Я написал Илье в тот день в 3 ночи: Илья, как ты? Не мог уснуть, вспомнил вдруг. Неделю не был в сети, значит, на боевых, ну норм. Списался с парой человек, тоже вспомнили про Бледного — назвали «балбесом» за то что сам записался в штурма.

Понял в ту бессонницу, что верующими становятся не на фронте, как принято считать. Верующими становятся в тылу, когда у тебя на фронте осталось куча родных. Решил, что поставлю свечку схожу, помолюсь. По утру написал другу, который с ним в Эспаньоле: как там Илья? «Вроде не боевых» ответил сначала, а через пару часов принес мне эту весть.

Бледман, с тобой было охуенно дружить, воевать, бухать и так далее. Мировой просто парень. Один из самых добрых людей, что я встречал. 170 роста, наш «маленький мальчик» перерос всех и победил.

— Запиши интервью с ним.

Андрей показывает на какого-то школьника в пыльном маскхалате.

— Ну давай. Как зовут?
— Илюха! Позывной Бледный.

Бункер в Донецке, июль 2022-го.

— Нихуя себе. Почему Бледный?

Вступает Сибирь:

— Ну мы стояли на располаге, его записывают, спрашивают позывной. Он чо-то мямлит. И тут мужик из очереди орёт: «Да бледный он!», вот так и записали.

На одном плече у Бледного советский флаг, на другом — коловрат. В общем, полная диалектика.

Наряжаем его в мой британский китель с маленьким юнион джеком на плече: всё-таки, на интервью надо выглядеть стильно.

Идём к памятнику героям-стратонавтам. Это место, где герои-стратонавты рухнули из атмосферы и разбились к хуям. Взлетели в Звенигороде, шар взорвался, стратонавты погибли от удушья, упали где-то здесь. Им поставили памятник. Памятник при Украине покрасили в пошлый золотой цвет. Решаем, что это отличная локация.

Волнуюсь, первое интервью, я в дурацкой куфие и очках-авиаторах. Задаю вопросы, Илья держится серьёзно, руки держит сложенными на груди. Он воюет уже какое-то время, я только второй день в городе.

Сразу чувствую, что мы слеплены из одной грязи: двач, мэдиссон, аниме. Группа «Комсомольск». Илья любит пиво, я тоже люблю пиво. Все последующие визиты в Донецк я буду надеяться, что мы пересечёмся.

Не пересеклись, но дело-то наживное. Там, в смысле, «там», все встретимся. Я зайду, споткнувшись на узкой лестнице, в подвал, и скажу: «Нихуя у вас тут ветеранов!»

А Илья поднимется, и мы поздороваемся «по-славянски»: по вене.

Знаки препинания делают »:

Это вот моё ебало сейчас. Невозможно привыкнуть к таким новостям.

https://t.iss.one/interbrigady2022/405

Если умрешь — лох

Посвящение Бледному от боевых товарищей. Прямая речь:

Бледный был воином и погиб воином, несмотря на свой внешний вид. Надеюсь, этот хуеплет в раю с сотней гурий-нимфоманок

Русский доброволец: Алексей Баннов

Алексей вытаскивал людей из подвалов во время штурма Мариуполя, а сейчас решил подписать контракт и стать солдатом. В этом интервью он рассказывает о своей жизни, взглядах и делах.

0:46 — Почему уехал из США
1:58 — Что делал в начале СВО
4:10 — Как попал в Мариуполь
8:07 — О проекте «Дело22»
11:20 — Марик снова мёрзнет
15:35 — О других регионах
17:37 — Почему стал солдатом
21:03 — Распад и энтропия
24:17 — О релокантах
26:45 — Как не стать кормом
29:39 — Аутро

Смотреть на YouTube
Связаться: @Delo22_bot

Предлагаю всем противникам праздничных гуляний провести увал с ветеранами. Желательно на большой земле с подходящей инфраструктурой и между боевыми, когда человек находится в состоянии «пока не умер, но ещё не выжил».

