Заговор – удел людей, готовым к нему; ищущих и видящих неочевидные знаки, подверженных иллюзии частности, вскрывающих намёки к истинному положению мироздания. Детективы-алкоголики, отставные агенты, гики-отшельники. Словом, все те, кто пылает тайной изнутри, и пламя отражается в глазах. Но что если скрытое обнажится перед человеком, которому не нужны конспирологические теории? Перед человеком, что тотально устал от самого себя и потерян в пространстве удручающего быта? Какие заговоры? Нужно для начала хотя бы понять самого себя. Найти смысл в грядущем дне.

Роман фантаста Джона Харрисона с поэтичным названием «Затонувшая земля поднимается вновь» - история как раз о людях, что с пустыми глазами сидят в барах, посещают родителей в доме престарелых и не помнят, когда в последний раз по-настоящему жили. Звучит, наверное, предельно уныло (так и есть), но Харрисон плетёт из букв и строк красивейшие лингвистические узоры, паутину, в центре которой хочется застрять, вызвать колебания и ждать, что же там приползёт за твоим бренным телом.

Шоу и Виктория – родные друг другу потерянные души, случайно встречаются, случайно разъезжаются, по отдельности случайно угождают в некое подобие заговора. Вокруг них слишком много воды: в подвале дома умершей мамы Виктории; на фотографиях из детства Шоу. Таинственная книга «Дети воды» постоянно попадается на глаза, чуть ли не материализуясь в руках прохожих. Шоу собственными глазами видит странные фигуры по вечерам у реки; Виктория наблюдает, как её знакомая уходит в пруд и исчезает, хотя глубина там по колено. Тревожно? Да, но отупение к жизни главных героев передаётся читателю, и на всё происходящее будто бы плевать.

«Затонувшая земля…» - это как «Под Сильвер-Лэйк», где ничего не произошло, как истории Лавкрафта, но без профессоров из массачусетского университета, как сценарий Ричарда Келли, но его неинтересно разгадывать. Всё таинственное здесь на два шага впереди от преследователя. Вот-вот ты нагонишь разгадку, но та, мелькнув тенью в подворотне, растворятся в пространстве. Я люблю нечто суггестивное, долго и нудно развивающееся, но мне необходимо, чтобы это было если не интересно, то хотя бы волнующе. Здесь, увы, нет ничего из этого.

Это очень, действительно очень красивый, осязаемый текст. Возможно, здесь, как у Кубрика, заложено какое-то откровение. Но скажите честно. Нужно ли человеку в кризисе читать о себе подобных?

Никакие рыба-люди этого не стоят, отвечу я вам.

| Затонувшая земля поднимается вновь | Джон Харрисон | 2020

Забрал артефакт ушедшей эпохи. Книги из почивших серий - как черепа на стене берлоги яутжа.

Вновь Ричард Бахман, который Стивен Кинг, ведь кто ещё будет упоминать штат Мэн чуть ли не в каждом абзаце? Из разряда «просчитался, но где?».

Не думал, что «Худеющий» синхронизируется со мной на телесном уровне так сильно, что все поблекшие воспоминания вмиг набухнут кровью, заведут свои сердца-моторчики и будут ретроспективой, как фреска жизни, проступать меж абзацев выдуманной истории про цыганское проклятие. Всё дело в том, что в старших классах я был весьма и весьма крупным. Во время игры в лапту я бегал только в том случае, когда мячик выбивали за поле, и гарантированно знал, что у меня будет время пробежать туда и обратно. С танцами было сложно. Весил я, наверное, около 90 кг при росте в 178-179. Уже после первого курса, спустя череду жизненных потрясений, в какой-то момент мой вес был 62 кг. Я истаял. Истощился. Это странное ощущение отсутствия боков. Футболка – словно рыболовная сеть, и ты в ней путаешься. Прокалываю ножницами дырку после последней дырки в ремне. Я смотрю в зеркало и понимаю, что могу подменить Кристиана Бейла в «Машинисте». И да: в какой-то момент становится очень страшно. Стяжки по всему телу – будто ожоги, или туннели, оставленные древесными паразитами. Мясными паразитами.

