Раз уж речь зашла о Минакшипураме, можно вспомнить и о другом интересном случае смены религии, который имел место примерно в то же время, но совсем на другом конце Индии. В северо-восточном штате Манипур массово появились евреи.

Представители общины бней-менаше в ответ на это скажут, что не "появились", а вернулись к корням - община считает себя потомками потерянного колена Манассиева. Израильские иммиграционные чиновники и часть израильских политиков скажет, что всё это надувательство и хитрая попытка переехать в Тель-Авив из забытых богом деревень на индийской-бирманской границе. Но, как мне кажется, всё несколько сложнее.
В середине XIX века северо-восток Индии был идеальным направлением для самых безбашенных христианских миссионеров. Дикие горы, непроходимые леса, никакой власти на местах и дикари, которых надо просвещать - язычники, каннибалы (потом оказалось, что это выдумки равнинных жителей) и охотники за головами (а вот это вовсе не выдумки). В регион ехали миссионеры из Нью-Йорка, Глазго и Манчестера и те из них, кто выживал после акклиматизации, начинали пытаться обратить аборигенов.
Работа миссионеров была невероятно успешной - к середине XX века почти все горные племена приняли христианство. Помимо проповеди новой религии, миссионеры искореняли некоторые древние традиции (вроде той же охоты за головами), изучали местные языки и переводили на них Библию. В общем, протестантизм в разных формах стал основой местной жизни. Большая часть населения Нагаленда, Манипура, Мизорама и Мегхалаи очень религиозна - меньшая часть тоже религиозна, просто в церковь ходит не несколько раз в неделю, а только по воскресеньям.
Как это и полагается у протестантов, большое внимание уделяется самостоятельному изучению Священного Писания - тем более, что все тексты переведены на местные языки, а грамотность в этих сообществах поголовная. Вот и представители племени хмар, крещённого пресвитерианами ещё в конце XIX века, задались вопросом - а почему теперь христиане теперь не соблюдают ветхозаветные заповеди в полной мере? В 1950-ые гг. часть племени стала соблюдать субботу, воздерживаться от употребления свинины, разделять мясное и молочное и т. д. Внутри группы крепла уверенность в том, что Манмаси, легендарный прародитель племени хмар, никто иной, как библейский Манассия. Вскоре группа окончательно отошла от христианства и стала называть себя потомками Манассии - "Бней-Менаше".
К моменту встречи с раввинами из Израиля бней-менаше уже твёрдо считали себя евреями. Некоторые активисты в самом Израиле выступали за их репатриацию "на историческую родину", но большая часть политического руководства особого энтузиазма не проявляла. К середине 2000-ых гг. в Израиль переехало около двух тысяч бней-менаше, после чего процесс был временно приостановлен. Сейчас бней-менаше живут в израильских поселениях на Западном берегу реки Иордан. Молодое поколение уже вполне освоило иврит и служит в армии.
Насколько я понял, с 2012 года бней-менаше вновь могут совершать алию, но процесс крайне долог - потенциальным иммигрантам надо проходить гиюр и огромное количество бюрократических процедур. До Израиля добирается около сотни человек в год. Всего же в Индии осталось около семи тысяч бней-менаше.

Флаг бней-менаше

Бней-менаше в ЦАХАЛе

Камиль Галеев, автор дружественного нам канала "Высокая порта" (@sublimeporte), сегодня получил 10 суток ареста по итогам недавних митингов. Мы выступаем против любых политических преследований, Камилю желаем скорейшего освобождения, а все дружественные каналы просим распространить эту информацию - максимальная огласка в таких делах точно не навредит.

Год начался со штурма Капитолия в Вашингтоне, но индийцы решили, что они ничем не хуже. В стране уже несколько месяцев идут протесты фермеров, которые то затихают, то вспыхивают с новой силой. Честно говоря, о протестах я не пишу потому, что у меня постоянно не хватает терпения изучить те самые новые законы, по поводу которых фермеры столь негодуют (тем более, что про события подробно пишут коллеги из @india_tv2020). Но, так или иначе, фермерские объединения проводят бессрочные митинги в столице и упорно шатают правительство Нарендры Моди.

