Алкоголь и военное зодчество -
Твои слабости, штабс-капитан.
Как в отрочестве мучали отчеством,
Так и ходишь теперь по пятам
Ахилесовым. Сын человеческий,
Получивший в награду значок,
В загорелую будущность нечести,
Орден Мужества, мутный зрачок.
Те враги, что тропиночку сузили,
Не поставив на Родине крест,
Не причиною стали контузии -
Стали памятником этих мест.
Превратились в ухабы и злаки,
Там где наши костьми полегли.
Загорелые эти землянки,
Были больше, чем привкус земли.
Неебической драки зачинщики
Ловят карий и яростный взгляд -
Улыбаются наши защитнки,
Всё путём и ни пяди назад.
Мы умрём, точно пули свистя -
Как об этом сказал Левитан.
Но уснувшее в люльке дитя,
Не буди никогда, капитан.

2020

За бокалом приличного вермута,
В перламутрово скучной Москве -
Обсуждали последствия Вермахта
И назвали в честь Вермахта сквер,
Осквернили героев надгробия,
Еле-еле внутри уловив -
Вот рождается антиутопия,
Разлагается красочный миф.
Наших братьев арийская мимика -
Отражает мороку и суть
Старой Площади, мальчика-мистика
Неизбежно тантрический путь.
Снизошедший поджарою новостью,
Захвативший однажды Кавказ -
Смотрит в прошлое с каменной гордостью,
Ведь грядущего нету у нас.
И стенанья червей богомольные,
Волчьи стены, примкнувшие к ним,
Тоже живы надеждой крамольною -
Их к Иисусу привёл кокаин.
Гой еси, ты моя геометрия,
Скромный угол и правильный шар.
Полыхают московская мэрия
И Суркова оранжевый шарф.
Вот погоны отцов-победителей,
Их отвага, порода и спесь.
Впрочем нету людей-небожителей,
Но история все таки есть.

2021

Лучшая йога есть колка дров.
Если воды наложить в ведро,
Время замрёт и умрёт внутри
Приблизительно в тридцать три.
Будет буйвол тащить свой плуг,
Где мальчишка, убийца, плут -
В небо солнечный катит мячик,
Рядом с лежбищем медвежачьим.
Пусть он сьест подгорелый хлеб,
Выживая в холоде и в тепле -
Среди скал, где сигнал «ау»,
Есть не более, чем аул -
Что сжигали в разгаре дня,
Из бессмысленности уходя.
Эти земли есть всё ничьё -
Их текучести в ночь ручьём
Нет озимее и синей.
Красная Армия всех сильней.

2020

Люди состоят из комфорта и прочей лажи -
Им по нутру когда внешний вид приглажен,
Когда нету лишних волос на лице и коже,
В этом люди часто между собой похожи.
Не сказать, что я сноб и всегда неряшлив,
Ну, бывает, рот не закрою во время кашля -
Ну, надену футболку ту же, что и вчера с утра,
Отдающую потом и запахом из костра.
С не умытым лицом, обветренным разными видами
Я выхожу на улицу и чувствую, как все завидуют,
Приличные люди в метро то и дело косятся,
Как будто бы ангелы мне на колени просятся.
Покупаю жареное мясо, завернутое в лаваш,
А они смотрят так, будто я переплыл Ла-Манш,
Учат мои репортажи, делают селфи-фоточки,
Высовываются по пояс через свои комфорточки
Жирных автомобилей, когда иду по проспекту
В книжную лавку, к умственному просвету.
Думают, как же круто рыжим прослыть и дерзким,
А я как был так и умру деревенским
На очередной войне. Без комфортной лажи,
Изучая земли кровяные пляжи.

2020

...и сколько их в дремучей извести
Пропавших без вести -
Тоску по ним из нас не вывести
Не соскрести.