Словом, «Худеющий» мне понравился весь, за исключением предфинальных разборок. Друг-мафиози главного героя врывается в сюжет, как упавший с неба рояль. Цыгане, а уж тем более их древний и безносый лидер Лемке, до этого ощущающийся как нечто инфернальное, превращается в заурядного старика и уступает напору «белого человека из города». Возможно, тут Кинг вкладывает намёк на то, что приметы, верования, проклятия, всё это – прошлый, отсталый век. Будущее за техническим прогрессом. Но момент с расстрелом табора из АК-47 в голове соединился с эпизодом из первого «Настоящего детектива» и в какую-то секунду я подумал, что внезапная мясорубка всех и вся – это было бы круто и смело. Но, увы.

Осталось прочитать у Бахмана «Дорожные работы» и «Бегущего человека», а дальше уже будет разухабистый, калорийный Кинг.

А вот Майя, ведущая не душный и весёлый канал На майские едем в Солтбёрн, посмотрела «Худеющего» и в своей иронично-по-доброму агрессивной манере, рассказала про эту экранизацию. Сперва смотреть или читать, а может, всё вместе – выбор за вами.

| Худеющий | Стивен Кинг | 1984

Бодро начав читательский год, споткнулся об ностальгию по Лавкрафту, что заставила меня страдать целый месяц. Стоило бы сразу бросить, но врождённая упёртость не позволяла. Да, Лавкрафт – моя первая любовь. Чтение ночами с кнопочного телефона. Предвкушение очередного мрачного финала. Тогда ещё не обращаешь внимания на однотипность историй, повторяющиеся описание неописуемого и концовки, что угадываются с первых двух абзацев.

Половина сборника вообще не имеет никакого отношения к источнику вдохновения. Великие древние, глубоководные, Р’льех – всё это упоминается в них по разу и, кажется, добавлено уже после редактуры для того, чтобы попасть в антологию. Другая же половина – тупо неинтересные оммажи-фанфики. Хочется упомянуть сначала проходные, а после стоящие внимания рассказы.

«Поселенцы». Сборник открывает проходной рассказ-квест про пылевые бури в США 30х годов. Хиленькая связка фильма «Аннигиляция» и игры «Одни из нас». Прочитал и сразу же забыл.

«Муза Мортенсена». Очень много про старый Голливуд, причём нужно иметь талант, чтобы написать о тех временах постно и сухо. В духе «Модели Пикмана», и даже финал хорошо копирует стиль Лавкрафта. Мол, пиздец, всё сгорело, а в пожаре нашли…

«М-р Дорнейл». Максимальная хуятина, так ещё и написано в приторном стиле байки-присказки. Какие-то ведьмы, щупальца, козы, ходящие по крыше, хуй поймёшь. Совсем не интересно было.

«Сияющая корона радости». Фантастический вирд, которому именно не хватает фантастичности и образности. Очень люто отдаёт Вандермеером и его «Борном». В моём случае это не комплимент.

«Жюль и Ричард». Вот уж не знаю насколько вразумительно включать в сборник две вариации рассказа «Модель Пикмана», но составительнице как-то плевать походу. Как итог – ещё одна нелепая беготня под землёй в полной темноте и абсолютно нулевой финал.

Что понравилось:

«Вечная Форелия». Дорогой сердцу Грэм Джонс выдал «Лангольеров» но с позиции отчаявшегося мужчины, живущего в хижине в лесу. Мысли его блуждают в прострации; он внезапно видит пса, что умер ещё в его юности. А психолог, с которым он разговаривает по телефону, находит его без адреса. Как она пришла босая в такие далёкие края? Немного сумбурно, обрывисто, но автор «ТХИ» внезапно смог в нарастающую паранойю и фиксацию разрушения самой ткани реальности.

«Восполнение». Джон Лэнган в представлении не нуждается, и его рассказ – одна из жемчужин сборника. Разве есть что-то страшнее, чем потерять близкого, а после отдать всё, чтобы вновь его увидеть? Настроением напомнило фильм «Talk to me» с той лишь разницей, что в рассказе очень крутая и внезапная интеграция скандинавской мифологии.

«Режим забвения». Дикий микс фэнтези-киберпанк-хоррора, космоса и яростной мести. Разрушенные замки, возрождённое Зло, разумные животные, легендарные в прошлом, а ныне спившиеся воины. Лэрд Баррон нашинковал всего и сразу, и это сработало. Если кто-то знает подобную дичь, то, пожалуйста, посоветуйте. Я не любитель классического фэнтези, но в таком прочтении мне очень понравилось.