После этого, тусовка светских лиц в Москве покажется комсомольским утренником.

https://t.iss.one/auantonov/2311

В новом году говорят будут новые направления.

Желаю всем приближения нашей победы. Прошлый нг я провел обдолбанный медицинскими наркотиками под Авдеевкой, сегодня дома с семьей в Москве.

Желаю всем братьям на передовой солдатского фарту, стойкости и силы духа. И всем подписчикам –– не унывать, у нас все будет хорошо, несмотря на все проблемы.

С НОВЫМ ГОДОМ! СЛАВА РОССИИ!

Понравилась методология оценки европейских цивилизаций у Арестовича:

В Европе есть три варианта противостояния в треугольнике: царь (король, император), бояре (разного рода так называемые «элиты») и народ.

Во Франции – народ с боярами против царя.

В Германии – царь с боярами против народа.

В России – царь с народом против бояр, развитие чего мы видим на примере репрессий бояр, которые ещё недавно могли устраивать любой эпатаж, зарабатывать на государственных каналах, дружить с царской свитой, нравясь при этом народу.

В российском дискурсе воюет два условных класса — это солдаты и президент, либо временщик в виде вожака какого-нибудь крутого подразделения вроде ЧВК Вагнер.

К среднему классу, что на гражданке, что в армии относятся с недоверием. Только ленивый ничего не говорил про «зажравшихся» москвичей и командиров-людоедов.

Все внимание СМИ приковано к образу солдата, но не офицера. Герои СВО — это в первую очередь le muzhik в окопе, а не его командир, который планировал операцию. В нашем обществе считается аксиомой, что правду надо искать в низах. Даже командир в умах наших соотечественников приобретает авторитет, если тоже ходит в бой, делит с рядовыми тушёнку и не выебывается.

Доходит до комичного, когда ты знаешь не очень ответственного и способного солдата, но который прожил все тягости окопного быта, и он столкнувшись с военкором стал «голосом истины», в общем тот самый глас НАРОДА.

При этом, все понимают, что на стройке чернорабочий тебе не расскажет как спроектировать и построить небоскрёб. Он лишь функция внутри большого механизма и уровень его ответственности ограничен очень малым участком большого и сложного процесса.

Чтобы понимать то, где ты находишься и что с тобой происходит, необходимо видеть несколько шире, чем рядовой участник процесса. Компетенции и уровень ответственности командира не сравнимы с компетенциями солдата.

Среди многих хороших солдат, которых я знал, бытовала точка зрения, что в офицеры идут трусы и все они там пидорасы. Честные мужики остаются сержантами. Да такими, что стараются скрывать свои способности. Уважения не получат, а грязной работы дадут вагон и маленькую тележку.

Это позиция похожа на самосбывающее пророчество, потому что общество не ценит военное образование, оперативное искусство и навыки управленца. Война для обывателя — это в первую очередь окопы и пострелушки.

При чем это проявляется не только в частных мнениях зевак, но и вполне реальном выражении в виде небольших разниц в зарплатах между офицером и солдатом, отсутствующей информационной кампании и набора талантов в военные учебные заведения. Никто не торопится обновлять военные учебные заведения, фиксировать новый опыт и готовить военных управленцев с актуальными организационными навыками.

У нас все города обвешаны листовками с набором в рядовые. Для рядовых собирают гуманитарку и выпускают технику. Потом мы смотрим в запрещённых каналах сожжённые колонны и начинаем круг сначала, набирая рядовых и, клепая для них технику.

Офицеры, чаще всего, остаются те же, потому что стать офицером — это задача нетривиальная. Это очень закрытое от лишних глаз сообщество, в которое никто не торопится открывать социальные лифты.

Каким бы не был плохим офицер его не уволят, потому что он слишком редкий зверь. Убей он хоть несколько тысяч мужиков своей глупостью ему максимум, что сделают — это дадут других на новом направлении.

В этом и заключается парадокс, когда толпа рукоплещет мужикам, которые погибают по глупости своих непосредственных командиров на которых глас общественности не обращает внимания, ведь по его мнению победу приближает не сила ума, а громкость аплодисментов новым мученикам окопного быта.

