🇻🇳 Поскольку редакция канала временно переместилась в г. Хошимин, сегодня будет вьетнамский флешбек #оффтоп. Начнем с банального. Все знают, что Вьетнам длинный, но насколько? На карте 1️⃣ можно сравнить с Западной Европой. Но вот кое-что поинтереснее. Приобрел тут пару школьных атласов. На 2️⃣ видим Вьетнам с островами (так себе острова, на самом деле, но как-нибудь потом об этом), на которые он претендует. Принадлежность Спратли (которые Вьетнам контролирует наполовину) и Парасельских островов (которые контролирует Китай) подчеркивается, где только можно 3️⃣. Детям рассказывают в первую очередь об экономических блоках: помимо АСЕАН, показаны USMCA, ЕАЭС и ЕС 4️⃣, но не НАТО и прочие. Города России обозначаются по-вьетнамски вот так 5️⃣.
А города и провинции Китая – так 6️⃣. Дело в том, что вьетнамцы читают китайские названия, используя свое произношение китайских иероглифов (этот навык не утрачен, как можно было бы подумать). Удивительна все-таки сила китайской письменности, не знающей границ между языковыми семьями!
Также заслуживает внимания этническая карта Вьетнама 7️⃣.
А вот что удалось увидеть в музее вьетнамской войны. Карта 8️⃣ показывает территории, обработанные Agent Orange, а 9️⃣ – американскими боеприпасами. В центральном Вьетнаме (а это юг Северного и север Южного) живого места нет.
Ну и в завершение – карта-курьез, видно, что создавал ее вьетнамский аналог поколения ЕГЭ. Показано, в каких странах поддерживали борьбу вьетнамского народа: все советские республики оказались в серой зоне вместе с самыми лютыми американскими марионетками вроде Таиланда, Испании или Турции (а также почему-то Кашмиром), Киргизия с Таджикистаном – в Китае, а Калининград – вообще в море. Такие дела.
А города и провинции Китая – так 6️⃣. Дело в том, что вьетнамцы читают китайские названия, используя свое произношение китайских иероглифов (этот навык не утрачен, как можно было бы подумать). Удивительна все-таки сила китайской письменности, не знающей границ между языковыми семьями!
Также заслуживает внимания этническая карта Вьетнама 7️⃣.
А вот что удалось увидеть в музее вьетнамской войны. Карта 8️⃣ показывает территории, обработанные Agent Orange, а 9️⃣ – американскими боеприпасами. В центральном Вьетнаме (а это юг Северного и север Южного) живого места нет.
Ну и в завершение – карта-курьез, видно, что создавал ее вьетнамский аналог поколения ЕГЭ. Показано, в каких странах поддерживали борьбу вьетнамского народа: все советские республики оказались в серой зоне вместе с самыми лютыми американскими марионетками вроде Таиланда, Испании или Турции (а также почему-то Кашмиром), Киргизия с Таджикистаном – в Китае, а Калининград – вообще в море. Такие дела.
Сегодня день рождения у Яна Вермеера, художника, который воспел картографию. Историки искусства подчас называют его «картографическим маньяком»: карты (и глобусы) представлены на девяти из тридцати четырех его картин и проработаны с такой точностью, что практически все можно идентифицировать вплоть до издателя и года издания. Дело, конечно, не только в его личном пристрастии, но и в важности картографии в жизни голландцев XVII века. Карты – символ бурного роста страны за счет торговли и колонизации – стали ключевой деталью интерьера, они появляются и у других художников (почитать об этом можно здесь)
На картине «Аллегория живописи» 1️⃣ изображен Бельгийский лев, о котором писалось тут (и вообще, пользуясь случаем, напоминаю о нидерландском цикле на этом канале). А картина Вермеера «Географ» 2️⃣ вообще нагло используется здесь в качестве юзерпика.
Вот еще несколько его картографических картин: 3️⃣ «Офицер и смеющаяся девушка», 4️⃣ «Молодая женщина с кувшином воды», 5️⃣ «Женщина, читающая письмо» 6️⃣ «Женщина с лютней». Короче, кредо художника – карты и женщины, все, как мы любим 💪
А на Google Arts & Culture есть красиво оформленная история о Вермеере и картах (смотреть надо на большом экране).
