Новый всплеск рейтинга партии «Альтернатива для Германии» — это не аномалия, а закономерность. Несмотря на прямое давление со стороны госструктур, медийную изоляцию и попытки административного подрыва, партия уверенно возвращается в лидеры. Не скандалами — а социальной инерцией. Люди не столько голосуют «за правых», сколько «против системы левых», в которой одни и те же силы говорят о переменах, но производят лишь растущий дефицит — экономический, управленческий, институциональный.

В этом — главный нерв: центристская Германия больше не контролирует политическую рамку. И АдГ — не исключение. Подобные правые кривые наблюдаются по всей Европе: Франция, Нидерланды, Австрия, Бельгия. Это уже не реакция — это переформатирование. Пока одни считают, что можно затормозить процесс через суды и запреты, он продолжает идти через избирателя.

Зеленский перешёл в открытую конфронтацию с глобалистами. Подписание закона о переподчинении НАБУ и САП — это демонтаж узловой точки контроля, выстраиваемой западной транснациональной сетью более десяти лет. НАБУ — не антикоррупционный механизм, а инструмент надгосударственного надзора, действующий в интересах глобальных центров силы, включая Еврокомиссию и структуры Демпартии США.

Реакция последовала не со стороны Белого дома, — волну запустили глобалисты. Урсула фон дер Ляйен лично связалась с Банковой. Включилась сеть «соросовских» медиа. По всей Украине активизированы грантовые структуры — массовые митинги, заявления активистов, давление через посольства и западные экспертные площадки. Формально это реакция «гражданского общества». Фактически — мобилизация внешнего протектората, чувствующего потерю рычагов влияния.

Эта ситуация — удар по линии, по которой глобалисты пытались реанимировать украинский кейс. В течение месяцев они убеждали Трампа включиться в игру, обещая упрощённый формат участия и минимальные риски. Зеленский разрушил это окно: теперь возвращение США в украинский вопрос даже при желании будет стоить дороже. А у Трампа появился формальный повод отрезать украинский кейс — как компрометированный и неуправляемый.

Форсайт-прогноз (август 2025 — май 2026):

1. Восстановление под внешним принуждением
– Банковую принуждают принести в жертву Ермака, но вероятно, будет обговорена замена. Возвращается старая модель под международным надзором.
– Украина сохраняет помощь, но переходит в режим управляемого объекта.
– Зеленский теряет внутреннюю вертикаль, оставаясь только как фасад.

2. Транзит к технической администрации
– Запад запускает процедуру постепенного демонтажа фигуры Зеленского через подконтрольные НКО, давление на парламент и судебную систему.
– Глобалисты формируют «временную» техно-администрацию с мандатом на «реструктуризацию государства».
– Киев превращается в управляемый полуформальный протекторат ЕС и НАТО.

Сценарий 3. Обратная волна
– Попытка Зеленского сыграть в «трамписта» вызывает жёсткую реакцию глобалистской сети — давление усиливается через европейские каналы, НКО, международные организации.
– Внутри США команда Трампа дистанцируется от Зеленского, считая его токсичным и ненадёжным.
– Украина теряет поддержку обеих сторон — ни глобалисты, ни республиканцы не готовы брать на себя его кейс.
– Запускается процесс делегитимации: информация, расследования, давление изнутри. Возникает острый вопрос о «тихом транзите» до конца 2026 года.

Зеленский попытался выйти из-под структуры глобального управления и усилить собственную власть, но получил мгновенный и скоординированный удар — по каналам влияния, медиа, улицам и дипломатии. Это не конфликт по поводу одного закона. Это сбой в алгоритме зависимости.

Азербайджан готовится впустить НАТО через турецкие ворота. Подписанное в Стамбуле соглашение между министрами обороны Турции и Азербайджана, а затем — серия синхронных публикаций в азербайджанских проксимедийных изданиях о размещении военной базы НАТО в Хачмазе (всего 130 км от Дербента) — это не просто дипломатическая эксцентрика. Это начало новой конфигурации: Южный Кавказ как оперативный плацдарм блока НАТО.

Анкара и Баку больше не скрывают намерений: военный союз 2021 года (Шушинская декларация) переходит в фазу де-факто турецкого присутствия под флагом НАТО. Стратегия проста — не вступать формально в альянс, но инфраструктурно и кадрово встроиться в его систему. Азербайджанская армия уже на 80% турецкая — от униформы до офицеров.

