О НЕОЧЕВИДНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ МОТИВАЦИЯХ
Переговоры о разделе Британской Индии в 1946-1947 гг. изначально отличались драматизмом, но даже и на этом фоне всех остальных участников удивляла абсолютно бескомпромиссная позиция Мухаммада Али Джинны. Поведение лидера Мусульманской лиги часто поражало не только Неру, Ганди и Пателя, но и соратников по партии. Если в 1920-1930-ые гг. Джинна был известен как человек, не склонный к радикальным действиям и способный изматывать своих политических противников долгими и нудными переговорами, то в 1947 году он был готов на любые шаги, которые в кратчайший срок приведут к созданию Пакистана. Джинна не считался с потерями, шёл на прямой шантаж оппонентов, не хотел никаких компромиссов и никаких отсрочек.
На самом деле, поведение мусульманского лидера объяснялось очень банально и очень трагично - Джинна умирал. Он заболел туберкулёзом ещё в 1930-ые, а к началу 1947 года болезнь практически полностью уничтожила его лёгкие. К этому моменту Джинна знал, что может рассчитывать самое большее на год активной жизни. Совершенно безнадёжной ситуацию делало и то, что Джинна оставался заядлым курильщиком - в день он в среднем выкуривал около пятидесяти сигарет.
В ходе напряжённейших переговоров весны-лета 1947 года Джинна иногда внезапно исчезал из поля зрения других политиков и журналистов и, под присмотром сестры и доверенных врачей, приходил в относительную форму. Болезнь Джинна тщательнейшим образом скрывал даже от ближайших товарищей по партии. Он опасался, что, как только всем станет известно, в каком состоянии находятся его лёгкие, то Неру и прочие конгрессисты просто затянут переговоры на несколько месяцев и дождутся его смерти, а в Мусульманской лиге начнётся грызня за власть.
Фактически, в 1947 году Джинна совершал растянутое во времени самоубийство - доктора единодушно говорили, что единственным спасением может быть немедленный переезд в горы, но дела требовали постоянного присутствия в душных и пыльных Бомбее, Дели и Карачи. Мотивацию ряда его шагов в это время объяснить уже достаточно трудно. Ясно одно - Джинна хотел умереть в Пакистане и понимал, что при любой проволочке его желание может и не осуществится.
14 августа 1947 года над Карачи поднялся флаг с полумесяцем и Джинна стал первым генерал-губернатором Пакистана. Он прожил даже дольше, чем предсказывали врачи, пережил зиму 1947-48 гг., хотя болезнь скрывать было уже невозможно. Весной Джинна практически не мог больше передвигаться самостоятельно и проводил всё время в горной резиденции под Кветтой. 9 сентября Джинну на самолёте перевезли в Карачи, где он и умер через два дня.
Остаётся только гадать, как бы сложилась история Южной Азии, если бы кто-то из врачей Джинны нарушил весной-летом 1947 года медицинскую тайну.
Переговоры о разделе Британской Индии в 1946-1947 гг. изначально отличались драматизмом, но даже и на этом фоне всех остальных участников удивляла абсолютно бескомпромиссная позиция Мухаммада Али Джинны. Поведение лидера Мусульманской лиги часто поражало не только Неру, Ганди и Пателя, но и соратников по партии. Если в 1920-1930-ые гг. Джинна был известен как человек, не склонный к радикальным действиям и способный изматывать своих политических противников долгими и нудными переговорами, то в 1947 году он был готов на любые шаги, которые в кратчайший срок приведут к созданию Пакистана. Джинна не считался с потерями, шёл на прямой шантаж оппонентов, не хотел никаких компромиссов и никаких отсрочек.
На самом деле, поведение мусульманского лидера объяснялось очень банально и очень трагично - Джинна умирал. Он заболел туберкулёзом ещё в 1930-ые, а к началу 1947 года болезнь практически полностью уничтожила его лёгкие. К этому моменту Джинна знал, что может рассчитывать самое большее на год активной жизни. Совершенно безнадёжной ситуацию делало и то, что Джинна оставался заядлым курильщиком - в день он в среднем выкуривал около пятидесяти сигарет.
