Картина Федора Алексеева начала XIX века, где можно увидеть Алевизов ров перед Кремлем в Москве

Ров был засыпан после войны 1812 года. Его кирпичные основы, скорее всего, до сих пор можно найти под землей

Бросается в глаза запущенный вид Кремля. Есть предположения, что он правда так и выглядел. Царский двор был в Санкт-Петербурге, а Москва, потеряв статус столицы, приобрела несколько провинциальный вид

Это Палех, "Рождество", XIX век, фрагмент. Не шедевр, наверное, да, но каковы пастухи!

Образ Рожества Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа.

Черноисточинский завод близ Нижнего Тагила, иконописец Козьма Петров [Полетаев?], первая четверть XIX в.
Одна из створ трехчастного складня «Троица. Рождество Христово. Похвала Богоматери», вделанного в медные рамки. По нижнему полю иконы надпись: «П[иса]ны сии с[вя]тыя иконы ... м[еся]ца марта в к [20] д[ень] со- ве[ршися] писаны в сибире Черноисточи завода иконопис- цом Козмой Петровым».

Рождество Христово. Ростов. ⁠Середина ⁠XVI в. Британский музей, Лондон, Великобритания

Русский иконописный канон Рождества Христова категорически не похож на привычную нам по западной живописи картинку. Вроде бы, все привычные персонажи и атрибуты Рождества на месте: ясли, младенец Иисус, Богоматерь, Иосиф, ангелы, волхвы, пастухи и даже осел и вол. Но сама картина выстроена настолько своеобычно, что человек, с традициями нашей иконописи не знакомый, может и не узнать один из главных христианских праздников.

Итак, первое, что бросается в глаза: вытянутое ярко-красное пятно в самом центре иконы, внутри которого контрастно темная фигура Богоматери. Все остальное чаще всего издалека воспринимается как общий фон. Богоматерь, лежащая на одре (что-то вроде подстилки, которую евреи носили с собой при передвижениях) — тут абсолютно доминирующий центр. И композиционный, и цветовой и структурный — именно положение тела Богоматери задает основную динамику и структуру рождественской иконы. Именно меняя угол или направление тела Богоматери (а следовательно и ярко-красного пятна), иконописцы создавали свои визуальные эффекты и новые смыслы.

Рождество из праздничного чина Благовещенского cобора Московского Кремля. 1410 год

И только приблизившись к иконе, мы замечаем остальные фигуры — Иосифа, сидящего в задумчивости в правом (левом от нас) нижнем углу; ангелов по центру и\или вверху; пастухов (или пастуха) где-то в центре с краю; волхвов в правом верхнем углу (чаще всего на конях и непременно в дорогих одеждах); женщин-повитух слева внизу.

И уж при совсем пристальном взгляде замечаем маленький ящичек, в котором лежит спеленатый младенец, а над ним мордочки двух животных.

Причем часто младенец не просто мал, а непропорционально мал по отношению к Богоматери, и находится в глубокой цветовой тени по отношению к ее контрастной фигуре и ярко-красному одру.

То есть живописная структура тут находится в очевидном напряжении со смысловой: младенец Иисус очевидный смысловой центр иконы.

И наконец пещера. Это черное пространство прямо над Богоматерью, которая чаще всего вынесена за пределы пещеры. Именно в этом черном пространстве находятся ясли и младенец Иисус. Эти маленькие ясли с маленькой фигуркой младенца на фоне предельной темноты — очень сильный художественный образ (доступный, впрочем, только пристальному взгляду). Тут одновременно и предвозвещение смерти, гроба и погребальных одежд Христа и великое чудо богочеловеческого преображения мира от тьмы к свету.

Вы наверное уже успели задаться вопросом: А что это за персонаж стоит с посохом рядом с Иосифом?

На византийских иконах Иосиф сидел либо один, либо в компании одного или нескольких пастухов. Но в России этот пастух выделился в отдельного персонажа. Дьявола, искушающего Иосифа.

Евгений Трубецкой в статье "Два мира в древнерусской иконописи" (1916 год) пишет об этом так:

“В нижней части иконы, непосредственно под изображением Богородицы, лежащей на ложе, и яслей Спасителя, мы видим Иосифа, искушаемого диаволом во образе пастуха. Пастух указывает ему на кривую, суковатую палку; а Иосиф изображается на различных иконах то в состоянии тяжкого раздумья, то сомневающимся и как бы прислушивающимся к искусителю, то с выражением глубокого отчаяния и ужаса почти безумия.
Смысл этого искушения сводится к простому, мужицкому аргументу: "Как из этой сухой палки не может произрасти листвы, так и от тебя старика не может произойти потомства".

Впрочем, в 17 и 18 веке на иконах иногда стали над ним подписывать “Анна”, имея ввиду фарисея Анну, который в апокрифическом "Протоевангелие Иакова" обвинил Иосифа в том что тот, позволив жене зачать от другого, попрал традиционные ценности.

Рождество Христово. Середина XVI в. Тверская школа. Музей им. Андрея Рублева, Москва.

Один из очень редких примеров иконы, на которой фигура богоматери не выделена ярко-красным цветом одра. Кроме того, пастухи тут расположены справа, а не слева, как обычно. Впрочем, для тверской школы характерны неожиданные решения и своя цветовая структура. Очень жалко, что от этой великой школы осталось так мало икон.

И да.. самое главное. С Рождеством вас!

Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства -
Основной механизм Рождества.

К репосту о детских рождественских подарках в Москве 120 лет назад (спасибо ув. коллегам @voyage_transport, что напомнили об этих дивных игрушках)

«Железная дорога на рельсах, ходит взад и вперёд» - в 1902 году продавалась у Мюра и Мерилиза по цене от 3,90 рублей до 5,80 рублей. ⬆️
Для сравнения - посмотрел на сайте ЦУМа - «Железную дорогу (с паровозом и двумя вагонам)» из «прочного гипоаллергеного пластика» можно купить за 2430 рублей.

Но я бы в 1902 году купил бы «игру «Рынок» - «с картонными частями для составления палатки, лотка, птичника и проч. - и товарами - зеленью, курами (!) посудной и проч.» - за 3 рубля 45 копеек…⬆️