Чужой медъ не сладокъ
— „Сестрица, въ этой бочкѣ медъ, —
Такъ Машу Ѳеденька зоветъ,—
Нетрудно намъ на обручъ стать!“—
И стали лакомки лизать.
Лизнула Машенька разокъ,—
Свалилась съ бочки на песокъ.
Не удержавшись на рукахъ,
И Ѳедя въ бочку — чебурахъ!
Онъ головою въ медъ попалъ
И, какъ въ болотѣ, тамъ застрялъ,
Лишь башмаки одни торчатъ,
Какъ пара спугнутыхъ галчатъ,
У бочки пасѣчникъ живетъ,
Онъ сторожитъ пахучій медъ.
Заслышавъ дѣтскій шумъ и плачъ,
Въ окошко смотритъ бородачъ.
У бочки Манечка стоитъ.
Рыдаетъ дѣвочка навзрыдъ
И тащитъ за ноги она
Изъ меда Ѳедю шалуна.
Пронюхавъ, что случилось тутъ,
Въ прискочку лакомки бѣгутъ…
Вотъ влѣзъ одинъ, вотъ, влѣзъ другой,
А тамъ, нагрянули толпой!
А нашъ Ѳедюша, на бѣду,
Отъ пятъ до макушки въ меду!
Онъ сладкимъ сталъ, онъ липким сталъ,
И рой дѣтей къ нему присталъ—
И ну, лизать и тормошить…
Что дѣлать Ѳедѣ? Какъ тутъ быть?
И, вотъ, отъ жадныхъ, злыхъ дѣтей
Онъ побѣжалъ… Скорѣй, скорѣй!
Бѣжитъ шалунъ, какъ ураганъ,
За нимъ, въ догонку, вражій станъ, —
Несутся сотни злыхъ дѣтей,
Какъ вереница журавлей.
Надъ быстро мчащейся толпой
Вдругъ зажужжалъ пчелиный рой,
Раздались крики: „ай, пчела!“—
И впрямь, летуньямъ нѣтъ числа.
Онѣ жужжатъ и жалятъ въ ротъ,
И въ носъ, и въ щеки, мстя за мѣдъ,
За медъ, сбираемый съ цвѣтовъ
Среди полей, среди луговъ.
Вотъ улетѣлъ пчелиный рой
Въ уютный улей, въ домикъ свой,
Но не прошло минутъ семи, —
Что сталось съ нашими дѣтьми!
Раздулись лица, какъ блины,
От носа, щекъ и до спины
Хоть въ кровь все тѣло разотри,—
Вездѣ болячки, волдыри!
Всѣ хоромъ стонутъ и вопятъ…
Но кто-же въ этомъ виноватъ?
Конечно, Ѳедя. Шалуну
Досталось больно за вину.
Ощипанъ онъ, растерзанъ онъ,
Платка и курточки лишенъ,
И плачетъ горько, давъ зарокъ —
Не льститься больше на медокъ.
«Андрей ротозѣй и пять затѣй его друзей», изданіе товарищества М.О. Вольфъ, С-Петербургъ, 1892 г.
#стихи #суровость
— „Сестрица, въ этой бочкѣ медъ, —
Такъ Машу Ѳеденька зоветъ,—
Нетрудно намъ на обручъ стать!“—
И стали лакомки лизать.
Лизнула Машенька разокъ,—
Свалилась съ бочки на песокъ.
Не удержавшись на рукахъ,
И Ѳедя въ бочку — чебурахъ!
Онъ головою въ медъ попалъ
И, какъ въ болотѣ, тамъ застрялъ,
Лишь башмаки одни торчатъ,
Какъ пара спугнутыхъ галчатъ,
У бочки пасѣчникъ живетъ,
Онъ сторожитъ пахучій медъ.
Заслышавъ дѣтскій шумъ и плачъ,
Въ окошко смотритъ бородачъ.
У бочки Манечка стоитъ.
Рыдаетъ дѣвочка навзрыдъ
И тащитъ за ноги она
Изъ меда Ѳедю шалуна.