В ходе напряжённейших переговоров весны-лета 1947 года Джинна иногда внезапно исчезал из поля зрения других политиков и журналистов и, под присмотром сестры и доверенных врачей, приходил в относительную форму. Болезнь Джинна тщательнейшим образом скрывал даже от ближайших товарищей по партии. Он опасался, что, как только всем станет известно, в каком состоянии находятся его лёгкие, то Неру и прочие конгрессисты просто затянут переговоры на несколько месяцев и дождутся его смерти, а в Мусульманской лиге начнётся грызня за власть.
Фактически, в 1947 году Джинна совершал растянутое во времени самоубийство - доктора единодушно говорили, что единственным спасением может быть немедленный переезд в горы, но дела требовали постоянного присутствия в душных и пыльных Бомбее, Дели и Карачи. Мотивацию ряда его шагов в это время объяснить уже достаточно трудно. Ясно одно - Джинна хотел умереть в Пакистане и понимал, что при любой проволочке его желание может и не осуществится.
14 августа 1947 года над Карачи поднялся флаг с полумесяцем и Джинна стал первым генерал-губернатором Пакистана. Он прожил даже дольше, чем предсказывали врачи, пережил зиму 1947-48 гг., хотя болезнь скрывать было уже невозможно. Весной Джинна практически не мог больше передвигаться самостоятельно и проводил всё время в горной резиденции под Кветтой. 9 сентября Джинну на самолёте перевезли в Карачи, где он и умер через два дня.
Остаётся только гадать, как бы сложилась история Южной Азии, если бы кто-то из врачей Джинны нарушил весной-летом 1947 года медицинскую тайну.
Мне всегда казалось, что при изучении любых политических движений и политических лидеров крайне важным является ответ на вопрос: "а где они все учились?". Конечно же, скоропалительных выводов делать не следует - одним бывшим французским протекторатом в 1970-ые гг. руководили люди с совершенно блестящим образованием, но получилось как-то не очень, хотя Брат № 3 учился в Институте политических исследований, а Брат № 5 целую докторскую диссертацию в Сорбонне защитил. Понятно, что полученное образование не предопределяет решения на посту президента или министра, но всё равно интересно - где, например, учились члены нынешнего индийского правительства?
Сам Нарендра Моди получил степень бакалавра политологии в Делийском университете. Правда, учился он в Школе открытого образования - это заочный факультет, специально созданный для работы в провинции. Магистратуру по политологии Моди заканчивал по месту жительства, в Гуджаратском университете - но тоже зочно.
Раджнатх Сингх, министр обороны и экс-министр внутренних дел, учил физику в провинциальном Горакхпурском университете. Получил степень магистра и некоторое время преподавал физику в колледже. Амит Шах, министр внутренних дел и ближайший сподвижник Моди, получил степень по биохимии в Гуджаратском университете. Нитин Гадкари, министр транспорта и экс-президент БДП, изучал коммерцию в университете Нагпура (штат Махараштра). Министр транспорта Рави Шанкар Прасад получил степень бакалавра политологии в университете Патны.
С остальными членами правительства всё примерно так же и можно уже проследить некоторую тенденцию. Практически все члены правительства Моди учились в провинциальных университетах хиндиязычных штатов, Гуджарата или Махараштры. Иногда это вполне приличные учебные заведения, но основаны они уже после 1947 года и часто расположены даже не в столицах штатов. Если же образование получалось в "старых" университетах, то это образование заочное. Общим для большинства министров в правительстве также является участие в деятельности связанного с РСС "Всеиндийского студенческого союза" и в студенческих протестах против Индиры Ганди в середине 1970-ых гг.
