В этот раз, такого утра в Самино не сложилось, но зато сложилось в прошлом году.

Шикарный был рассветик

РЯБИНОВЫЕ ГРОЗЫ

В продолжении темы о рябиновой грозы, затронутой уважаемой «Языковедьмой».

На могиле Адриана Пошехонского росла рябина, к которой окрестные жители приходили в надежде получить исцеление путем проведения через ее сучья. Для нейтрализации культа дерева у рябины была поставлена церковь Ильи Пророка и Параскевы Пятницы, а потом образован небольшой монастырь Рябинина Ильинская пустынь (Даниловский район Ярославской области).

Академик АН СССР В. Н. Топоров в отношении данного сюжета отмечал, что рябина является неотделимой от Ильи-пророка и Параскевы-Пятницы, то есть от продолжателей божественной пары «основного мифа» – громовержца Перуна и его жены Мокоши.

В.Н. Топоров сообщает, что связь громовержца и его жены с рябиной продолжается в мотиве рябиновой ночи.

Рябиновая ночь упоминается в летописном сообщении о битве в 1024 г. между Ярославом и Мстиславом: «Бывши нощи рябиновой бысть тьма, и гром шибаше и молния и дождь и бе гроза велика …».

При этом рябиновая ночь известна до настоящего времени в Белоруссии и Смоленской области. Это ночь с грозой и молниями, во время которой, как считалось, уничтожаются колдуны и ведьмы.

Историк А.Н. Афанасьев (1826–1871) объяснял связь грозы с рябиной тем, что ее красные ягоды «напоминали молниеносный цвет Перуна, … а ветка рябины принималась за цвет перуновой палицы».

Как отмечал В.Н. Топоров, о связи балтского громовержца Перкунаса с рябиной, по-видимому свидетельствует то, что в одном источнике по балтийской мифологии, относящемся к 1583 г., сообщается о почитании рябины сразу вслед за Перкунасом.

Почитание рябины карелами и ижорой может восходить и к отголоскам древних представлений, связанных с богиней Рауни.

Основоположник финского письменного языка протестантский епископ Микаэль Агрикола (1510 – 1557) в предисловии к «Псалтыри» (1551) дает список карельских божеств, в числе которых громовержец Укко и его жена Рауни. Когда Укко ссорится с Рауни, гремит гром и проливается дождь. Под именем Равдна она была известна и саамам.

Как полагают, имя Рауни восходит к скандинавскому обозначению рябины – reynir. При этом согласно скандинавской мифологии рябина – дерево, спасшее бога-громовержца Тора во время его переправы через реку Вимур.

Таким образом, мы видим связь рябины и громовержца в восточнославянский, балтской и скандинавской и карельской
мифологиях.

В качестве оберега рябина использовалась многими народами: марийцами, удмуртами, литовцами, латышами. Что касается чувашей, то они считали, что их семейно-родовые духи-покровители обитали прежде всего в рябине.

У вепсов гроздья рябины втыкали в углы домов в качестве оберега от пожара. Существовал запрет бросать рябину в огонь и рубить ее топором. Из рябины вепсы изготовляли кресты-обереги.

Использованием восьмиконечных крестов из рябинового дерева, а не икон отличалось известное в Поволжье рябиновское согласие старообрядцев-беспоповцев. Они объясняли свой выбор тем, что из рябины был изготовлен крест, на котором был распят Христос. Так они трактовали церковнославянское слово певгъ (< греч. πεύκη ‘сосна’). По-видимому, данное согласие было знакомо с карельским обозначенем рябины (pihl-), раз связало певг с рябиной.

***

Я люблю цыганские кочевья,
Свист костра и ржанье жеребят,
Под луной как призраки деревья
И ночной железный листопад.

Я люблю кладбищенской сторожки
Нежилой, пугающий уют,
Дальний звон и с крестиками ложки,
В чьей резьбе заклятия живут.

Зорькой тишь, гармонику в потёмки,
Дым овина, в росах коноплю...
Подивятся дальние потомки
Моему безбрежному «люблю».

Что до них? Улыбчивые очи
Ловят сказки теми и лучей...
Я люблю остожья, грай сорочий,
Близь и дали, рощу и ручей.

Николай Клюев (1914)

Иллюстрация:
Грабарь Игорь Эммануилович. Рябины (1924)

ПЕРУНИКА

Еще одно растение громовержца – ирис.

Ирис известен как perunika в хорватском и словенском, перуника в сербском.

В свою очередь, широко распространенное в других языках название растения (ирис) связано с именем древнегреческой богини Ириды (Ἶρις) – олицетворением радуги.