Нам, первобытным мудакам,
Заточкой пуганным,
Скитавшимся по рудникам,
По шахтам угольным

Не оценить Кремля угар
И сонмы фраз.
Тоской поставлен наш удар
Не в бровь, а в глаз.

Грядущий вихрь фронтовой
Необратим,
Он нам свобода и конвой,
И побратим.

Огонь обрушится на нас,
И мы в душе,
Наколем профиль и анфас -
Давай, уже.

Новое от брата Сёмы Пегова

Обезумевших чаек весталища
вдоль дорог, что тобою загуглены.
Разогрелась обыденность та ещё
на пустыни крутых загагуленах.

Не дойдя полушария южного,
раскалив до предела башку,
съели хлеба и мяса верблюжьего
и разбили палатку из шкур.

Вдалеке от китайского пластика
распластался в песках рамадан.
Кувыркается страстно Атлантика,
напивается вдрабадан.

Воют псы у решеток портовых
на пиратский прищур у барыг,
что толкают нам камень суровый
и меняют на девичий крик.

…раскрываются ставни на берег,
в голубом балдахине лежишь.
Улыбаются духам берберы,
шаг за шагом глотая гашиш.

Влажны простыни, собраны устрицы.
Не оставив приливу надежд,
мы выходим на душные улицы,
направляемся в Марракеш.

Матрос котёнка не обидит (памяти Александра Ерёменко)

В чащобах водки и кутьи
Варился. Рёбра Сахалина
Торчали речью соколиной,
Вращающейся в забытьи.
Струной, натянутой на пряник,
В охотском куполе морском -
Внутри зимы горел полярник
В матроском кителе простом.
Пока, погрязнув в фарисействе,
Другие множили уют,
Он выбирал для места действий
Печальной физики утюг.
Его Господь - кормил малиной,
Пусть в не нарезанном кино
Кому-то рот забили глиной,
Зато он выиграл в домино.
И в кутерьме за кривочтеньем,
Ломались площади легко.
Его Господь - кормил печеньем
И грел в ладонях молоко.
И как бы вспыхнув в дебрях наших,
Слегка предвосхищая крах,
Он прахом стал на Патриарших -
Тугих метафор патриарх.
Он в этом пафоса не видит,
Лишь отзвук вечности рябой.
Матрос котенка не обидит,
Он восхитительно кривой.

Он поправляет усы, поднимается на дракар,
Северный ветер, вплетённый в его косу,
Нечто подобное, кажется, предрекал -
И проклятие это клонит его ко сну.

Весь отряд на борту. Командует - не борзеть.
Не привык Ярополк дрёму делить с людьми,
Он проходит к корме, забивается под брезент,
Терпко пахнет смолою корпус его ладьи.

Что смаковать кручину? Западная Двина -
Сделает всё сама, верный укажет курс.
В этой седой воде пряжа богов видна,
Вечность сама видна, пряная как укус.

Ярополк засыпает. В поймах встают леса -
Путанные наречья снова во рту вертеть,
Хвойные комары будут над ним плясать,
Редкие облака будут о нём радеть.

Он всегда был из тех, кто борется до конца,
Но когда их дракар проглотит угрюмый плёс,
Прежде чем утонуть, вспомнит лицо Отца
И тоску по Нему, что с собой унёс.

ЖЕРТВОПРИНОШЕНЬЕ

Вдоль неба распластался крокодил,
пока еще никем не умерщвлённый.
Прилив пытался урезонить волны,
здесь по воде Господь не проходил.

Ворчал старик: «История мертва!
Прощай, Танжер, пираты, ятаганы,
прощайте, запечённые каштаны,
которыми так пахло изо рта

ручного рынка, яркие обрывы,
альбом, что вырвал у художника-араба…»
Рыдал масон, чешуйчатый как рыбы,
ревел муссон, раскрашенный как баба.