На картине «Аллегория живописи» 1️⃣ изображен Бельгийский лев, о котором писалось тут (и вообще, пользуясь случаем, напоминаю о нидерландском цикле на этом канале). А картина Вермеера «Географ» 2️⃣ вообще нагло используется здесь в качестве юзерпика.
Вот еще несколько его картографических картин: 3️⃣ «Офицер и смеющаяся девушка», 4️⃣ «Молодая женщина с кувшином воды», 5️⃣ «Женщина, читающая письмо» 6️⃣ «Женщина с лютней». Короче, кредо художника – карты и женщины, все, как мы любим 💪
А на Google Arts & Culture есть красиво оформленная история о Вермеере и картах (смотреть надо на большом экране).
Но вернемся уже к Белоруссии и взглянем сегодня на национальный состав белорусских земель в конце XIX века, за два десятилетия до того, как здесь будут провозглашены первые государства, имеющие в своем названии этноним «белорусский». Сразу отмечу, что эта тема – настоящее минное поле – но в Восточной Европе это повсеместно, так что тут ничего нового.
Итак, во-первых, что такое «белорусские земли»? Самый очевидный ответ: земли, где большинство населения составляют белорусы. И тут же встречный вопрос: а кто такие белорусы? Снова процитирую Юрия Корякова:
Многие люди даже не знали этого слова, они называли себя или просто русскими, если были православными, а если они были католиками, то так и называли себя католиками или поляками; все еще бытовали названия "литвины", "полещуки", "пинчуки" и другие экзоэтнонимы. Массово встречалось неотождествление себя ни с одним известным человеку этносом, что проявлялось в выражении "тутэйшы" и "проста мова" Чем выше был социальный статус человека, тем скорее он считал себя русским (если он был католиком – поляком).
Раз белорусы не могли определить себя сами, за дело брались ученые, виднейшим из которых был Евфимий Карский. В своем великом (без всякой иронии) труде «Белоруссы», публикация которого началась в 1903 г., он дал свою оценку белорусоязычного ареала, отраженную на этой карте. Карский честно сообщал, что «очерченная ниже область скорее принадлежит белорусскому наречию, нежели племени», но всего каких-то пятнадцать лет спустя его карта начала использоваться в целях, которые он вряд ли мог предполагать.
Итак, во-первых, что такое «белорусские земли»? Самый очевидный ответ: земли, где большинство населения составляют белорусы. И тут же встречный вопрос: а кто такие белорусы? Снова процитирую Юрия Корякова:
Многие люди даже не знали этого слова, они называли себя или просто русскими, если были православными, а если они были католиками, то так и называли себя католиками или поляками; все еще бытовали названия "литвины", "полещуки", "пинчуки" и другие экзоэтнонимы. Массово встречалось неотождествление себя ни с одним известным человеку этносом, что проявлялось в выражении "тутэйшы" и "проста мова" Чем выше был социальный статус человека, тем скорее он считал себя русским (если он был католиком – поляком).
Раз белорусы не могли определить себя сами, за дело брались ученые, виднейшим из которых был Евфимий Карский. В своем великом (без всякой иронии) труде «Белоруссы», публикация которого началась в 1903 г., он дал свою оценку белорусоязычного ареала, отраженную на этой карте. Карский честно сообщал, что «очерченная ниже область скорее принадлежит белорусскому наречию, нежели племени», но всего каких-то пятнадцать лет спустя его карта начала использоваться в целях, которые он вряд ли мог предполагать.
Белорусское наречие, согласно Карскому, распространено на обширной территории, выходящей далеко за пределы современной Белоруссии – на западе и северо-западе, но особенно на востоке. О трудностях причисления обитателей всех этих земель к тому или иному племени Карский пишет так:
Въ Сувалкской губерніи сосѣдями бѣлоруcсовъ съ северозапада и запада являются уже поляки. Разграничивать бѣлоруcсовъ и поляковъ значительно труднѣе, такъ какъ бѣлоруcсы-католики съ интеллигентнымъ лицомъ здѣсь стараются говорить по-польски; но домашнимъ обиходнымъ языкомъ служитъ чисто бѣлорусскій, съ нѣкоторымъ лишь запасомъ полонизмовъ въ словарѣ.