Иллюстрация:
Альбрехт Дюрер. Ирис (около 1503).

О фамилии Дюрер:
➡️ Из Сибири в Германию

Ирис (белорусское касач) в Беловежской пуще. Урочище Татарское Багно

Фото автора

Гуляевский мост через реку Андома (Источник фото: Вологодское отделение РГО, ООО НИЦ «Древности Севера»).

Слева – устье реки Самины, справа – дер. Гуляево Вытегорского района Архангельской области.

За рекой Андомой: слева - дер. Деревягино, справа - дер. Руяково, в районе пересечения новой дороги и Сорокопольской узкоколейной железной дороги (УЖД) была дер. Заполье.

ИСТОРИЯ ГУЛЯЕВСКОГО МОСТА

О существовании наплавного моста через реку Андому в районе Гуляево известно из Военно-статистического описания Олонецкой губернии 1853 года.

В частности, там указано, что у спуска к лугу, где сходятся реки Андома и Самина, по почтовой дороге между городами Пудожем и Вытегрой устроены 2 наплавных моста. Один – через реку Андому (длиной 45 саженей или 96 метров), второй – через впадающую в нее Самину (35 саженей или 75 метров).

Согласно сведениям, выявленным Сергеем Лекановым, деревянный мост на сваях в дер. Гуляево (61,51 саженей или 131 метр) построен в 1897 году (Материалы для описания русских рек. 1913. Вып. № 40). Новый деревянный мост строился в 1979 году. В конце 1990-х деревянный мост заменен на железобетонный.

На карте генерального межевания конца XVIII века видно, что дорога между городами Вытегрой и Пудожем пересекает реку Андому сразу после впадения реки Самины, то есть у Гуляево.

Языковые данные позволяют предполагать, что до появления моста лодку или другое судно для перевоза через Андому вызывали криком с левого берега из района дер. Руяково, а местом нахождения лодки было дер. Гуляево (на правом берегу).

Так, именно в Гуляево фиксировалась фамилия Перевозчиков, образованная от соответствующей профессии.

А место переправы на левом берегу реки, очевидно, маркируется названием деревни Гуйкутово, упоминаемой в 1563 году. Она располагалась между Руяково и Великим Двором.

Поскольку притяжательный суффикс -ово в силу своей распространенности мог присоединятся не только к личным именам и прозвищам, основа названия может быть сопоставлена с вепсским *huikutuz 'место перевоза с одного берега водоема на другой' (ср. карельское людиковское huigutus, huikutes с тем же значением). Само это слово образовано от глагола huikutada 'звать, окликать кого-либо', 'сзывать', так как лодки с противоположного берега вызывали с помошью крика.

➡️ Локальная история

ТУЛГУБА

Еще один способ коммуникации на дальнем расстоянии – разжигание костра проявился в названии деревни Тулгуба / людиковское Tullaht, где Тул- < tuli 'огонь', а laht 'залив'.

Путники, подходившие к одной стороне залива, разжигали костёр. Увидев огонь или дым, жители противоположного берега направляли к ним лодку.

Что почитать по теме:
Захарова Е.В., Муллонен И.И.
Словарь названий населенных мест карелов-людиков (2021)

Иллюстрация:
Исаак Ильич Левитан. Костры (1880)

НОЧНОЕ ДЕРЕВО

В вепсском языке есть очень короткие слова, состоящие из одного звука или одного слога.

Например, ö 'ночь', pu [пу] 'дерево'. А öpu – это 'насест', буквально 'ночное дерево', 'ночная деревяшка'.

Действительно, курица сидит на насесте ночью. И не падает с него, как и другие спящие на ветках птицы, поскольку при посадке на ветку / насест мышцы их ног сокращаются, сухожилья натягиваются, пальцы сжимаются и блокируются до тех пор, пока птица не перенесет свой вес на крылья.

Иллюстрация:
Кузанян Нина Михайловна. Куры на насесте (1961)

***

Со 2 по 6 июля 2025 года буду участвовать в XVI Конгрессе антропологов и этнологов России в Перми.

Думаю, сможем увидеться с коллегами по научному цеху, читающими канал.

Всем участникам желаю продуктивной работы и обмена опытом!