И в этом разночтеньи, в свистопляске,
слегка употребив аяуаске,
со стариком мы жарили на гриле -
все плавники и косточки рептилий,

пока в сосудах корчилось броженье
плодов сознанья. Спело наказанье,
окисленное самоистязанье,
двусмысленное жертвоприношенье…

Военкорр Семён Пегов @wargonzo к столетию смерти Гумилева.

ГУМИЛЁВ

То не хлещет толпа разъярённая
От жестокости влажный рецепт,
То музы́ка ревёт похоронная -
Из отряда ушёл офицер.

Впредь его косогорые контуры
Оголтело съедает земля.
Между клетями вечные конкурсы
Для создания мифа и для

Утверждения прочной геральдики -
Символ Веры и верная степь.
От Урги до кочующей Балтики
Всё пытался потрогать успеть.

Вдоль пути испражнения вечности
Помещались в резервуар
Отчужденности. В дыме Отечества
Тьму Отечества прозевал.

Его будто на прочность проверили,
Сколько в степь от себя ни беги -
Мы избили природу империи,
Как в походе свои сапоги.

Падаль века легла увертюрами
Прямо в рьяную оперу дней.
Где-то между Китаем и тюрками,
Где-то между зеленых огней -

Кроме чести и знака нагрудного,
Были стать и солдатский анфас.
То, что стало победой для Унгерна -
То не стало победой для нас.

Вот он - правильный мир утопический
Перемноженный во сто крат
На неправильный крест ученический -
Это крест твой, аристократ.

Пусть трещат их умы саблезубые
В самый злой и зашоренный век,
Чье больное тобой самолюбие
Ты в грядущую пропасть поверг.

в февральских маршах высшие чины
осколками ракет посечены
степных аллей вангоговы обрубки
троянски не обдуманы поступки
скребут умы купцы и горлопаны
хрустят во рту азовские рапаны
погружены в прифронтовые дрязги
затвор над их затылками не лязглал
жуют песок бубенчатые тралы
торчат домов кошмарные кораллы
на пепелище города Марии
где сто постов железом заморили
в разгар густой мучительной весны
азовские развилки и кресты
весною обезличенный состав
закатами надломленный сустав
и сколько тут за мужество ни ратуй
мы декабристы каторжане и пираты
идём на штурм бессмысленно горя
без неба в голове и без царя
смертями пустырей неомрачимы
голодно-первобытные мужчины
в безвременной и сладостной тоске
лежим на мариупольском песке
и души обезврежены войной
и кровь как христианское вино
по жилам жизнь размеренно гоня
подальше от купцов и цыганья
выстраивает роту в три ряда
моя новороссийская орда

апрель 2022

Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo

СЛАВЯНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Пусть я здесь всей полыни не выпил,
Но нырял в предзакатное марево —
И качался на штурмах, как вымпел,
Под чеченский мотор Муцураева.

«Лепестки» разлетались, как фантики,
И горела пшеница ничья.
А в лесах ненаучной фантастики —
Разрастался клубок янычар.

Чёрной роскоши муторный выводок,
Чёрной похоти — чёрный набат.
Ковыляет вдоль пахоты выродок —
Только в плен. И ни шагу назад.

Сплошь подсолнухи, хвойные рощицы
Рожь хихикает небу назло,
И нимфетки-корректировщицы
Так цекаво рисуют заслон —

Огневой. Никакие депеши —
Не пропустит на штаб особист.
Древний способ и самый е**ший,
Воевать против них за***сь —

Помнить правило — русские витязи
(А в кромешном бою — витязя)
Неизменно змеиное вытеснят,
Потому что иначе нельзя.

@rt_special

ПОЖАР

Крошились стены будущих устройств,
Ломались копья.
Горящая ложилась гроздь
У изголовья -

У изголовья бронзового льва
За гривой мифа.
И львиная пылала голова,
Пылала грива.

То был не опиумный мираж,
Не сон лубочный.
То Киплинг брал на карандаш,
Пожара клочья.