26 января в Индии отмечается День республики, в этот день в Дели традиционно проводится парад. Лидеры фермеров пообещали, что устроят правительству такой праздник, что всем будет немного не до парада. С утра 26 января в Дели с разных сторон вошли три колонны фермеров на тракторах. Сорвать парад полиция им не дала, но фермеры компенсировали свою неудачу тем, что взяли штурмом Красный форт - делийскую цитадель и резиденцию Великих Моголов до 1857 года. В 1947 году над Красным фортом подняли национальный флаг, провозглашая индийскую независимость.
Фермеры залезли на стены древней могольской крепости и подняли рядом с национальным триколором свои знамёна. Большую часть протестующих составляют сикхи, поэтому над Красным фортом развевались и знамёна с сикхским символом - кхандой.

Вскоре фермеры из форта ушли, а индийский интернет захлестнули баталии на тему того, кто же всё-таки виноват - фермеры (осквернили национальную святыню) или Моди (довёл страну до ручки). Между тем, стороны готовятся к дальнейшим битвам.

Январь 1947 года, Лондон. Джавахарлал Неру встречается с генералом Аун Саном - лидером бирманских националистов и отцом свергнутой сегодня Аун Сан Су Чжи.

Через несколько месяцев Неру возглавит правительство независимой Индии. Аун Сан тоже возглавит бирманское правительство, но до независимости не доживёт - 19 июля 1947 года в зал заседаний правительства войдут четверо неизвестных и расстреляют Аун Сана и его коллег.

Несколько десятилетий Бирма формально входила в состав Британской Индии и управлялась из Калькутты и Дели. Впрочем, это не слишком сказалось на восприятии, сами индийцы Бирму частью своей страны никогда не считали. Такого же мнения придерживались и индийские националисты - Бирма это совершенно отдельная страна, присоединённая к нам по воле имперской бюрократии, там есть своё национальное движение, которое мы морально полностью поддерживаем.

При этом интересно то, что бирманский национализм 1930-ых гг. был не только антибританским, но и антииндийским. Нет, против индийцев в Индии бирманцы ничего такого не имели, но вот мигранты из Индии, наводнившие Рангун и другие крупные города, вызывали раздражение. Индийцы составляли значительную часть мелких чиновников, полицейских, врачей и предпринимателей - это тоже симпатий к ним не добавляло.
Впрочем, некоторые индийцы даже смогли влиться в бирманское национальное движение. Среди них был Абдул Разак (бирманский вариант имени - У Разак), министр просвещения в правительстве Аун Сана. Его матерью была бирманка, а отцом - тамильский мусульманин, переехавший в Бирму и служивший в местной полиции. Абдул Разак в 1920-ые гг. стоял у истоков системы "национальных школ" (националисты стали бойкотировать британские учебные заведения), а в 1946 году стал членом парламента, министром национального образования и одним из руководителей "Антифашистской лиги народной свободы" - главной политической партии страны. Возможно, политическая карьера Абдул Разака развивалась бы и дальше, но в злополучный день 19 июля 1947 года он присутствовал на заседании правительства и был расстрелян вместе с Аун Саном

ЕСЛИ НЕ МОДИ, ТО КТО?

В 2014 году админ очень хотел, чтобы на индийских парламентских выборах победила БДП, а Нарендра Моди стал бы премьером. Дело в том, что его бакалаврская работа была посвящена как раз индусским националистам, защищать её нужно было где-то через неделю после объявления результатов выборов и хотелось, чтобы актуальность темы сомнений не вызывала. Кроме того, играла роль и некоторая личная заинтересованность: админ потратил на индусских националистов почти год своей жизни и хотел верить, что занимался людьми влиятельными, а не какими-то маргиналами, которые так и будут сидеть в вечной оппозиции.