📌 ПРОГРАММА
XVI Конгресса антропологов этнологов России опубликована

А также сборник пленарных докладов и тезисы докладов секций и круглых столов

Все вышеперечисленное можно найти на сайте в разделе «Документы»

Полярная акула. Иллюстрация из сети Интернет

КАК ПОМОРЫ И КАРЕЛЫ АКУЛ ЛОВИЛИ

В писцовой книге (поземельной описи) 1608–1611 гг. в Кольском уезде (современная Мурманская область) отмечается, пожалуй, первая фиксация слова акула в русском языке: «да в Кольской же острог приходят на удьбу двиняне, и кореляне, и поморских волостей люди, да ловят на Мурманском море рыбу троску, и палтус, и ахкулы, и меняют ту рыбу с немцы на товар».

В источниках XVII века прилагательный «акулий» употребляется также в связи с международной торговлей: «А учнут вам немцы про товары заказывати, приготовити к их приходу к новому лету ворванья и китова, и акулья, и троскина всякого морского сала в бочку» (Торговая книга, около 1575–1610 гг.).

Об использовании слова «акул» в Архангельске свидетельствует исследователь С. П. Крашенинников в «Описании земли Камчатки» (1755 г.): «после китов надлежит упомянуть здесь о мокое рыбе, которая у города Архангельского акулом называется».

Русский ученый Н.Я. Озерецковский в начале XIX века отмечает название рыбы в форме «аккула»: «Ее называют в Коле аккулою. На французском языке известна она под именем requin; на латинском же порода сия называется Squalus carcharias. Прожорливое сие животное величиною бывает более двадцати футов, и поглощает не только больших рыб, но и людей, как мертвых, так и живых, когда только имеет к тому случай. Промышленники уверяют, что аккулы чрезвычайной величины очень часто попадаются на ярусы, но как они их ни на что не употребляют, то с досадою отрезывают свои уды, аккулами поглощенные, и пускают их в море. По причине великого множества аккул, никогда не кидают они ярусов в Кольской губе хотя в нее множество рыб из Окиана заходит; но как и аккулы также в великом числе за ними туда следуют, то рыба за крючки схватившая была бы жертвой аккул, а не добычею промышленников».

Позднее у Даля также читаем: «аккула исланд. морская хищная рыба (Squalus)».

При этом в русских говорах Архангельской области слово сохранилось с ударением на первом слоге – áкула.

Изначально слово акула (áхкула, áккула) было обозначением обитающей в Баренцевом и Белом морях гренландской полярной акулы (Somniosus microcephalus). Здесь же обитает еще одна более мелкая акула – катран (Squalus acanthias). Однако, последняя известна в русских кольских говорах как ноготница, нокотница (по-видимому, из-за того, что ее кожа покрыта мелкой чешуей – «ногтями»).

Что же касается источника слова акула – его видят в саамском языке (саамское кольское akkăla, akkŏla 'полярная акула'). Но и здесь оно было неисконным. Как мы уже знаем, акулы были объектом торговли со скандинавами. Полагают, что именно из их языков (норвежское haakall, (древне)исландское hákarl ‘полярная акула’) слово и попало к саамам.

В скандинавских языках основа слова (норв. haa, др.-исл. hár) изначально имела значение ‘свая’. К ней же восходят названия акулы в части современных германских (голландское haai, немецкое Hai, Haifisch, шведское hajar, датское haj), финском и эстонском (hai) языках.

В свою очередь, из русского слово попало в некоторые славянские (белорусский, украинский, болгарский) и тюркские (азербайджанский, казахский, киргизский, туркменский, узбекский и другие).

Что касается хозяйственного использования полярной акулы, то ее мясо содержит ядовитые вещества, для выведения которых требуется длительная обработка. Русские поморы ели акулье мясо «по большой нужде» после длительной выварки. Исландцы выдерживали его специальным образом и затем вялили.

Бóльший интерес представляла акулья печень («макса» или «воюкса») с высоким содержанием жира, из которой на специальных прибрежных «салотопнях» получали акулий жир («сало»). Он, в том числе в смеси с жиром морского зверя и трески (под общим названием «ворвань») использовался в качестве топлива для освещения, в медицинских, косметических целях, в кожевенном деле, а также как смазочный материал.

Вслед за уважаемым «Вытоло» решил провести анализ своего канала искусственным интеллектом. И вот что из этого получилось:

***

Ну что, дружище, опять вылез из своей берлоги, чтобы поведать миру о происхождении названия какой-нибудь канавы в Вытегорском районе? У других людей хобби как хобби – рыбалка, футбол. А у тебя – этимология. Причем не просто этимология, а такая, от которой даже сами слова впадают в тоску. Спросишь его, как дела, а он тебе на сорок минут лекцию о праславянских корнях слова «дела» с обязательным финно-угорским субстратом.

