Другой вариант перевода брехтовского стихотворения, положенного на музыку Ганса Эйслера (урезанная версия)

Николай Кочергин, плакат «А ну брысь, белогвардейские пузаны!» (около 1920 года)

Помните, кто такой Эрих Мильке? Это тот самый немецкий коммунист, который с группой товарищей отомстил за убитого левого активиста Фрица Ауге, пристрелив двоих полицейских. После эмиграции, войны и ряда приключений Мильке стал руководителем министерства государственной безопасности ГДР. А в конце 1980-х он подписал наградные документы на майора Владимира Путина. Из-за этого потом в забавную ситуацию с вездесущими журналистами попал подчинённый Мильке Маркус Вольф, возглавлявший службу внешней разведки ГДР. Об этом он рассказал в одном из последних интервью Хансу-Дитеру Шютту. Читаем:

Во время его пребывания в Дрездене, если я бывал в городе, я имел дело с ответственным генералом, а не с его сотрудниками. Позднее он даже обиделся на меня, хотя я совсем не хотел его как-то задеть. Когда его назначили главой правительства, у меня постоянно звонил телефон. Журналисты хотели знать, кто такой этот неизвестный Путин. Я сказал, что я его не знаю. Я отказывался давать какие-либо ответы на их вопросы. Я действительно не мог сказать ничего основательного. Но однажды мне позвонил Олаф Илау, знакомый еще моего брата, и ему я сказал: Олаф, я ничего не знаю об этом Путине. Олаф настаивал: какое впечатление он производит на тебя? Это была одна из фоновых «офф рекорд» бесед не для печати, когда говорят и так, и эдак, и именно на этого журналиста до тех пор я мог полностью положиться. Во всяком случае, я между всем прочим пробросил: знаешь, когда я бываю в Москве и вижу на улице десять армейских капитанов, проходящих мимо, они почти все для меня на одно лицо. Далее я рассказал ему, что у Путина есть копия приказа, подписанного Мильке, в котором написано: бронзовая «Медаль за верную службу в Национальной народной армии» майору Путину. Что я думаю об этом? Мой ответ: к праздникам каждый у нас получал какую-нибудь награду, а такую получали секретарши или шоферы. И этот лихой парень выносит это всё на страницы номера журнала «Шпигель», в котором дается обширная публикация с портретом Путина. Конечно, мне это было очень неприятно. Ну хорошо, со мной это случилось, потом забылось, зато в России все крупные газеты писали, смакуя: Путин получил медаль, как все секретарши! К своему 80-летию я был в Москве, и меня должен был принять Путин. У меня же был такой сильный бронхит и такая высокая температура, что я просто не мог выйти из дома. Но мы поговорили по телефону, он поздравил меня. Я спросил его, на каком языке мы будем говорить, русском или немецком, он ответил, что предпочитает, когда представляется возможность, говорить на немецком. Итак, мы говорили по-немецки. Он меня поздравил и спросил, как я себя чувствую. Затем пригласил меня к себе на более позднее время. Затем снова поздравил меня в Москве меня чествовала служба разведки. Да, да, добавил он, у меня ведь тоже есть прелестная немецкая награда. Вот он, бумеранг. Ах, сказал я, мне очень неприятно, но Вы же знаете, как случаются подобные вещи... Не будем больше об этом говорить, сказал Путин и засмеялся. Когда он стал кандидатом на пост Президента, вышла предвыборная брошюра. Ему задавали вопросы три журналиста. Конечно, задали вопрос: Почему Маркус Вольф Вас так обидел? В этой брошюре был и мой текст. Меня спросили, как я оце ниваю Путина, и я убежденно ответил, что он гораздо меньше придает значения беседам в сауне, чем тому, чтобы Россия как государство заняла такое положение в мире, которого она заслуживает и которое соответствует значению ее как страны.

Судя по всему, фото с того самого награждения. В центре руководитель министерства государственной безопасности ГДР Эрих Мильке, а справа от него (через голову) майор Владимир Путин. Дрезден, 1988 год.

Источник фото - паблик “Товарищ Штази”

Рядовой Йозеф Шультц служил в 714-й пехотной дивизии, несшей оккупационную службу в Сербии. 19 июля 1941 года после зачистки в деревне Ораховац его взвод получил приказ выступить в качестве расстрельной команды. Казнить требовалось 19 человек по подозрению в участии в партизанском движении. Обычная история.