Ну а теперь без политики, о военном
https://t.iss.one/chadayevru/2280

В этом смысле наступление — это в первую очередь развитый инструментарий изоляции района боевых действий на возможно бОльшую глубину. То есть если ты даже берёшь нп размером с Марьинку или Авдеевку, тебе для того, чтобы избежать неприемлемых потерь штурмовой пехоты, нужны...

Первое. что тут нужно, это полная перекройка режима работы штабов, до Ростова и Москвы включительно.
Когда у штаба корпуса(армии) находится время уделить внимание операции по штурму позиции отделения в посадке, на изоляцию поля боя и прочая. прочая, прочая обрабатывающих мощностей в принципе не хватит. Даже если раздувать штабы не хватит - лишних людей все тем же мелочным говном загрузят.

Как в ВОВ уже совсем не работает, не только потому. что Россия не может себе позволить создать поистине подавляющее превосходство в полосах главного удара и не обращать внимания на потери. Полоса наступления 8 гв армии под Берлином - 11 км, НСОУ - 5 км, по 2,5 км на стрелковый корпус, 260 орудий и минометов и до 110 танков на СК, помимо чего в этой же полосе действует танковая армия, еще два танковых и мехкорпус.
Итог: потери Чуйковских стрелковых дивизий к 1 мая - 45-50% к численности на день начала операции, до 65-70% из которых первые три-четыре дня боев на Зееловских высотах.

ИМХО, базовой проблемой советского военного искусства пост-ВОВ стала работа по выборке удачных операций. Т.н. "частные операции" когда те же самые решения приводили к неудачам разной степени катастрофичности (я приводил пример разгрома 239 сд 24.06.1944 г., где 160 орудий и минометов на километр фронта ей не помогли) изучались очень бегло, либо не изучались вообще, либо изучались так. что лучше бы их вообще не трогали.

Возьмем как пример Прохоровку, дававшуюся слушателям Бронетанковой Академии в 80х, как пример неудачной операции. Отвлечемся от того. что генералам-фронтовикам которые пошли против пропагандистских нарративов памятник надо ставить. Проблемой. в данном случае было то. что эти старики-генералы сами не представляли масштабов катастрофы, соотношения потерь на Прохоровском поле и величину последствий. Оценивали встречный танковый удар 5 Гв ТА неудачным, исключительно потому, что II. SS.Pz.K избежал разгрома и изменив направление продвижения, окружил стрелковый корпус под Шахово. Чему Ротмистров снова помешать не сумел.

Гражданский подвиг есть, профессиональный тоже (офицеров-танкистов ВС СССР нагло учили думать своей головой) - практического результата нет. А потом вы удивляетесь. кладбищам техники под Угледаром и Авдеевкой и повсеместному поливанию говном Мурадова и Ахмедова.
Эти люди (с их штабами) делали ровно то, чему их учили и так. как их учили. Не более и не менее того. В их системе координат массирование и ультрацентрализация должны были сработать.

К чему это я, в современной войне принятию концепции Auftragstaktik (Mission command) альтернатив нет. Каждый должен заниматься своим делом. Штурм позиции отделения в посадке это область ответственности командира роты, отчасти комбата, но никак не комбрига(командира полка), командира дивизии, командарма и уж тем более не Ростова.

Почему все это считается буржуазным излишеством, тоже всем известно. Постараюсь найти и выложить под елочку одну интересную статью, где по результатам опросов офицеров РА, до трети из состава опрошенных считает, что инициативы подчиненных в боевой деятельности не должно быть. Вообще.

Рекомендую ознакомиться с цифрами операций ВОВ и сравнить с рассказами ветеранов, вот пара цитат от хорошего автора:

С учетом 22 ПТО и штатного состава рот пехотных орудий и минвзводов пульрот, насыщение артиллерией в полосе наступления 292 пд было близко 32 орудиям и минометам  на километр фронта, что на первый взгляд кажется немного меньшим 260 штук на километр под Зееловым.