Пронюхавъ, что случилось тутъ,
Въ прискочку лакомки бѣгутъ…
Вотъ влѣзъ одинъ, вотъ, влѣзъ другой,
А тамъ, нагрянули толпой!
А нашъ Ѳедюша, на бѣду,
Отъ пятъ до макушки въ меду!
Онъ сладкимъ сталъ, онъ липким сталъ,
И рой дѣтей къ нему присталъ—
И ну, лизать и тормошить…
Что дѣлать Ѳедѣ? Какъ тутъ быть?
И, вотъ, отъ жадныхъ, злыхъ дѣтей
Онъ побѣжалъ… Скорѣй, скорѣй!
Бѣжитъ шалунъ, какъ ураганъ,
За нимъ, въ догонку, вражій станъ, —
Несутся сотни злыхъ дѣтей,
Какъ вереница журавлей.
Надъ быстро мчащейся толпой
Вдругъ зажужжалъ пчелиный рой,
Раздались крики: „ай, пчела!“—
И впрямь, летуньямъ нѣтъ числа.
Онѣ жужжатъ и жалятъ въ ротъ,
И въ носъ, и въ щеки, мстя за мѣдъ,
За медъ, сбираемый съ цвѣтовъ
Среди полей, среди луговъ.
Вотъ улетѣлъ пчелиный рой
Въ уютный улей, въ домикъ свой,
Но не прошло минутъ семи, —
Что сталось съ нашими дѣтьми!
Раздулись лица, какъ блины,
От носа, щекъ и до спины
Хоть въ кровь все тѣло разотри,—
Вездѣ болячки, волдыри!
Всѣ хоромъ стонутъ и вопятъ…
Но кто-же въ этомъ виноватъ?
Конечно, Ѳедя. Шалуну
Досталось больно за вину.
Ощипанъ онъ, растерзанъ онъ,
Платка и курточки лишенъ,
И плачетъ горько, давъ зарокъ —
Не льститься больше на медокъ.
«Андрей ротозѣй и пять затѣй его друзей», изданіе товарищества М.О. Вольфъ, С-Петербургъ, 1892 г.
#стихи #суровость
Участь Ермака
«… Казаки на возвратномъ пути, расположились ночевать в шатрах, оставив лодки у берега, близ Вагайского устья на Иртышѣ. Ночью поднялась буря, дождь какъ изъ ведра лилъ. Но казаки спали богатырским сномъ, татары напали на нихъ и перерѣзали ихъ всѣхъ, не успѣли казаки и за оружіе взяться, только одному изъ нихъ удалось бѣжать и добраться до Искера. Самъ Ермакъ вскочилъ было на крики, бросился къ судамъ своимъ, но перепрыгивая съ лодки на лодку, оступился и упалъ въ бурныя волны Иртыша; подаренныя царемъ кольчуги стѣсняли его и были причиной его погибели. Такъ вотъ каковъ былъ горькій конецъ героя. 13 [23 – по н.с.] августа 1584 г. татарин, Янинъ, ловя рыбу, замѣтилъ въ водѣ человѣческія ноги; онъ закинулъ петлю и притянулъ къ берегу трупъ. По желѣзнымъ латамъ, украшеннымъ на груди золотымъ орлом, сбѣжавшіеся татары узнали Ермака. Вытащили его изъ воды и впродолженіе шести недель не хоронили его. Ругались они надъ нимъ и пускали въ него свои стрѣлы. Самъ Кучумъ пріезжалъ увѣриться, что Ермакъ умеръ, и казаки и стрѣльцы остались какъ безъ головы. Похоронили Ермака и въ честь его съѣли 30 быков, а одежду его раздѣлили между собой.
Но не долго, впрочемъ, процарствовал Кучумъ въ своей вновь занятой столицѣ, на казацкихъ могилкахъ — царскіе воины уже шли въ Сибирь, ибо путь къ ней был уже проложенъ».
Журналъ «Нива», 1876 г.
