#Философия #Марксизм #Языки #Дискуссионный_вопрос
Марксизм разносторонен и придерживается научной точки зрения во всех вопросах. В теории и практике рождается истина. Так вот, занимались марксисты и вопросами языка.
Дело в том, что в интеллектуальной среде, за исключением антинаучной националистической точки зрения (которая как правило гласит, что все языки существовали всегда и бессмысленно это обсуждать и изучать), существовало, как минимум, две точки зрения на данный вопрос.
Первая — советского востоковеда и этнолога Николая Яковлевича Марра, а вторая, прочно закрепившаяся у французских структуралистов, принадлежала небезызвестному в структуралистских кругах Фердинанду де Соссюру. Так вот, у Марра, если совсем коротко, язык имеет исключительно классовую природу, а в первобытном бесклассовом обществе, по Марру, существовали протоязыки, которые Николай Яковлевич Марр называл флективными или высшими языками. По мнению же Фердинанда Соссюра, Леви-Стросса и других, язык — это субъективная деятельность, объединяющая психологическую, физическую и физиологическую реальность. Вне человека, пытающегося этот язык описать, язык не существует. Так вот, обсуждался этот вопрос и в СССР. И обсуждался не кулуарно, а вполне себе в публичном научном поле. И не смотря на то, что по началу Сталин придерживался сугубо марристских позиций, в диалог, по просьбе профессора Кандида Чирквиани, был приглашён Арнольд Степанович Чикобава, явный противник марристской позиции в отношении языков.
В итоге если ознакомиться с последующей работой Сталина, "Марксизм и Вопросы языкознания", которую критикует Миура Цутому, Иосиф Виссарионович в отношении языка переходит во многом на позиции и мнение Фердинанда Соссюра, в большей степени соглашаясь с мнением Арнольда Степановича Чекобавы. Арнольд Степанович, кстати, не полностью разделял точку зрения структуралистов, но тем не менее.
Хотя при жизни Сталина в СССР на работу ссылались очень часто, ссылки на неё были почти обязательны, сразу после смерти автора, ещё до XX съезда КПСС, на неё почти перестали ссылаться в советской научной литературе. В 2000-е годы она была переиздана в России с комментариями в сборнике «Сумерки лингвистики», но только в качестве приложения к трудам Марра.
Работа Сталина была переведена на английский, немецкий, японский и другие языки, в том числе языки народов СССР и изучалась многими лингвистами, в основном испытавшими влияние марксизма, но не только. Сочувственно отзывались о развенчании марризма многие нейтральные к политике зарубежные учёные, в частности, Жозеф Вандриес.
Ноам Хомский нашёл её, цитата:
«Совершенно разумной, но без каких бы то ни было блестящих открытий» (англ. perfectly reasonable but quite inilluminating, в переводе В. М. Алпатова — «полностью лишённым объяснительной силы»). Филолог Михаил Эпштейн положительно оценивает эту работу Сталина.
Но дело в том, что работа Миуры Цутому предлагает посмотреть на данный вопрос совсем с другой стороны. На первый взгляд его работа каж
➰ Источник ВК
Марксизм разносторонен и придерживается научной точки зрения во всех вопросах. В теории и практике рождается истина. Так вот, занимались марксисты и вопросами языка.
Дело в том, что в интеллектуальной среде, за исключением антинаучной националистической точки зрения (которая как правило гласит, что все языки существовали всегда и бессмысленно это обсуждать и изучать), существовало, как минимум, две точки зрения на данный вопрос.
Первая — советского востоковеда и этнолога Николая Яковлевича Марра, а вторая, прочно закрепившаяся у французских структуралистов, принадлежала небезызвестному в структуралистских кругах Фердинанду де Соссюру. Так вот, у Марра, если совсем коротко, язык имеет исключительно классовую природу, а в первобытном бесклассовом обществе, по Марру, существовали протоязыки, которые Николай Яковлевич Марр называл флективными или высшими языками. По мнению же Фердинанда Соссюра, Леви-Стросса и других, язык — это субъективная деятельность, объединяющая психологическую, физическую и физиологическую реальность. Вне человека, пытающегося этот язык описать, язык не существует. Так вот, обсуждался этот вопрос и в СССР. И обсуждался не кулуарно, а вполне себе в публичном научном поле. И не смотря на то, что по началу Сталин придерживался сугубо марристских позиций, в диалог, по просьбе профессора Кандида Чирквиани, был приглашён Арнольд Степанович Чикобава, явный противник марристской позиции в отношении языков.
В итоге если ознакомиться с последующей работой Сталина, "Марксизм и Вопросы языкознания", которую критикует Миура Цутому, Иосиф Виссарионович в отношении языка переходит во многом на позиции и мнение Фердинанда Соссюра, в большей степени соглашаясь с мнением Арнольда Степановича Чекобавы. Арнольд Степанович, кстати, не полностью разделял точку зрения структуралистов, но тем не менее.
Хотя при жизни Сталина в СССР на работу ссылались очень часто, ссылки на неё были почти обязательны, сразу после смерти автора, ещё до XX съезда КПСС, на неё почти перестали ссылаться в советской научной литературе. В 2000-е годы она была переиздана в России с комментариями в сборнике «Сумерки лингвистики», но только в качестве приложения к трудам Марра.
Работа Сталина была переведена на английский, немецкий, японский и другие языки, в том числе языки народов СССР и изучалась многими лингвистами, в основном испытавшими влияние марксизма, но не только. Сочувственно отзывались о развенчании марризма многие нейтральные к политике зарубежные учёные, в частности, Жозеф Вандриес.
Ноам Хомский нашёл её, цитата:
«Совершенно разумной, но без каких бы то ни было блестящих открытий» (англ. perfectly reasonable but quite inilluminating, в переводе В. М. Алпатова — «полностью лишённым объяснительной силы»). Филолог Михаил Эпштейн положительно оценивает эту работу Сталина.
Но дело в том, что работа Миуры Цутому предлагает посмотреть на данный вопрос совсем с другой стороны. На первый взгляд его работа каж
➰ Источник ВК