Отдельной группой членов правительства являются выпускники университета имени Дж. Неру в Дели. Это министр иностранных дел Субраманьям Джайшанкар и министр финансов Нирмала Ситхараман. Джайшанкар ещё успел в том же JNU защитить диссертацию. На фоне этого обвинения ряда правых политиков в адрес JNU как "цитадели антинациональных сил" выглядят несколько комично - получается, что в "левацком инкубаторе" учились ключевые министры их же правительства.
Сам Нарендра Моди получил степень бакалавра политологии в Делийском университете. Правда, учился он в Школе открытого образования - это заочный факультет, специально созданный для работы в провинции. Магистратуру по политологии Моди заканчивал по месту жительства, в Гуджаратском университете - но тоже зочно.
Раджнатх Сингх, министр обороны и экс-министр внутренних дел, учил физику в провинциальном Горакхпурском университете. Получил степень магистра и некоторое время преподавал физику в колледже. Амит Шах, министр внутренних дел и ближайший сподвижник Моди, получил степень по биохимии в Гуджаратском университете. Нитин Гадкари, министр транспорта и экс-президент БДП, изучал коммерцию в университете Нагпура (штат Махараштра). Министр транспорта Рави Шанкар Прасад получил степень бакалавра политологии в университете Патны.
С остальными членами правительства всё примерно так же и можно уже проследить некоторую тенденцию. Практически все члены правительства Моди учились в провинциальных университетах хиндиязычных штатов, Гуджарата или Махараштры. Иногда это вполне приличные учебные заведения, но основаны они уже после 1947 года и часто расположены даже не в столицах штатов. Если же образование получалось в "старых" университетах, то это образование заочное. Общим для большинства министров в правительстве также является участие в деятельности связанного с РСС "Всеиндийского студенческого союза" и в студенческих протестах против Индиры Ганди в середине 1970-ых гг.
Отдельной группой членов правительства являются выпускники университета имени Дж. Неру в Дели. Это министр иностранных дел Субраманьям Джайшанкар и министр финансов Нирмала Ситхараман. Джайшанкар ещё успел в том же JNU защитить диссертацию. На фоне этого обвинения ряда правых политиков в адрес JNU как "цитадели антинациональных сил" выглядят несколько комично - получается, что в "левацком инкубаторе" учились ключевые министры их же правительства.
Ну а есть ли в этом смысле разница между правительством Моди и предшествовавшим конгрессистским правительством Манмохан Сингха? Да, разница существенная. Сам Манмохан Сингх учился в Кембридже, докторскую диссертацию по экономике защищал в Оксфорде. Министр финансов М. Чидамбарам закончил бакалавриат в Мадрасском университете, а магистратуру - в Гарварде. Министр иностранных дел Салман Хуршид получил степень бакалавра в Делийском университете, а магистра - уже в Тринити-колледже в Оксфорде. Министр юстиции Капил Сибал закончил Гарвард, министр энергетики Джьотирадитья Шинде - Стэнфорд.
Конечно, и в конгрессистском правительстве были люди с дипломами провинциальных индийских университетов, но общую картину мы можем оценить следующим образом: ИНК - "старые" университеты Мумбаи/Калькутты/Ченнаи/Дели + магистратура в США или Великобритании; БДП - "новые" университеты хиндиязычного пояса или JNU.
Конечно, и в конгрессистском правительстве были люди с дипломами провинциальных индийских университетов, но общую картину мы можем оценить следующим образом: ИНК - "старые" университеты Мумбаи/Калькутты/Ченнаи/Дели + магистратура в США или Великобритании; БДП - "новые" университеты хиндиязычного пояса или JNU.
Наткнулся в индийской сети на сатирическую карту, отображающую взгляды крайних сторонников БДП (sacche rashtrabhakts - "истинных патриотов") на те штаты, где БДП так и не смогла сформировать правительства. Помимо воспроизведения региональных политических стереотипов, карта примечательна эталонным хинглишем - кто сможет расшифровать все надписи, тот большой молодец.