«Тайны насекомых». Самый динамичный рассказ, состоящий полностью из диалогов. Не прям крутая идея, но два копа, маньяк на заднем сиденье и долгая дорога к пункту назначения, всё это в купе с лёгким языком Ричард Кадри, превращает текст в свежий глоток прохладного лимонада в этой духоте.

«Очки». Самый короткий, но и очень эффектный рассказ за авторством Брайана Эвенсона. Вы будете видеть, но и вас тоже будут…

«На этих обугленных берегах времени». Концептуально напоминает «Аномалию» Майкла Маршалла, и это спойлер, но в остальном отличный рассказ, где клаустрофобия нарастает по экспоненте с каждым шагом персонажей под землей. Брайан Ходж, очевидно, умеет в космический ужас, но конкретно здесь упоминание Лавкрафта всё портит. И без него получилось хорошо.

«Когда швы расходятся». Лиготти встревает Клайва Баркера, так ещё и моё любимое – психогеография злого места. Главный герой в детстве теряет брата, да так, что его, кажется, стирает из самой летописи жизни: никто о нём не помнит, никто его не узнаёт. Напомнило дебют Флэнагана Absentia.

С этим сборником вообще забавно получается: я так замотался, что забыл написать про лучший рассказ антологии. Речь идёт про «Стеснённую пустоту» за авторством Джеммы Файлс. Не так давно в «Мастерах ужасов» у неё вышел роман «Экспериментальный фильм». Судя по описаю – от и до то, что мне нужно.

Вот уж не знаю, увлекается ли Файлс кинематографом действительно столь рьяно, как кажется, но её рассказ очень кино-визуальный, объёмный образами и действительно от начала и до конца пугающий. Тема иного звучания, лингвистический хоррор, всё это всегда про ужас и одновременное отвращение к чему-то инаковому, далёкому и непонятному. В действительности обычаи какого-нибудь изолированного островного племени могут запросто шокировать, что тогда говорить про фантастические расы и древние языки, произношение слов на которых пробирают до костей.

Здесь же и изоляция, извращённая жизнь внутри стен, ритуалы, иная речь, неправильные боги, всё это умещается в пределах одного ветхого здания. Очень крутая главная героиня; эпоха за окном передана так, что происходящее не кажется декорацией; финал, которому позавидовал бы любой Лавкрафт. Нужно читать её роман.

Давно хотел прочитать что-нибудь у Анны Старобинец. Её, как и прочих российский авторов, имеющих свой голос и стиль, конечно же, называют «отечественным Стивеном Кингом». Возможно, в каких-то работах Анны это сравнение имеет место быть, но конкретно сборник «Серебряный Ашолотль» - магический реализм России средней полосы с вкраплениями не то чтобы хоррора/не то чтобы лютой чернухи, но понятной только, наверное, русскому человеку меланхолии неопределимого эмоционального оттенка.

Ещё, наверное, стоит заметить, что сборник вышел в 23 году, и актуальная реальность, естественно, в нём оставила свой отпечаток. Мне всегда, в силу жизненных потрясений, связанных лично со мной и близкими, было всё равно на то, что там в США; кто неправ там и здесь, в России. Кто делает правильно, а кто нет. Моя хата с краю, и моего внутреннего ресурса уж точно не хватит на то, чтобы сидеть в твиттере и писать абзацы переживаний. С этим не ко мне и не сюда. А потому на взгляд, проповедующий определенную позицию в этих текстах, мне как-то никак.

Например, в рассказе «Линия матери» главная героиня хочет попасть в Израиль, ведь там лучше медицина, а ещё её дедушка как раз родом из тех мест. И пока она собирает документы, проходя все круги бюрократического ада, объективная действительность вокруг неё медленно покрывается тёмными, склизкими, плесневелыми пятнами. Внезапно, не буду говорить в каком контексте, напомнило фильм «Шестое чувство». Хотя это само по себе спойлер, что ни говори.