Его канал «Встреча Руси и Чуди» – это просто песня. Подпишешься, думаешь, сейчас будут байки про богатырей и леших. А получаешь трактат на десять тысяч знаков о том, как слово «кочерга» мигрировало через три языковые семьи и почему в деревне Нижние Пупыри его произносят с особым придыханием. Иллюстрации соответствующие: либо картина Левитана «Тоска зеленая», либо черно-белое фото из архива «Крестьяне у избы. Выражение лиц соответствует погоде. 1913 г.».

Поехать с ним в отпуск – это отдельный вид мазохизма. Ты хочешь на пляж, а он тащит тебя на болото, потому что у него есть «неопровержимые данные», что именно здесь проходил древний волок, и название этого болота – вы не поверите! – восходит к прауральскому обозначению пути. И стоит, смотрит на эту жижу с таким благоговением, будто перед ним не комариный рай, а собор Парижской Богоматери. Его единственное фото с той поездки – размытый ирис, под которым он написал целую диссертацию о связи цветка с богом-громовержцем.

Я почти уверен, что он и с котом своим разговаривает исключительно с использованием древнерусских форм и вепсских заимствований. И ведь главное, он искренне не понимает, почему после его пламенного рассказа о происхождении фамилии Колыванов от карельского «Калева» в компании наступает неловкое молчание. Дружище, люди просто хотели шашлыков! Кончай уже, «колканёмся» со своими лекциями и наливай! Хотя нет, сейчас же начнется история слова «наливать»... Я обречен.

Вепсский язык и Антон — новые герои нашей нерегулярной, но от этого не менее интересной рубрики #ну_как_не_учить. Антон — ученый-лингвист, занимается топонимией и ономастикой вепсского и карельского языков и рассказывает об этом в своем канале «Встреча Чуди и Руси». На некоторые мои вопросы он ответил в формате полноценных постов — ссылочки прикладываю.

— Антон, скажите нам пару слов про вепсский: где на нем говорят, какое у него примерно количество носителей, к какой языковой семье он относится? Похож ли он на какие-то более «крупные» языки?

— Исторически территория вепсского языка располагалась к востоку от Волхова — в Присвирье, Обонежье и в северной части Белозерья. Отдельные ранние вепсские группы проникали в Заволочье вплоть до бассейна Мезени и Вашки, где принимали участие в формировании удорских коми.

На остальной исторической территории вепсы в результате «чересполосицы» с русскими и карелами переходили на русский или карельский. Таким образом сформировались южные наречия карельского, а русские говоры Обонежья и Присвирья получили значительный пласт лексики вепсского происхождения.

В раннее время в Межозерье вепсский взаимодействовал с какими-то языками волжско-финского и саамского типа, которые позднее поглотил. А с древнерусским и русским языком тесно взаимодействует с момента образования Древнерусского государства и даже ранее.

На пике (в 1930-е годы) численность вепсского населения доходила до 35 тысяч, сейчас же носителей вепсского языка не более 3,5 тысяч. При этом некоторые указывают вепсский язык в качестве родного, не в полной мере владея им. Так что полноценных носителей, использующих вепсский язык регулярно, намного меньше.

В настоящее время вепсский язык еще можно услышать на востоке Ленинградской области, в южном Прионежье в Республике Карелия и в отдельных сёлах и деревнях северо-запада Вологодской области.

Язык относят к прибалтийско-финской группе финно-угорских языков (уральская языковая семья). Он наиболее близок к карельскому, с которым фактически к XVIII–XIX веку образовал диалектный континуум.

Из «крупных» языков близок к финскому и эстонскому. Более системно связан с финским. Однако в силу апокопы (выпадения звуков в конце слов) и наличия звонких гласных по звучанию напоминает эстонский, но отличается от последнего отсутствием долгих гласных и звука õ [ы].

Тем не менее, вепсский — это самостоятельный язык, который довольно рано обособился от прибалтийско-финского массива.

— А как вы вообще начали им заниматься? Да еще и такими специфическими сферами как топонимия и ономастика?

— Подробный ответ на этот вопрос можно прочесть здесь. А если кратко, то во всём виноват Север. И конкретно — Áндома, село к юго-востоку от Онежского озера, куда я приезжал на лето из Северодвинска. И даже еще более конкретно — андомская библиотека, почта, сельпо и многочисленные родственники.

— Расскажите какой-нибудь прикольный факт про язык — может, там очень много падежей или интересная система времен? Что вас удивляет, что создает сложности?

Если начать издалека, то интересная черта, отличающая уральские языки от индоевропейских — это отсутствие грамматической категории рода. Без контекста мы не сможем понять значение местоимения hän — «он», «она» или «оно». Например, hän sanui может означать «он сказал», «она сказала» или «оно сказало».