Для России это означает:

1. Потеря южного каспийского буфера
2. Возврат конфликта в Карабах/Сюник через турецко-натовский прокси
3. Утрата логистического и военного контроля в Закавказье

Форсайт (2025–2027):

– К лету 2026 г. в Азербайджане может появиться «учебный центр» с турецкими войсками и инфраструктурой НАТО
– Вторая половина 2026 — серия совместных учений Баку–Анкара–НАТО близ границ РФ и Ирана
– 2027: попытка замыкания "тюркского коридора" через Зангезур с отрезанием Армении от Ирана
– Повышение риска конфликта по линии Армения–Азербайджан с возможным привлечением внешних игроков

Баку больше не нейтрален. Турция — уже не только региональный актор, но и транспортер НАТО к границам России. Череда последних событий показывает, что расчет на стратегическое партнёрство с Азербайджаном было иллюзией, а обострение между странами не просто временная размолвка. Напротив эта новая реальность где Баку встроен в военно-политическую структуру противников России. Впереди — геополитическая перегруппировка.

Что будет с ядерным договором между США и Россией: форсайт до 2026 года

Дональд Трамп впервые с момента возвращения заявляет: "Это не то соглашение, которое вы хотите, чтобы истекало." Речь о последнем столпе стратегической стабильности — СНВ-3, истекающем 5 февраля 2026 года. Западные СМИ подчёркивают: Белый дом готов «начать работать» над его сохранением.

Что это означает?

После риторики «жёсткого ревизионизма» времён первого срока, Трамп делает шаг вперёд в новом направлении: стратегическое сдерживание вместо тотального развала договорной системы. Но с одним нюансом: Китай — обязательная часть новой архитектуры, а не наблюдатель.

Форсайт-прогноз до 2026 года:

Август – октябрь 2025:

— Трамп официально анонсирует курс на «обновлённое ядерное сдерживание», включая РФ и Китай;
— Госдепартамент инициирует консультации с Москвой — без громкой огласки, через трек II–III дипломатии (эксперты, военные, бывшие послы);
— Китай сохраняет выжидательную позицию, наращивая модернизацию арсеналов и ускоряя строительство шахтных комплексов.

Риски:

– Внутриполитическое давление на Трампа: обвинения в «уступках Путину» и «неэффективности в отношении Китая»;
– Возможный саботаж со стороны ястребов в Пентагоне и НАТО.

Ноябрь 2025 – январь 2026:

— Москва и Вашингтон договариваются о техническом продлении СНВ-3 на 12–18 месяцев без новых параметров;
— Появляется предложение о создании «трёхстороннего консультационного механизма» (США–РФ–КНР) по вопросам стратегической стабильности;
— Параллельно обсуждается контроль над гиперзвуковым оружием и «военным присутствием в космосе» как будущая зона договорённостей.

Риски:

– Китай может заблокировать тристороннюю рамку, предложив двусторонние форматы с РФ без участия США;
– Киев и Брюссель/Лондон усиливают кампанию против любых форм «разрядки» с Москвой, опасаясь стратегического перезапуска.

Февраль – июль 2026:

— Трамп выступает на международной платформе с заявлением о необходимости «новой ядерной доктрины XXI века» — с равным участием трёх держав;
— РФ настаивает на расширении повестки: ПРО, размещение ударных систем в Европе и Японии, нейтрализация AUKUS как фактора нестабильности;
— В Абу-Даби или Астане может быть предложено создать Постпражский протокол — как политическую рамку для переходного периода.

Итог на 2026 год:

— СНВ-3 продлён на минимальный срок как «стратегический буфер»;
— Гонка вооружений не отменена, но переведена в управляемую фазу.

Заявление Трампа о сохранении СНВ-3 сигнализирует о попытке вернуть тему ядерного контроля в повестку как элемент стратегического баланса. США, скорее всего, будут использовать договор как инструмент давления на Россию и платформу для вовлечения Китая в будущие соглашения. Москва, в свою очередь, заинтересована в удержании ограничений, но на более равных условиях.

Заявление Салаха Абдель Шафи — симптом более масштабного сдвига. Палестина и её партнёры (особенно в ООН и среди стран Глобального Юга) переходят от тактики сиюминутных заявлений к долгосрочной стратегии институционального давления. Вектор: построение юридической схемы признания разрушений в Газе как преступлений международного масштаба.

