НИКОЛАЙ КЛЮЕВ - КАЛЕВАЛОВ ВОЛХВУЮЩИХ ВНУК
I. ПАСКАРАГА И ЛЕШУГА
Культура – всегда совокупность результатов деятельности всех людей
Культура Европейского (Русского) Севера, сформировавшаяся в тесном взаимодействии славянских и финно-угорских элементов, не может рассматриваться без учета вклада (древне)русской, прибалтийско-финской (вепсской, карельской), волжско-финской, саамской и пермской составляющих
Об этом писал прекрасно знавший Север Михаил Ломоносов (https://t.iss.one/rusichud/17), а в наше время – крупнейшие исследователи (древне)русского языка и культуры Д.С. Лихачев и В.Л. Янин
Поэтому нередко за, казалось бы, исконными явлениями скрываются заимствования или субстратные проявления (связанные со сменой языка)
Так, например, название одного из кулинарных символов Карелии – калитки восходит к древнерусскому источнику, а типичная для коми и русских региональных кухонь (архангельской, сибирской) шаньга, наоборот, имеет карельское происхождение
Здесь нет противопоставления. Наоборот, это свидетельствует о культуре как о дороге с многосторонним (как минимум, двусторонним) движением, об взаимообогащении и обмене культурными элементами
Неучёт любой составляющей, пренебрежение межкультурным влиянием приводит к ошибочным выводам
В результате мы даже рискуем не понять поэтов, творивших менее ста лет назад
Так, выросший на вытегорской земле Николай Клюев, с самого раннего возраста впитывал местную речь, в лексике которой органично сочетаются древнерусский (псковско-новгородский), вепсский и карельский пласты, сдобренные возникшими на местной почве новациями
Не умоляя, в отличие от некоторых исследователей его творчества ни одной из указанных языковых и этнических составляющих, сам Клюев писал: «Я потомок лопарского князя, Калевалов волхвующих внук», отмечая при этом, что «И вышел воин-исполин На материк в щеломе – клювом, И лопь прозвала гостя Клюев – чудесной шапке на помин»
Однако игнорирование данных русских диалектов Обонежья привело к неясностям в трактовке отдельных строк клюевской поэзии
Так, например, он неоднократно упоминает птицу паскарагу:
«Вызволь ты из каменной неволи
Паскарагу, ангельскую птицу
Супротив стожарной паскараги
Бирюча на белом свете нету!»
«На тебе в хлеборобье по теплым овинам
Паскараги псалмят, гомонят естрафили»
«Но никто за тысчу зим и весен
Не внимал напеву паскараги»
В примечаниях к изданию 1969 г. паскарага объясняется как «райская птица». Большинство позднейших исследователей ставят ее в один ряд с персонажами былинно-песенного фольклора, такими как Гамаюн и Алконост. Якобы она даже наряду с естрафилью ‘страусом’ упоминается древнерусских сказаниях
В реальности паскарага кроме поэзии Клюева не встречается ни в одном более раннем сказочном, фольклорном или апокрифическом источнике. Словари русских народных говоров локализуют слово в южном Обонежье и Присвирье (Вытегорский район Вологодской области, Прионежский район Республики Карелии, Подпорожский район Ленинградской области) в значениях ‘лесная сорока’, ‘сойка’, ‘дрозд’
Как известно, слово восходит к вепсскому paskharag [паскхараг] ‘сойка’
Но какая именно птица скрывается за клюевской паскарагой?
Какая из птиц – сорока, сойка или дрозд связана с раем?
С ирием (ирий – место, в которое по древнерусским поверьям улетали души умерших и перелетные птицы) связывают именно сойку. Считалось, что она пытается улететь в ирий три раза в год. Более того, сойка (наряду с галкой и кукушкой) выступает как птица – хранитель ключей от рая (неба)
На мифическую связь сойки с небом могла наводить характерная окраска ее крыла – наличие голубого «зеркальца»
На основании собственных полевых данных (с. Андомский Погост) уточняем, что в клюевских строках «И таежный звонарь – хохлатая лешуга, Усевшись на суку, задорно пучит зоб» упоминается не филин, как ранее безосновательно объяснялось, а всё та же сойка, имеющая широкий рыжий хохол на голове
В словарях данное слово найти не удалось, однако оно присутствует в живой речи уроженцев бывшего андомского села Слобода и представляет собой местную новацию
Антон Соболев
I. ПАСКАРАГА И ЛЕШУГА
Культура – всегда совокупность результатов деятельности всех людей
Культура Европейского (Русского) Севера, сформировавшаяся в тесном взаимодействии славянских и финно-угорских элементов, не может рассматриваться без учета вклада (древне)русской, прибалтийско-финской (вепсской, карельской), волжско-финской, саамской и пермской составляющих
Об этом писал прекрасно знавший Север Михаил Ломоносов (https://t.iss.one/rusichud/17), а в наше время – крупнейшие исследователи (древне)русского языка и культуры Д.С. Лихачев и В.Л. Янин
Поэтому нередко за, казалось бы, исконными явлениями скрываются заимствования или субстратные проявления (связанные со сменой языка)
Так, например, название одного из кулинарных символов Карелии – калитки восходит к древнерусскому источнику, а типичная для коми и русских региональных кухонь (архангельской, сибирской) шаньга, наоборот, имеет карельское происхождение
Здесь нет противопоставления. Наоборот, это свидетельствует о культуре как о дороге с многосторонним (как минимум, двусторонним) движением, об взаимообогащении и обмене культурными элементами
Неучёт любой составляющей, пренебрежение межкультурным влиянием приводит к ошибочным выводам
В результате мы даже рискуем не понять поэтов, творивших менее ста лет назад
Так, выросший на вытегорской земле Николай Клюев, с самого раннего возраста впитывал местную речь, в лексике которой органично сочетаются древнерусский (псковско-новгородский), вепсский и карельский пласты, сдобренные возникшими на местной почве новациями
Не умоляя, в отличие от некоторых исследователей его творчества ни одной из указанных языковых и этнических составляющих, сам Клюев писал: «Я потомок лопарского князя, Калевалов волхвующих внук», отмечая при этом, что «И вышел воин-исполин На материк в щеломе – клювом, И лопь прозвала гостя Клюев – чудесной шапке на помин»
Однако игнорирование данных русских диалектов Обонежья привело к неясностям в трактовке отдельных строк клюевской поэзии
Так, например, он неоднократно упоминает птицу паскарагу:
«Вызволь ты из каменной неволи
Паскарагу, ангельскую птицу
Супротив стожарной паскараги
Бирюча на белом свете нету!»