В списке высших офицеров "Индийской национальной армии" мы можем натолкнуться на любопытнейшего персонажа - полковника Сирилла Джона Стрэйси. ИНА, под руководством Боса и японцев, должна была идти освобождать Индию от британского империализма. В этом же направлении двигался и полковник Стрэйси, который был гораздо более похож на британца, а не на индийца. Как же он дошёл до такой жизни?
Сирилл Стрэйси происходил из общины англо-индийцев - его предки приехали в Индию из Ирландии ещё в конце XVIII века, породнились с местными католиками и осели в Бангалоре, где занялись торговлей. Стрэйси родился в 1915 году и делал обычную британско-индийскую военную карьеру. В 1942 году он был офицером 14-ого Панджабского пехотного полка, сдерживавшего наступление японцев в Бирме. Британские войска были разбиты, Стрэйси отстал от своих, некоторое время скрывался с небольшим отрядом в джунглях, но в итоге был схвачен японцами.
В плену Стрэйси навестил его однополчанин Мохан Сингх, предложивший перейти на сторону японцев. Стрэйси Мохан Сингха послал куда подальше и отправился в лагерь для военнопленных в Малайе.
Японский плен и сам по себе был тяжёлым испытанием, но дополнительно Стрэйси портило жизнь то, что остальные пленные англичане его ровней себе не считали. Семья Стрэйси жила в Индии больше 150 лет, он имел примесь неевропейской крови - в общем, пленные британцы попросили перевести его в барак к индийским солдатам. Через год Стрэйси вновь навестил Мохан Сингх, теперь уже генерал ИНА и правая рука Субхас Чандра Боса. На этот раз Стрэйси предложение принял.
К лету 1945 года Стрэйси уже был полковником ИНА. Окончание войны застало его в Сингапуре. Бежать из города он не пытался, а вместо этого занялся строительством обелиска в память погибших солдат и офицеров армии Боса. В сентябре в Сингапур вошли британцы - обелиск, естественно, снесли, а Стрэйси арестовали.
Попытки привлечь офицеров ИНА к суду вызвали в Индии массовое возмущение, поэтому на свободу уже в 1946 году вышли и Стрэйси, и Мохан Сингх. Последний станет депутатом парламента от ИНК, а вот Стрэйси сделает дипломатическую карьеру и будет индийским послом в Финляндии и на Мадагаскаре.
Сирилл Стрэйси происходил из общины англо-индийцев - его предки приехали в Индию из Ирландии ещё в конце XVIII века, породнились с местными католиками и осели в Бангалоре, где занялись торговлей. Стрэйси родился в 1915 году и делал обычную британско-индийскую военную карьеру. В 1942 году он был офицером 14-ого Панджабского пехотного полка, сдерживавшего наступление японцев в Бирме. Британские войска были разбиты, Стрэйси отстал от своих, некоторое время скрывался с небольшим отрядом в джунглях, но в итоге был схвачен японцами.
В плену Стрэйси навестил его однополчанин Мохан Сингх, предложивший перейти на сторону японцев. Стрэйси Мохан Сингха послал куда подальше и отправился в лагерь для военнопленных в Малайе.
Японский плен и сам по себе был тяжёлым испытанием, но дополнительно Стрэйси портило жизнь то, что остальные пленные англичане его ровней себе не считали. Семья Стрэйси жила в Индии больше 150 лет, он имел примесь неевропейской крови - в общем, пленные британцы попросили перевести его в барак к индийским солдатам. Через год Стрэйси вновь навестил Мохан Сингх, теперь уже генерал ИНА и правая рука Субхас Чандра Боса. На этот раз Стрэйси предложение принял.
К лету 1945 года Стрэйси уже был полковником ИНА. Окончание войны застало его в Сингапуре. Бежать из города он не пытался, а вместо этого занялся строительством обелиска в память погибших солдат и офицеров армии Боса. В сентябре в Сингапур вошли британцы - обелиск, естественно, снесли, а Стрэйси арестовали.
