#личности
Император Николай II и король Сиама Рама V-й. Санкт-Петербург, 1897 год.

#россия_в_фото
Электрический трамвай у главного входа на Всероссийской промышленной и художественной выставке. Нижний Новгород, 1896 год.

13-ЛЕТНЯЯ МАТЬ

В Лепельскую больницу доставлена 13-летняя девочка, которая и разрешилась там живым младенцем. Мать и ребенок здоровы. Родители этой 13-летней матери - люди бедные и послали девочку в город, как она выражается, "заработать копейку".

Одесский листок. 1911. № 284

Газетная пыль

НАСТРОЕНИЕ. «АРТУР ПАЛ!»
11 месяцев войны приучили русского обывателя к многим неожиданностям. Из своего «прекрасного далека» мы, как сквозь туман, вглядываемся туда, на облитые кровью холмы Манчжурии, и ждем решения неимоверно трудной задачи. Мы праздные зрители. У нас тепло, уютно; мы сыты, одеты и обуты. А там?.. Там мирный русский крестьянин превратился в героя-воина; соха и борона заменены ружьем и штыком…
Чем больше затягивается война, тем больше отдаем мы дани уважения врагу. Русь остается спокойной. Уже не раз на ее долю выпадали тяжелые испытания, но она выходила из них с честью. И теперь Русь надеется на себя. Масса держится одного мнения: мы должны победить, - во что бы то ни стало победить, - как говорит М.А. Стахович. Вот почему на эту массу не произвело большого, должного впечатления и гибель русских судов в ночь на 27 января, и смерть Макарова, и Ляоинский бой, и битва при Шахэ с десятками тысяч убитых и раненых. Нация, которая мало вынесла на своих плечах, упала бы духом от одной из этих неудач. Русь потеряла под Шахэ сорок тысяч, но кто обратил на это внимание? Большинству казалось, что так и должно быть.
Россия ждет победы. Все, что до победы, в счет не идет. Таково мнение смотрящих издалека. Но герои не отвечают: они умирают вдали от родины, семьи и знакомых. Они умеют только умирать.
Петербург как центр России в большей или меньшей степени отражает настроение страны. Теперь он в унынии. Никогда еще за всю войну не было такого подавленного настроения, как теперь. И без того невеселый петербуржец стал совсем мрачным. «Артур пал!» - раздается везде и на улицах, и в пассажах, и в театрах. Газеты берутся с бою.
Когда 19-го, как молния, разнеслась весть о предстоящей капитуляции неприступной крепости, то большинство не верило неприятному слуху. Все были уверены, что это шутка, не более. Правда, о падении крепости поговаривали еще с неделю назад и указывали на тот факт, что быстрая сдача фортов может быть объяснена только полным истощением сил и боевых припасов, но Петербург ожидал верного источника. «Русский инвалид» по-прежнему писал о неприступности крепости; указывалось, что бой идет за внешние укрепления, что крепость еще долго продержится, - и ему верили, хотя в душе чувствовалось другое. Да, нужно было быть в Петербурге, чтобы понять, какое действие произвел этот гром: «Артур пал!» Оживление – как в день объявления войны. Сумрачные лица, раздражительность, вспыльчивость, какое-то недовольство, гнет, душевное волнение – ясны для всех. Кажется, будто только теперь мы поняли, какое значение для исхода войны имел Порт-Артур, этот ключ Востока…
Артур затмил на время все. Забыта и «Коноваловская история», и истязание гимназистов в гимназии «человеколюбивого» общества, и дело о дворниках, нанимаемых на деньги петербургских обывателей, и вновь возгорающаяся «технологическая эпопея», ковалевщина затенилась…
Но все же забыто только на словах. Правда, балы и вечера идут своим чередом; офицера по-прежнему звенят шпорами, барышни по-прежнему кокетничают…
«Орловский вестник», №3, 1905 год

@pylgazet

«ЧЕРТОВА МОНЕТОЧКА»

Клады в народном воображении были разновидностью нечистой силы: они манили богатством, сводили с ума или толкали на грех. Фантазия крестьян изображала клады исключительно баснословными: тут и телега золота, и котел самоцветов, и бочка серебра (обязательно висящая на цепях). Клады были оборотнями и превращались в куриц, овец и коров, когда выходили в полдень просушиться и позагорать, а некоторые соблазняли прохожих по мелочам – давали монетку-другую... на время.

Такая разновидность кладов называлась «возвратными». Это что-то вроде мифических микрозаймов. Клады давали деньги с условием, что вернуть их надо вовремя – день в день, час в час, иначе клад начинал мучить должника. Говорили, что если вернуть деньги не вовремя, то заболеешь или будешь избит.

Быличек о возвратных кладах немного, но они любопытные.

