает чаяния народа — это уже другой вопрос — оно может быть или не быть таким в той или иной степени. Но оно, его «кровь и почва», как бы то ни было, «свои».

В России я как представитель, вроде как, «государствообразующего народа», никогда ничего подобного не ощущал, хотя по логике именно мне должны быть доступны, говоря современным языком, «привилегии белых». Ощущал я лишь постоянное присутствие и давление государственной машины надо мной, не более. Причем неотъемлемое присутствие государственной машины нисколько не противоречит тому, что вокруг тебя — хаос, анархия и беззаконие, которые этим государством созданы и поддерживаются, и, в случае чего, нет никакой на него надежды, потому что оно просто не отражает твои интересы. Уже другой вопрос, столкнись ты с кем-либо, хоть с теми же азерами или представителями других народов, сможешь ли при помощи государства «порешать вопрос». Государство приобретает роль площадки, в которой разные группировки, в том числе этнические, при помощи связей, денег и влияния решают свои вопросы. Разумеется, что 99% коренного населения к решению подобных вопросов не допускается и никогда допущены не будут. Модель, очень похожая, как бы уже не набило оскомину подобное сравнение, с зоной. Там ведь тоже присутствие режима тотальное, но это нисколько не противоречит тому, что сам социум живет по своим законам, сбивается в свои кучки, а при возникновении проблем с теми или иными «авторитетами» и группировками глупо надеяться на помощь со стороны сотрудников ФСИН.

В Средневековой Японии существовала практика тестирования свежеизготовленного самурайской катаны на первом встречном простолюдине — цудзигири. Разрубил меч прохожего напополам с одного маху — орудие прошло проверку. Примерно такое же положение японского простолюдина занимает в России русское население, над которыми можно делать все что захочешь. И даже статус некоторых из них, типа «ветеранов СВО», им нисколько не поможет — мало что ли было в России этих ветеранов ВОВ, Афганистана и Чечни?

В то же время государство само и обозначило цену «лучших из лучших» и «будущей элиты» — равна она новой Ладе и закрытию ипотеки на подмосковный сарай. Не последнюю роль играет и государственная установка на беспредельное насилие — как в виде войны, так и в виде перехода к «новой искренности» российского разлива — нескрываемые казни кувалдами, отрезания ушей, медали за избиения людей в СИЗО. Государство само пропагандирует и несет в массы идею того, что убить человека — все равно что выпить стакан воды, а человеческая жизнь ничего не стоит. «Ведь все мы здесь временно, странники на земле бренной» — подпевая на заднем плане добавит РПЦшный поп.

Чего же тогда ожидать, какого отношения от понаехавшего с разных стран быдла, которым "государство Россия" прямо говорит, что он приехал туда, где местное население — это бесправный шатающийся сброд, не имеющий никаких прав в своей стране, за чью жизнь и рубля не дадут, а зверское насилие — одобряемое поведение, идущее от самых высокоранговых представителей общества?

Как говорится, коли приехал в страну — так соблюдай ее законы и уважай местные обычаи. Так в чем же тогда противоречие со стороны подобных приехавших?

Для понимания происходящей войны надо задать всего лишь один вопрос.

Почему РФ наносит удары по всей территории Украины и по каким угодно объектам, а Украина на третьем году своей "Отечественной войны" может ответить лишь редкими запусками блохолетов, а президент страны записать видео в интернет с просьбами что-то ему дать и разрешить?

Если к размышлениям еще добавить хотя бы базовые познания касаемо сегодняшнего положения дел в мировой экономике, а именно в нефтегазовом секторе, то можно прийти к очень неутешительным выводам.

Особенно о сути современной "западной либеральной цивилизации", на стражу которой поставили Украину (по заявлениям ее руководства).

НАШ ИЛЬИН

Скажу сразу — не люблю я Ильина. Он немец, гегельянец и юрист. По мне так он невероятно скучен и занудлив. Его облаченный в германскую сухость православный идеализм временами повергает в ступор своей наивностью, и даже не верится, что подобное абсолютно серьезно мог исповедать такой ученый муж в летах. «Белая идея», в его лице, вместо свойственного ей военно-творческого порыва приобретает черствость, чопорность, закостенелость. Из жаркого пламени в его руках она превращается в холодный гранит, становится тусклой и неживой, как и само лицо философа.