Попытки привлечь офицеров ИНА к суду вызвали в Индии массовое возмущение, поэтому на свободу уже в 1946 году вышли и Стрэйси, и Мохан Сингх. Последний станет депутатом парламента от ИНК, а вот Стрэйси сделает дипломатическую карьеру и будет индийским послом в Финляндии и на Мадагаскаре.
Руководство полиции штата Уттар-Прадеш приняло решение уволить Интесара Али, полицейского инспектора в городе Багхпат. Увольнение объясняется тем, что Интесар Али, несмотря на неоднократные предупреждения, отказывался сбривать бороду. Интесар Али собирается увольнение обжаловать в суде - ведь его коллегам-сикхам почему-то разрешено отращивать бороды любой длинны, да ещё и тюрбаны носить при этом.
Желание полицейского инспектора бороться за равные права для всех индийских конфессий решительно приветствую. Использование же хны для крашения бороды осуждаю самым решительным образом.
Желание полицейского инспектора бороться за равные права для всех индийских конфессий решительно приветствую. Использование же хны для крашения бороды осуждаю самым решительным образом.
30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий, а мы ежегодно вспоминаем учёных-востоковедов, погибших в ходе террора 1930-ых гг. Сегодня мы продолжим этот список:
Фёдор Ростопчин (1904-1937) - научный сотрудник иранского кабинета Института востоковедения АН СССР в Ленинграде, занимался переводами с персидского и курдского языков. С 1936 года работал в Бухаре, описал и систематизировал архив эмирского правительства. Арестован 11 февраля 1937 года, обвинён в создании анархистской террористической организации совместно с китаеведом Юлианом Щуцким. Расстрелян 29 июля 1937 года.
Алексей Иванов (1877-1937) - профессор Санкт-Петербургского университета с 1913 года, заведующий кафедрой китайской и маньчжурской словесности. В 1920-ые гг. - консультант по Дальнему Востоку в НКИД, находился на дипломатической работе в Китае. С 1928 года - заместитель директора Научно-исследовательского института этнических и национальных культур народов Востока. Учёный секретарь Комитета по охране исторических памятников при ВЦИК СССР. Занимался различными проблемами китайского языкознания и литературоведения. Арестован 26 августа 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 8 октября 1937 года.
Владимир Казакевич (1896-1937) - преподаватель монгольского языка в Ленинградском восточном институте, сотрудник Эрмитажа. Секретарь Ассоциации монголоведения при Институте востоковедения АН СССР. В 1920-ые гг. - сотрудник советского полпредства в Монголии. Занимался переводом и изданием монгольских летописей XVII века. Арестован 30 августа 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 20 декабря 1937 года.
Георгий Гернгросс (1892-1937) - сын Евгения Гернгросса, начальника Генерального штаба Российской империи, выпускник Царскосельского лицея. В 1918-1920-ых гг. неоднократно арестовывался органами ВЧК. С 1924 года - сотрудник Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР. Один из первых советских африканистов, занимался изучением экономического положения колониальных стран. Арестован 5 сентября 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Великобритании. Расстрелян 10 декабря 1937 года.
Алексей Бурдуков (1883-1943) - доцент кафедры тюркско-монгольской филологии в Ленинградском университете. С ранней юности работал в русских торговых фирмах в Монголии, самостоятельно получил востоковедческое образование, собрал коллекцию редких монгольских рукописей. Оказывал помощь экспедициям Русского географического общества, в 1911 году награждён медалью РГО. В 1921 году приговорён к расстрелу бароном Унгерном, спасён монгольскими революционными войсками. С 1920-ых гг. - на научной работе в Ленинграде, участвовал в экспедициях в Тыву. Арестован 2 июля 1941 года, приговорён к 10 годам тюрьмы за "контрреволюционную агитацию". Умер в лагере 13 марта 1943 года.