«На тебе в хлеборобье по теплым овинам
Паскараги псалмят, гомонят естрафили»
«Но никто за тысчу зим и весен
Не внимал напеву паскараги»
В примечаниях к изданию 1969 г. паскарага объясняется как «райская птица». Большинство позднейших исследователей ставят ее в один ряд с персонажами былинно-песенного фольклора, такими как Гамаюн и Алконост. Якобы она даже наряду с естрафилью ‘страусом’ упоминается древнерусских сказаниях
В реальности паскарага кроме поэзии Клюева не встречается ни в одном более раннем сказочном, фольклорном или апокрифическом источнике. Словари русских народных говоров локализуют слово в южном Обонежье и Присвирье (Вытегорский район Вологодской области, Прионежский район Республики Карелии, Подпорожский район Ленинградской области) в значениях ‘лесная сорока’, ‘сойка’, ‘дрозд’
Как известно, слово восходит к вепсскому paskharag [паскхараг] ‘сойка’
Но какая именно птица скрывается за клюевской паскарагой?
Какая из птиц – сорока, сойка или дрозд связана с раем?
С ирием (ирий – место, в которое по древнерусским поверьям улетали души умерших и перелетные птицы) связывают именно сойку. Считалось, что она пытается улететь в ирий три раза в год. Более того, сойка (наряду с галкой и кукушкой) выступает как птица – хранитель ключей от рая (неба)
На мифическую связь сойки с небом могла наводить характерная окраска ее крыла – наличие голубого «зеркальца»
На основании собственных полевых данных (с. Андомский Погост) уточняем, что в клюевских строках «И таежный звонарь – хохлатая лешуга, Усевшись на суку, задорно пучит зоб» упоминается не филин, как ранее безосновательно объяснялось, а всё та же сойка, имеющая широкий рыжий хохол на голове
В словарях данное слово найти не удалось, однако оно присутствует в живой речи уроженцев бывшего андомского села Слобода и представляет собой местную новацию
Антон Соболев
БОЛЬШОЕ ОНЕГО И ЕГО ТЕЗКИ
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ПРИСВИРЬЯ И ОБОНЕЖЬЯ
(История № 4)
Наша история о названии Онежского озера, которое по-вепсски зовется Änine или Änižjärv (-järv ‘озеро’). Названия больших озер чаще всего невозможно объяснить из данных современных языков, поскольку история их уходит в глубокую древность
Многочисленные озерные и речные названия южного Обонежья появились еще в довепсское время, когда население этой территории говорило на языке, который принято называть западноуральским – едином предке прибалтийско-финских, саамских и мордовских языков
Их расшифровка – это всегда сложная задача, решать которую надо с учетом закономерностей и принципов называния. А также пониманием того, что за долгую жизнь топоним, переходя из языка в язык, был вынужден приспосабливаться всякий раз к особенностям каждого из них. Поэтому эта история будет во многом «звуковой», т.е. фонетической
Начнем с того, что вряд ли уместно возводить название к финским словам onni ‘счастье’ или ääni ‘звук, голос’, как предлагалось когда-то. Очень уж сложные и вычурные мотивы называния. Надо искать что-то более простое, какой-то характерный признак, отличающий это озеро от других
Такой признак налицо: Онежское озеро – по-настоящему большое озеро, а размер – универсальная для топонимических систем разных языков и народов особенность, отражающаяся в топониме. Наготове оказывается и древнее финно-угорское слово *еnä ‘большой’, которое в языке довепсских обитателей края, говоривших на языке прасаамского типа, родственном вепсскому, звучало как *äne. Именно это «саамское» слово в сочетании с суффиксом прилагательного и лежит в основе вепсского названия Онежского озера Änine или Äniž(järv). Вепсы, таким образом, получили название в наследство от предшественников, а затем передали его новгородцам, которые появились в Обонежье уже в начале II тысячелетия. Вепсское Äniž- новгородцы усвоили как Онеж-, поскольку в их языке не было соответствующего вепсскому звука
Онежское озеро – не единственное большое озеро в южном Обонежье, название которого восходит к древнему прилагательному *äne ‘большой’. Оно входит в один ряд с названиями озер Än’järv (русское Яндозеро или Янезеро) на верхней Ояти, Ändärv или Jändärv (рус. Яньдозеро) в Шимозерье, оз. Янишевское, а также рек Янега, Яндома, Янсорка, Яниш и другими. Будучи усвоенными в русский язык позднее, чем Онежское озеро, они отражают более позднюю фонетическую ситуацию, спровоцированную изменениями, которые произошли к тому времени в качестве первого гласного и в вепсском, и в русском языках. При этом каждое из перечисленных здесь названий принадлежит наиболее крупным в своей местности озерам и рекам, подтверждая тем самым истинность этимологии