#суровость
«… Казаки на возвратномъ пути, расположились ночевать в шатрах, оставив лодки у берега, близ Вагайского устья на Иртышѣ. Ночью поднялась буря, дождь какъ изъ ведра лилъ. Но казаки спали богатырским сномъ, татары напали на нихъ и перерѣзали ихъ всѣхъ, не успѣли казаки и за оружіе взяться, только одному изъ нихъ удалось бѣжать и добраться до Искера. Самъ Ермакъ вскочилъ было на крики, бросился къ судамъ своимъ, но перепрыгивая съ лодки на лодку, оступился и упалъ въ бурныя волны Иртыша; подаренныя царемъ кольчуги стѣсняли его и были причиной его погибели. Такъ вотъ каковъ былъ горькій конецъ героя. 13 [23 – по н.с.] августа 1584 г. татарин, Янинъ, ловя рыбу, замѣтилъ въ водѣ человѣческія ноги; онъ закинулъ петлю и притянулъ къ берегу трупъ. По желѣзнымъ латамъ, украшеннымъ на груди золотымъ орлом, сбѣжавшіеся татары узнали Ермака. Вытащили его изъ воды и впродолженіе шести недель не хоронили его. Ругались они надъ нимъ и пускали въ него свои стрѣлы. Самъ Кучумъ пріезжалъ увѣриться, что Ермакъ умеръ, и казаки и стрѣльцы остались какъ безъ головы. Похоронили Ермака и въ честь его съѣли 30 быков, а одежду его раздѣлили между собой.
Но не долго, впрочемъ, процарствовал Кучумъ въ своей вновь занятой столицѣ, на казацкихъ могилкахъ — царскіе воины уже шли въ Сибирь, ибо путь къ ней был уже проложенъ».
Журналъ «Нива», 1876 г.
#суровость
Человечѣскія жертвы въ древней Мексикѣ
Древне-мексиканская цивилизація, съ ея причудливыми, оригинальными формами, долго оставалась какой-то темной загадкой для ученыхъ. Только въ послѣднее время, благодаря переводамъ испанскихъ историковъ, современниковъ Фердинанда Кортеса, и археологическимъ находкамъ, удалось ближе ознакомиться какъ съ обычаями, так и съ религіозными воззрѣніями древнихъ Ацтековъ, странно соединявшихъ въ своемъ народномъ характерѣ возвышенныя чувства съ обрядами самыми кровожадными и дикими. Къ послѣднимъ принадлежитъ и извѣстная особенность древне-мексиканского культа, строго требовавшего при всѣхъ чрезвычайныхъ событіяхъ и праздненствахъ человѣческихъ жертвоприношеній. Такъ восшествіе на престолъ каждаго новаго царя ознаменовывалось бойней многочисленныхъ плѣнниковъ, и Аксаякатль, преемникъ знаменитаго Монтезумы, даже началъ тотчасъ же по воцареніи войну съ сосѣдними племенами, чтобы пріобрести побольше жертвъ для предстоящаго своего коронованія. Такой же политики держался и послѣдующій царь Ахитцатль, ознаменовавшій свое царствованіе постройкой громаднаго храма, при торжественномъ освященій котораго, по словам Торквемады, было принесено въ жертву богамъ до 72,324 плѣнниковъ…
1) Ошейникъ для головы жертвы 2) Жертвенная ваза. 3,6 и 8) Входъ въ жертвенный храмъ. 4) Жертвенный ножъ. 5) Изображеніе лица жертвователя, обтянутое кожею жертвы.
Журналъ «Нива», 1883 г.
