На Лосином острове живут бобры. И там всё наоборот. Во-первых, острова там никогда не было. В классическом понимании. Островом на Руси ещё называли участок леса, со всех сторон окружённый полями. Вот это было. Во-вторых, там было торфопредприятие, а потом советские огороды.

Поэтому среди всего прочего бобрам досталась река с двумя поворотами под 90 градусов (потому что удлиняли русло), много арматуры и пара ржавых "буханок", плюс что-то вроде бомбоубежища. Хотя школьникам говорят, что эту бетонную хатку построил альфа-бобёр.

Сами бобры тоже парадоксальны. Они жуткие терраформеры. Любят и умеют плавать, поэтому находят себе кормовой участок и превращают его в пруд. Где уже чувствуют себя безопасно. Эти зверьки умеют забивать палки в дно и таскать камни больше себя, то есть строители из них просто эпохальные. Плюс на зиму бориная семья запасает примерно 8-12 кубометров веток на дне своего пруда, чтобы было, что погрызть в холода.

А ещё бобровая хатка пару раз выводила археологов из себя, потому что они принимали её за жилище-мазанку и аккуратно раскапывали до приезда ржущих как кони биологов.

Есть такой простой русский парень Лёха, который собирает реактивный ранец, чтобы быть похороненным в свинье-копилке. И вот он сегодня спрашивает, почему эволюция не сделала колесо. Хрен там, говорю, сделала. Вот навозник. Вы вот его недавно видели, аж двумя постами выше. Он собирает навоз в шарик и катит. Ещё куча зверей умеет складываться в круг и кататься. Креветки, насекомые (пауки), броненосцы. Даже белогрудый медведь офигенно катится с крутой горы, иногда ломая деревья по пути. И не ломая кости. По крайней мере, себе. У пингвина вон тоже гребные колёса по бокам, по недоразумению развившиеся из крыльев.

Но настоящее колесо — это флагеллум, двигатель для археев группы Archaellum. Вот эта хрень с картинки умеет создавать движение с помощью вращения базы (без других движений) — то есть это что-то типа мотора для лодки.

А кому интересно дальше — под «Rotating locomotion in living systems» в английской Вики отличный список литературы.

В целом, у больших млеков колесо — не очень универсальное приспособление, не дающее мгновенного эволюционного выигрыша. Потому что дороги им никто не строил, а застрять как нефиг делать. Но если вы молодой мишка и хотите быстро спуститься через ельник с камнями, то катиться с криками реально может быть выгоднее медленного спуска. И вот тогда в вас есть что-то от колеса.

Весной коты начинают разучивать гаммы. Особенно им даётся верхнее си. Для введения потенциального противника в заблуждение, они при этом говорят, что это ми. Вот так:
— Мииииииииииииаааааааау! Миии-иии-ааау!

Упражнятьтся они могут долго и печально. Например, пока не увидят зелёное ведро. Кошки очень быстро обучаются. Иногда достаточно одного повтора. Иногда двух. В общем, они эмпирически установили, что концерт так или иначе кончится. Я показывал им ведро и называл это консенсусом. С третьего раза воду набирать было необязательно.

В Калмыкии на фотоловушках заповедника (с микрофонами) попалась группа степных котов. Это альфа-коты. Вместо вот этого пронзительного "миииииаааааууууу", они говорят просто, с некоторой хрипотцой, как мужики в вытянутых тельнягах, хряпнувшие холодной водки:
— Мяв!
Уверенно и вполголоса. И всё. Оповещение окончено.

Зато в ситуциях, когда наши домашние коты шипят, эти рычат и орут так, что академический хор из 20 домашних, прищемленных дверью, их не перекричит. Потому что размножаться в степи лучше тихо и без палева, а вот звать на помощь или атаковать — громко и злобно.

А ещё у Стаса в Астрахани живёт домашний кот, который вообще уже год как не научился мяукать. Просто не умеет и всё. Вместо мявкания он свистит. Просто представьте себе, приходит кот за кормом, делает максимально серьёзную и наглую морду и начинает тихо посвистывать:
— Сшшш... Ссссс!

А вот эта волшебная штука на самом деле сделана индейцами сиу, чтобы драться с лошади. Выглядит фантасмагорически, но при этом имеет конкретное применение. По сути, это клюшка для гольфа, которую чуть-чуть проапгрейдили. Кстати, это третье поколение оружия сиу. Первое был просто камнем на палке, второе — правильно выгнутой деревяшкой, а вот сюда смогли удачно понавтыкать железа. Вот он, прогресс. Вот она, цивилизация!

Эволюционно мы считаем более милым, добрыми и вообще хорошим то, что уже один раз видели.