Финно-угорское прилагательное enä ‘большой’ бытовало в прошлом и в языке вепсских насельников края. Следы его сохранились в наречии enamb ‘больше’. Память о нем живет и в некоторых топонимах, например, названии озера Enarv, в более раннем виде *Еnäjärv – по-русски Вонозеро в бассейне р.Ояти. Неподалеку в Лодейнопольском районе, на водоразделе рек Свири и Ояти, располагается другое озеро с названием Вонозеро. Оба топонима стали фактом русской речи еще в новгородское время, когда древний вепсский звук e адаптировался как новгородское о (вспомним скандинавское имя Хельги, преобразованное в Новгороде в Олег и Ольга), которое, к тому же, нередко требовало перед собой вставку в
Однако со временем ситуация меняется: вепсский е, первоначально напоминавший звук э (этаж, этажерка), приближается по качеству к русскому е (ель, если). Поэтому вепсское название верховий реки Капши Enoja (-oja ‘ручей’) по-русски звучит как Енуя или Генуя – с характерным для русских говоров этих мест нарастанием протезы г. При этом вепсское название имеет вариант Sur'jogi ’большая река’, подтверждающий правильность этимологии
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ПРИСВИРЬЯ И ОБОНЕЖЬЯ
(История № 4)
Наша история о названии Онежского озера, которое по-вепсски зовется Änine или Änižjärv (-järv ‘озеро’). Названия больших озер чаще всего невозможно объяснить из данных современных языков, поскольку история их уходит в глубокую древность
Многочисленные озерные и речные названия южного Обонежья появились еще в довепсское время, когда население этой территории говорило на языке, который принято называть западноуральским – едином предке прибалтийско-финских, саамских и мордовских языков
Их расшифровка – это всегда сложная задача, решать которую надо с учетом закономерностей и принципов называния. А также пониманием того, что за долгую жизнь топоним, переходя из языка в язык, был вынужден приспосабливаться всякий раз к особенностям каждого из них. Поэтому эта история будет во многом «звуковой», т.е. фонетической
Начнем с того, что вряд ли уместно возводить название к финским словам onni ‘счастье’ или ääni ‘звук, голос’, как предлагалось когда-то. Очень уж сложные и вычурные мотивы называния. Надо искать что-то более простое, какой-то характерный признак, отличающий это озеро от других
Такой признак налицо: Онежское озеро – по-настоящему большое озеро, а размер – универсальная для топонимических систем разных языков и народов особенность, отражающаяся в топониме. Наготове оказывается и древнее финно-угорское слово *еnä ‘большой’, которое в языке довепсских обитателей края, говоривших на языке прасаамского типа, родственном вепсскому, звучало как *äne. Именно это «саамское» слово в сочетании с суффиксом прилагательного и лежит в основе вепсского названия Онежского озера Änine или Äniž(järv). Вепсы, таким образом, получили название в наследство от предшественников, а затем передали его новгородцам, которые появились в Обонежье уже в начале II тысячелетия. Вепсское Äniž- новгородцы усвоили как Онеж-, поскольку в их языке не было соответствующего вепсскому звука
Онежское озеро – не единственное большое озеро в южном Обонежье, название которого восходит к древнему прилагательному *äne ‘большой’. Оно входит в один ряд с названиями озер Än’järv (русское Яндозеро или Янезеро) на верхней Ояти, Ändärv или Jändärv (рус. Яньдозеро) в Шимозерье, оз. Янишевское, а также рек Янега, Яндома, Янсорка, Яниш и другими. Будучи усвоенными в русский язык позднее, чем Онежское озеро, они отражают более позднюю фонетическую ситуацию, спровоцированную изменениями, которые произошли к тому времени в качестве первого гласного и в вепсском, и в русском языках. При этом каждое из перечисленных здесь названий принадлежит наиболее крупным в своей местности озерам и рекам, подтверждая тем самым истинность этимологии
Финно-угорское прилагательное enä ‘большой’ бытовало в прошлом и в языке вепсских насельников края. Следы его сохранились в наречии enamb ‘больше’. Память о нем живет и в некоторых топонимах, например, названии озера Enarv, в более раннем виде *Еnäjärv – по-русски Вонозеро в бассейне р.Ояти. Неподалеку в Лодейнопольском районе, на водоразделе рек Свири и Ояти, располагается другое озеро с названием Вонозеро. Оба топонима стали фактом русской речи еще в новгородское время, когда древний вепсский звук e адаптировался как новгородское о (вспомним скандинавское имя Хельги, преобразованное в Новгороде в Олег и Ольга), которое, к тому же, нередко требовало перед собой вставку в
Однако со временем ситуация меняется: вепсский е, первоначально напоминавший звук э (этаж, этажерка), приближается по качеству к русскому е (ель, если). Поэтому вепсское название верховий реки Капши Enoja (-oja ‘ручей’) по-русски звучит как Енуя или Генуя – с характерным для русских говоров этих мест нарастанием протезы г. При этом вепсское название имеет вариант Sur'jogi ’большая река’, подтверждающий правильность этимологии
В список топонимов с забытым вепсскими говорами прилагательным *еnä входят еще:
- оз. Еное в бассейне р. Викшеньги (бас. Паши);
- Енручей в нижнем течении р. Шокши (бас. Ояти);
- в северном Присвирье Еноручей с вариантом Ендручей в бассейне Пидьмы,