Какъ извѣстно, бѣлорусская рѣчь имѣетъ много общаго съ южновеликорусскими говорами, такъ что здѣсь опять представляется немало трудностей при разграниченіи тѣхъ и другихъ. Тутъ прежде всего слѣдуетъ различать бѣлорусcовъ по образу жизни: они селятся въ мѣстностяхъ лѣсистыхъ и болотистыхъ; великоруссы поэтому и называютъ ихъ полехами, а мѣстность ихъ Полѣсьемъ.
Разсматривая особенности языка этихъ полеховъ, приходимъ къ заключенію что жители самой западной части Жиздринского и Масальского уѣздовъ, дѣйствительно, бѣлоруcсы, но только принявшіе немало особенностей и южновеликорусскихъ говоровъ. У нихъ между прочимъ уже нѣтъ и дзеканья и твердаго р.
(Хочется спросить: «Евфимий Федорович, уважаемый, а почему же они тогда белорусы, коли нет таких важных для белорусского наречия черт? Как бы то ни было, это еще одно доказательство того, что о том, кто белорус, а кто – нет, судили не сами обитатели этих земель, а специально обученные люди, и хорошо, что такие мудрые, как Карский).
Въ Сувалкской губерніи сосѣдями бѣлоруcсовъ съ северозапада и запада являются уже поляки. Разграничивать бѣлоруcсовъ и поляковъ значительно труднѣе, такъ какъ бѣлоруcсы-католики съ интеллигентнымъ лицомъ здѣсь стараются говорить по-польски; но домашнимъ обиходнымъ языкомъ служитъ чисто бѣлорусскій, съ нѣкоторымъ лишь запасомъ полонизмовъ въ словарѣ.
Какъ извѣстно, бѣлорусская рѣчь имѣетъ много общаго съ южновеликорусскими говорами, такъ что здѣсь опять представляется немало трудностей при разграниченіи тѣхъ и другихъ. Тутъ прежде всего слѣдуетъ различать бѣлорусcовъ по образу жизни: они селятся въ мѣстностяхъ лѣсистыхъ и болотистыхъ; великоруссы поэтому и называютъ ихъ полехами, а мѣстность ихъ Полѣсьемъ.
Разсматривая особенности языка этихъ полеховъ, приходимъ къ заключенію что жители самой западной части Жиздринского и Масальского уѣздовъ, дѣйствительно, бѣлоруcсы, но только принявшіе немало особенностей и южновеликорусскихъ говоровъ. У нихъ между прочимъ уже нѣтъ и дзеканья и твердаго р.
(Хочется спросить: «Евфимий Федорович, уважаемый, а почему же они тогда белорусы, коли нет таких важных для белорусского наречия черт? Как бы то ни было, это еще одно доказательство того, что о том, кто белорус, а кто – нет, судили не сами обитатели этих земель, а специально обученные люди, и хорошо, что такие мудрые, как Карский).
Telegram
Вечерний картограф
Но вернемся уже к Белоруссии и взглянем сегодня на национальный состав белорусских земель в конце XIX века, за два десятилетия до того, как здесь будут провозглашены первые государства, имеющие в своем названии этноним «белорусский». Сразу отмечу, что эта…
О восточных пределах обитания белорусского племени скажем особо. Карский относит к его ареалу половину современной Смоленской области, части Брянской, Псковской и Тверской. Напомним, говорил он о лингвистических и этнографических особенностях местного населения, никак не касаясь вопроса самоидентификации. Половина Смоленщины определяется как заселенная белорусами и на этнографической карте Александра Риттиха 1875 г. 1️⃣*. Кстати, обратите внимание на то, как похожа восточная граница расселения белорусов по Риттиху на восточную границу Польши в 1618-67 гг 2️⃣. Это вполне может означать, что белорусов он определял как русских, живших под польcкой властью.
Что касается части Тверской губернии, то здесь мы имеем определенную интригу, о которой в следующем посте.
* Это та самая карта, которая фигурировала в посте о финнах и карелах, хороший пост, почитайте, если еще не )
Что касается части Тверской губернии, то здесь мы имеем определенную интригу, о которой в следующем посте.