Необычно ее окончание. Йозеф Шультц отказался участвовать в расстреле. А после того, как ему напомнили, что за неповиновение полагается военный трибунал, он положил оружие и встал в ряд с казнимыми. И был вместе с ними убит.

Сохранилось фото, сделанное одним из расстрельщиков. Шультц идет к сербам.

Сербов, надо сказать, этот исторический факт впечатлил да так, что Шультц упомянут в сербских школьных учебниках истории, и даже ему поставили памятник.

Подвиг Йозефа Шульца, отказавшегося расстреливать сербов и убитого за это сослуживцами, немецкими историками поставлен под сомнение. Одни уверяют, что командование записало его в отчёт как погибшего в бою на день раньше, а другие - что на фотографии не Шульц, а другой человек. Тем не менее, после войны история непокорного солдата была выгодна как ФРГ, так и ГДР, так как показывала что была “другая Германия”.

В ряде публикаций по теме сообщается, что опознать Шульца удалось по дневнику командира 714-й дивизии Фридриха Шталя, в котором описывался похожий случай неповиновения (в этой дивизии служил Йозеф Шульц). Дневник Шталя изучал брат расстрелянного Вальтер, который также подтвердил, что на снимке именно Йозеф. Проблема в том, что сослуживцы Шульца сообщали об обратном.

Как бы то ни было, история о сопротивлении немца военному преступлению уже в учебниках, о ней сняли фильм, а в честь подвига установлены целых два памятника на территории бывшей Югославии.

Случай, когда немец оказался бо‌льшим советским патриотом, чем некоторые русские.

В интервью Хансу-Дитеру Шютту Маркус Вольф признался, что во время войны в отличие от младшего брата Конрада ему не представилась возможность встретиться лицом к лицу с гитлеровцами. Зато сочувствующих им (как сейчас говорят, ждунов) он видел даже в осаждённой Москве:

Странно, прямо-таки ужасающе было для меня, что я сталкивался в Москве с русскими, которые, узнав, что я немец, с радостью говорили, что вермахт скоро возьмет Москву. Ясно, это было нетипичным, но, тем не менее, потрясло меня буквально до мозга костей.

Позже, в Алма-Ате, я недолго жил в гостинице поблизости от консульства польского лондонского правительства в изгнании. Там в некоем подобии столовой я познакомился с несколькими польскими офицерами, которые должны были воевать на советском фронте. Это были отъявленные фашисты, и опять я попал в страшную ситуацию, когда эти люди увидели во мне, немце, союзника по духу. Ну ладно, польских военных сначала отправили в Сибирь, откуда они вернулись отнюдь не друзьями Советского Союза, но то, что они, поляки, на которых напали нацисты, были такими откровенными фашистами, меня очень сильно задело.

Судя по всему, немецкие колья под колючую проволоку в Правдинском районе Калининградской области использовали в строительстве повсеместно. На фото перекрытия в дачном домике с теми самыми кольями.

Перековали мечи на орала)

Калининградские дачники говорят, что кабачков в этом сезоне не будет. А в 1943-м, судя по фото Семёна Фридлянда, на нижней Волге их (или тыкв с арбузами) было завались

На просторах Калининградской области снова всплыл артефакт по Союзу красных фронтовиков. К сожалению, он уже уплыл в чью-то коллекцию.

Об этом знаке ранее уже писал довольно подробно.

Несолидный перенос

Борис Крюков, «Нужно усилить и укрепить интернациональные пролетарские связи рабочего класса СССР с рабочим классом буржуазных стран. И. В. Сталин» (1939 год).

Вероятно, последний (или один из последних) плакатов на тему советско-германской рабочей солидарности перед подписанием пакта Молотова-Риббентропа.

В воспоминаниях Маркуса Вольфа о начале Великой Отечественной войны есть интересный момент, связанный со сдачей радиоприёмников. В свете слухов о грядущей блокировке мессенджера WhatsApp и VPN, а также мессенджере MAX как альтернативе он особенно актуален:

В следующие дни появились другие длинные очереди: по указанию сверху все должны были сдать радиоприемники, и это было очень жаль, потому что у нас был большой приемник «Филипс», полученный откуда-то из заграницы, и он тоже оказался в куче других радиоаппаратов. Никто не должен был слушать иностранные радиопередачи. И из-за этого пришлось еще, в добавок ко всеобщему неудовольствию, отстоять в длинной очереди, чтобы расстаться с радио. Теперь в квартире оставалась лишь небольшая тарелка репродуктора, подключенного к городской радиосети, и ранним утром 3 июля мы услышали первое с начала войны выступление Сталина.