- руч. Гение или Генинский, вытекающий из обширного Важевского болота в бассейне р. Шапши;
- Енговда, урочище с залежами железной руды у дер. Багулы в бассейне р. Андомы, где -говда – из вепсского houd «яма»
Подведем итог. Финно-угорское прилагательное *еnä ‘большой’ воплотилось в южном Обонежье по крайней мере на двух этапах освоения этой территории: вначале в виде *äne, характерном для языка прасаамского типа, а затем как древневепсское *еnä. Название Онежского озера родилось на первом, довепсском этапе, а Вонозеро и Генуя– это вепсское наследие
Дополнительная литература по вопросу:
Муллонен И.И. Большие озера маленького народа: идентификация по размеру в вепсской топонимии // Вепсские ареальные исследования: Сб. ст. / Науч. ред. Н.Г. Зайцева, С.А. Мызников. – Петрозаводск, 2013. – C. 130-144. https://illhportal.krc.karelia.ru/publ.php?id=11224&plang=r
- оз. Еное в бассейне р. Викшеньги (бас. Паши);
- Енручей в нижнем течении р. Шокши (бас. Ояти);
- в северном Присвирье Еноручей с вариантом Ендручей в бассейне Пидьмы,
- руч. Гение или Генинский, вытекающий из обширного Важевского болота в бассейне р. Шапши;
- Енговда, урочище с залежами железной руды у дер. Багулы в бассейне р. Андомы, где -говда – из вепсского houd «яма»
Подведем итог. Финно-угорское прилагательное *еnä ‘большой’ воплотилось в южном Обонежье по крайней мере на двух этапах освоения этой территории: вначале в виде *äne, характерном для языка прасаамского типа, а затем как древневепсское *еnä. Название Онежского озера родилось на первом, довепсском этапе, а Вонозеро и Генуя– это вепсское наследие
Дополнительная литература по вопросу:
Муллонен И.И. Большие озера маленького народа: идентификация по размеру в вепсской топонимии // Вепсские ареальные исследования: Сб. ст. / Науч. ред. Н.Г. Зайцева, С.А. Мызников. – Петрозаводск, 2013. – C. 130-144. https://illhportal.krc.karelia.ru/publ.php?id=11224&plang=r
ОТ ЯЛОСАРИ ДО ЯЛГУБЫ
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ПРИСВИРЬЯ И ОБОНЕЖЬЯ
(История № 5)
Размер – один из самых заметных признаков географического объекта, а поэтому и самых востребованных мотивов называния мест. Эта история продолжает нашу историю четвертую, об Онежском озере, в названии которого сохранилось старое финно-угорское прилагательное *enä ‘большой’
В вынесенных в заголовок названиях сохранилось реликтовое вепсское прилагательное: jalo (яло) ‘большой’. Реликтовое – потому что утратило древнюю семантику размера и используется в современных говорах во вторичном значении ‘быстрый, бойкий’ или как наречие jalos ‘очень’. В целом топонимов с древним вепсским прилагательным jalo немного, и все они, как видно по карте, группируются вокруг Онежского озера, маркируя тем самым историческую вепсскую территорию. Ялосарь помечает южную границу ареала, а Ялгуба – северную (см. рис. выше)
Название деревни Ялосарь в составе современного Девятинского поселения Вытегорского района на берегу Новинского водохранилища по-вепсски значит ‘Большой остров’ и сохраняет память о том, как выглядела местность до строительства канала
В южном Обонежье есть и другие топонимы с этой основой Из наиболее известных – река Ялега (вепс. *Jaleg) из более раннего *Jalojogi ‘Большая река’ в Вытегорском районе, которая протекает в низовьях через озеро с названием Большое. Река не отличается особыми размерами, а вот озеро на фоне окрестных незначительных по величине лесных озер действительно крупное. Видимо, исторически именно оно характеризовалось прилагательным jalo и называлось *Jalojärv ‘Большое озеро’. Река же Ялега была названа по озеру. В дальнейшем озерное название было переведено на русский язык, а речное сохранилось
Еще одна «большая» река – приток Паши река Явосьма, которая по-вепсски зовется Jalažm (Ялажм). Река образуется в результате объединения двух рек — Ретеши и Тутоки, и в этом контексте может действительно рассматриваться как большая, образовавшаяся из двух более маленьких рек
Идея большого размера реализована и в названии старинного карельского людиковского села Ялгуба в Прионежском районе Карелии. Язык карелов-людиков сохранил мощное вепсское наследие, поскольку до карелизации все западное побережье Онежского озера было вепсским, и многочисленные топонимы этой территории возникли еще в вепсское время. Среди них и название залива Ялгуба (по-карельски Jallahti), на берегу которого стоит село. Его длина почти 6 км – значительно больше, чем соседнего с ним залива Пиньгуба. Эта ситуация закреплена в топонимии: если название Ялгубы характеризует ее как «большую», то в Пиньгубе воплощена идея «маленького» залива, из вепс. pen’ (пень) ‘маленький’. В Карелии есть еще две Ялгубы в Обонежье, самая северная в конце Повенецкой губы
Литература
Захарова Е.В., Кузьмин Д.В., Муллонен И.И., Шибанова Н.Л. Топонимные модели Карелии в пространственно-временном контексте. М.: Издательский дом ЯСК, 2018. 272 с.