* Это та самая карта, которая фигурировала в посте о финнах и карелах, хороший пост, почитайте, если еще не )
Еще в начале XX века обитатели земель вдоль Московско-Виндавской железной дорог от Зубцова до Западной Двины демонстрировали признаки отдельного диалекта, имевшего белорусские признаки. Он был описан графом Сергеем Шереметевым 1️⃣, человеком и аэропортом (в 1901 г. в его угодьях появилась платформа Шереметьевская, которая дала название возникшему вокруг него поселку, а тот, в свою очередь, – аэропорту). Вот цитаты из его книги 2️⃣-3️⃣, еще недавно доступной на тверских библиотечных сайтах, а теперь сохранившиеся только в ЖЖ У меня есть конспирологическая версия, почему так случилось.
Жители этого региона известны под названием тудовлян. В ХХ веке их этнографические отличия от окружающего населения стерлись, но в XXI-м нашлась группадолбоебов энтузиастов, потребовавших считать себя поляками. Очень характерно, что именно поляками, а не белорусами: авторы этой петиции вполне логично делали ставку на более «престижную» идентичность, надеясь получить больше профита. Все это вызвало определенную ажитацию в белорусских оппозиционных СМИ, а моя конспирологическая версия состоит в том, что доступ к книжке Шереметева закрыли, как бы чего не вышло.
Здесь нужно сделать такое замечание. И Риттих, и Шереметев, и Карский, были сторонниками триединства русского народа, а потому, расширяя пределы обитания белорусского племени на восток, не видели никакого ущерба для России. Но, повторюсь, совершенно иначе это будет выглядеть в 1917-18 годах.
Жители этого региона известны под названием тудовлян. В ХХ веке их этнографические отличия от окружающего населения стерлись, но в XXI-м нашлась группа
Здесь нужно сделать такое замечание. И Риттих, и Шереметев, и Карский, были сторонниками триединства русского народа, а потому, расширяя пределы обитания белорусского племени на восток, не видели никакого ущерба для России. Но, повторюсь, совершенно иначе это будет выглядеть в 1917-18 годах.
Выше мы поговорили о причислении людей к белорусскому племени на основании внешних наблюдений. А что думали сами эти люди? Важным источником служит перепись населения 1897 г., в ходе которой задавался, помимо прочего, вопрос о родном языке. Картина, вырисовывающаяся на основании этих ответов, заметно отличается от того, что мы видим у Карского.
Перепись населения 1897 г. показала, что носители белорусского наречия проживают в десяти губерниях Российской империи. В двух – Минской и Могилевской – таковые доминировали. Еще в трех – Гродненской, Виленской и Витебской – составляли примерно половину населения. Наконец, еще в пяти – Сувалкской, Ковенской, Курляндской, Смоленской и Черниговской – были уезды со значительной долей белорусов.
Самым белорусскоязычным оказался Краснинский уезд Смоленской губернии: 90% населения. Белорусское большинство зафиксировано еще в трех уездах, находящихся ныне на территории России: Невельском и Велижском Витебской губернии и Суражском Черниговской. А вот в двух уездах Гродненской губернии белорусов почти нет: это Брест-Литовский (1,8%) и Кобринский (0%). Целых 20,5% задекларировали белорусское наречие в качестве родного в Люцинском уезде Витебской губернии (ныне Латвия). Двое его носителей – мои прапрапрадед и прапрабабка: возможно, именно поэтому я уделяю столько времени Белоруссии, почти забыв о границах – изначальном предмете этого цикла.
Видно, что данные переписи по Смоленщине расходятся с оценками этнографов. Люди считают себя русскими, а не кем-то еще, а Евфимий Федорович строго говорит: «нет, братцы, белорусы вы, о чем особенности и языка вашего, и быта свидетельствуют». И ведь, действительно, если бы советская власть решила включить Смоленскую область в состав Белоруссии (что она ненадолго и сделала, как мы увидим позже), были бы смоляне сегодня белорусами и даже не помышляли бы, как может быть иначе.
Перепись населения 1897 г. показала, что носители белорусского наречия проживают в десяти губерниях Российской империи. В двух – Минской и Могилевской – таковые доминировали. Еще в трех – Гродненской, Виленской и Витебской – составляли примерно половину населения. Наконец, еще в пяти – Сувалкской, Ковенской, Курляндской, Смоленской и Черниговской – были уезды со значительной долей белорусов.