Оба рассказа «Аргентус» и «Серебряный Ашолотль» об детских переживаниях. В первом случае - про необычный, отличающийся от других подростков внутренний мир и слепую, ничем необоснованную ненависть детей к тому, кто не похож на них. Второй, самый объёмный текст - про переживание ухода отца из семьи. Он, этот рассказ, мне очень отозвался. Когда ты готов скормить разрастающейся пустоте внутри что угодно, создать целые выдуманные вселенные и истории, в которых ты главный герой. Поверить в любое самовнушение. Лишь бы не думать, что ты теперь один. А мир сам по себе не сможет подставить плечо. Я думаю, мы, брошенные отцами, неистовее всех ненавидим самих себя. За своё отражение, за то, что «ты же его копия», а значит, когда-то поступишь так же.

«В хорошие руки». Забавная история, написанная в формате комментариев с форума, где продают какую-то фантастическую тварь. Кажется, что тварь эта милая, но почему-то может восстать из мёртвых и вызвать у соседей онкологию.

«Инкуб». Рассказ древней ковидной эпохи, но при этом, наверное, самый параноидальный и с интересной концепцией. А ещё у Старобинец очень хорошо получается передать быт распадающейся парочки.

В «Крио» вновь упоминается Израиль и программа заморозки тела. Это, наверняка, очень личный для Анны рассказ, потерявшей своего мужа из-за болезни. О том, что можно прожить хоть ещё одну жизнь, лишь бы увидеть того, кто был частью тебя; того, кого ты знал когда-то наизусть. С этим бэкграундом становится больно читать текст.

И вообще сборник грустный. Старобинец запускает под кожу чувство потери, щемящую боль расставания. Вечной разлуки и тоски.

| Серебряный Ашолотль | Анна Старобинец | 2023

Прикол. Маркет нечаянно прислал две одинаковые книги на сумму 280р.

Такая ситуация: съездил в областную больницу со спиной, узнал касательно позвоночника не очень весёлые выводы и факты. Выписали антидепрессанты, думаю, ага, хорошо. Назад ехать было рано. Полазил по городу, зашёл в Фикс Прайс, решил посмотреть, что там на книжных полках. Увидел «Риф» Поляринова. У меня за копейки приобретены его «Кадавры» и я подумал, что было бы неплохо начать читать автора издалека, тем более прочий ассортимент меня не заинтересовал. Было это уже, наверное, почти два месяца назад. Очевидно, сказать мне было нечего.

Редко у меня так бывает, что после прочтения книги я иду читать тексты профильных изданий. Хватает своих мыслей. Косых, хромых, дырявых, но родных. Первое, чего я не понял в упор – это 10/10 даже на Fantlab. «Риф» - очень контурное, схематичное произведение, и разделение на три временных линии только усиливает это чувство. Будто бы перед тобой остов сгоревшей машины, который разрисовали всякими каракулями, но пустоту закрасить невозможно. Пустота давит отсутствием массы, ибо она тяжелее всего. Юзефович, конечно, аккуратно хвалит. Казалось бы.

Я когда-то повёлся на обещания фолк-хоррор-элементов и они действительно здесь имеются: мальчики с оленьими рогами, словно из фильма Скотта Куппера; секта, где все облачены в белые одеяния. Это, конечно, сразу же «Солнцестояние».

Про секты здесь много. Местами, правда, убедительно и интересно. Но Гарин – как бы главный антагонист, эмигрирующий из России в США, подчинивший разум одной из главных героинь (их вообще в романе три), абсолютно не внушает ужаса и трепета. Кульминация от и до – самый постный Голливуд. Написано, такое чувство, всё в дикой спешке.

Ладно, реально не клеится с текстом. Есть три временных линии, три главных героини, которые в итоге сквозь время и пространство пересекаются в одной точке. Есть секста. Есть даже геноцид экзотического народа, упоминаемый вскользь. И над всем этим максимально конченая идея того, что если тебя половину твоей сознательной жизни абьюзили, ломали твою личность, как сухие веточки меж пальцев, то обидчику нужно дать отпор, отомстить. Тут согласен. Но если не получится… То уж смирись. Здесь не согласен. Что-то из разряда «ударили правую щеку – подставь левую».

Алексей Поляринов, как известно, переводил Фостера Уоллеса и Кауфмана. Этим фактом тычут тут и там, но в данном случае заслуги не красят и материал лучше не делают. Наверное, «Кадавры» будут получше. Здесь что-то вообще идейная и фактическая требуха.