https://illhportal.krc.karelia.ru/
Ирма Муллонен
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ПРИСВИРЬЯ И ОБОНЕЖЬЯ
(История № 5)
Размер – один из самых заметных признаков географического объекта, а поэтому и самых востребованных мотивов называния мест. Эта история продолжает нашу историю четвертую, об Онежском озере, в названии которого сохранилось старое финно-угорское прилагательное *enä ‘большой’
В вынесенных в заголовок названиях сохранилось реликтовое вепсское прилагательное: jalo (яло) ‘большой’. Реликтовое – потому что утратило древнюю семантику размера и используется в современных говорах во вторичном значении ‘быстрый, бойкий’ или как наречие jalos ‘очень’. В целом топонимов с древним вепсским прилагательным jalo немного, и все они, как видно по карте, группируются вокруг Онежского озера, маркируя тем самым историческую вепсскую территорию. Ялосарь помечает южную границу ареала, а Ялгуба – северную (см. рис. выше)
Название деревни Ялосарь в составе современного Девятинского поселения Вытегорского района на берегу Новинского водохранилища по-вепсски значит ‘Большой остров’ и сохраняет память о том, как выглядела местность до строительства канала
В южном Обонежье есть и другие топонимы с этой основой Из наиболее известных – река Ялега (вепс. *Jaleg) из более раннего *Jalojogi ‘Большая река’ в Вытегорском районе, которая протекает в низовьях через озеро с названием Большое. Река не отличается особыми размерами, а вот озеро на фоне окрестных незначительных по величине лесных озер действительно крупное. Видимо, исторически именно оно характеризовалось прилагательным jalo и называлось *Jalojärv ‘Большое озеро’. Река же Ялега была названа по озеру. В дальнейшем озерное название было переведено на русский язык, а речное сохранилось
Еще одна «большая» река – приток Паши река Явосьма, которая по-вепсски зовется Jalažm (Ялажм). Река образуется в результате объединения двух рек — Ретеши и Тутоки, и в этом контексте может действительно рассматриваться как большая, образовавшаяся из двух более маленьких рек
Идея большого размера реализована и в названии старинного карельского людиковского села Ялгуба в Прионежском районе Карелии. Язык карелов-людиков сохранил мощное вепсское наследие, поскольку до карелизации все западное побережье Онежского озера было вепсским, и многочисленные топонимы этой территории возникли еще в вепсское время. Среди них и название залива Ялгуба (по-карельски Jallahti), на берегу которого стоит село. Его длина почти 6 км – значительно больше, чем соседнего с ним залива Пиньгуба. Эта ситуация закреплена в топонимии: если название Ялгубы характеризует ее как «большую», то в Пиньгубе воплощена идея «маленького» залива, из вепс. pen’ (пень) ‘маленький’. В Карелии есть еще две Ялгубы в Обонежье, самая северная в конце Повенецкой губы
Литература
Захарова Е.В., Кузьмин Д.В., Муллонен И.И., Шибанова Н.Л. Топонимные модели Карелии в пространственно-временном контексте. М.: Издательский дом ЯСК, 2018. 272 с.
https://illhportal.krc.karelia.ru/
Ирма Муллонен
МАЛЬГОРА – ГОРА-ЧАШКА И ВОЛОГОДСКИЕ КАРЕЛЫ
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ПРИСВИРЬЯ И ОБОНЕЖЬЯ (История № 6)
Мальгора – самая высокая точка Вологодской области и Вепсовской возвышенности. Фактически это холм, имеющий высоту 304 метра над уровнем моря. Заметная вытегорская «гора» дала название и находящемуся рядом с ней Мальозеру и Мальручью
Похожее название – Мальян носил в Вытегорском районе «куст» деревень на реке Андоме. Основная часть деревень находилась на склоне холма, что отразилось в их названии – «деревня на лесопорослой земле на Мальяне» (1782 год)
Рядом с вытегорской рекой Тагажмой также известно поле Мальяки
В этих названиях хорошо прослеживается карельское слово malja «чаша, чашка, миска», оформленные суффиксами -kkо (Maljakkо), -ni (Maljani), имеющими соответственно собирательное и уменьшительное значение
Согласно исследованиям И.И. Муллонен, слово malja [малья] выступает в карельской топонимии в качестве образного обозначения холмов
Аналогичные названия возвышенностей фиксируются в Северном Приладожье, Средней и Северной Карелии, на Карельском берегу Белого моря, в Заонежье, то есть в Республике Карелия и в Мурманской области
На коренных карельских землях отмечаются топонимы Maljavaara (в Иломантси, Финляндия), где vaara «гора» и Мальомяки (Питкярантский район Карелии). Последняя известна ранее как Мальян-Мяки (здесь mäki также «гора»)
Но как карельские топонимы появились в Вологодской области?