#суровость
Древне-мексиканская цивилизація, съ ея причудливыми, оригинальными формами, долго оставалась какой-то темной загадкой для ученыхъ. Только въ послѣднее время, благодаря переводамъ испанскихъ историковъ, современниковъ Фердинанда Кортеса, и археологическимъ находкамъ, удалось ближе ознакомиться какъ съ обычаями, так и съ религіозными воззрѣніями древнихъ Ацтековъ, странно соединявшихъ въ своемъ народномъ характерѣ возвышенныя чувства съ обрядами самыми кровожадными и дикими. Къ послѣднимъ принадлежитъ и извѣстная особенность древне-мексиканского культа, строго требовавшего при всѣхъ чрезвычайныхъ событіяхъ и праздненствахъ человѣческихъ жертвоприношеній. Такъ восшествіе на престолъ каждаго новаго царя ознаменовывалось бойней многочисленныхъ плѣнниковъ, и Аксаякатль, преемникъ знаменитаго Монтезумы, даже началъ тотчасъ же по воцареніи войну съ сосѣдними племенами, чтобы пріобрести побольше жертвъ для предстоящаго своего коронованія. Такой же политики держался и послѣдующій царь Ахитцатль, ознаменовавшій свое царствованіе постройкой громаднаго храма, при торжественномъ освященій котораго, по словам Торквемады, было принесено въ жертву богамъ до 72,324 плѣнниковъ…
1) Ошейникъ для головы жертвы 2) Жертвенная ваза. 3,6 и 8) Входъ въ жертвенный храмъ. 4) Жертвенный ножъ. 5) Изображеніе лица жертвователя, обтянутое кожею жертвы.
Журналъ «Нива», 1883 г.
#суровость
Сосѣди
Вышелъ нашъ хомякъ изъ норки
И наткнулся на ежа,
А синичка гусеничку
Истребляетъ не спѣша.
«Пріятели и непріятели», 1909 г.
#стихи #суровость
Вышелъ нашъ хомякъ изъ норки
И наткнулся на ежа,
А синичка гусеничку
Истребляетъ не спѣша.
«Пріятели и непріятели», 1909 г.
#стихи #суровость
Немыслимое. Зубной врачъ
Мать:
— Боже мой, дѣти! Что вы тут дѣлаете? Почему Ваня плачетъ?
Старшая дѣвочка:
— Ничего, мамочка. Мы играемъ въ зубные врачи, а гадкій Ваня не даетъ себѣ вырывать зубъ и оретъ, как сумашедшій!
Журналъ «Дѣтскій смѣхъ», 1908 г.
#суровость
Мать:
— Боже мой, дѣти! Что вы тут дѣлаете? Почему Ваня плачетъ?
Старшая дѣвочка:
— Ничего, мамочка. Мы играемъ въ зубные врачи, а гадкій Ваня не даетъ себѣ вырывать зубъ и оретъ, как сумашедшій!
Журналъ «Дѣтскій смѣхъ», 1908 г.
#суровость
Нападеніе свиней на бумажникъ
У одного мясника на островѣ Фіопіи, сопровождавшаго по желѣзной дорогѣ партію купленных имъ свиней, упалъ бумажникъ съ кредитными билетами. Свиньи бросились на него и мгновенно все пожрали. Мясникъ убилъ свиней и извлекъ изъ ихъ внутренностей куски кредитных билетовъ, которые оказалось возможнымъ возстановить.
Журналъ для дѣтей младшаго возраста «Задушевное слово», 1910 г.
#суровость
У одного мясника на островѣ Фіопіи, сопровождавшаго по желѣзной дорогѣ партію купленных имъ свиней, упалъ бумажникъ съ кредитными билетами. Свиньи бросились на него и мгновенно все пожрали. Мясникъ убилъ свиней и извлекъ изъ ихъ внутренностей куски кредитных билетовъ, которые оказалось возможнымъ возстановить.
Журналъ для дѣтей младшаго возраста «Задушевное слово», 1910 г.
#суровость
Похороны птички
Сколько радости и веселья доставляла этимъ дѣтямъ пѣвунья-птичка. И съ какимъ стараніемъ и любовью убирался за то всегда ее маленькій домикъ-клѣтка. Но вдругъ не стало птички. И ее осиротѣвшая хозяйка, идетъ съ клѣткой въ рукахъ, позади ея похоронной колесницы, а рядомъ съ ней ея маленькой братишка; онъ несетъ птичкѣ послѣдній даръ — букетикъ цвѣтовъ.
