Forwarded from пила
Архитектурная мастерская «Прохрам» издает замечательный журнал «Слово и камень», посвященный сакральной архитектуре и искусству. В каждом выпуске — множество потрясающих материалов, каждый из которых можно изучать бесконечно.
Сегодня я хочу остановиться на интервью, опубликованном в третьем номере, с удивительной женщиной — Ольгой Седаковой. Она поэтесса, прозаик, переводчица, филолог, не архитектор. Интервьюер задает вопрос о доме, и Седакова вспоминает свои жилища — места с сердцем, пространства уюта и образы «дружного обитания вещей». Но затем она говорит неожиданное:
«Но вот что интересно: когда я пишу или думаю, когда со мной происходит то, что называют вдохновением, я чувствую себя не в доме. Совсем не в доме, а в открытом и неприютном пространстве. Одном и том же. Пустая дорога среди пустой равнины».
Здесь возникает простая дихотомия внешнего и внутреннего, покоя и движения.
Однако позже в разговоре у Ольги появляется более сложный образ, основанный на ее пространственных предпочтениях:
«Меня вообще угнетает закрытое пространство. Может, это легкая клаустрофобия: мне постоянно хочется наружу, в открытое, в другое. И в доме я больше всего люблю те его части, которые выходят наружу. Веранды, террасы, балконы, крыльцо, портики в итальянских домах — вот что-то такое. Та часть, где нет стен. Крыша есть, а стен нет».
Простое разделение на внутреннее и внешнее здесь исчезает — граница размывается. В отличие от окна или двери, где прерывность границы сохраняется, в этом случае провести четкую черту гораздо сложнее. Подобные попытки описать архитектуру не через стену, а через крышу на колоннах можно найти у многих — от Ложье до Земпера.
Но самое главное — с этого балкона-крыльца-портика должен открываться сад с деревьями. Седакова не представляет свою жизнь без них:
«Присутствие деревьев мне абсолютно необходимо — как адресата или как участника общения».
Пейзаж за окном — тоже важный архитектурный сюжет. Например, Райт стремился стереть границу между домом и природой, делая акцент на горизонтальных перекрытиях, а не на углах комнат и вертикалях. Но если у Райта деревья за окном — скорее картина, вид на недоступный ландшафт, то для Седаковой это открытое и доступное пространство, где с деревьями можно поговорить. Ее сад становится интерьером, но не ограниченным стенами, а скорее набором комнат:
«Художник Корноухов назвал его интерьерным. В нем как будто много разных комнат».
Эти комнаты организованы деревьями и их кронами. Кажется, Ложье что-то знал, когда размещал в своем очерке гравюру, где колонны сделаны из живых деревьев.
Конечно, мы рекомендуем читать неповторимый оригинал, а не наши размышления после прочтения. Журнал можно купить в "Циолковском", "Фаланстере", в музее Щусева (но там дороже) и в других местах. У мастерской есть Telegram: https://t.iss.one/prohram и сайт: https://prohram.com/slovoikamen.
Иллюстрации:
1 - Гравюра на фронтисписе очерка «Опыт об архитектуре» (Essai sur l'architecture, 1753) Марка-Антуана Ложье
2 - Интерьер «Дома над водопадом» (1939) Фрэнка Ллойда Райта.
Панорамные окна и угловое остекление стирают границу между домом и пейзажем за стеклом.
Сегодня я хочу остановиться на интервью, опубликованном в третьем номере, с удивительной женщиной — Ольгой Седаковой. Она поэтесса, прозаик, переводчица, филолог, не архитектор. Интервьюер задает вопрос о доме, и Седакова вспоминает свои жилища — места с сердцем, пространства уюта и образы «дружного обитания вещей». Но затем она говорит неожиданное:
«Но вот что интересно: когда я пишу или думаю, когда со мной происходит то, что называют вдохновением, я чувствую себя не в доме. Совсем не в доме, а в открытом и неприютном пространстве. Одном и том же. Пустая дорога среди пустой равнины».
Здесь возникает простая дихотомия внешнего и внутреннего, покоя и движения.