Карелы многократно переселялись из Северо-Западного Приладожья и Карельского перешейка вглубь России, что было вызвано нестабильной обстановкой в регионе
Известно, что уже в середине XIII века Глеб Василькович, первый князь Белозерский (позднее – князь Ростовский) на Каменном острове Кубенского озера встретил монахов, обращавших в православие местных «корелов» и чудь
В отношении окрестностей Мальгоры следует отметить, что даже один единственный источник – переписная книга 1678–1679 годов отмечает «корелских выхотцев» (беженцев из Корельского уезда, в языковом плане – преимущественно носителей карельского языка) в Андомском, Мегорском, Веницком погостах и в Шимозерской волости Оштинского погоста
Причем даже образование новых деревень в Шимозере и Винницах в книге объясняется следующим образом: «от отцов – дети, от братьев – братья и корелские выходцы»
Литература
Соболев А.И. Карельское наследие в топонимии Юго-Восточного Обонежья // Вопросы ономастики. 2015. № 1 (18). С. 47-68 https://www.booksite.ru/fulltext/sobolev/index.htm
Антон Соболев
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ПРИСВИРЬЯ И ОБОНЕЖЬЯ (История № 6)
Мальгора – самая высокая точка Вологодской области и Вепсовской возвышенности. Фактически это холм, имеющий высоту 304 метра над уровнем моря. Заметная вытегорская «гора» дала название и находящемуся рядом с ней Мальозеру и Мальручью
Похожее название – Мальян носил в Вытегорском районе «куст» деревень на реке Андоме. Основная часть деревень находилась на склоне холма, что отразилось в их названии – «деревня на лесопорослой земле на Мальяне» (1782 год)
Рядом с вытегорской рекой Тагажмой также известно поле Мальяки
В этих названиях хорошо прослеживается карельское слово malja «чаша, чашка, миска», оформленные суффиксами -kkо (Maljakkо), -ni (Maljani), имеющими соответственно собирательное и уменьшительное значение
Согласно исследованиям И.И. Муллонен, слово malja [малья] выступает в карельской топонимии в качестве образного обозначения холмов
Аналогичные названия возвышенностей фиксируются в Северном Приладожье, Средней и Северной Карелии, на Карельском берегу Белого моря, в Заонежье, то есть в Республике Карелия и в Мурманской области
На коренных карельских землях отмечаются топонимы Maljavaara (в Иломантси, Финляндия), где vaara «гора» и Мальомяки (Питкярантский район Карелии). Последняя известна ранее как Мальян-Мяки (здесь mäki также «гора»)
Но как карельские топонимы появились в Вологодской области?
Карелы многократно переселялись из Северо-Западного Приладожья и Карельского перешейка вглубь России, что было вызвано нестабильной обстановкой в регионе
Известно, что уже в середине XIII века Глеб Василькович, первый князь Белозерский (позднее – князь Ростовский) на Каменном острове Кубенского озера встретил монахов, обращавших в православие местных «корелов» и чудь
В отношении окрестностей Мальгоры следует отметить, что даже один единственный источник – переписная книга 1678–1679 годов отмечает «корелских выхотцев» (беженцев из Корельского уезда, в языковом плане – преимущественно носителей карельского языка) в Андомском, Мегорском, Веницком погостах и в Шимозерской волости Оштинского погоста
Причем даже образование новых деревень в Шимозере и Винницах в книге объясняется следующим образом: «от отцов – дети, от братьев – братья и корелские выходцы»
Литература
Соболев А.И. Карельское наследие в топонимии Юго-Восточного Обонежья // Вопросы ономастики. 2015. № 1 (18). С. 47-68 https://www.booksite.ru/fulltext/sobolev/index.htm
Антон Соболев
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ПРИСВИРЬЯ И ОБОНЕЖЬЯ
(История № 7)
О двух свирских островных названиях
На верхней Свири, между Вознесеньем и Ивинским Разливом есть два соседних острова: большой Иваньков и маленький Вязостров. Оба острова были в прошлом населены; собственно, остров Иваньков получил свое название по островной деревне Иваньково
Но как остров именовался прежде, до деревни?
Память об этом сохранилась в названии соседних деревни Яннаволок, которая располагается напротив острова на северном берегу Свири (наволок ‘мыс’ ), а также ручья Янручей, впадающего в Свирь напротив острова с южного берега (рис.1)
В них Ян- – это финно-угорское прилагательное enä ‘большой’ в местном древнем облике äne (яне)
Иначе говоря, остров мог прежде именоваться *Яностровом, т.е. большим, каковым он в действительности и является
Достоверность такой интерпретации подтверждает название соседнего Вязострова. В нем сохранилось другое древнее прилагательное *väsä (вяcя) ‘маленький’, которое когда-то бытовало в языке жителей этих мест
Остров действительно небольшой, особенно на фоне соседнего Янострова, т.е. вполне оправдывает свое название
Кстати, здесь, в верхнем Присвирье, эта оппозиционная пара в разных фонетических модификациях встречается неоднократно
На верхней Ояти маленькое озерко Вягозеро (вепс. Vähärv) соседствует с большим по местным меркам озером Яндозеро (вепс. Än’järv)
Здесь же два соседних притока реки Шокши называются руч. Енручей и руч. Вязкий. При этом в месте впадения последнего в реку Шокшу находится небольшое озерко с названием Малое! Вот как все переплелось
На каком языке говорили создатели этих топонимов?