В Симбирской губернии говорили, что два мужика в селе Кроткове повадились брать взаймы у клада деньги раз в год: в первый день Великого поста. Один возвращал вовремя, другой вообще не возвращал, и каждый раз черти его избивали, а он все равно стоически - каждый год в положенный день - шел к кладу за деньгами, набирал их, напивался и нещадно был бит сторожами клада. «Нечистые дать-то ему дадут, да отомнут ребры. И завсегда уж на прощеный день он налижется страсть как, чтобы то есть в пьяном-то образе было нечувствительно».

На Вятке покойник, караульщик клада, давал деньги с условием: если не вернуть вовремя, то станешь сам хранителем клада. Раз занял мужик у клада 10 тысяч рублей (на наши деньги 10 миллионов), чтобы сплавить барку с лесом и подзаработать. Сроком назначили время, когда пожелтеет лес.

Пришла глубокая осень. Ждет караульщик, мужика все нет. Вот и листья облетели, а мужик не думает расплачиваться. Зимой клад пришел к крестьянину за долгом. Мужик показал на зеленеющий бор. Клад поспорил, поспорил, да отступился.

Некудышные из покойников и чертей коллекторы.

Минутка этнографии

#даты
🗓️ 106 лет назад закончилась Первая мировая. Вечная память павшим русским солдатам!

@volyavelikaya

Ноябрь 1912

В Петербурге умирает митрополит Антоний, уже больше года как отстраненный «сферами» от руководства церковью, сподвижник Столыпина в политике «умиротворения России». Со смертью митрополита разгорается борьба за место петербургского иерарха, и с новой силой в общественном сознании поднимается тень Распутина – как главного врага покойного митрополита, в тщетной борьбе с которым тот и пал. На фронтах Балканской войны ноябрь принес разочарование всем поверившим, будто власти турок в Европе остались считаные дни. Измотанные и растянутые силы генерала Радко-Дмитриева не смогли с марша преодолеть последние укрепления на пути к Константинополю и встали, ведя кровопролитные и безрезультатные штурмы. Заминка дала дипломатии держав время, чтобы преградить славянам путь к триумфу, и недобитая Османская империя получала шанс на выживание. В те же дни в Петербурге открыла свои заседания Четвертая Дума. Усилиями администрации она получила националистический окрас, но даже при первом рассмотрении было заметно, что националисты 1912 года слишком разительно отличались от самих себя четырехлетней давности, и мудрые голоса уже предрекали, что правительство в лице своих разнузданных протеже получит сильнейшую оппозицию, нежели в лице умеренных кадетов и трудовиков.

​​Как гром в Синоде прозвучали слова петербургского митрополита Антония, давно болевшего и уже списанного со счетов: «Не дело духовенства заниматься политическими делами. Отвлекать духовенство от его прямых обязанностей – значит вредить церкви и ее делу». Неожиданный и болезненный выпад был направлен в адрес обер-прокурора Саблера, который после проведенной им избирательной кампании примеривался к креслу премьер-министра или на худой конец был готов взяться за новое дело – созыв собора и восстановление патриаршества, однако с непременным сохранением обер-прокурорства. Как передавали осведомленные источники, претензии Саблера на премьерство были отвергнуты в сферах, отнюдь – идея восстановления патриаршества с ограниченными обер-прокурором полномочиями нашла Высочайшую поддержку. Потому мятеж в церкви, на который единственно кто мог открыто подняться был митрополит Антоний, больно ударил по программе Саблера, наглядно показав, что в случае восстановления патриаршества удержать церковь в повиновении будет непросто.

Уже прошел слух о бунте отдельных провинциальных иерархов, отказывавшихся исполнять поручения Саблера и втягивать духовенство в политику. Но выступление первого лица церкви из числа церковнослужителей придало этому тайному движению новую силу и выводило вопрос далеко за пределы выборов в Думу… У этого ожидаемого течения событий на пути встала судьба митрополита Антония. Спустя несколько дней после выступления в Синоде у него случился удар, повлекший паралич всей левой части тела. Митрополит был приобщен Святых Тайн в своих покоях в Александро-Невской лавре, после чего впал в забытье. Три консилиума врачей один за одним признали его положение безнадежным. Болезнь, сразившая митрополита, стала полной неожиданностью для всех его почитателей. Он совсем недавно вернулся после лечения на Кавказе, где восстановил свои силы и изъявил готовность вернуться для работы в Синоде.

Речь митрополита Антония в Синоде была произнесена в отсутствие обер-прокурора Саблера, отбывшего в Спалу для высочайшего доклада. Появление митрополита Антония на заседании после двух лет отсутствия ободрило безгласных иерархов, они вспомнили, что такое собственное достоинство и право высказывать свое мнение. Еще раньше, не имея по состоянию здоровья возможности противостоять политике Саблера, Антоний все же запретил духовенству своей епархии участие в выборах, и петербургская епархия оказалась единственной, которая не встала в общий строй. Рассказывали, что после произнесения в Синоде речи Антоний вернулся в Александро-Невскую лавру и в волнении жаловался своим приближенным, что лишен возможности возвысить голос против политики Саблера. Положение больного ухудшалось с каждым часом. Причиной болезни врачи признали волнения, пережитые митрополитом в последние дни, а также продолжительные коленопреклоненные службы.