Владимир Бенешевич (1874-1938) - член-корреспондент РАН, византинист, крупнейший специалист по истории Восточных церквей. Основатель и редактор журнала "Христианский Восток". В 1918 году - секретарь Поместного собора РПЦ. Неоднократно арестовывался в 1920-ые - 1930-ые гг., находился в заключении на Соловках. Последний раз был арестован 27 ноября 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Польши. Расстрелян 27 января 1938 года.
Георгий Данилов (1896-1937) - преподаватель Коммунистического университета трудящихся Востока, один из основоположников изучения африканских языков в СССР. Идеолог группы "Языкфронт", полемизировавшей как с марристами, так и с представителями "буржуазной лингвистики", директор НИИ языкознания в Москве. Арестован 30 апреля 1937 года, обвинён в участии в контрреволюционной террористической организации. Расстрелян 29 июля 1937 года.
Борис Васильев (1899-1937) - сотрудник Ленинградского восточного института, китаист-филолог. Занимался исследованием китайского классического романа и китайского театра. В 1924-1927 гг. - сотрудник советского полпредства в Китае. Арестован 6 сентября 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 24 ноября 1937 года.
Фёдор Ростопчин (1904-1937) - научный сотрудник иранского кабинета Института востоковедения АН СССР в Ленинграде, занимался переводами с персидского и курдского языков. С 1936 года работал в Бухаре, описал и систематизировал архив эмирского правительства. Арестован 11 февраля 1937 года, обвинён в создании анархистской террористической организации совместно с китаеведом Юлианом Щуцким. Расстрелян 29 июля 1937 года.
Алексей Иванов (1877-1937) - профессор Санкт-Петербургского университета с 1913 года, заведующий кафедрой китайской и маньчжурской словесности. В 1920-ые гг. - консультант по Дальнему Востоку в НКИД, находился на дипломатической работе в Китае. С 1928 года - заместитель директора Научно-исследовательского института этнических и национальных культур народов Востока. Учёный секретарь Комитета по охране исторических памятников при ВЦИК СССР. Занимался различными проблемами китайского языкознания и литературоведения. Арестован 26 августа 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 8 октября 1937 года.
Владимир Казакевич (1896-1937) - преподаватель монгольского языка в Ленинградском восточном институте, сотрудник Эрмитажа. Секретарь Ассоциации монголоведения при Институте востоковедения АН СССР. В 1920-ые гг. - сотрудник советского полпредства в Монголии. Занимался переводом и изданием монгольских летописей XVII века. Арестован 30 августа 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 20 декабря 1937 года.
Георгий Гернгросс (1892-1937) - сын Евгения Гернгросса, начальника Генерального штаба Российской империи, выпускник Царскосельского лицея. В 1918-1920-ых гг. неоднократно арестовывался органами ВЧК. С 1924 года - сотрудник Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР. Один из первых советских африканистов, занимался изучением экономического положения колониальных стран. Арестован 5 сентября 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Великобритании. Расстрелян 10 декабря 1937 года.
Алексей Бурдуков (1883-1943) - доцент кафедры тюркско-монгольской филологии в Ленинградском университете. С ранней юности работал в русских торговых фирмах в Монголии, самостоятельно получил востоковедческое образование, собрал коллекцию редких монгольских рукописей. Оказывал помощь экспедициям Русского географического общества, в 1911 году награждён медалью РГО. В 1921 году приговорён к расстрелу бароном Унгерном, спасён монгольскими революционными войсками. С 1920-ых гг. - на научной работе в Ленинграде, участвовал в экспедициях в Тыву. Арестован 2 июля 1941 года, приговорён к 10 годам тюрьмы за "контрреволюционную агитацию". Умер в лагере 13 марта 1943 года.