Самым белорусскоязычным оказался Краснинский уезд Смоленской губернии: 90% населения. Белорусское большинство зафиксировано еще в трех уездах, находящихся ныне на территории России: Невельском и Велижском Витебской губернии и Суражском Черниговской. А вот в двух уездах Гродненской губернии белорусов почти нет: это Брест-Литовский (1,8%) и Кобринский (0%). Целых 20,5% задекларировали белорусское наречие в качестве родного в Люцинском уезде Витебской губернии (ныне Латвия). Двое его носителей – мои прапрапрадед и прапрабабка: возможно, именно поэтому я уделяю столько времени Белоруссии, почти забыв о границах – изначальном предмете этого цикла.
Видно, что данные переписи по Смоленщине расходятся с оценками этнографов. Люди считают себя русскими, а не кем-то еще, а Евфимий Федорович строго говорит: «нет, братцы, белорусы вы, о чем особенности и языка вашего, и быта свидетельствуют». И ведь, действительно, если бы советская власть решила включить Смоленскую область в состав Белоруссии (что она ненадолго и сделала, как мы увидим позже), были бы смоляне сегодня белорусами и даже не помышляли бы, как может быть иначе.
Подведем итог: что же представляли собой белорусские земли в начале XX века, основываясь на результатах переписи населения 1897 г.? Как показано выше, носители белорусского наречия образовывали сплошной ареал, примерно совпадающий с территорией современной Белоруссии. Большинство белорусов были православными (хотя еще пару поколений здесь доминировало униатство), меньшинство – католиками.
Если белорусы представляли собой преимущественно сельское население, то в городах крупнейшей этноконфессиональной группой были евреи. Если в целом по уездам доля евреев не превышала 30% (максимум – Белостокский – 28,3%), то в абсолютном большинстве уездных городов евреи составляли больше половины населения, а в центрах пяти губерний – Вильне, Витебске, Гродно, Минске и Могилеве – 40-50%. Самым еврейским из уездных городов был Слоним (83%), за ним следовали Пинск (74,3%) и Слуцк (71,5%). Для контекста – карта, показывающая долю еврейского населения по губерниям Европейской России: Гродненская по этому показателю (17,3%) занимала второе место в Империи после Варшавской.
Что касается поляков и русских, то первые были заметным меньшинством только в Бельском и Белостокском уездах Гродненской губернии (на территории современной Польши), а также в Виленском узде (20,1%). От 5 до 10% доля поляков составляла в Трокском уезде Виленской губернии, Двинском уезде Витебской, Минском, Свенцянском Виленской и Гродненском. Однако их культурная и экономическая роль – особенно в западных уездах – была непропорционально велика относительно численности.
Наиболее высокий процент указавших великорусское наречие наблюдался в северных и восточных уездах Витебской губернии (на нынешнем белорусско-российско-латвийском пограничье), а также в Виленском, Бобруйском и Гомельском уедах.
Если белорусы представляли собой преимущественно сельское население, то в городах крупнейшей этноконфессиональной группой были евреи. Если в целом по уездам доля евреев не превышала 30% (максимум – Белостокский – 28,3%), то в абсолютном большинстве уездных городов евреи составляли больше половины населения, а в центрах пяти губерний – Вильне, Витебске, Гродно, Минске и Могилеве – 40-50%. Самым еврейским из уездных городов был Слоним (83%), за ним следовали Пинск (74,3%) и Слуцк (71,5%). Для контекста – карта, показывающая долю еврейского населения по губерниям Европейской России: Гродненская по этому показателю (17,3%) занимала второе место в Империи после Варшавской.
Что касается поляков и русских, то первые были заметным меньшинством только в Бельском и Белостокском уездах Гродненской губернии (на территории современной Польши), а также в Виленском узде (20,1%). От 5 до 10% доля поляков составляла в Трокском уезде Виленской губернии, Двинском уезде Витебской, Минском, Свенцянском Виленской и Гродненском. Однако их культурная и экономическая роль – особенно в западных уездах – была непропорционально велика относительно численности.
Наиболее высокий процент указавших великорусское наречие наблюдался в северных и восточных уездах Витебской губернии (на нынешнем белорусско-российско-латвийском пограничье), а также в Виленском, Бобруйском и Гомельском уедах.
К началу ХХ века вопросы идентичности на белорусских землях волновали довольно узкую прослойку населения. А в этой прослойке разворачивался конфликт между двумя концепциями – белорусской национальной и западнорусской.