В митрополичьих покоях Александро-Невской лавры тихо догорал петербургский митрополит Антоний. Благоговейная тишина, унылый вид братии, непрестанные молебны перед ракой святого Александра Невского свидетельствовали о том, что в лавре совершается великое событие. Сердце больного работало только благодаря сильным возбуждающим средствам, однако они могли дать сил ему биться только на несколько лишних дней.

Цит. по "Русское слово"
Фото - митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский)

В описании последних лет борьбы Антония с «темными силами» речь идет о «вопросе о Распутине», чье имя печать после событий зимы 1912 года прямо называть не смела. Антоний был ближайшим сподвижником Столыпина в борьбе с лжестарцем, консолидируя на этой почве большую часть Синода. Ему здесь противостояли правые иерархи, рассчитывавшие (и совершенно напрасно) с помощью «мужика» проложить себе путь во дворец.

После восшествия Саблера на пост обер-прокурора весной 1911 года, что было явным свидетельством торжества императрицы и подготовки отставки Столыпина, у митрополита Антония появилась сильная оппозиция и с этой стороны. Желая утвердить победу своей партии, Саблер зимой 1911 года поднял вопрос о присвоении Распутину священнического сана, на что получил отпор от митрополита. Тогда Саблер, бывший по сведениям ряда источников одним из тех, кто буквально лизал сапоги Распутину, изобрел схему с возведением на епископский престол некого монаха Варнавы из Каргополя, который затем мог бы рукоположить Распутина без участия Синода. Это назначение также встретило сопротивление и было отклонено.

Тактические успехи не обольщали митрополита Антония – он ясно видел, что церковь при попустительстве императора становится призом в соревновании двух темных сил – с одной стороны, ей угрожали Саблер и Распутин, с другой, черная сотня. После демарша епископа Гермогена и общего охлаждения двора к идее поиска опоры у черносотенцев, угроза справа потеряла силу, но тем более грозной стала тень Распутина.

В Петербурге передавали, что в 1911 году митрополит Антоний имел аудиенцию у императора, в которой предпринял последнюю отчаянную попытку уничтожить Распутина; он доложил о разврате и сектантстве, лишавших народ веры в неприкосновенную святость царской семьи. Император, якобы, ответил в том духе, что это его семейное дело. И тем более не обсуждается метода лечения наследника. Антоний парировал, что речь идет не о сыне частного лица, а о будущем российском государе, поэтому это дело общегосударственное.

Но так ничего и не добившись от императора, совмещавшего в гротескном виде две черты характера – безволие перед женой и упрямство по отношению к советникам, – уехал, слег, умер…

Ничего не меняется.

#россия_в_фото
Строительство моста Императрицы Марии Федоровны в Киеве, 1916 год.

#россия_в_лицах
Курсы для народных учителей и учительниц в Университете. Санкт-Петербург, 1909 год.

СМЕЛО. АКТУАЛЬНО. ЯРКО

Памятник Ленину восстановлен местными жителями при помощи российских военнослужащих в селе Чонгар Херсонской области.

На постаменте памятника – слова Ленина: «Войны со всеми их бедствиями порождает капитализм, который порабощает миллионы трудящихся, обостряет борьбу между нациями и превращает рабов капитала в пушечное мясо».

Во-первых, Ленин безусловно прав: украинский конфликт без капиталистических акул был бы в принципе невозможен. Киев давно бы вернулся в Россию, если б не чёртовы мировые воротилы.

Во-вторых, Ленин не просто сказал эти слова, он ещё и сделал всё, чтобы Киев, Полтава и Одесса в 1920 году вернулись в родной дом.

Вообще же он, напомню, собирался брать ещё и Варшаву. Более того: существует запрещенный в СССР, но ныне обнародованный текст его выступления на закрытом заседании, где он говорит о необходимости захвата всей Польши и присоединения её к Советской России. И объясняет, как это надо преподнести и растолковать мировому пролетариату.

А чего тут объяснять. Чтобы воевать с мировыми капиталистическими акулами – надо быть больше и сильнее этих акул.

Отличный памятник. Спасибо русским воинам и местным жителям!

Мои читатели! Советую вам теперь усиленно заниматься, так как нечего теперь надеяться на списывание. Мною изобретена особая парта для первых учеников.

Журнал «Галченок», 1912 г.

#юмор

Длинная шея

— Давай меняться шеями! — предложил поросёнок жирафу. — Я тебе свою отдам, а ты мне свою.
— А зачем тебе моя шея? — спросил жираф.
— Пригодится…— ответил поросёнок. — С длинной шеей в кино с любого места видно.
— А ещё зачем?
— А ещё яблоки на высоких деревьях доставать можно.
— Ну, а ещё?
— Диктант на уроке списывать легче.
— Э-э-э, нет! — сказал жираф. — Такая замечательная шея мне самому нужна!


Рисунок — Владимир Сутеев, текст — Ярослав Пишумов, журнал «Веселые картинки», 1970 г.