Какъ только не стало пѣвуньи птички, глубоко огорченная дѣвочка выдвинула тѣлежку, вычистила ее, наложила въ нее подушечекъ, прикрыла чистой куклиной простынькой, украсила цвѣточками и положила сверху свою любимицу. Но прежде, чѣмъ похоронить ее, она созвала всѣхъ лучшихъ другей, распредѣлила имъ мѣста въ погребальной процессіи и вечеркомъ, когда закатывалось солнце, золотя своими послѣдними лучами засыпающую природу, она повезла ее хоронить. Впереди всѣхъ идетъ маленькій мальчикъ и несетъ знамя, на котором на скоро вышили имя птички, за мальчикомъ идут двѣ дѣвочки, одна поетъ, другая, повязанная платочкомъ, держа одной рукой дышло погребальной телѣжки, исполняетъ роль наемной плакальщицы. Собаченка, слыша ея хныканья, неудержимо лаетъ. От второй группы, состоящей изъ двухъ дѣвочекъ и двухъ мальчиковъ, отдѣлилась третья дѣвочка и, присѣвши на траву подлѣ цвѣтковъ, набираетъ въ свой фартучекъ самые красивые изъ нихъ. Мальчикъ, убѣжавшій впередъ, исполнилъ свою роль могильщика и, опираясь на желѣзную лопатку, ждетъ птичку на вѣчный покой, а она лежитъ поднявши лапки, на мягкой постели. Защемило сердечко бѣдной дѣвочки, когда она увидѣла приготовленную могилку. Слезы покатились неудержимо одна за другой. Может быть птичка эта была ея первой любовью и первой тяжелой утратой.
Журналъ «Иллюстрированный вѣстникъ», 1877 г.
#суровость #песики
Сколько радости и веселья доставляла этимъ дѣтямъ пѣвунья-птичка. И съ какимъ стараніемъ и любовью убирался за то всегда ее маленькій домикъ-клѣтка. Но вдругъ не стало птички. И ее осиротѣвшая хозяйка, идетъ съ клѣткой въ рукахъ, позади ея похоронной колесницы, а рядомъ съ ней ея маленькой братишка; онъ несетъ птичкѣ послѣдній даръ — букетикъ цвѣтовъ.
Какъ только не стало пѣвуньи птички, глубоко огорченная дѣвочка выдвинула тѣлежку, вычистила ее, наложила въ нее подушечекъ, прикрыла чистой куклиной простынькой, украсила цвѣточками и положила сверху свою любимицу. Но прежде, чѣмъ похоронить ее, она созвала всѣхъ лучшихъ другей, распредѣлила имъ мѣста въ погребальной процессіи и вечеркомъ, когда закатывалось солнце, золотя своими послѣдними лучами засыпающую природу, она повезла ее хоронить. Впереди всѣхъ идетъ маленькій мальчикъ и несетъ знамя, на котором на скоро вышили имя птички, за мальчикомъ идут двѣ дѣвочки, одна поетъ, другая, повязанная платочкомъ, держа одной рукой дышло погребальной телѣжки, исполняетъ роль наемной плакальщицы. Собаченка, слыша ея хныканья, неудержимо лаетъ. От второй группы, состоящей изъ двухъ дѣвочекъ и двухъ мальчиковъ, отдѣлилась третья дѣвочка и, присѣвши на траву подлѣ цвѣтковъ, набираетъ въ свой фартучекъ самые красивые изъ нихъ. Мальчикъ, убѣжавшій впередъ, исполнилъ свою роль могильщика и, опираясь на желѣзную лопатку, ждетъ птичку на вѣчный покой, а она лежитъ поднявши лапки, на мягкой постели. Защемило сердечко бѣдной дѣвочки, когда она увидѣла приготовленную могилку. Слезы покатились неудержимо одна за другой. Может быть птичка эта была ея первой любовью и первой тяжелой утратой.
Журналъ «Иллюстрированный вѣстникъ», 1877 г.