Белорусское национальное движение в это время остается в значительной степени польским делом. Поляки доминируют среди деятелей первой белорусской политической партии – Белорусской социалистической громады. То же касается издателей и авторов первых газет на современном белорусском языке – «Наша доля» и «Наша нива». Да что там, один классик белорусской литературы – Янка Купала – урожденный Ян Луцевич (из обедневших польских шляхтичей), другой – Якуб Колас – из крестьян, но урожденный Константин Мицкевич.
Впрочем, это не должно сбивать с толку: цели польского и белорусского национальных проектов на белорусских землях никогда полностью не совпадали, сколько бы поляков ни было в белорусском. Поляки, выбравшие «белорусскую опцию», были немалыми визионерами, видя себя элитой будущего нового государства (и стали бы ею, если бы оно было организовано на их началах). Нечто подобное, но в меньших масштабах, имело место и в Литве.
В 1892 г. выходит сборник стихов на белорусском языке «Дудка белорусская». За псевдонимом Мацей Бурачок скрывается польский шляхтич с Виленщины, участник восстания 1863 г., Франчишек Богушевич. Предисловие – «Прадмова» – к сборнику принято считать манифестом белорусского национального возрождения.
Чтение этого произведения позволяет понять, почему с белорусизацией всегда были проблемы. Пан Богушевич из кожи вон лезет, чтобы показать белорусам, что он свой, такой же мужик, как и они, но при этом обращается к ним как к умственно неполноценным:
Ja sam kaliś dumaŭ, szto mowa nasza — „mużyckaja” mowa i tolki taho! Ale, pazdaroŭ Boże dobrych ludcoŭ, jak nauczyli mianie czytać-pisać, z toj pary ja szmat hdzie byŭ, szmat czaho widzieŭ i czytaŭ: i prakanaŭsia, szto mowa naszaja jość takajaż ludzkaja i panskaja jak i francuzkaja, albo niamieckaja, albo i inszaja jakaja. Czytaŭ ja ci mała starych papieraŭ pa dwieście, pa trysta hadoŭ tamu pisanych u naszaj ziamli i pisanych wialikimi panami, a naszaj mowaj czyściusinkaj jakby wot ciapier pisałasia.
(В последнем предложении явный подлог: трыста гадоў таму «паперы» писались ну совсем не як-бы вот цяпер. Кстати, как вам белорусская латиница? Именно в таком виде «Дудка» впервые увидела свет, здесь и дальше цитаты приводятся по краковскому изданию 1896 г.)
Белорусское национальное движение в это время остается в значительной степени польским делом. Поляки доминируют среди деятелей первой белорусской политической партии – Белорусской социалистической громады. То же касается издателей и авторов первых газет на современном белорусском языке – «Наша доля» и «Наша нива». Да что там, один классик белорусской литературы – Янка Купала – урожденный Ян Луцевич (из обедневших польских шляхтичей), другой – Якуб Колас – из крестьян, но урожденный Константин Мицкевич.
Впрочем, это не должно сбивать с толку: цели польского и белорусского национальных проектов на белорусских землях никогда полностью не совпадали, сколько бы поляков ни было в белорусском. Поляки, выбравшие «белорусскую опцию», были немалыми визионерами, видя себя элитой будущего нового государства (и стали бы ею, если бы оно было организовано на их началах). Нечто подобное, но в меньших масштабах, имело место и в Литве.
В 1892 г. выходит сборник стихов на белорусском языке «Дудка белорусская». За псевдонимом Мацей Бурачок скрывается польский шляхтич с Виленщины, участник восстания 1863 г., Франчишек Богушевич. Предисловие – «Прадмова» – к сборнику принято считать манифестом белорусского национального возрождения.
Чтение этого произведения позволяет понять, почему с белорусизацией всегда были проблемы. Пан Богушевич из кожи вон лезет, чтобы показать белорусам, что он свой, такой же мужик, как и они, но при этом обращается к ним как к умственно неполноценным:
Ja sam kaliś dumaŭ, szto mowa nasza — „mużyckaja” mowa i tolki taho! Ale, pazdaroŭ Boże dobrych ludcoŭ, jak nauczyli mianie czytać-pisać, z toj pary ja szmat hdzie byŭ, szmat czaho widzieŭ i czytaŭ: i prakanaŭsia, szto mowa naszaja jość takajaż ludzkaja i panskaja jak i francuzkaja, albo niamieckaja, albo i inszaja jakaja. Czytaŭ ja ci mała starych papieraŭ pa dwieście, pa trysta hadoŭ tamu pisanych u naszaj ziamli i pisanych wialikimi panami, a naszaj mowaj czyściusinkaj jakby wot ciapier pisałasia.