Однако все вышесказанное не отменяет того, что Ильин — наш.

Эскалация бурлений (по-другому это и не назовешь, на «мнения» это не похоже даже отдаленно) вокруг фигуры Ильина, демонстрируют так свойственную толпе привычку не думать систематически (если точнее, вообще не думать) — неспособность рассмотреть жизнь и труды человека как целостную картину, на протяжении прожитых автором 70 лет, на фоне калейдоскопа исторических событий и потрясений. Куда проще из всего массива выцепить лишь единичные «неподобающие» (это еще, «на вкус и цвет») факты биографии и несколько страничек из томов сочинения и тыкать всем этим в давно почившего философа. Разумеется, что ни труды, ни биографию самого Ильина подобные деятели всерьез не читали и не знают, так же как не знают и не понимают исторического контекста и истории Белого зарубежья. Вместо познания и понимания видно лишь поверхностное осуждение. К Russo Sovetico здесь претензий, на самом деле, даже и нет — Ильин их онтологический враг, и они это знают, и действуют соответствующе.

Поражают же скорее своим остолопием, как всегда, сторонники идеологии «гуманизма», «свободы», «прав человека» и прочих прекрасных свободолюбивых ценностей, которые в очередной раз демонстрируют стремительную готовность «скинуть с корабля современности» и отрезать как ломоть любого, кто не вписывается в их идеологическую доктрину – давно проверенная в истории логика. «Дворянское происхождение? Буржуй? Сын священника? Расстрел!» — достаточно одного факта биографии для пули в затылок.

Единство мнений демонстрирует единое духовное начало обеих сторон — «России Z» и «России заграничной», в какой раз доказывая то, что как у правящих, так и у мечтающих править нет в своем фундаменте национальных ядра и истории, от которых и должна отталкиваться борьба за построение будущего. Вернее, стоит поправить — у советских в их «национал-большевиzме» национальное как раз-таки присутствует, держится и конструируется за счет такого инструмента как государство, которое позволяет себе очень вольно обращаться с тем или иным историческим наследием для поддержания «русской идеи» дня сегодняшнего. Вторые же, в виду отсутствия в их руках какой-либо власти, в принципе обречены так и оставаться в бесформенном атомизированном болоте на задворках западного либерализма.

В какой раз для здорового национального примера стоит посмотреть… ну хотя бы на соседей. Фактов реального взаимодействия (а не каких-то статеек в несколько страниц в 1933 году) ОУН с Третьим Рейхом можно насобирать достаточно, также как и фактов реального присутствия в идеологии и практике украинских националистов ХХ века антисемитизма и ксенофобии в целом. О «14-й Дивизии», свято чтимой на Галичине, думается, расписывать много не надо. Но ни одному национально-мыслящему украинцу, быть может еще несколько лет назад ходившему на Девятомай (предки подавляющего большинства украинцев воевали в составе Красной армии, как не натягивай «миф на глобус»), сегодня и в голову не взбредет кинуть камень в национальных героев, при этом вряд ли желая «протащить» в день сегодняшний их наиболее печальные опыты либо просто-напросто неактуальные идеи в контексте времени.

Отдают ли соседи своих национальных героев на растерзание и вытирание о них ног за имевшие место в истории неприглядные «эксцессы»? Ничего подобного!

- Волынская резня! — раздаются время от времени польские голоса, требующие извинений и покаяния.
- Ну, — почешет украинец репу —, с кем не бывает…

То же самое, безотносительно мотивов и позиции «коллаборациониста» Ильина, в ответ на «неприглядные факты биографии» остается и заявить нам, русским:

«Бывает».

Под «Ильиным» здесь можно подразумевать и в целом определенные идеологемы немалой части русской белой эмиграции, ей свойственные, которые Ильин отчеканивал на бумаге, но чей буквальный и топорный перенос в день сегодняшний руками глупцов вызовет лишь катастрофу.

- Империалистическое сознание большей части Белой эмиграции, мыслившей себя лишь в парадигме «триединого народа»!
- С кем не бывает.

К самому же Ильину современному русскому читателю подходить, считаю, стоит также, как и завещал Ильин подходить к изучению феномена фашизма, в котором его обвиняют:

«…явление сложное, многостороннее и, исторически говоря, далеко еще не изжитое. В нем есть здоровое и больное, старое и новое, государственно-охранительное и разрушительное. Поэтому в оценке его нужны спокойствие и справедливость. Но опасности его необходимо продумать до конца».