#суровость #песики
Грустная исторія
Это маленькая сказка безъ счастливаго конца.
Подъ навѣсомъ надъ террасой жили-были два птенца.
Очень смирно, очень дружно жыли-были два птенца.
Жилъ на дачѣ мальчикъ Петя, шалунишка, зубоскалъ,
А у Пети подъ кроватью бѣлый котикъ проживалъ.
Был котенокъ очень нѣженъ, очень милъ и очень малъ.
Петя влезъ съ котомъ на крышку, чтобъ мурлыкѣ показать,
Что пискунья-воробьиха — удивительная мать.
Но котенокъ прыгъ къ малюткамъ и птенца за горло хвать!
Всталъ нашъ Петя на защиту, но не сладилъ съ наглецомъ,
Слѣзъ на землю съ грустнымъ сердцемъ и заплаканнымъ лицомъ.
Это — грустная исторія съ очень жалобнымъ концомъ.
М. Моравская, «Апельсинныя корки. Стихи для дѣтей», С-Петербургъ, 1914 г.
#стихи #суровость
Это маленькая сказка безъ счастливаго конца.
Подъ навѣсомъ надъ террасой жили-были два птенца.
Очень смирно, очень дружно жыли-были два птенца.
Жилъ на дачѣ мальчикъ Петя, шалунишка, зубоскалъ,
А у Пети подъ кроватью бѣлый котикъ проживалъ.
Был котенокъ очень нѣженъ, очень милъ и очень малъ.
Петя влезъ съ котомъ на крышку, чтобъ мурлыкѣ показать,
Что пискунья-воробьиха — удивительная мать.
Но котенокъ прыгъ къ малюткамъ и птенца за горло хвать!
Всталъ нашъ Петя на защиту, но не сладилъ съ наглецомъ,
Слѣзъ на землю съ грустнымъ сердцемъ и заплаканнымъ лицомъ.
Это — грустная исторія съ очень жалобнымъ концомъ.
М. Моравская, «Апельсинныя корки. Стихи для дѣтей», С-Петербургъ, 1914 г.
#стихи #суровость
Смѣлые мальчики
Недалеко отъ Лугоса въ Венгріи, два мальчика сбирали землянику въ лѣсу на горѣ. Вдругъ что-то зашумѣло над головами ихъ, и прежде нежели они успѣли опомниться, огромный орелъ налетѣлъ сверху на одного изъ нихъ и уже захватилъ его острыми когтями, чтобы утащить въ гнѣздо свое. Но дерзость хищника была побѣждена присутствіемъ духа десятилѣтняго мальчика: онъ схватилъ орла за горло и сжалъ его такъ крѣпко, что силы страшной птицы въ одну минуту исчезли, и мальчикъ, уже поднятый на воздухъ, упалъ на землю вмѣстѣ съ врагомъ своимъ.
Другой мальчикъ, увидѣвъ это, забылъ страхъ свой и бросился на помощь къ товарищу: сначала кинулъ онъ на птицу свою курточку, а потомъ набѣжалъ на нее самъ, и черезъ нѣсколько минутъ оба мальчика одержали совершенную побѣду надъ полузадохшимся орломъ. Связавъ ему крылья, они освободили ему горло и съ торжествомъ притащили въ городъ.
«Тепломъ повѣяло!» 1901 г.
#суровость
Недалеко отъ Лугоса въ Венгріи, два мальчика сбирали землянику въ лѣсу на горѣ. Вдругъ что-то зашумѣло над головами ихъ, и прежде нежели они успѣли опомниться, огромный орелъ налетѣлъ сверху на одного изъ нихъ и уже захватилъ его острыми когтями, чтобы утащить въ гнѣздо свое. Но дерзость хищника была побѣждена присутствіемъ духа десятилѣтняго мальчика: онъ схватилъ орла за горло и сжалъ его такъ крѣпко, что силы страшной птицы въ одну минуту исчезли, и мальчикъ, уже поднятый на воздухъ, упалъ на землю вмѣстѣ съ врагомъ своимъ.