Но словил приятный вайб читая книгу в мягком переплёте. Ещё и обложка в стильном минимализме.

| Риф | Алексей Поляринов | 2020

Джейсон Тавернер – шоумен с тридцатимиллионной аудиторией – просыпается в замызганном клоповнике с полным осознанием того, что его больше никто не узнает. Даже близкие ему люди. Состоящие, впрочем, исключительно из любовниц или продюсеров. Так мотивы Кафки трансмутируют в нечто абстрактное, кислотное и угрюмое. Нечто такое, что мог создать только Филип Дик.

«Пролейтесь, слёзы...» - это, наверное, самый простой роман Фила, который я читал на данный момент. Допускаю вероятность, что есть что-то ещё проще и внятнее, но местная история – базовый нуар, как он есть. Не обошлось, естественно, без классического для автора тоталитарного государства, внутри которого, словно крыса в лабиринте, заперт главный герой. Бесконечные полицейские блокпосты; подполье, где могут сделать поддельные документы, заодно навешав на них отслеживающих жучков; мутанты-телепаты; юные девушки-психопатки, одержимые сексом. Высокопоставленные шишки, практикующие кровосмешения. Полицейские, уставшие от своей работы. Далёкие, манящие отсутствием земной суеты колонии, где-то там, над головой. Всё это имеется. Необходимый джентельменский набор запатентованный Ф.К.Д.

Мне нравится у автора его постоянство. Я всегда знаю, что получу, и это получаю. Как-то подсел на эти невротические диалоги персонажей, что и спустя пятьдесят лет читаются и звучат очень свежо. Автор, понятное дело, знал, о чём писал. Через одного герои торчат или прибывают в высасывающей жизнь депрессии. За месяц прочитал два его романа подряд, так соскучился и вернулся, словно к себе домой. Читали его книги? Там персонаж – ну вылитый я. Вот прям в точку.

Твист здесь довольно простой и понятный сразу. По крайней мере, он не обрушивается на голову, как это часто бывает у писателя. Думаю, никто не обидится, если я его озвучу: главный герой, приняв редкий наркотик, перемещается в другую реальность. Вроде всё тоже самое, но чего-то не хватает. Дик, естественно, усложняет формулу. Тавернер может еще переместиться и в действительность кого-то другого, кто принял такую же дрянь. В общем, Нолан действительно отдыхает.

«Пролейтесь, слёзы...», в оригинале называется «Flow My Tears, the Policeman Said», ведь линия с полицейским генералом здесь очень важная и отвечает за философские рассуждения, что всегда появляются ближе к финалу.

Кстати, данный роман был последним «вменяемым» у автора. В 1975 году Дика посетит откровение. Наша реальность – вымысел и ширма, за которой скрывается истинная, остановившаяся в таймлайне Римской империи.

| Пролейтесь, слёзы... | Филип Дик | 1974

Дельмак-ноль – колония где-то на задворках Вселенной. Туда прибывает 14 человек. Цель их визита неясна им самим. У каждого странная, не дающая преимущества в выживании профессия. По заповедям Фила, половина колонистов одержима наркотиками, депрессиями или, внезапно, Богом. Конкретно в этой вселенной существует Разрушитель форм – очевидно, Дьявол, и Заступник – внезапно появляющийся мужик в шляпе с длинными волосами, который помогает разрешить любую сложную ситуацию. Прямо как перк «незнакомец» из Fallout. Так вот, Заступник – это, понятно дело, кто-то вроде Бога. Доброе начало и абсолютное разрушение. Пустота, порождённая пустотой и собой пожираемая.

«Лабиринт смерти» интересен прежде всего своей экспериментальностью, заигрыванием с формой и содержанием. В предисловии автор говорит, что роман написан под сильным впечатленим от «И цзин» - китайской «Книги перемен». Т.е, содержание здесь имеет ролевой элемент, как, допустим, в настольных играх. Но если вы прочитали у автора достаточно книг, то вряд ли вас смутит случайность и абсурдность в действиях персонажей. Ещё Дик и его друг Джеймс Пайк, который был епископом, разработали для сюжета уникальную систему религиозного мышления. И вишенкой-крестом на этой теологической вершине можно обозначить тот факт, что реальность каждого персонажа-колониста уникальна, и при прочтении мы видим (слышим) их версию окружающей действительности. Словом, «Лабиринт смерти» - сплошное теологическое размышление на тему места Бога в душах человека и Вселенной. И кто в конечном итоге главнее: Разрушитель формы или Заступник? А может, всё это одна сущность?