Владимир Бенешевич (1874-1938) - член-корреспондент РАН, византинист, крупнейший специалист по истории Восточных церквей. Основатель и редактор журнала "Христианский Восток". В 1918 году - секретарь Поместного собора РПЦ. Неоднократно арестовывался в 1920-ые - 1930-ые гг., находился в заключении на Соловках. Последний раз был арестован 27 ноября 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Польши. Расстрелян 27 января 1938 года.
Георгий Данилов (1896-1937) - преподаватель Коммунистического университета трудящихся Востока, один из основоположников изучения африканских языков в СССР. Идеолог группы "Языкфронт", полемизировавшей как с марристами, так и с представителями "буржуазной лингвистики", директор НИИ языкознания в Москве. Арестован 30 апреля 1937 года, обвинён в участии в контрреволюционной террористической организации. Расстрелян 29 июля 1937 года.
Борис Васильев (1899-1937) - сотрудник Ленинградского восточного института, китаист-филолог. Занимался исследованием китайского классического романа и китайского театра. В 1924-1927 гг. - сотрудник советского полпредства в Китае. Арестован 6 сентября 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 24 ноября 1937 года.
Василий Чикирисов (1907-1937) - заведующий китайским кабинетом Ленинградского восточного института. Вырос в Харбине, работал переводчиком на КВЖД, участвовал в просоветском движении. В 1934 году переехал в СССР. Арестован 12 ноября 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 24 ноября 1937 года.
Дмитрий Жуков (1904-1937) - заведующий японским сектором Ленинградского восточного института, заведующий сектором истории культур и искусств Востока в Эрмитаже. Арестован 29 мая 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 24 ноября 1937 года.
Дмитрий Жуков (1904-1937) - заведующий японским сектором Ленинградского восточного института, заведующий сектором истории культур и искусств Востока в Эрмитаже. Арестован 29 мая 1937 года, обвинён в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян 24 ноября 1937 года.
"Утверждение нового гимна Индии" - карикатура Кешав Шанкара Пиллаи, 1950-ые гг.
В процессе написания индийской конституции в конце 1940-ых гг. возник вопрос о государственных символах. Дискуссии о флаге отгремели ещё в 1930-ые гг. и триколор признавали практически все политические силы, за исключением ультралевых и ультраправых. Предложение сделать гербом "львиную капитель", венчающую колонну Ашоки в Сарнатхе, тоже ни у кого особых возражений не вызвало. А вот с гимном возникли проблемы.
Большая часть членов учредительного собрания склонялась к принятию в качестве гимна песни "Джанаганамана" ("Душа народа") на стихи Рабиндраната Тагора. Тем не менее, идея нравилась не всем - говорили, что стихи Тагор написал в 1911 году в честь приезда английского короля, а упоминаемый там "вершитель судьбы Индии" - никакой не Бог, а Георг V. В среде индийских националистов гораздо большей популярностью пользовалась песня "Ванде Матарам" ("Слава тебе, Родина-Мать") авторства Бонкимчондро Чоттопаддхая - бенгальского писателя конца XIX века. В "Ванде Мтарам" никаких двусмысленностей не было, но левым депутатам не нравился текст из-за обилия отсылок к религии.
Неру принял соломоново решение: "Джанаганамана" стала национальным гимном, а "Ванде матарам" - "национальной песней". На международных мероприятиях должна была исполнятся "Джанаганамана", но внутри страны обе композиции остались равнозначными.
В процессе написания индийской конституции в конце 1940-ых гг. возник вопрос о государственных символах. Дискуссии о флаге отгремели ещё в 1930-ые гг. и триколор признавали практически все политические силы, за исключением ультралевых и ультраправых. Предложение сделать гербом "львиную капитель", венчающую колонну Ашоки в Сарнатхе, тоже ни у кого особых возражений не вызвало. А вот с гимном возникли проблемы.