Выборы 2014 года стали для БДП триумфом, админ удачно защитил свою работу и до сих пор благодарен Моди за то, что тот тогда не сплоховал. Но эта благодарность не помешает админу задаться вопросом - а что, собственно, дальше?

Казалось бы, почему этим вопросом следует задаваться сегодня? Выборы в Индии только в 2024 году, БДП располагает абсолютным большинством в парламенте, Моди шаг за шагом выполняет все вековые чаяния националистов и рейтинг его не смог ощутимо сбить даже коронавирус. Склонные к быстрым оценкам обозреватели сравнивают Моди с Трампом, Эрдоганом и Дутерте, предрекают власть националистов на десятилетия и закат индийской демократии.

(Индийскую демократию хоронят уже более семидесяти лет. Занятие это почтенное, напоминает предсказания краха доллара в ближайшие годы - при определённой ловкости, этим можно заниматься до пенсии)

Админ к политологическим прогнозам относится скептически - по ему мнению, политологи в современном обществе занимают нишу средневековых придворных астрологов. Тем не менее, один прогноз админ всё же и сам попытается дать - выборы 2019 года были последним триумфом БДП и Моди, после выборов 2024 года партия у власти не удержится. И сейчас попробуем объяснить, почему:

1) Выборы 2019 года для БДП были суперудачными, но это триумф по индийским меркам - за партию проголосовало чуть более 37% избирателей. Да, большую долю голосов за всю индийскую историю получал только Конгресс, но всё равно это явное меньшинство. 56% избирателей в 2019 году проголосовали против БДП и её союзников - заметим, что дело было до "Акта о гражданстве", коронавируса, карантина и фермерских протестов. А особенности мажоритарной системы таковы, что падение рейтингов всего на несколько процентов может уполовинить парламентскую фракцию.

2) На уровне штатов всё часто складывается далеко не так удачно, как на общенациональных выборах. Например в 2018 году БДП проиграла выборы Конгрессу и лишилась власти сразу в трёх хиндиязычных штатах - Раджастхане, Мадхья-Прадеш и Чхаттисгархе. Особенно болезненной была потеря Мадхья-Прадеш, традиционной цитадели правых националистов ещё с 1950-ых гг. В марте прошлого года БДП удалось вернуть штат из-за раскола в местном отделении ИНК, но осадок всё равно остался. В декабре 2019 года националисты потеряли власть в Джаркханде - здесь пришла к власти коалиция местных регионалистов и Конгресса.

Местное правительство Дели на данный момент возглавляется Арвиндом Кеджривалом, находящимся в оппозиции к Моди. Также в оппозиции правительству находятся правительства Западной Бенгалии (Калькутта) и Махараштры (Мумбаи). Из четырёх крупнейших индийских городских агломераций только Ченнаи находится под контролем союзников БДП - тамильской партии АИАДМК. Но лояльность тамильских политиков своим союзникам в Дели обычно очень условна - при малейшем кризисе они с лёгкостью меняют сторону в битве и начинают разграбление обоза своих бывших покровителей.

(В следующий раз поговорим о том, почему у Моди плохо с союзниками и каковы шансы у оппозиции)

Админ самой лучшей группы Вконтакте, посвящённой японской истории и культуре, наконец-то завёл ещё и тг-канал. Мы это решение всячески поддерживаем и призываем подписываться. https://t.iss.one/zapiskinadosuge

Ничего особенного, просто в Дели жгут портрет Греты Тунберг.

Как так вышло - протестующие фермеры, о которых мы недавно рассказывали, обладают не только навыком взятия средневековых крепостей, но и вполне успешно продвигают свою повестку на общенациональном и международном уровне. В Индии фермерам удалось разрушить союз БДП с сикхской партией Акали да (30 лет были лучшими друзьями). Даже Бхаратия кисан сангх, консервативная фермерская организация, тесно связанная с индусскими националистами, выступила в том духе, что Красный форт конечно брать было не надо, но и с законами тоже не всё ладно.