Другой мальчикъ, увидѣвъ это, забылъ страхъ свой и бросился на помощь къ товарищу: сначала кинулъ онъ на птицу свою курточку, а потомъ набѣжалъ на нее самъ, и черезъ нѣсколько минутъ оба мальчика одержали совершенную побѣду надъ полузадохшимся орломъ. Связавъ ему крылья, они освободили ему горло и съ торжествомъ притащили въ городъ.
«Тепломъ повѣяло!» 1901 г.
#суровость
Какъ и обѣщали, публикуемъ отрывки и полную версію книги Эжена (Евгенія) Деграва «Семь лѣтъ каторги».
Какъ и милліоны пользователей Телеграмъ пользователей по всему міру мы переживаемъ за судьбу Павла Дурова и его ключи. Надѣемся, что нравы и обычаи отличаются отъ тѣхъ, что описаны въ данной книгѣ. Хотя, какъ пишетъ Юрій Комолятовъ, жестокости хватаетъ и сегодня.
Книга очень интересная, суровая, тяжелая, но поучительная.
#суровость
Какъ и милліоны пользователей Телеграмъ пользователей по всему міру мы переживаемъ за судьбу Павла Дурова и его ключи. Надѣемся, что нравы и обычаи отличаются отъ тѣхъ, что описаны въ данной книгѣ. Хотя, какъ пишетъ Юрій Комолятовъ, жестокости хватаетъ и сегодня.
Книга очень интересная, суровая, тяжелая, но поучительная.
#суровость
Сосулька
Была у Володи привычка:
Онъ палецъ любилъ пососать.
Не даромъ дана ему кличка:
„Сосулькою“ стали всѣ звать, —
Всегда — палецъ въ ротъ,
Сидитъ и сосетъ!
При солнечной яркой погодѣ
Отправилась мама въ Ряды
И строго сказала Володѣ:
„Смотри: ты дождешься бѣды!“
А онъ — палецъ
въ ротъ,
Сидитъ и сосетъ!
Напротивъ, поодаль немножко
Жилъ нѣмецъ — искусный портной;
Глядѣлъ онъ къ “сосулькѣ“ въ окошко
И топалъ сердито ногой…
А тотъ — палецъ въ ротъ,
Сидитъ и сосетъ!..
Не вытерпѣлъ нѣмецъ, поднялся;
Онъ ножницы чуть подточилъ,
Къ Володѣ тихонько подкрался
И палецъ ему прихватилъ…
И что жъ? Въ тотъ же мигъ
Сосать он отвыкъ!..
«Степка растрепка». Москва, 1909 годъ. Художникъ — Б.В. Зворыкинъ. Издатель — Іосифъ Николаевичъ Кнебель.
#стихи #суровость
Была у Володи привычка:
Онъ палецъ любилъ пососать.
Не даромъ дана ему кличка:
„Сосулькою“ стали всѣ звать, —
Всегда — палецъ въ ротъ,
Сидитъ и сосетъ!
При солнечной яркой погодѣ
Отправилась мама въ Ряды
И строго сказала Володѣ:
„Смотри: ты дождешься бѣды!“
А онъ — палецъ
въ ротъ,
Сидитъ и сосетъ!
Напротивъ, поодаль немножко
Жилъ нѣмецъ — искусный портной;
Глядѣлъ онъ къ “сосулькѣ“ въ окошко
И топалъ сердито ногой…
А тотъ — палецъ въ ротъ,
Сидитъ и сосетъ!..
Не вытерпѣлъ нѣмецъ, поднялся;
Онъ ножницы чуть подточилъ,
Къ Володѣ тихонько подкрался
И палецъ ему прихватилъ…
И что жъ? Въ тотъ же мигъ
Сосать он отвыкъ!..
«Степка растрепка». Москва, 1909 годъ. Художникъ — Б.В. Зворыкинъ. Издатель — Іосифъ Николаевичъ Кнебель.
#стихи #суровость