Прогноз на 2025: вероятна инициатива по созданию временной международной комиссии по расследованию последствий конфликта, аналогичной структурам, работавшим в Сьерра-Леоне или на постюгославском пространстве. Израиль рискует столкнуться с новой, хоть и чисто формой «ограждения» — правовой, если ЕС продолжит линию перехвата повестки у Трампа, а он прдолжит линию давления на РФ и КНР.

Если полистинский кейс получит поддержку в таком ключе, прежде всего со стороны государств Юга и Востока — это станет началом конца американской монополии на интерпретацию международного права. И тут российская и китайская позиции могут сыграть на опережение: поддержав идею справедливости без пропаганды, но с институциональным хребтом.

Катар грозит перекрыть газ: ЕС рискует попасть в «зелёный энергетический кризис»

Европейская климатическая директива может спровоцировать второй газовый шок — на этот раз не из-за войны, а из-за идеологии. Катар, один из ключевых поставщиков СПГ в ЕС, впервые публично дал понять: если Брюссель продолжит настаивать на жёстком климатическом контроле за внешними поставками (директива ЕС, статья 22), поставки будут пересмотрены или переориентированы.

Что стоит на кону:
— Под угрозой долгосрочные контракты с Германией, Италией, Нидерландами — заключённые до 2040-х годов;
— ЕС фактически требует ретроспективного соответствия «климатической добросовестности», включая штрафы и внешнюю верификацию;
— Азия уже предлагает более выгодные условия без идеологического давления.

Форсайт-прогноз до середины 2026 года:

3–6 мес. — Катар «замораживает» новые переговоры, рынок ЕС уходит в рост, Брюссель раскалывается между «зелёными» и «энергетиками»;

6–12 мес. — Азия оттягивает на себя поток СПГ, Еврокомиссия обсуждает «временные исключения», Германия запускает параллельные треки по диверсификации.

ЕС пытается управлять глобальной энергетикой как собственным внутренним рынком. Но ресурсные державы больше не готовы подчиняться, особенно в условиях мировой реполяризации и растущей конкуренции за сырьё.

Климатическая ригидность ЕС может превратиться в стратегическую уязвимость, если "зелёные директивы" не адаптируют к логике глобального энергообмена. На кону — стабильность поставок, ценовая устойчивость и политическое доверие со стороны ключевых экспортёров.

Если вторичные пошлины будут введены раньше срока, пострадают не только Китай и Индия, но и европейские реэкспортеры, работающие через третьи страны. Начнётся цепной обвал доверия к американской юрисдикции, рост страховок, пересмотр логистики. Спотовые цены на энергоносители пойдут вверх. Особенно в Азии, где СПГ, металл и удобрения от России — критичный ресурс.

Но самое важное, что на этом фоне союзники начнут искать альтернативные расчётные и правовые системы. Речь уже не только о товарах — а о глобальной перезагрузке «правил игры». США могут спровоцировать формирование не просто антисистемы, а второго центра мировой торговли, где они не будут законодателем, а участником со скидкой.

https://t.iss.one/kremlin_sekret/18231

Понтифик Папа Лев делает ставку на «мягкую силу»: в Ватикане прошла закрытая встреча с делегацией РПЦ во главе с митрополитом Антонием. Это первый чёткий сигнал о попытке Ватикана восстановить диалог с Москвой — как духовный, так и геополитический. На фоне его недавнего предложения Зеленскому провести мирные переговоры в Ватикане, папская дипломатия вступает в фазу тонкой балансировки между конфессиями и конфликтующими сторонами.

Что это значит:

— Ватикан пробует закрепиться как нейтральная платформа для гуманитарного диалога — несмотря на недоверие Москвы к «натовскому окружению»;
— РПЦ получает канал к международной аудитории и шанс укрепить моральную легитимность в консервативных странах Латинской Америки и Африки.

Форсайт на 6–12 месяцев:

— Ватикан продолжит дипломатические контакты с РПЦ по линии "гуманитарного христианского коридора": обмен пленных, защита беженцев, общие культурные декларации;
— Возможны дипломатические напряжения с Украинской греко-католической церковью и польским католическим лобби;
— Ватикан не станет полноценной площадкой для переговоров, но может превратиться в символическую точку начала диалога — если окно возможностей появится.