Одновременно фермеры и их сторонники активно заваливают спамом аккаунты мировых знаменитостей в твиттере и инстаграме. Все понимают, что белым людям ситуацию надо объяснять максимально просто, поэтому про закупочные цены не объясняют, а просто просят поддержать производителей organic products в борьбе против транснациональных корпораций. Первой фермерское дело поддержала Грета Тунберг. В свою очередь, противники фермеров и сторонники Нарендры Моди стали массово писать Грете, чтобы она не лезла не в своё дело. Это было ошибкой - вчера Грета написала второй твит про фермеров и влезла во всю эту историю уже серьёзно.
Теперь Грета становится для фермеров символом международной поддержки, для сторонников БДП она наооборот "антинациональный элемент", её портреты демонстративно сжигают. Ну а делийская полиция заявила, что дело тут пахнет экстремизмом и оскорблением чувств - и завела против Греты Тунберг уголовное дело.

Горящий южноафриканский БТР уничтоженный огнем ангольских артиллеристов. 1987 год, район реки Ломба.

Фото из архива ветерана Анголы Сергея Мищенко.

В Индии 14 февраля - дата значимая. Во-первых, Валентинов день за последние пару десятилетий стал истинно народным праздником - во всяком случае, в крупных городах. Во-вторых, в этот день объявляют о своей позиции и те, кому "западная культурная экспансия" чем-то не нравится. Но, в любом случае, активисты Хинду махасабхи, Вишва хинду паришад и Баджранг дал тоже активно скупают валентинки и плюшевых мишек - надо же что-то сжигать на митингах.

ЕСЛИ НЕ МОДИ, ТО КТО? - ПРОДОЛЖЕНИЕ

Каюсь, забросил я паблик на пару недель - с другой стороны, статья для ВАКовского журнала тоже так просто сама себя не напишет. В любом случае, следует продолжить начатый разговор об электоральных перспективах Нарендры Моди. Как уже говорилось, влияние БДП далеко не абсолютно, в последние годы партия неоднократно проигрывала важные региональные выборы. Кроме того, часто упускается из виду ещё одно очень важное обстоятельство - у БДП времён Нарендры Моди сильно испортились отношения с союзниками.
В середине 1990-ых гг. националисты были уже достаточно могущественны, чтобы соперничать с ИНК, но далеко недостаточно могущественны, чтобы сформировать правительство в одиночку. Атал Бихари Ваджпаи, тогдашний лидер БДП, понимал, что для прихода к власти надо договариваться. Именно тогда был придуман "Национально-демократический альянс" - коалиция партий, формирующихся вокруг БДП. В стремлении находить союзников Ваджпаи проявлял гибкость, граничащую с полной беспринципностью. Например, БДП пошла на временный союз с Национальной конференцией Джамму и Кашмира, а лидер партии Фарук Абдулла вошёл в правительство Ваджпаи. Важно понимать, что кашмирские автономисты и семейство Абдулла олицетворяли для националистов химически чистое зло почти пятьдесят лет - но потеснить ИНК оказалось важнее. В любом случае, БДП той поры всячески демонстрировала договороспособность - в отличие от Конгресса, лидеры которого считали, что "старейшей партии Индии помощь со стороны не нужна".
Всё изменилось в 2014 году, когда БДП не просто победила на выборах, а обеспечила абсолютное большинство в парламенте. Союзники по НДА потеряли ключевое значение и отношение к ним сильно изменилось.
За последние пару лет НДА покинули сразу несколько партий, в том числе, Шив сена и Акали дал. Обе эти партии были самыми давними союзниками националистов ещё с 1990-ых гг., но при Моди отношения пришлось прекратить. В 2019 году Шив сена переметнулась к Конгрессу, что привело к падению власти БДП ы Махараштре. А совсем недавно из правительства с шумом вышли представители сикхов, выразив тем самым свою солидарность с бастующими фермерами.
Сейчас из сколько-нибудь значимых союзников у БДП остались только тамильские националисты и бихарский владыка Нитиш Кумар. На данный момент Нарендру Моди всё это не слишком волнует, но так будет продолжаться только до тех пор, пока у БДП сохраняется то самое абсолютное большинство в общенациональном парламенте.
Вместе с тем, гипотетическое поражение БДП вовсе не означает автоматической победы Конгресса. О скорбных делах в стане оппозиции мы поговорим в следующий раз.