(В последнем предложении явный подлог: трыста гадоў таму «паперы» писались ну совсем не як-бы вот цяпер. Кстати, как вам белорусская латиница? Именно в таком виде «Дудка» впервые увидела свет, здесь и дальше цитаты приводятся по краковскому изданию 1896 г.)
Telegram
дугоизлазни акценат
Процитировал епископа Пранцишкуса Карявичюса — мы себя считаем подданными России в ответ на требования лояльности католического клира в оккупированной немцами Литве Вильгельму II — но не сразу заподозрил подвох. Подвох в том, что ничего этнически литовского…
Карский в первом томе «Белоруссов» подвергает «Дудку» Богушевича беспощадной критике, называя ее «очень тенденциозной книжкой»:
Бурачокъ, напоминая бѣлоруссамъ объ ихъ общей жизни съ Литвой въ прежніе времена и о древности ихъ языка, а также бывшей литературной его обработкѣ, старается возбудить сепаратистическіе стремленія національныя и литературныя: отстранить бѣлорусовъ отъ великоруссовъ и побудить ихъ къ выработкѣ самостоятельной литературы. “Pradmowa” написала довольно ловко […] несомнѣнно съ цѣлью вызвать смуту въ русскомъ семействѣ. Она можетъ даже произвести нѣкоторое впечатлѣніе на людей, мало знакомыхъ съ исторіей бѣлорусской территоріи и съ особенностями славянскихъ языковъ, которые здѣсь упоминаются, а также съ отношеніями русскихъ нарѣчій.
«Отстранить белорусов от великоруссов» Богушевич пытается подчеркиванием связи Белоруссии с Литвой и Польшей. В его концепции белорусской истории нет никакой единой Руси, зато есть наша зямелька:
Z pradwieku, jak nasza ziamielka z Litwoj złuczyłasia, jak i z Polszaj zjadnalasia dobrawolnaja, dyk usio jaje „Biełarusijaj” zwali i nia darmaż heta! Nia wialikaja, nia małaja, nia czyrwonaja, nia czornaja jana była, a bielaja, czystaja: nikoha nia biła, nia padbiwała, tolki baraniłasia. […] Użo bolsz jak piatsot hadoŭ tamu, da panawania kniazia Witenesa na Litwie, Biełarusija razam z Litwoj baraniłasia ad kryżackich napaści i szmat miestaŭ, jak Połock, pryznawali nad saboj panawanie kniazioŭ Litoŭskich, a pośle Witenesa Litoŭski kniaź Giadymin złuczyŭ susim Biełarusiju z Litwoj u adno silnaja karaleŭstwa i adwajawaŭ szmat ziamli ad kryżakoŭ i ad druhich susiedaŭ.
Но главный пафос «Прадмовы» состоит в том, что без языка народ обречен на вымирание. Богушевич пугает читателя образом человека, который перед смертью теряет речь, и говорит, что то же самое происходит с народами: Szmat było takich narodaŭ, szto stracili napiersz mowu swaju, tak jak toj czaławiek prad skananiem, katoramu mowu zajmie, a potym i zusim zamiorli. И делает вывод:
Hdzież ciapier Biełaruś? Tam, bratcy, jana hdzie nasza mowa żywieć: jana ad Wilna da Mazyra, ad Witebska za małym nia da Czarnihawa, hdzie Grodna, Mińsk, Mahiloŭ, Wilnia i szmat miasteczkaŭ i wiosak...
Вслед за ним деятели белорусского национального движения будут пытаться строить белорусскую нацию в границах языкового ареала, а насколько успешно – мы увидим позже.