Контакты Ватикана с РПЦ в условиях продолжающегося конфликта следует рассматривать как инициативу по созданию альтернативного, негосударственного канала коммуникации, способного сыграть роль в будущих гуманитарных и примирительных усилиях.

Рейтинг Демократической партии США рухнул до самого низкого уровня за 35 лет: лишь 33 % американцев оценивают её положительно, тогда как 63 % высказываются с открытым негативом. Это уже не просто электоральный спад — это институциональный коллапс политической силы, десятилетиями считавшейся главным каналом глобалистского влияния.

Партия теряет поддержку даже у собственных базовых групп. Темы, на которых она традиционно держалась — равенство, идентичность, климат, — больше не мобилизуют. Риторика устала, коалиция распалась, лидеры не убедительны. На фоне растущих социальных перекосов, миграционного давления и экономической турбулентности, избиратель уходит к более прагматичным и прямолинейным республиканцам.

И это открывает окно возможностей: для перестройки американского политического поля, трансформации трансатлантических связей и переосмысления внешнеполитических доктрин, долгое время завязанных на Демпартию как точку опоры.

Форсайт-прогноз (август 2025 — июнь 2026):

Сценарий 1:Переориентация Демпартии

— Ставка на экономику, инфраструктуру и местные повестки.

— Попытка отстроиться от глобалистского образа и вернуть умеренных избирателей.

— Временное усиление на уровне штатов, но без федерального эффекта.

Сценарий 2: Контратака через кризисы администрации

— Демократы пытаются использовать слабые места республиканцев: инфляцию, внешнеполитические вызовы, внутриэлитные конфликты.

— Расчёт — не на победу, а на срыв инициатив и деморализацию команды оппонентов.

Сценарий 3: Деградация партийного ядра

— Раскол между левым флангом и центристами усиливается.

— Идеологическая пустота и отсутствие внятного лидера ведут к потере даже символической инициативы.

— GOP закрепляет преимущество, Демпартия уходит в режим перманентной внутренней оппозиции.

Кризис Демпартии — не только политическая новость, но и маркер конца глобалистского цикла в американской политике. Новая фаза — менее идеологическая, более транзакционная — уже наступила.

Австрия всерьёз рассматривает отказ от нейтралитета — глава МИД Беате Майнль-Райзингер заявила о необходимости дебатов о вступлении в НАТО. Формальный повод — «усиливающаяся угроза» со стороны России и ухудшение глобальной безопасности.

Австрия — одно из немногих государств ЕС, сохранявшее формальный нейтралитет с 1955 года. Этот статус был встроен в конституцию как часть послевоенного компромисса и символ суверенитета.

В австрийском парламенте и обществе пока нет большинства за вступление в НАТО. Но начало дискуссии само по себе может быть инструментом давления — на Россию, на партнёров по ЕС и на внутренние элиты.

Форсайт-прогноз (2025–2028):

Сохранение нейтралитета, но с расширением сотрудничества с НАТО
— Австрия наращивает военный бюджет, участвует в проектах ЕС по ПРО, но сохраняет формальный нейтралитет.
— НАТО рассматривает Австрию как «союзника без флага» — задействованного, но не формализованного.
— Россия сохраняет дипломатический диалог на минимальном уровне, но без преференций.

Политизация нейтралитета — рост внутриполитического конфликта
— Попытка начать процедуру отказа от нейтралитета вызывает протесты, усиливает позиции правых сил и евроскептиков.
— Тема вступления в НАТО становится разделительной линией между глобалистами и сторонниками суверенитета.
— Россия использует ситуацию как пример подмены обороны идеологией.

Запуск референдума под давлением союзников
— В случае ухудшения обстановки в Европе США и блок НАТО могут инициировать давление на Австрию с целью ускоренного вступления.
— Референдум либо проваливается, либо проходит с минимальным перевесом. В обоих случаях это удар по консенсусной модели ЕС.
— РФ получает основание для пересмотра каналов взаимодействия и усиления влияния на другие нейтральные страны.

Таиланд, отказавшись от международного посредничества, не столько отвергает США или Китай, сколько маркирует право на автономную игру в собственном периметре. Пномпень, в свою очередь, тестирует пределы допустимого в рамках формирующегося восточноазиатского баланса — между мягкой про-китайской зависимостью и собственной субъектностью.