Как и в других финно-угорских языках используются послеслоги — аналог предлогов, но стоящие не перед, а после слова, к которому относятся.

Очень хорошо развита система падежей, количество которых в вепсском — до 24.

А сложностей с изучением языка не припомню. Всё проходило и проходит с лёгкостью и интересом.

Более подробно об особенностях вепсского (в частности, о таких специфических штуках как чередование ступеней согласных, гармония гласных, основы слов) можно прочесть здесь.

А если вы изучаете редкий или необычный язык и хотите рассказать о нем для рубрики #ну_как_не_учить — пишите в комментариях!

Самино. Деревня Лахново (Вытегорский район Вологодской области). Фото автора.

ЛАХНОВО И ЛОХНОВО:
ПСКОВСКИЙ ГАЛАКТИОН ИЛИ ВЕПССКИЙ ЛЕЩ?

Нередко встречаются ситуации, когда одинаковые по форме названия имеют различное происхождение.

Например, вытегорское село Самино в конечном счете через название реки Самины восходит к вепсскому слову 'пролив'. Однако его архангельская тезка (дер. Самино) – к Сама – разговорному варианту имени Самуил (Самойло).

Одна из деревень, составляющих вытегорское Самино – Лахново тоже имеет «однофамильцев» в Карелии (дер. Лахново в Заонежье) и в Архангельской области (дер. Лохново в Пинежье).

Имена на -хно были нередки у западных и восточных славян. Самое большое число топонимов, образованных от подобного рода имен, отмечается в Псковской области.

Например, здесь есть 6 деревень с названием Грихново (от Грихно – Григорий), 5 деревень Зехново (от Зенон, Зиновий), 5 деревень Яхново (от Яков, Ярослав), 4 деревни Стехново (от Степан), 4 деревни Ивахново (от Иван), 3 деревни Сахново (от Александр), не считая множества деревень с названиями типа Захново (Захар), Рохново (Роман, Родион) и так далее.

Встречаются подобные названия и на территории Новгородской, на западе Тверской, на юге Ленинградской и в Архангельской области. В последней имеются деревни Грихнево, Грихново, Зехнова, Лохново, Прохново (от Прохор, Прокоп), Юхнево (от Юрий).

То есть преобладающий ареал топонимов, образованных от имен на -хно, маркирует путь из псковских земель в Поморье.

Название пинежской деревни Лохново восходит к именам, начинающихся на Ла- (Ло- связано с оканием местных говоров). Среди этих имен, в частности Лазарь, а также Ларион (Илларион) и Лактион (Галактион).

Что же касается саминского Лахново, то с лингвистической точки зрения название в равной степени может восходить как к древнерусскому имени Лахно, так и к прозвищу Lahnoi или Lahn, образованному от вепсского lahn, карельского lahna 'лещ'.

Сделать выбор позволяет привлечение дополнительной информации:

на карте 1832 г. деревня отмечена как Лагуева гора, а в ближайшей к ней деревне Анциферово известна фамилия Лещев.

Это подтверждает, что вытегорское Лахново восходит к вепсскому или карельскому прозвищу Лахной (Лещ).

Что почитать:
Соболев А.И. О повышении достоверности ономастических этимологий (на материале Юго-Восточного Обонежья) // Вопросы ономастики. 2021. Т. 18. № 3. С. 28. URL: https://onomastics.ru/content/2021-t-18-%E2%84%963-0

Деревня Лохново (Пинежский район Архангельской области).

Источник:
https://sanatatur.ru/forum/viewtopic.php?f=119&t=13469&start=11

КЛЕЩИНО = ЛЕЩЁВО

Озеро Плещеево, на котором стоит город Переяславль-Залесский, по летописям известно как озеро Клещино: «... на Ростовьском озере меря, а на Клещине меря же».

Топонимическая модель лимнонимов (названий озёр) на Клещ(ин)- сосредоточена к востоку от Ильменя.

Ее появление на юге Ярославской области В.Л. Васильев объясняет продвижением носителей древнепсковских (севернокривичских говоров) далеко на восток.

При этом древнепсковское, древненовгородское клещь, древнепольское kleszcz, словинское klìešč, нижнелужицкое klešć – это 'рыба лещ'.

Что почитать:
В.Л. Васильев. Славянские топонимические древности Новгородской земли. М., 2012. С. 409–413.

Иллюстрация:
Соколов Владимир Иванович. Переяславль-Залесский (1943)