Однако позже в разговоре у Ольги появляется более сложный образ, основанный на ее пространственных предпочтениях:
«Меня вообще угнетает закрытое пространство. Может, это легкая клаустрофобия: мне постоянно хочется наружу, в открытое, в другое. И в доме я больше всего люблю те его части, которые выходят наружу. Веранды, террасы, балконы, крыльцо, портики в итальянских домах — вот что-то такое. Та часть, где нет стен. Крыша есть, а стен нет».
Простое разделение на внутреннее и внешнее здесь исчезает — граница размывается. В отличие от окна или двери, где прерывность границы сохраняется, в этом случае провести четкую черту гораздо сложнее. Подобные попытки описать архитектуру не через стену, а через крышу на колоннах можно найти у многих — от Ложье до Земпера.
Но самое главное — с этого балкона-крыльца-портика должен открываться сад с деревьями. Седакова не представляет свою жизнь без них:
«Присутствие деревьев мне абсолютно необходимо — как адресата или как участника общения».
Пейзаж за окном — тоже важный архитектурный сюжет. Например, Райт стремился стереть границу между домом и природой, делая акцент на горизонтальных перекрытиях, а не на углах комнат и вертикалях. Но если у Райта деревья за окном — скорее картина, вид на недоступный ландшафт, то для Седаковой это открытое и доступное пространство, где с деревьями можно поговорить. Ее сад становится интерьером, но не ограниченным стенами, а скорее набором комнат:
«Художник Корноухов назвал его интерьерным. В нем как будто много разных комнат».
Эти комнаты организованы деревьями и их кронами. Кажется, Ложье что-то знал, когда размещал в своем очерке гравюру, где колонны сделаны из живых деревьев.
Конечно, мы рекомендуем читать неповторимый оригинал, а не наши размышления после прочтения. Журнал можно купить в "Циолковском", "Фаланстере", в музее Щусева (но там дороже) и в других местах. У мастерской есть Telegram: https://t.iss.one/prohram и сайт: https://prohram.com/slovoikamen.
Иллюстрации:
1 - Гравюра на фронтисписе очерка «Опыт об архитектуре» (Essai sur l'architecture, 1753) Марка-Антуана Ложье
2 - Интерьер «Дома над водопадом» (1939) Фрэнка Ллойда Райта.
Панорамные окна и угловое остекление стирают границу между домом и пейзажем за стеклом.
2❤11🔥7👍3
На греческом «Гиппос», на арамейском «Сусита», на русском «Лошадь». Так называется древний город на территории современного Израиля на вершине холма, который формой напоминает лошадиный круп. Город находится на восточном берегу озера Кинерет, более известном как Галилейское море.
Сусита основан в эллинистическую эпоху во II веке до н.э. и просуществовал 900 лет. Он входил в состав Декаполиса (Десятиградья) — центров эллинистической культуры, которые обладали автономией и расширенными правами на самоуправление. Десятиградье упоминается в Новом Завете в рассказе о «чуде исцеления бесноватого» в 5 главе Евангелия от Марка.
Жители Гиппоса стали свидетелями четырех исторических эпох: эллинистической, римской, византийской и ранней мусульманской. Город переходил из рук в руки, постоянно меняя властителей, но это не мешало ему расти и развиваться: были построены бани и дворцы, храмы, форум и даже двухъярусный фонтан. Красоты Гиппоса отмечал римский историк Плиний, упоминается город и в Талмуде.
Расцвета Гиппос достиг в византийский период. В эту эпоху, по разным оценкам, в городе проживало от 5 до 10 тысяч человек, здесь останавливались торговцы и паломники по пути в Назарет и Иерусалим.
Изначально город был языческим, но с IV в. н.э. стал христианским, в нем находилась резиденция епископа. При раскопках здесь были обнаружены семь христианских церквей, построенных между IV и VII веками. Храмы продолжали функционировать после завоевания мусульманами Гиппоса в VII веке, а сам город просуществовал до 749 г. Он был разрушен землетрясением, и больше не восстановился: каменные элементы стен и зданий частично вывезены для строительства в других местах.
В наши дни на территории древнего города продолжаются раскопки, а некоторые места вокруг до сих пор заминированы, что затрудняет доступ к нему для туристов.