Горели джунгли будущих систем
Отчасти частных.
И как снаряд над головой свистел,
Как приступ астмы,

Напев безбашенный слепца
Про кровь и жилы.
Идущим по пятам Отца -
Тропа Ахилла.

2018

Если бы Хэм был русским, он однозначно провёл бы старость здесь.

Камчатка прекрасна!

https://t.iss.one/julia_chicherina/2268

Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo

ОБЛАКО

Ты так неспокойна, как ночь в Кабуле,
Где коврово-пряная свистопляска.
В каждом доме — пули, изгибы улиц
Повторяют арабскую вязь Дамаска.
И сочится пар сквозь узор хаммама,
Эта сладость стонет исламским шоком —
Твои рынки полны расписного хлама,
Твоя кожа покрыта имбирным шёлком.
Впрочем, мой мозг переполнен лишним,
В этой мозаике из баталий
Твой Восток — неизменно Ближний,
Мой Восток — откровенно Дальний.
Впрочем, сколько ни пялься в окно резное,
Безграничность восточных степей иссякла.
Мой дремучий Север — острее зноя.
Твой летучий Юг — кровяная клятва.
И над нашим союзом все боги пляшут,
Проносясь сквозь время кошмарным роем,
Мы раскрасим небо в лихую яшму —
Вместе — мы облако очередное.

Октябрь, 2022 год

@rt_special

Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo

МОТОРОЛА

Умирал за империю. Родился и вырос в Стране Советов.
Не любил пустых разговоров. Пустых советов.
Он был Печоры, Вологда, Ярославль —
То есть все мы, кого он при жизни успел прославить.

Он научил нас шлемы носить и латы,
Неказистый связист, коротышка с душой атланта.
Мы боялись его, но всё чаще тряслись от смеха:
Фронтовые под***ы — отличительный стиль морпеха.

Вместе таскали раненых, наматывали километры,
Уходили за ним на штурмы, веря, что мы бессмертны.
И мечтали снова святогорские встретить ели
Слáвянские гвардейцы, подхватившие знамя Ельни.

Нам бы с тобою сейчас пару цинков, полпачки «вогов» —
Провели бы день, выкуривая ворогов из чертогов.
И об этом бы спели потом перелётные клином птицы,
Поэты, скиталицы, пьяницы, проходимцы…

16.10.2022

@rt_special

МОТОРОЛА. 16.10.2022

Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo

ХРАМ ЧУДУ

Кап-кап-кап… Время в госпитале измеряется не тиканьем часов, а работой капельницы. От того, насколько быстро и в каком темпе в твои вены залетают медицинские растворы, во многом зависит внутреннее ощущение проворачивания реальности в пространстве. Первое, что понимаешь, оказавшись здесь, — страдания как информативная категория перестают быть хоть сколько-нибудь интересными. Потому что в госпитале страдают все. Страдания тут повсеместны, как воздух. Каждый страдает по-своему, и мериться объёмами страдания не имеет ровным счётом никакой интриги: в больнице всегда найдётся тот, кто страдает больше. Так устроена война.

Впрочем, если боль сама по себе не является здесь предметом тщательного рассмотрения, то сюжеты, которые её сопровождают, — это просто вынос мозга. Есть же расхожее выражение «как в кино», и, вспоминая в этом контексте те же советские фильмы, внезапно понимаешь: происходящее здесь, в Донбассе (и в других регионах СВО, конечно, тоже), — это отнюдь не «как в кино». Это просто в том самом советском фильме про войну было как в жизни.

Потому что военная жизнь полна настолько сумасшедших, закрученных и нетривиальных сюжетов, что оторванное от их реального хода человеческое воображение не способно произвести конкурирующий с точки зрения накала и качества сценарный продукт. По коридорам военных госпиталей проезжают на каталках, шаркают на костылях, гуляют и слоняются из стороны в сторону просто тысячи драматичных и сногсшибательных сюжетов.

