Покинутый
Ахъ, осень безпріютная!
Катится рѣчка мутная,
Плюются облака…
Ахъ, тяжкая годинушка,
Ахъ, горькая судьбинушка
Для дачнаго щенка!
Всѣ кустики измочены,
Всѣ дачи заколочены,—
Куда я ни взгляну…
И, вотъ, сижу на мостикѣ
Съ росинками на хвостикѣ
И вою на луну:
у-уу…
М. Моравская, рис. С. Чехонина, «Апельсинныя корки. Стихи для дѣтей», С-Петербургъ, 1914 г.
#стихи #песики
Ахъ, осень безпріютная!
Катится рѣчка мутная,
Плюются облака…
Ахъ, тяжкая годинушка,
Ахъ, горькая судьбинушка
Для дачнаго щенка!
Всѣ кустики измочены,
Всѣ дачи заколочены,—
Куда я ни взгляну…
И, вотъ, сижу на мостикѣ
Съ росинками на хвостикѣ
И вою на луну:
у-уу…
М. Моравская, рис. С. Чехонина, «Апельсинныя корки. Стихи для дѣтей», С-Петербургъ, 1914 г.
#стихи #песики
Дальняя поѣздка
— Ухъ! какъ мчимся!..
Дѣтскій художественно-литературный журналъ «Весна», 1884 г.
#песики
— Ухъ! какъ мчимся!..
Дѣтскій художественно-литературный журналъ «Весна», 1884 г.
#песики
Раскрывъ тетрадочку журнала,
Читаетъ Варенька съ начала,
А рядом съ ней сидитъ Дружокъ,
Не сводитъ глазъ съ печатныхъ строкъ
И ждетъ не ласки, не подачекъ —
Онъ ждетъ разсказа про собачекъ.
Журналъ для дѣтей младшаго возраста «Задушевное слово», 1902 г.
#песики
Читаетъ Варенька съ начала,
А рядом съ ней сидитъ Дружокъ,
Не сводитъ глазъ съ печатныхъ строкъ
И ждетъ не ласки, не подачекъ —
Онъ ждетъ разсказа про собачекъ.
Журналъ для дѣтей младшаго возраста «Задушевное слово», 1902 г.
#песики
Похороны птички
Сколько радости и веселья доставляла этимъ дѣтямъ пѣвунья-птичка. И съ какимъ стараніемъ и любовью убирался за то всегда ее маленькій домикъ-клѣтка. Но вдругъ не стало птички. И ее осиротѣвшая хозяйка, идетъ съ клѣткой въ рукахъ, позади ея похоронной колесницы, а рядомъ съ ней ея маленькой братишка; онъ несетъ птичкѣ послѣдній даръ — букетикъ цвѣтовъ.
Какъ только не стало пѣвуньи птички, глубоко огорченная дѣвочка выдвинула тѣлежку, вычистила ее, наложила въ нее подушечекъ, прикрыла чистой куклиной простынькой, украсила цвѣточками и положила сверху свою любимицу. Но прежде, чѣмъ похоронить ее, она созвала всѣхъ лучшихъ другей, распредѣлила имъ мѣста въ погребальной процессіи и вечеркомъ, когда закатывалось солнце, золотя своими послѣдними лучами засыпающую природу, она повезла ее хоронить. Впереди всѣхъ идетъ маленькій мальчикъ и несетъ знамя, на котором на скоро вышили имя птички, за мальчикомъ идут двѣ дѣвочки, одна поетъ, другая, повязанная платочкомъ, держа одной рукой дышло погребальной телѣжки, исполняетъ роль наемной плакальщицы. Собаченка, слыша ея хныканья, неудержимо лаетъ. От второй группы, состоящей изъ двухъ дѣвочекъ и двухъ мальчиковъ, отдѣлилась третья дѣвочка и, присѣвши на траву подлѣ цвѣтковъ, набираетъ въ свой фартучекъ самые красивые изъ нихъ. Мальчикъ, убѣжавшій впередъ, исполнилъ свою роль могильщика и, опираясь на желѣзную лопатку, ждетъ птичку на вѣчный покой, а она лежитъ поднявши лапки, на мягкой постели. Защемило сердечко бѣдной дѣвочки, когда она увидѣла приготовленную могилку. Слезы покатились неудержимо одна за другой. Может быть птичка эта была ея первой любовью и первой тяжелой утратой.
Журналъ «Иллюстрированный вѣстникъ», 1877 г.