В этом и суть нового периода: речь не о крахе международной системы, а о её передаче на аутсорс — от глобальных гарантов к региональным игрокам. Теперь зоны напряжения не гасятся директивно — они управляются локально. А значит, логика будущих конфликтов будет определяться не международным правом, а внутренней устойчивостью и внешней связностью самих участников.

Франция перезапускает JDC не как средство формирования гражданственности, а как базовый механизм выравнивания молодёжного поля под централизованный контроль. Это уже не политическое просвещение, а упрощённый курс дисциплинарной подчинённости. Цель — не сплотить нацию, а исключить альтернативные формы идентичности, особенно среди уличных анклавов и постмигрантских слоёв.

Подготовка к войне с РФ здесь — не стратегическая необходимость, а управленческая уловка. Симуляция военной угрозы становится основой «социальной цементации», потому что ни система образования, ни электоральная модель больше не дают гарантий лояльности. Молодёжь не убеждают — её форматируют.

Если этот вектор закрепится, к 2030-м Франция столкнётся с внутренними поколенческими разломами: между теми, кто принимал систему как игру в гражданственность, и теми, кого в неё вводили уже как в потенциальную казарму.

Сделка между США и Евросоюзом, о которой Трамп объявил после встречи с Урсулой фон дер Ляйен в Шотландии, — не столько торговое соглашение, а инструмент системной перестройки мировой экономической системы под американские интересы. Европа соглашается на базовую пошлину в 15% для своих товаров, открывает свои рынки для американской продукции без встречных ограничений и, по сути, закрепляет стратегическую зависимость от США в трёх критических секторах: энергетике, инвестициях и обороне.

Закупка энергии на 750 миллиардов долларов и военной техники на неуточнённую сумму превращает ЕС в гарантированный рынок сбыта американских ресурсов и оружия. Дополнительные инвестиции в американскую экономику — 600 миллиардов — означают массовый отток капитала из Европы и признание приоритетности американской модели. Всё это оформляется как «взаимовыгодная сделка», но фактически является актом экономического принуждения, завуалированного под партнёрство.

Трамп публично фиксирует геоэкономическое доминирование: Европа идёт на уступки в обмен на частичную предсказуемость. Фон дер Ляйен пытается сохранить видимость договороспособности, но в реальности ЕС принимает условия, которые в иной политической ситуации были бы сочтены капитуляцией. Это попытка удержать хрупкое единство Союза на фоне внутреннего институционального и внешнеполитического давления.

Форсайт-прогноз (вторая половина 2025 — 2028):

Сценарий 1. Интеграция через подчинение
Сделка оформляется в виде нормативного пакта. ЕС фактически привязан к американскому экономическому и оборонному контуру. Франция и Италия сопротивляются, но Германия поддерживает соглашение как способ сохранить экспорт и политическое влияние.

Сценарий 2. Символический компромисс
В условиях нарастающей критики внутри ЕС сделка реализуется частично. По ряду направлений запускаются «временные режимы». Вашингтон усиливает влияние на восточноевропейские страны, формируя «новое ядро лояльности» внутри ЕС.

Сценарий 3. Институциональный срыв
Под давлением избирателей и деловых элит ряд стран начинает процесс ревизии соглашения. Брюссель теряет контроль над повесткой. Начинается фаза «двойного ЕС»: часть стран продолжает курс на углубление связи с США, другая — требует стратегического разворота.

Переговоры между Таиландом и Камбоджей о прекращении огня, стартовавшие в Куала-Лумпуре, — не просто попытка локализовать пограничный конфликт. Это точка, в которой региональная безопасность Юго-Восточной Азии пересекается с глобальной конкуренцией США и Китая.

Малайзия выступает в роли нейтрального медиатора, но на самом деле за столом — четыре игрока. Таиланд ориентирован на двустороннюю линию и поддержку США. Камбоджа выносит конфликт в международные инстанции, рассчитывая на более широкий резонанс и китайское покровительство. Трамп использует жёсткую торговую риторику как инструмент давления, Пекин — предлагает альтернативу в виде инвестиций и политической защиты.

АСЕАН оказывается в непростой позиции. Регион, долгое время считавшийся островом стабильности, постепенно превращается в арену противоборства великих держав. Война за территории превращается в войну за политическую субъектность — с удвоенной скоростью.