Большая часть членов учредительного собрания склонялась к принятию в качестве гимна песни "Джанаганамана" ("Душа народа") на стихи Рабиндраната Тагора. Тем не менее, идея нравилась не всем - говорили, что стихи Тагор написал в 1911 году в честь приезда английского короля, а упоминаемый там "вершитель судьбы Индии" - никакой не Бог, а Георг V. В среде индийских националистов гораздо большей популярностью пользовалась песня "Ванде Матарам" ("Слава тебе, Родина-Мать") авторства Бонкимчондро Чоттопаддхая - бенгальского писателя конца XIX века. В "Ванде Мтарам" никаких двусмысленностей не было, но левым депутатам не нравился текст из-за обилия отсылок к религии.
Неру принял соломоново решение: "Джанаганамана" стала национальным гимном, а "Ванде матарам" - "национальной песней". На международных мероприятиях должна была исполнятся "Джанаганамана", но внутри страны обе композиции остались равнозначными.
В замечательном штате Уттар-Прадеш разразился политический скандальчик регионального уровня. На нескольких железнодорожных станциях в округе Горакхпур появились новые туалеты. Казалось бы, новость однозначно положительная, но цвет кафеля в туалетах внезапно возмутил оппозицию.
Акхилеш Ядав, лидер влиятельной в штате партии Самаджвади ("Социалистической") заметил, что красно-зелёная расцветка в помещениях общего пользования в точности копирует его партийные знамёна. Да это же оскорбление миллионов избирателей и использование недостойных методов для дискредитации политических оппонентов! Почему бы не использовать в туалетах оранжевый кафель, в честь цвета партийных знамён БДП?
В правительстве Уттар-Прадеш призывают сторонников Самаджвади сохранять спокойствие - совпадение случайное, расцветка утверждена компетентной комиссией и впредь все сельские туалеты будут оформляться именно в красно-зелёной цветовой гамме.
Админ собственного мнения о расцветке туалетов не имеет, но считает необходимым отметить две безусловно радующих тенденции. Туалеты на железнодорожных станциях в Уттар-Прадеш а) в принципе появляются б) снабжаются хиндиязычными инструкциями с картинками
Акхилеш Ядав, лидер влиятельной в штате партии Самаджвади ("Социалистической") заметил, что красно-зелёная расцветка в помещениях общего пользования в точности копирует его партийные знамёна. Да это же оскорбление миллионов избирателей и использование недостойных методов для дискредитации политических оппонентов! Почему бы не использовать в туалетах оранжевый кафель, в честь цвета партийных знамён БДП?
В правительстве Уттар-Прадеш призывают сторонников Самаджвади сохранять спокойствие - совпадение случайное, расцветка утверждена компетентной комиссией и впредь все сельские туалеты будут оформляться именно в красно-зелёной цветовой гамме.
Админ собственного мнения о расцветке туалетов не имеет, но считает необходимым отметить две безусловно радующих тенденции. Туалеты на железнодорожных станциях в Уттар-Прадеш а) в принципе появляются б) снабжаются хиндиязычными инструкциями с картинками
Где-то полгода назад админ поучаствовал в подкасте "Политвосток" и попытался рассказать, откуда пошли индийские правые. Тогда дошли как раз до убийства Ганди, а дальнейшее решили оставить до лучших времён. Сегодня мы наше повествование продолжили - теперь он посвящён становлению правого политического движения в Индии в 1940-1960-ые гг.
Тем временем в деревне Туласендрапурам (штат Тамилнаду) молятся за победу демократов. В этой деревне родился дед кандидата в вице-президенты США Камалы Харрис. Богам принесли в жертву фрукты и простоквашу и попросили сделать так, чтобы Камала стала вице-президентом и навестила землю предков.
В общем, если Трамп сейчас проиграет где-нибудь в Пенсильвании или во Флориде, то знайте, кто всё это обеспечил.
В общем, если Трамп сейчас проиграет где-нибудь в Пенсильвании или во Флориде, то знайте, кто всё это обеспечил.
Простокваша или бананы?
Anonymous Poll
37%
Шива и Муруган помогут Байдену и Харрис
63%
Вишну и Рама поддержат Трампа