___
Подробнее на сайте Прохрам.
Сусита основан в эллинистическую эпоху во II веке до н.э. и просуществовал 900 лет. Он входил в состав Декаполиса (Десятиградья) — центров эллинистической культуры, которые обладали автономией и расширенными правами на самоуправление. Десятиградье упоминается в Новом Завете в рассказе о «чуде исцеления бесноватого» в 5 главе Евангелия от Марка.
И когда Он вошел в лодку, бесновавшийся просил Его, чтобы быть с Ним. Но Иисус не дозволил ему, а сказал: иди домой к своим и расскажи им, что сотворил с тобою Господь и как помиловал тебя. И пошел и начал проповедовать в Десятиградии, что сотворил с ним Иисус; и все дивились. (Мк. 5:18-20).
Жители Гиппоса стали свидетелями четырех исторических эпох: эллинистической, римской, византийской и ранней мусульманской. Город переходил из рук в руки, постоянно меняя властителей, но это не мешало ему расти и развиваться: были построены бани и дворцы, храмы, форум и даже двухъярусный фонтан. Красоты Гиппоса отмечал римский историк Плиний, упоминается город и в Талмуде.
Расцвета Гиппос достиг в византийский период. В эту эпоху, по разным оценкам, в городе проживало от 5 до 10 тысяч человек, здесь останавливались торговцы и паломники по пути в Назарет и Иерусалим.
Изначально город был языческим, но с IV в. н.э. стал христианским, в нем находилась резиденция епископа. При раскопках здесь были обнаружены семь христианских церквей, построенных между IV и VII веками. Храмы продолжали функционировать после завоевания мусульманами Гиппоса в VII веке, а сам город просуществовал до 749 г. Он был разрушен землетрясением, и больше не восстановился: каменные элементы стен и зданий частично вывезены для строительства в других местах.
В наши дни на территории древнего города продолжаются раскопки, а некоторые места вокруг до сих пор заминированы, что затрудняет доступ к нему для туристов.
___
Подробнее на сайте Прохрам.
❤11👍7🔥5
Храм мученика Трифона в Напрудном датируется 1492 годом и является памятником раннемосковского церковного зодчества.
Считается, что это первый древнерусский бесстолпный белокаменный храм, перекрытый крещатым сводом. Такое перекрытие сделало возможным в совсем небольшом по площади храме максимально использовать пространство, открыв в интерьере красивый свод и обзор алтарной преграды. Позже по образцу этого храма в Москве были возведены многие другие церкви.
Фасады имеют трехлопастное завершение* с кокошником*. Храм увенчан одной кирпичной главой.
Даже в воскресный день утром храм немноголюден, идет служба, три человека на клиросе — всё чинно, тихо и молитвенно. Сам храм погружает в сказания древней Московии, которые хранят его камни, а также в безвременную литургическую мистерию.
*Трехлопастное завершение — очертание кровли в виде трех дуг, из которых средняя опирается на концы боковых.
*Кокошник — полукруглый или килевидный наружный декоративный элемент, напоминающий традиционный русский женский головной убор кокошник.
_
Подробнее на сайте мастерской «Прохрам».
Считается, что это первый древнерусский бесстолпный белокаменный храм, перекрытый крещатым сводом. Такое перекрытие сделало возможным в совсем небольшом по площади храме максимально использовать пространство, открыв в интерьере красивый свод и обзор алтарной преграды. Позже по образцу этого храма в Москве были возведены многие другие церкви.
Фасады имеют трехлопастное завершение* с кокошником*. Храм увенчан одной кирпичной главой.
Даже в воскресный день утром храм немноголюден, идет служба, три человека на клиросе — всё чинно, тихо и молитвенно. Сам храм погружает в сказания древней Московии, которые хранят его камни, а также в безвременную литургическую мистерию.
*Трехлопастное завершение — очертание кровли в виде трех дуг, из которых средняя опирается на концы боковых.
*Кокошник — полукруглый или килевидный наружный декоративный элемент, напоминающий традиционный русский женский головной убор кокошник.
_
Подробнее на сайте мастерской «Прохрам».