Попутно увидел, что меня хвалит целая Галина Юзефович. Очень приятно, теперь буду пытаться как-то соответствовать)

Дорогой канал "Пробковый шлем", где ты был всю мою жизнь? Залипла и уже второй час, презрев свой долг, читаю от конца к началу - про современную Индию и про колониальную историю в целом. А всего-то хотела посмотреть одну штуку в связи с любопытнейшим романом "Широты тягот" Шубханги Сварупа, который вот-вот должен выйти в издательстве "Фантом-пресс". Про него тоже расскажу обязательно (и довольно скоро), но пока вот - не одной мне мучиться, читайте тоже.

Ну, и, смахивая старушечью слезу умиления, добавлю: какое счастье, что в мире сегодня есть столько талантливых и умных молодых людей, посвящающих жизнь таким странным, не вполне практичным и безусловно прекрасным вещам.

https://t.iss.one/pithhelmet

Если мы посмотрим на фотографии индийских политиков конца XIX - самого начала XX вв., то увидим джентльменов, одетых по последней лондонской моде. Так всё продолжалось до того момента, пока не пришёл Ганди.

На 1920-ые гг. пришлось "великое переодевание" сторонников Индийского национального конгресса - пиджаки, галстуки и шляпы-котелки отправлялись в огонь, их место должна была занять "истинно народная" одежда из домашней пряжи. Когда Мотилала Неру, одного из лидеров ИНК и известного щёголя, спросили, не переживает ли он по поводу уничтожения своего дорогостоящего гардероба то он ответил, что надеется только на то, что Ганди пощадит хотя бы погреб в особняке семейства Неру и не лишит его удовольствия выпивать вечером стаканчик виски.

Впрочем, именно сын Мотилала в итоге стал законодателем новой моды. Костюм Джавахарлала Неру состоял из курты (длинной рубахи до колен) и паджамы (лёгких хлопковых штанов). Поверх курты можно было также надеть садри - южноазиатскую вариацию жилета. Ещё одной вариацией допустимого костюма для политика стал Nehru jacket - прямой потомок персидско-могольского шервани, в середине XX века больше ассоциировавшийся с френчем.

Поразительно, но раз установившаяся в середине XX века мода практически не претерпела изменений. Костюм и галстук индийские политики почти не носят - нет, ну в случае поездки куда-нибудь в Давос можно и переодеться, но Нарендра Моди обычно даже на международных саммитах носит не пиджак, а укороченный вариант Nehru jacket. На публике же внутри страны премьер практически всегда появляется в курте. Из всех членов правительства европейский костюм и галстук постоянно носит только Субраманьям Джайшанкар, но ему многое дозволено - профессиональный дипломат.

"Национальный стиль" культивируется не только в БДП, но и в Конгрессе, и в более мелких партиях. Курта, паджама и безрукавка неразрывно ассоциируются с индийской политической жизнью, хотя это теперь уже далеко не "народная" одежда, в городе чаще носят джинсы и футболки.

У женщин всё ещё строже, женщины-политики не носят европейские платья и костюмы вообще никогда, даже на международных переговорах. При этом в современных городских реалиях женщина может носить джинсы, юбку или брючный костюм, но если эта же женщина становится политиком, то вариантов по сути всего два - сари или шальвар-камиз.