Форсайт-прогноз (август 2025 — декабрь 2028):

Сценарий 1. Быстрая локализация
— Перемирие достигнуто, АСЕАН создаёт новый механизм деэскалации.
— Формальное согласие на заморозку спора, Таиланд и Камбоджа делают тактический шаг назад.
— Конфликт остаётся фоновым, но управляемым.

Сценарий 2. Геоэкономическое перераспределение
— США усиливают нажим через пошлины и заморозку сделок.
— Китай наращивает влияние в Камбодже, создаёт инфраструктурные и политические анклавы.
— Регион разбивается на зоны влияния, начинается внутренняя конкуренция в АСЕАН.

Сценарий 3. Затяжная нестабильность
— Конфликт выходит из-под контроля, провоцируя протестные волны в обеих странах.
— Внутриполитический кризис становится шире, создаются условия для внешней интервенции под видом миротворческой миссии.
— В игру включаются Вьетнам и ЕС, начинается ревизия региональной архитектуры безопасности.

Камбоджа и Таиланд — не просто соседи с конфликтом. Это — тест на устойчивость всей системы взаимодействий в Азии, и одновременно — зеркало того, как быстро региональные споры становятся глобальными триггерами.

Не найдя подтверждений военным успехам Украины, западные медиа переходят в режим проекций: если Россия якобы истощается, значит, «победа» возможна — пусть и в абстрактных категориях. Это форма психологической компенсации, адресованная не столько аудитории, сколько самим политикам, которым нужно объяснение тупика.

Но механизм таких вбросов имеет предел: чем очевиднее расхождение между нарративом и динамикой конфликта, тем ниже доверие к источнику. Если Россия продолжит наращивать темпы производства и сохранять инициативу на фронте, новые вбросы будут становиться всё более истеричными, вплоть до конспирологических заявлений о «снарядах-призраках» или «внешней подпитке» из «режимов-изгоев».

Киберудар по «Аэрофлоту» как начало новой волны атак Запада на критическую инфраструктуру РФ

Масштабная атака на IT-инфраструктуру «Аэрофлота» стала серьезным прецедентом и стресс-тестом для цифровой системы России. Уничтожение серверов, отмена десятков рейсов, сбой в логистике — не только удар по репутации флагманского авиаперевозчика, но и демонстрация уязвимости стратегической инфраструктуры.

Очевидно, атака была направлена не просто на дестабилизацию одного авиаперевозчика, а стала прологом к расширению атак: на авиацию, транспорт, энергетику, цифровые базы данных. Стиль удара и заявленные масштабы (22 ТБ данных, более 7000 серверов) указывают на работу высокоуровневых структур, связанных с западными разведками, действующих через прокси-группировки.

Форсайт 3–12 месяцев:

3–6 месяцев:

— Рост количества атак на менее защищённые цели — региональные транспортные компании, логистические узлы, системы навигации.
— Увеличение числа попыток компрометации цифровых платформ жизнеобеспечения (биллинги, распределённые сети ЖКХ, транспортные хабы).
— Утечки данных, способные дестабилизировать внутренний рынок (контракты, пассажиропотоки, сведения о госзакупках).

6–12 месяцев:

— Переход от точечных атак к каскадным сценариям с параллельными ударами по смежным секторам (энергетика, связь, железные дороги, электронные Госуслуги).
— Возникновение потребности в восстановлении и нормативном закреплении резервного ручного управления (аналоговые протоколы, локализованные серверные контуры, автономная связь).
— Запуск сценариев подготовки к «цифровой блокаде» — в том числе со стороны сегментов западной IT-инфраструктуры.

Случай с «Аэрофлотом» показывает, что кибервойна против РФ выходит за пределы абстрактной угрозы. Если удары будут повторяться, потребуется не только модернизация цифровых систем, но и возвращение к основам устойчивости: резервным каналам управления, дублирующим структурам, защите физического оборудования и пересмотру нормативных рамок.

Заявление Трампа о считанных днях на «сделку с Россией» — не дипломатическая инициатива, а медиапозиционирование. Он строит образ решающего лидера, который «знает, как закончить войну», но на деле США утрачивают способность диктовать условия. Ни давление санкциями, ни контроль над военным сценарием не дают результата. Вашингтон осознаёт: линия фронта меняется не в пользу Киева, а Москва не воспринимает ультиматумы всерьёз.