У меня зона ответственности на службе была километр шириной и я тоже работал с минометами, так что визуализировать картину могу с достаточными деталями на основе наблюдения за километром фронта в течении нескольких месяцев службы и по открытым источникам во время наступления ВСУ со стороны Великой Новосёлки.

Чтобы вы понимали, у нас на 1км было два миномета 80мм, который не факт, что могли убить на открытой местности, если только не закидывать подарки большими партиями и сериями, иногда ещё на поддержку приезжала машина града и один 120мм миномет у смежников. Говорить о потерях при штурмах даже не буду, тема избитая.

Вывод статьи я бы высек в камне и поставил на площади:

Вот вам и все уникальное советское военное искусство, с  всеми его Ансамблями Песни и Пляски, студиями имени Грекова, спортивными клубами и спортротами, экономией на боевой подготовке в одних случаях и ее имитацией в других, тяжелым хером положенным на высокие профессиональные качества младшего офицерского состава и твердым как могильная плита мнением, что многочисленные как тараканы лейтенанты лучше высокопрофессионального сержантского корпуса.

Полная статья https://rostislavddd.livejournal.com/573097.html

Поскольку меня повезли в прошлом году 1 января в госпиталь, то я попал в одну колонну с "макеевскими". Собственно в госпитале первые несколько дней мы лежали вместе, ходили курить и обсуждали ситуацию.

В самом "честном фильме" нет ни одного комментария от выживших. Наверное потому что они бы рассказали нелицеприятные детали о том, как их все предупреждали об обстреле, а командиры не пускали на передовую, чем как не удивительно могли спасти многим жизнь и здоровье. Держали всех в одной располаге, где помимо личного состава располагалось бк, гсм и снаряды. Соответственно, вторичная детонация и стала причиной полного разрушения здания. По воспоминаниям парней их кидало от одной стенки к другой, а когда пришли в сознание, то в лучшем случае получали тяжелейшую контузию, а чаще – раздробленные бетонными плитами конечности.

То есть на лицо типичный случай сверхцентрализации всего имущества и личного состава в одном месте. Так проще же управлять, дохуя умным быть не надо. Все под рукой, когда все яйца в одной корзине.

Проблема нашей военной культуры, на мой взгляд в том, что в обществе военное воспринимают как что-то религиозное, а среди офицеров как научное.

Что первое, что второе — это опасное заблуждение. Потому что война, как и политика, — это искусство возможного. Военная традиция — это субъективная оценка субъективного опыта. Как правило, чужого.

То есть в военных академиях буквально сидели вумные люди в очках, выберая в архивах какие операции успешные, а какие нет. Выводили из успешных математическую формулу, что если n солдат с n артиллерийских орудий выполнят операцию умножения атаки, то фронт супостата рушится.

В голове обывателя вообще достаточно просто верить и поддерживать. Собраться НАРОДом и как начать хоровод свящённую войну с криками «За Родину» и все враги попадают.

Искусство отличает от религии и науки то, что одни и те же методы не работают в других обстоятельствах. Поэтому искусство постоянно меняется, если оно конечно живое и действительно откликается в сердцах. Есть конечно и классическое искусство, которое, как некоторые считают, работает всегда… но это настолько эфемерное и субъективное понятие, что оно ни сколько в своей объективности и эффективности не уступает военным традициям.

Проблемы с неправильным пониманием военного приводит к тому, что люди становятся слишком уязвимы к критике. Одни воспринимает субъективную переоценку субъективных военных традиций как святотатство против их предков, а другие как спор с научной истиной, то есть крайнюю форму невежества и грубости.

Совсем не смешно становится, когда от этих людей начинает зависеть твоя жизнь. Одни в религиозном экстазе пытаются тебе запудрить мозг лозунгами, а другие воспринимают тебя как всего лишь единицу в своей «гениальной» формуле победы.

Для преодоления тупика в СВО в первую очередь надо перестать тупить своей головой. Переоценка старых ценностей и традиций — это здоровый процесс.

Тот, кто не адаптируется, — умирает. Таков древний закон джунглей.