Не хочу я его читать. Скучно, неинтересно, во многом неактуально. Но он стоит и будет стоять на моей полке вместе с другими русскими писателями.

Его трудам место там, а не под ногами безродных собак.

Глупость – еще более опасный враг добра, чем злоба. Против зла можно протестовать, его можно разоблачить, в крайнем случае его можно пресечь с помощью силы; зло всегда несет в себе зародыш саморазложения, оставляя после себя в человеке по крайней мере неприятный осадок. Против глупости мы беззащитны. Здесь ничего не добиться ни протестами, ни силой; доводы не помогают; фактам, противоречащим собственному суждению, просто не верят – в подобных случаях глупец даже превращается в критика, а если факты неопровержимы, их просто отвергают как ничего не значащую случайность. При этом глупец, в отличие от злодея, абсолютно доволен собой; и даже становится опасен, если в раздражении, которому легко поддается, он переходит в нападение. Здесь причина того, что к глупому человеку подходишь с большей осторожностью, чем к злому. И ни в коем случае нельзя пытаться переубедить глупца разумными доводами, это безнадежно и опасно.

Можем ли мы справиться с глупостью? Для этого необходимо постараться понять ее сущность. Известно, что глупость не столько интеллектуальный, сколько чисто человеческий недостаток. Есть люди чрезвычайно сообразительные и тем не менее глупые, но есть и тяжелодумы, которых можно назвать как угодно, но только не глупцами. С удивлением мы делаем это открытие в определенных ситуациях. При этом не столько создается впечатление, что глупость – прирожденный дефект, сколько напрашивается вывод, что в определенных обстоятельствах люди оглупляются или сами дают себя оглуплять. Мы наблюдаем далее, что замкнутые и одинокие люди подвержены этому недостатку реже, чем люди и группы людей, склонные к общительности (или обреченные на нее). Поэтому глупость представляется скорее социологической, чем психологической проблемой. Она не что иное, как реакция личности на воздействие исторических обстоятельств, побочное психологическое явление в определенной системе внешних отношений. При внимательном рассмотрении оказывается, что любое мощное усиление внешней власти (будь то политической или религиозной) поражает значительную часть людей глупостью. Создается впечатление, что это прямо-таки социологический и психологический закон. Власть одних нуждается в глупости других. Процесс заключается не во внезапной деградации или отмирании некоторых (скажем, интеллектуальных) человеческих задатков, а в том, что личность, подавленная зрелищем всесокрушающей власти, лишается внутренней самостоятельности и (более или менее бессознательно) отрекается от поиска собственной позиции в создающейся ситуации. Глупец часто бывает упрямым, но это не должно вводить в заблуждение, будто он действует самостоятельно. Общаясь с таким человеком, просто-таки чувствуешь, что говоришь не с ним самим, не с его личностью, а с овладевшими им лозунгами и призывами. Он находится под заклятьем, он ослеплен, он поруган и осквернен в своей собственной сущности. Став теперь безвольным орудием, глупец способен на любое зло и вместе с тем не в силах распознать его как зло. Здесь коренится опасность дьявольского употребления человека во зло, что может навсегда погубить его.

Но именно тут становится совершенно ясно, что преодолеть глупость можно не актом поучения, а только актом освобождения. При этом, однако, следует признать, что подлинное внутреннее освобождение в подавляющем большинстве случаев становится возможным только тогда, когда этому предшествует освобождение внешнее; пока этого не произошло, мы должны оставить все попытки воздействовать на глупца убеждением. В этой ситуации вполне очевидна тщетность всех наших усилий постичь, о чем же думает «народ» и почему этот вопрос совершенно излишен по отношению к людям, мыслящим и действующим в сознании собственной ответственности. «Начало мудрости – страх Господень» (Пс. 110, 10). Писание говорит о том, что внутреннее освобождение человека для ответственной жизни перед Богом и есть единственно реальное преодоление глупости.

Кстати, в этих мыслях о глупости все-таки содержится некоторое утешение: они совершенно не позволяют считать большинство людей глупцами при любых обстоятельствах. В действительности все зависит от того, на что делают ставку правители – на людскую глупость или на внутреннюю самостоятельность и разум людей.

Д. Бонхеффер.