С одной стороны, его можно квалифицировать как вепсский, только не современный, а древний, в котором бытовали еще прибалтийско-финские прилагательные enä ‘большой’ и vähä ‘маленький’, забытые позднее
Однако, с другой стороны, эти прилагательные по фонетическим особенностям ближе не к вепсскому, а древнему языку саамского типа, на котором говорили когда-то в Обонежье и Присвирье: не vähä и enä, как было в вепсском, а *väsä и *äne, сходные с саамским
Видимо, это след языка довепсских обитателей края, который мог наложить отпечаток на местный вепсский диалект
Литература
Захарова Е.В., Кузьмин Д.В., Муллонен И.И., Шибанова Н.Л. Топонимные модели Карелии в пространственно-временном контексте. М.: Издательский дом ЯСК, 2018. 272 с.
https://illhportal.krc.karelia.ru/
Ирма Муллонен
(История № 7)
О двух свирских островных названиях
На верхней Свири, между Вознесеньем и Ивинским Разливом есть два соседних острова: большой Иваньков и маленький Вязостров. Оба острова были в прошлом населены; собственно, остров Иваньков получил свое название по островной деревне Иваньково
Но как остров именовался прежде, до деревни?
Память об этом сохранилась в названии соседних деревни Яннаволок, которая располагается напротив острова на северном берегу Свири (наволок ‘мыс’ ), а также ручья Янручей, впадающего в Свирь напротив острова с южного берега (рис.1)
В них Ян- – это финно-угорское прилагательное enä ‘большой’ в местном древнем облике äne (яне)
Иначе говоря, остров мог прежде именоваться *Яностровом, т.е. большим, каковым он в действительности и является
Достоверность такой интерпретации подтверждает название соседнего Вязострова. В нем сохранилось другое древнее прилагательное *väsä (вяcя) ‘маленький’, которое когда-то бытовало в языке жителей этих мест
Остров действительно небольшой, особенно на фоне соседнего Янострова, т.е. вполне оправдывает свое название
Кстати, здесь, в верхнем Присвирье, эта оппозиционная пара в разных фонетических модификациях встречается неоднократно
На верхней Ояти маленькое озерко Вягозеро (вепс. Vähärv) соседствует с большим по местным меркам озером Яндозеро (вепс. Än’järv)
Здесь же два соседних притока реки Шокши называются руч. Енручей и руч. Вязкий. При этом в месте впадения последнего в реку Шокшу находится небольшое озерко с названием Малое! Вот как все переплелось
На каком языке говорили создатели этих топонимов?
С одной стороны, его можно квалифицировать как вепсский, только не современный, а древний, в котором бытовали еще прибалтийско-финские прилагательные enä ‘большой’ и vähä ‘маленький’, забытые позднее
Однако, с другой стороны, эти прилагательные по фонетическим особенностям ближе не к вепсскому, а древнему языку саамского типа, на котором говорили когда-то в Обонежье и Присвирье: не vähä и enä, как было в вепсском, а *väsä и *äne, сходные с саамским
Видимо, это след языка довепсских обитателей края, который мог наложить отпечаток на местный вепсский диалект
Литература
Захарова Е.В., Кузьмин Д.В., Муллонен И.И., Шибанова Н.Л. Топонимные модели Карелии в пространственно-временном контексте. М.: Издательский дом ЯСК, 2018. 272 с.
https://illhportal.krc.karelia.ru/
Ирма Муллонен
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ПРИСВИРЬЯ И ОБОНЕЖЬЯ (ИСТОРИЯ № 8)
Щелейки и Патров ручей: геология на службе топонимики
Настоящий топонимист, как и любой учёный, всегда сомневается в своих выводах. Благодаря этому и развивается наука.
Расшифровывая топонимы, он и сам должен постоянно проверять свои выводы характеристиками объектов. Часто это довольно трудно. Например, широко распространенное название Сяргозеро (оно есть в Карелии, Ленинградской, Вологодской и Архангельской областях) в переводе с вепсского и карельского означает «плотичное озеро». Но мало ли лесных озёр с этой рыбкой? Она типична для большинства водоёмов и узнать, почему именно плотва стала источником для названий, невозможно. Остается ориентироваться на ареал (область распространения) топонимов и общие принципы номинации
Вместе с тем, есть географические названия, которые могут служить своего рода «реперными точками» в дальнейших поисках, поскольку точно указывают на язык (группу языков) и подтверждают этимологию особенностями называемого объекта. Хорошо, если эти особенности редки и устойчивы во времени
Например, для равнинной территории Вологодской и Ленинградской областей в целом не характерны выходы на поверхность скалистых пород. Обычно такие выходы фиксируются геологами и как уникальные могут быть взяты под охрану государства
В русских говорах Обонежья скалу обозначают словом щелья (в других севернорусских говорах щелья может иметь и другие значения). Это слово лежит в основе названий подпорожских деревень Щелейки и Подщелье, расположенных неподалёку от Онежского озера (последняя в настоящее время не существует). Вепсские названия этих населенных пунктов – Kal’l’ [калль] и Kal’l’aluine [кальалуйне] (буквально ‘подщелье, подскалье’) восходят к вепсскому обозначению скалы – kal’l’
Действительно, деревни названы по расположенной рядом скалистой гряде. По данным сайта «Особо охраняемые территории Ленинградской области», здесь находится скальный массив, поднимающийся на высоту до 100 метров, обрывающийся к Онежскому озеру отвесным уступом. Такой рельеф не типичен для Южного Обонежья и его территория объявлена памятником природы «Щелейки»
Еще один известный памятник природы геологического профиля в Южном Обонежье – это «долина ручья Патров» в Вытегорском районе Вологодской области
Щелейки и Патров ручей: геология на службе топонимики
Настоящий топонимист, как и любой учёный, всегда сомневается в своих выводах. Благодаря этому и развивается наука.