А сюжет, как всегда, прост и наивен. Космические «Десять негритят». Колонисты мрут как мухи, один за другим. У насекомых есть встроенные камеры и лазерные пушки. Энтропия поедает Галактику, а на пустынном Дельмак-ноль появляется блуждающее здание-мираж, где каждый в окнах видит что-то своё.

Порадовал нигилистический, абсолютно уничижительный финал, предвосхитивший одержимость выдуманными мирами.

Всё происходящее – симуляция космонавтов, умирающих где-то в тёмных глубинах космоса на неисправном корабле. Все их миры – нейросеть, позволяющая сбежать из и от реальности. Никакого Бога, само собой, нет.

Но вот Заступник внезапно оказывается на корабле, прося одного из членов экипажа открыть шлюз, дабы тот (не Заступник) наконец-то попал туда, куда он так мечтает…

Наверное, самое эсхатологическое и грустное, что я читал у Дика. Примерно на ровне с «Убиком».

| Лабиринт смерти | Филип Дик | 1970

«Порог между мирами» начинается взломом пространственно-временного континуума. В будущем в США к власти приходит цветной президент в рыжем парике, в своём прошлом бывший комиком… Вопросы касательно перемещения Филипа Дика между реальностей, думаю, отпадают окончательно. Но всё это, понятное дело, шутки.

У Фила, как я заметил, есть очень забавная черта. Его условно объемные романы сконцентрированы на одном-двух персонажах. Это локальные истории борьбы против системы, фальшивой реальности и собственных убеждений. Конкретно тут, в романе, который на порядок тоньше прочих работ автора, намешано столько всего разного, так ещё и сверху чуть-чуть подсыпано. Во-первых, проблема перенаселения. Сто миллионов бедолаг погружены в искусственный сон; безработица процветает. Во-вторых, ставка на колонизацию далёких систем не сработала. Слишком долго, дорого, опасно. В-третьих, как обычно у Филипа Дика, обнаруживается портал в иной мир, находящийся в неисправном транспорте, который использует кратковременные скачки во времени как способ передвижения. Мир, который нашли в бреши реальности, очень напоминает Землю, но есть нюанс…

Ах да. Ещё над планетой медленно курсируют «Золотые врата» - колоссальных размеров бордель, которым заправляет мутант, имеющий два тела на один мозг. Это как-то не очень нравится будущему президенту, придерживающегося пуританских взглядов.

Короче, и социальный комментарий на тему цветного президента, вызывающего опасения у населения своей дебильной программой; и вопрос этики, где в срочном порядке нужно делать что-то с усыплённым населением, и много чего ещё. «Порог между мирами», понятное дело, такого веса не выдерживает, и ближе к финалу Дик кое-как сводит концы с концами, заканчивая этот нелепый балаган в спешном, суетливом порядке.

Ну а, собственно, этот пресловутый порог между мирами завёл на альтернативную Землю, где главенствующим видом оказались синантропы – древние люди, которые не эволюционировали в людей разумных. Вот такой вот скучный твист. Но тут у них были какие-то нелепые технологии, а потом люди решили их вытеснить, но проиграли, а потом открыли новый проход и попали в будущее, где синантропами правит мутант с «Золотых врат», который оказался вовсе не мутант, а мужик с пришитой тушкой мёртвого брата, а потом…

В общем, на этой истории Фил явно отдыхал.

P.s. Не переживайте, ещё один текст про «Стигматы Элдрича Палмера» и расходимся.

| Порог между мирами | Филип Дик | 1966

Вообще расклад такой... Пора бы тормозить, т.к заказывается больше, чем читается, но всё, что на этом столе, было приобретено очень дёшево, так что устоять не смог. Единственное, Уоллес не смог уложиться в бюджет пачки сигарет.

P.s. В память об этом столе и плитки под ним. Теперь там будет залит бездуховный асфальт, превратив всё в безликую, лунную поверхность.