Бурачокъ, напоминая бѣлоруссамъ объ ихъ общей жизни съ Литвой въ прежніе времена и о древности ихъ языка, а также бывшей литературной его обработкѣ, старается возбудить сепаратистическіе стремленія національныя и литературныя: отстранить бѣлорусовъ отъ великоруссовъ и побудить ихъ къ выработкѣ самостоятельной литературы. “Pradmowa” написала довольно ловко […] несомнѣнно съ цѣлью вызвать смуту въ русскомъ семействѣ. Она можетъ даже произвести нѣкоторое впечатлѣніе на людей, мало знакомыхъ съ исторіей бѣлорусской территоріи и съ особенностями славянскихъ языковъ, которые здѣсь упоминаются, а также съ отношеніями русскихъ нарѣчій.
«Отстранить белорусов от великоруссов» Богушевич пытается подчеркиванием связи Белоруссии с Литвой и Польшей. В его концепции белорусской истории нет никакой единой Руси, зато есть наша зямелька:
Z pradwieku, jak nasza ziamielka z Litwoj złuczyłasia, jak i z Polszaj zjadnalasia dobrawolnaja, dyk usio jaje „Biełarusijaj” zwali i nia darmaż heta! Nia wialikaja, nia małaja, nia czyrwonaja, nia czornaja jana była, a bielaja, czystaja: nikoha nia biła, nia padbiwała, tolki baraniłasia. […] Użo bolsz jak piatsot hadoŭ tamu, da panawania kniazia Witenesa na Litwie, Biełarusija razam z Litwoj baraniłasia ad kryżackich napaści i szmat miestaŭ, jak Połock, pryznawali nad saboj panawanie kniazioŭ Litoŭskich, a pośle Witenesa Litoŭski kniaź Giadymin złuczyŭ susim Biełarusiju z Litwoj u adno silnaja karaleŭstwa i adwajawaŭ szmat ziamli ad kryżakoŭ i ad druhich susiedaŭ.
Но главный пафос «Прадмовы» состоит в том, что без языка народ обречен на вымирание. Богушевич пугает читателя образом человека, который перед смертью теряет речь, и говорит, что то же самое происходит с народами: Szmat było takich narodaŭ, szto stracili napiersz mowu swaju, tak jak toj czaławiek prad skananiem, katoramu mowu zajmie, a potym i zusim zamiorli. И делает вывод:
Hdzież ciapier Biełaruś? Tam, bratcy, jana hdzie nasza mowa żywieć: jana ad Wilna da Mazyra, ad Witebska za małym nia da Czarnihawa, hdzie Grodna, Mińsk, Mahiloŭ, Wilnia i szmat miasteczkaŭ i wiosak...
Вслед за ним деятели белорусского национального движения будут пытаться строить белорусскую нацию в границах языкового ареала, а насколько успешно – мы увидим позже.
Telegram
Вечерний картограф
Но вернемся уже к Белоруссии и взглянем сегодня на национальный состав белорусских земель в конце XIX века, за два десятилетия до того, как здесь будут провозглашены первые государства, имеющие в своем названии этноним «белорусский». Сразу отмечу, что эта…
Кстати, не могу отказать себе в удовольствии отметить, что на одной и той же странице «Прадмовы» мы видим написание Biełarusija и Biełaruś. В последующих изданиях все будет унифицировано, а затем и переведено на кириллицу. В издании 1907 г. еще употребляются обе формы, но дано примечание: lepiej Biełaruś [лучше Беларусь].
И последняя на сегодня цитата из Карского. Делая обзор белорусской литературы 1860-х годов, он сурово отзывается о произведениях, имевших целью возбуждение простого народа против православной церкви и русских. Первым номером в списке таковых идет «Мужицкая правда» Калиновского. «Прокламация написана очень зло», констатирует Карский.
Все заинтересовавшиеся трудом Евфимия Федоровича уважаемого приглашаются ознакомиться с оригиналом.
Все заинтересовавшиеся трудом Евфимия Федоровича уважаемого приглашаются ознакомиться с оригиналом.
Минутка интерактива.
В прошлых постах были цитаты на белорусском. Предполагаю, что все всё поняли, но на всякий случай спрошу: нужно ли белорусские тексты (которых еще будет немало) переводить на русский?
В прошлых постах были цитаты на белорусском. Предполагаю, что все всё поняли, но на всякий случай спрошу: нужно ли белорусские тексты (которых еще будет немало) переводить на русский?
Anonymous Poll
55%
Надо
45%
Не надо