Расшифровывая топонимы, он и сам должен постоянно проверять свои выводы характеристиками объектов. Часто это довольно трудно. Например, широко распространенное название Сяргозеро (оно есть в Карелии, Ленинградской, Вологодской и Архангельской областях) в переводе с вепсского и карельского означает «плотичное озеро». Но мало ли лесных озёр с этой рыбкой? Она типична для большинства водоёмов и узнать, почему именно плотва стала источником для названий, невозможно. Остается ориентироваться на ареал (область распространения) топонимов и общие принципы номинации
Вместе с тем, есть географические названия, которые могут служить своего рода «реперными точками» в дальнейших поисках, поскольку точно указывают на язык (группу языков) и подтверждают этимологию особенностями называемого объекта. Хорошо, если эти особенности редки и устойчивы во времени
Например, для равнинной территории Вологодской и Ленинградской областей в целом не характерны выходы на поверхность скалистых пород. Обычно такие выходы фиксируются геологами и как уникальные могут быть взяты под охрану государства
В русских говорах Обонежья скалу обозначают словом щелья (в других севернорусских говорах щелья может иметь и другие значения). Это слово лежит в основе названий подпорожских деревень Щелейки и Подщелье, расположенных неподалёку от Онежского озера (последняя в настоящее время не существует). Вепсские названия этих населенных пунктов – Kal’l’ [калль] и Kal’l’aluine [кальалуйне] (буквально ‘подщелье, подскалье’) восходят к вепсскому обозначению скалы – kal’l’
Действительно, деревни названы по расположенной рядом скалистой гряде. По данным сайта «Особо охраняемые территории Ленинградской области», здесь находится скальный массив, поднимающийся на высоту до 100 метров, обрывающийся к Онежскому озеру отвесным уступом. Такой рельеф не типичен для Южного Обонежья и его территория объявлена памятником природы «Щелейки»
Еще один известный памятник природы геологического профиля в Южном Обонежье – это «долина ручья Патров» в Вытегорском районе Вологодской области
Щелейки. Фото Арсения Кашкарова. Источник фото: Адрес фото: https://ooptlo.ru/assets/images/resources/148/32.gif
Согласно геологическим данным, в овраге, по дну которого протекает ручей Патров, приток Тагажмы, обнажаются «нижнекаменноугольные мелкозернистые пески светло-розового и желтого цветов», «хорошо представлены также разнообразные формы рельефа, выработанные ветром (карнизы, ниши и другие)». Как указывает географ, доцент Е.Н. Соколова «местные жители называют это местечко Скалы», несмотря на песчаный характер обрывов
Названия Патрова ручья, как и ближайшей деревни Патрово восходят к имени Patroi – вепсскому и карельскому вариантам имени Патрикей. Согласно писцовым книгам, в 1496 году в деревне на Тагажме действительно жил Патрекейко Захаров, а название Патроева Гора она получает в 1563 году
Что же сближает этот ручей с Щелейками? Геолог В.А. Зильберминц, изучавший территорию Вытегорского уезда в 1920-е годы, отметил, что ручей имеет несколько имён. Он приводит еще одно его название – Калеручей (здесь Кале- – от вепсского kal’l’ «скала»)
У вытегорской д. Макридино (неподалёку от современных Озерок) В.А. Зильберминц находит и еще одно мощное 10-метровое песчаное отложение, включающие слои глины и известняка, известное у местных жителей под характерным названием «Под Кальей»
Еще один Кайручей (Калиручей, Кальручей) впадает и в реку Андому в районе бывшей деревни Мальян. В середине XIX века на этом водотоке добывался известняк («мел»), считавшийся лучшим в окрестностях, благодарю чему ручей был удостоен упоминания в «Очерке мануфактурно-промышленных сил Европейской России», изданном в 1853 году
В 1930-е годы выходы (обнажения) известняка на Кайручье были изучены геологом В. П. Бархатовой. Именно от указанного названия в 1934 г. исследователь образовала название «кайручейская свита», которое стало обозначать толщи известняков, известных на реке Андоме в районе Мальяна и в бассейне реки Вытегры у Девятин
Антон Соболев
Названия Патрова ручья, как и ближайшей деревни Патрово восходят к имени Patroi – вепсскому и карельскому вариантам имени Патрикей. Согласно писцовым книгам, в 1496 году в деревне на Тагажме действительно жил Патрекейко Захаров, а название Патроева Гора она получает в 1563 году
Что же сближает этот ручей с Щелейками? Геолог В.А. Зильберминц, изучавший территорию Вытегорского уезда в 1920-е годы, отметил, что ручей имеет несколько имён. Он приводит еще одно его название – Калеручей (здесь Кале- – от вепсского kal’l’ «скала»)
У вытегорской д. Макридино (неподалёку от современных Озерок) В.А. Зильберминц находит и еще одно мощное 10-метровое песчаное отложение, включающие слои глины и известняка, известное у местных жителей под характерным названием «Под Кальей»
Еще один Кайручей (Калиручей, Кальручей) впадает и в реку Андому в районе бывшей деревни Мальян. В середине XIX века на этом водотоке добывался известняк («мел»), считавшийся лучшим в окрестностях, благодарю чему ручей был удостоен упоминания в «Очерке мануфактурно-промышленных сил Европейской России», изданном в 1853 году
В 1930-е годы выходы (обнажения) известняка на Кайручье были изучены геологом В. П. Бархатовой. Именно от указанного названия в 1934 г. исследователь образовала название «кайручейская свита», которое стало обозначать толщи известняков, известных на реке Андоме в районе Мальяна и в бассейне реки Вытегры у Девятин
Антон Соболев