В случае отделения, где всё ещё обязан отлёживаться я, — сногсшибательных вовсе не метафорически, а вполне себе молекулярно. На моём этаже полно тех, кто потерял конечности. Ко мне регулярно заглядывают поздороваться задорно-татуированный парнишка, которому руку оторвало по плечо, и его тощий дружбан без нескольких пальцев. На соседней койке 16-й день неспешно откисает братишка с ампутацией стопы: «лепесток» далеко не со всеми ведёт себя настолько деликатно, как со мной. И таких тут пол-отделения, и, будьте уверены, каждая потерянная часть тела — это настоящий триллер, а не история. В общем, начну рассказывать их тут по мере возможности.

Вот, например, подслушано во время перекура на лестнице у бойцов соседнего больничного отделения. Парнишку, у которого уже месяц не могут вытащить пулю из бедра, приехал проведать фронтовой товарищ. Оказалось, что ранение этот солдат с пулей в кости (дадим ему позывной Странник) получил, как раз когда полез под обстрел — эвакуировать того самого друга, который сейчас пришёл его навестить. Дело было под Угледаром: кругом степи — особо не спрятаться. Так получилось, что в «буханку» не помещались все, и Странник сказал: «Я останусь, парни. Отвозите тяжёлого и возвращайтесь за мной».

Обстрел нарастал, и сослуживцы по какой-то причине в тот день за ним не приехали. Странник полтора дня полз через поля к дороге, по которой курсируют наши колонны. Перебитая нога бултыхалась безжизненно за ним всё это время, меся осеннюю полевую жижу. Естественно, потерял кучу крови. На обочине уже почти без сознания и из последних сил пытающегося махнуть рукой Странника заметил офицер-бурят. В общем, свои не забрали, а буряты подобрали и спасли. Вот вам в одном сюжете и трагедия, и героизм, и благородство, и предательство, и воля к жизни, и попутное бурятское чудо. Госпиталь, если задуматься, — это и есть один сплошной храм чуду. Его концентрация здесь зашкаливает.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

@rt_special

Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo

БАТАЛЬОН

…И пиратской поступью, скок-поскок,
Мы пускались в свой беспробудный пляс
В клубе любителей «лепестков»
Батальона «Донбасс-палас».

Где гусарила рать, откисал бомонд,
Когда в трёх кэмэ закипала кашица, —
Наши шли на штурм, забивая болт.
Покуражиться? Покуражиться.

Хомутовская степь размешала нас
В превосходстве своём налётческом.
В этой всей весне есть один нюанс:
Она этой зимой не закончится.

И какой бы кровавой ни шла статья,
Мы от шлемов ещё понатрём залысины.
Здесь мои шкеты, кумовья, зятья —
Верят выстрелам. Только выстрелам.

@rt_special

Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo

НА СТРАЖЕ

На страже Севера стоят все корабли,
Все части света.
И весь металл, что в недрах наскребли,
И все мушкеты.

И это ясно в церкви и в миру,
В любой избушке.
Мы все за Север мрём не почему,
Но потому что

Тысячелетья Север расставлял
Свои форпосты.
Я весь БК за Север расстрелял
Легко и просто.

На страже Севера стоят в порыве бренном
Все проходимцы,
Все сумасшедшие со всех губерний
И все провидцы.

Все спрятавшиеся до поры
За быта шторой.
Все отморозки, шишки, топоры
И все шахтёры.

@rt_special

Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo

ПРОЩАНИЕ

…рассвет настал, как выстрел в спину,
Он и не думал про другое,
Когда над нами ночь раздвинул
И все маршруты разглаголил.

Здесь маскировку лепят парни
Из листьев осени донбасской,
В то время как пылают псарни,
Покрытые подземной сказкой.

Я сам лежал на дне тоннеля,
Мечтая о древесной кроне,
Но танки били всё точнее,
И дым стоял — потусторонен,

И краски олова сгущались,
И вечность, точно мастерица,
Смотрела, как с тобой прощались,
И не давала нам проститься.

@rt_special