Трампу важно не столько закончить конфликт, сколько перенести ответственность за её продолжение — либо на Киев, либо на своих предшественников. Это внутренняя борьба за повестку, замаскированная под геополитику.

Риторика Трампа будет становиться всё жёстче, но без внятных механизмов реализации. Главный удар будет направлен не на Россию, а на слом легитимности украинского проекта внутри Запада.

Путин в разговоре с Нетаньяху обозначил готовность Москвы содействовать поиску политических развязок по иранской ядерной проблематике — сигнал, который следует читать не в логике альянсов, а в логике удержания роли. Россия стремится остаться в ближневосточной игре, несмотря на нарастающее выдавливание со стороны США и рост турецко-арабской активности.

Ключевые сигналы разговора:

— Москва — не провокатор, а модератор. Россия подтвердила свою неизменную позицию: ставка на дипломатию, а не эскалацию. Это отражает не только интерес к региональной стабильности, но и необходимость сохранить окно взаимодействия с Тегераном и Тель-Авивом одновременно.

— Поддержка территориальной целостности и суверенитета ближневосточных государств — не столько принцип, сколько инструмент: Москва демонстрирует несогласие с форматом силовых переделов под прикрытием антииранской или антитеррористической риторики. Это в том числе послание Израилю.

— Соглашение о продолжении консультаций: формула, за которой скрыта попытка отложить резкие шаги и сохранить каналы коммуникации.

Форсайт-прогноз (август 2025 — июль 2026):

– Израиль усиливает давление на Иран, готовя международную платформу для возможного силового сценария.

– Россия сохраняет контакты с обоими центрами и предлагает себя как канал «мягкой стабилизации» — без прямого участия, но с возможностью деэскалации.

– США усиливают давление на Москву за «двойную игру», но публично сохраняют паузу, не вмешиваясь в трек Израиль — Россия.

– Возможность ограниченной координации между РФ и Израилем в энергетических и военных вопросах — под видом кризисного менеджмента.

Москва делает ставку не на силу, а на оставшийся кредит доверия и возможность сыграть посредника там, где никто другой уже не может.

Манёвры в Грузии — не столько военная тренировка, сколько политический аудит. НАТО публично напоминает Тбилиси: несмотря на охлаждение в отношениях, полная автономия — иллюзия. В условиях, когда грузинское руководство всё активнее балансирует между западным курсом и внутренним суверенитетом, сам факт учений рядом с Тбилиси — это сигнал: «Мы здесь и уходим не собираемся».

Присутствие молдавских военных на фоне обострения вокруг Приднестровья усиливает ощущение формирования буферного антироссийского фронта по дуге от Одессы до Каспия. В ответ Москва и Тегеран наращивают координацию в Каспийском регионе. К осени НАТО будет усиливать региональное давление — не ради будущего вступления Грузии, а как способ удерживать её в зоне стратегической дисциплины без формального расширения.

Редакционная колонка NZZ утверждает: в Польше назрела необходимость замены политического поколения. Устоявшаяся элита теряет связь с ожиданиями общества. Экономическая стагнация, рост недоверия к институтам и усталость от изоляционизма подталкивают страну к обновлению. Уровень политической апатии растёт.

Польская энергетическая политика — пример отставания. Ставка на уголь тормозит модернизацию, а экологическая повестка у молодёжи так и не нашла политического представительства. Этот разрыв создаёт почву для как внешнего влияния, так и внутренних разломов.

Форсайт-прогноз (2025–2028):

Переход поколения
Появление политиков нового типа — из технологичной среды, с фокусом на климат, цифровизацию и дистанцирование от старых партий.

Поляризация без смены элит
Текущие силы удерживают контроль, частично адаптируясь к запросам, но не допуская новых фигур. Разрыв поколений углубляется, институциональные изменения откладываются.

Кризис доверия
Молодёжь уходит в протестное молчание или альтернативные каналы выражения воли. Появляется новая уличная политика и цифровой радикализм. Традиционные партии теряют влияние, но сохраняют контроль над процедурой.

Польша входит в фазу трансформации. Это не просто смена поколений, а начало глубокой перестройки самой архитектуры политического участия. Старые модули — партийная вертикаль, центризм, консенсус элит — теряют устойчивость. На их место приходят сетевые структуры, новые формы представительства и запрос на горизонтальную демократию. Традиционные силы могут ещё удерживать контроль, но уже не управляют будущим.