В Мичигане на первой полосе газеты (когда всё ещё были газеты, и их читали) учёные печатали несуществующие слова в рамке объявления. Потом попросили разных людей посмотреть списки слов и дать оценку, какие из них, скорее звучат по-доброму и обозначают хорошие вещи, а какие — плохие. Слова подбирались случайно, то есть их звучание было самым разным (да, я знаю, что «аваф» звучит милее, чем «крукрандск»). Так вот, те слова, которые чаще были в газете, воспринимались более добрыми.

Позитивный ореол вокруг воспоминаний — это неосознанный процесс, и он буквально в глубине психики. Дело в том, что если мы что-то уже видели, и после этого выжили, то, определённо, стоит воспринимать его как хорошее. Иначе бы у нас сформировалась другая реакция. Как минимум.

Это ещё рождает концепцию ложных воспоминаний (когда, чтобы повлиять на выбор где-то ещё, нам показывают объект в другом виде — например, у актёра больше шансов стать губернатором), концепцию повтора (сто раз показал в рекламе — уже знаешь этот товар) и несколько механик прайминга, но про них как-нибудь позже.

Длиннопост про то, какие бывают странные штуки в Японии в плане мелкого удобства. Ещё одна вещь, которую я узнал уже позже поездки от Димы из Стендфорда (@kibaonline) это то, что лестница от поездов на улицу сделана в два раза шире наверх, нежели вниз. Потому что на платформу люди приходят равномерно, а вверх с поезда идут толчками по мере прибытия поездов. Это почти тот же уровень понимания архитектуры, что и увеличение женского туалета в кафе в два раза — потому что надо устранить пробки.

Ну а вот сам пост:

https://habr.com/ru/post/459128/

На Кипре есть крепость, которую сделали прямо на горе. Начиналось это как первое поколение крепостей, когда сначала выбирали неприступное место, а потом уже думали про логистику и всякие штуки рядом. Поэтому венецианцы забрались повыше в горы и сделали там первое укрепление. Просто встали между двумя вершинами и устроили такое орлиное гнездо метров в 70 в диаметре. Хорошо? Хорошо. Взять никто не сможет, вот только с продуктами и водой проблема. Не говоря уж обо всём остальном.

Потом пришли французы. Они уже знали, что делают, и расширили крепость вторым кругом вокруг горы, а потом и третьим. Добавили огромные водосборники (хотя первый небольшой был сразу, но тут ещё для сбора воды для лошадей), казармы во втором и третьем контуре, бальный зал. Потом крепость параллельно доделывалась и забрасывалась. В итоге она заросла травой и стала памятником. А новая крепость сначала выросла в гавани — потому что уже умели строить укрепления в любом месте — а потом с появлением современной артиллерии все крепости в мире стали не очень-то полезны.

Одно из моих любимых когнитивных искажений — это неумение применять априорную вероятность на себе. Простой опыт: подростков спрашивают, какова вероятность человека попасть в ДТП. Они знают статистику и отвечают. Теперь тех же самых подростков спрашивают, какова вероятность лично у них попасть в ДТП. Она тут же снижается на пару порядков. Это не совсем чистая иллюстрация принципа, поскольку известно, что эволюция научила молодых особей рисковать больше, чем взрослых. Молодые крысы пробуют новые корма, молодые фламинго летят в Магнитогорск вместо тёплого Казахстана, а молодые homo гоняют под энергетиками. Это нормально, потому что эволюционно дети менее ценны, чем сформированные репродуктивные особи.

Но вернёмся к априорной вероятности. Принцип очень и очень простой. Нужно наложить на себя статистические данные и умножить их на байесовские. Например, если вы знаете, что на тусовке 3 биолога и 27 математиков, и видите человека с обезьяной на шее, то считаете на 80% уверенности, что он биолог. Это не зачит, что вы будете угадывать в 8 случаях из 10. Потому что ваша уверенность не поменяется в зависимости от соотношений биологов к математикам на вечеринке, а вот результат вычисления вполне даже поменяется. Ваши шансы угадать или нет на основаннии холодной статистики в сочетании с экспертнынм мнением будут двигаться. Итак, в соотношеннии, где биологов 10%, берём формулу Байеса и узнаём, что оценочнная вероятность того, что человек биолог — почти 31%.

Вот так выглядит заброшенный городок в Австралии. Это NT, между Алис-спрингс и Катериной, и чуть сбоку от главной дороги региона — шоссе Стюарта. Скорее всего, именно этот факт сыграл главную роль. Судя по газетам а доске (в Австралии маленькие поселения собирают стенд с вырезками о своём городе за долгие годы), тут когда-то добывали нефть, а потом перестали. Так что памятик первопоселенцу смотрится уже как памятник иммиграннту.