❤10👍7🔥4
В эпоху скоротечного цифрового контента появление издания, заставляющего замедлиться, вдуматься и почувствовать – само по себе чудо. Альманах «Слово и камень», издаваемый мастерской «Прохрам» под руководством Дмитрия Остроумова – именно такое явление. Это не просто журнал об архитектуре и искусстве. Это пространство сосредоточенности, схожей с прохладной, почти физически ощутимой тишиной древних новгородских храмов, в которых встречаются история, вера и вечные человеческие ценности.
«Слово и камень» сознательно избегает гонки за тиражами, находя своего вдумчивого, ищущего глубины читателя. Альманах сочетает в себе минималистичный, эстетически безупречный дизайн и максимальную насыщенность качественного содержания. Здесь нет места поверхностному «контенту». Через осмысление, диалог и встречу с красотой на страницах издания поднимаются вопросы русской айдентики и «русского логоса», исследуются истоки духовного в творчестве: «Как традиционные начала – православие, культура, храмовая архитектура, собственная идентичность, – формируют современное общество? Как сделать так, чтобы это наследие не просто хранилось, а жило и откликалось в сердце современного человека?»
Третий номер альманаха предлагает уникальную палитру тем и форматов:
● Глубокие интервью. Беседы с представителями современного церковного искусства – художниками, архитекторами, композиторами, поэтом, скульптором, – раскрывают процесс творчества и поиска смысла.
● Исследовательские статьи. Искусствоведы и богословы погружаются в анализ сакральных пространств, символики орнамента и света, многовековых христианских традиций и их современного прочтения.
● Дискуссии и полилог. Живой обмен мнениями на стыке архитектуры, богословия и философии.
Все это сопровождается высококачественными иллюстрациями, фотографиями и графикой, работающих в унисон с текстами, создавая целостное эстетическое переживание.
Значимость и высокое качество альманаха «Слово и камень» подтверждены серьезными наградами:
● «Золотая капитель» на одноименном конкурсе в 2024 году.
● Серебряный знак от Союза архитекторов России на международном фестивале «Зодчество» в 2024 году.
● «Лучший журнал по архитектуре» на АРХ МОСКВА в 2025 году.
_
Ознакомиться с содержанием третьего номера и заказать альманах можно на сайте Прохрам, а также на OZON.
«Слово и камень» сознательно избегает гонки за тиражами, находя своего вдумчивого, ищущего глубины читателя. Альманах сочетает в себе минималистичный, эстетически безупречный дизайн и максимальную насыщенность качественного содержания. Здесь нет места поверхностному «контенту». Через осмысление, диалог и встречу с красотой на страницах издания поднимаются вопросы русской айдентики и «русского логоса», исследуются истоки духовного в творчестве: «Как традиционные начала – православие, культура, храмовая архитектура, собственная идентичность, – формируют современное общество? Как сделать так, чтобы это наследие не просто хранилось, а жило и откликалось в сердце современного человека?»
Третий номер альманаха предлагает уникальную палитру тем и форматов:
● Глубокие интервью. Беседы с представителями современного церковного искусства – художниками, архитекторами, композиторами, поэтом, скульптором, – раскрывают процесс творчества и поиска смысла.
● Исследовательские статьи. Искусствоведы и богословы погружаются в анализ сакральных пространств, символики орнамента и света, многовековых христианских традиций и их современного прочтения.
● Дискуссии и полилог. Живой обмен мнениями на стыке архитектуры, богословия и философии.
Все это сопровождается высококачественными иллюстрациями, фотографиями и графикой, работающих в унисон с текстами, создавая целостное эстетическое переживание.
Значимость и высокое качество альманаха «Слово и камень» подтверждены серьезными наградами:
● «Золотая капитель» на одноименном конкурсе в 2024 году.
● Серебряный знак от Союза архитекторов России на международном фестивале «Зодчество» в 2024 году.
● «Лучший журнал по архитектуре» на АРХ МОСКВА в 2025 году.
_
Ознакомиться с содержанием третьего номера и заказать альманах можно на сайте Прохрам, а также на OZON.
👍11❤4🔥4