#суровость #песики
Сколько радости и веселья доставляла этимъ дѣтямъ пѣвунья-птичка. И съ какимъ стараніемъ и любовью убирался за то всегда ее маленькій домикъ-клѣтка. Но вдругъ не стало птички. И ее осиротѣвшая хозяйка, идетъ съ клѣткой въ рукахъ, позади ея похоронной колесницы, а рядомъ съ ней ея маленькой братишка; онъ несетъ птичкѣ послѣдній даръ — букетикъ цвѣтовъ.
Какъ только не стало пѣвуньи птички, глубоко огорченная дѣвочка выдвинула тѣлежку, вычистила ее, наложила въ нее подушечекъ, прикрыла чистой куклиной простынькой, украсила цвѣточками и положила сверху свою любимицу. Но прежде, чѣмъ похоронить ее, она созвала всѣхъ лучшихъ другей, распредѣлила имъ мѣста въ погребальной процессіи и вечеркомъ, когда закатывалось солнце, золотя своими послѣдними лучами засыпающую природу, она повезла ее хоронить. Впереди всѣхъ идетъ маленькій мальчикъ и несетъ знамя, на котором на скоро вышили имя птички, за мальчикомъ идут двѣ дѣвочки, одна поетъ, другая, повязанная платочкомъ, держа одной рукой дышло погребальной телѣжки, исполняетъ роль наемной плакальщицы. Собаченка, слыша ея хныканья, неудержимо лаетъ. От второй группы, состоящей изъ двухъ дѣвочекъ и двухъ мальчиковъ, отдѣлилась третья дѣвочка и, присѣвши на траву подлѣ цвѣтковъ, набираетъ въ свой фартучекъ самые красивые изъ нихъ. Мальчикъ, убѣжавшій впередъ, исполнилъ свою роль могильщика и, опираясь на желѣзную лопатку, ждетъ птичку на вѣчный покой, а она лежитъ поднявши лапки, на мягкой постели. Защемило сердечко бѣдной дѣвочки, когда она увидѣла приготовленную могилку. Слезы покатились неудержимо одна за другой. Может быть птичка эта была ея первой любовью и первой тяжелой утратой.
Журналъ «Иллюстрированный вѣстникъ», 1877 г.
#суровость #песики
Дѣти, не трогайте чернилъ
— „Не надо, Петенька, шалить,
Чернила можешь ты пролить!“—
Такъ говоритъ Петрушѣ мать,
Но мудрено его унять.
Шалить съ чернилами пострѣлъ…
Вотъ, вынуть пробку захотелъ!
Онъ радъ, что мама далеко,
Одна собачка съ нимъ, Пико.
Онъ вертитъ банку такъ и сякъ,
Вдругъ табуретка съ Петей — кракъ!
Чернила брызнули… Потокъ!
Обрызганъ ими и щенокъ.
Въ чернильной лужицѣ Пико
Заснуть, конечно, нелегко;
На кресло прыгнулъ онъ и тамъ
Все перепачкалъ, — просто срамъ!
Вотъ Петя передъ нимъ стоитъ:
Какой ужасный, дикій видъ!
Онъ весь въ чернилахъ. Почернѣлъ,
Какъ негритенокъ, нашъ пострѣлъ!
Какъ быть съ руками? О штаны
Онъ вытеръ ихъ и вдоль стѣны,
Какъ живописецъ, начертилъ
Пять вѣрныхъ снимковъ изъ чернилъ.
Все въ пятнахъ — стѣны и коверъ,
Вездѣ непрошенный узоръ.
Друзья, взгляните, до чего
Дѣтей доводитъ баловство!
Что дѣлать дальше? Какъ стереть?
Готовъ Петруша заревѣть,
А страхъ совѣтуетъ: „бѣги!“—
Какъ вдругъ послышались шаги.
Въ испугѣ спрятавшись за стулъ,
Онъ незамѣтно прикурнулъ.
Кто-бъ это былъ? Он сталъ гадать,—
И, вдругъ, о ужасъ, видитъ мать!
Она стоитъ, она глядитъ:
Щенокъ чернилами облитъ,
Въ чернилахъ кресло и стѣна,—
И догадалася она.
Вездѣ слѣды знакомыхъ рукъ!
Такъ вотъ виновникъ этихъ штукъ,—
И, изъ-за кресла, о позоръ!
Петрушу тащитъ за вихоръ.
Какъ былъ наказанъ баловникъ,
Къ чему вамъ знать? Шалунъ отвыкъ
Играть съ чернилами: они
Не для забавы, къ нимъ — ни-ни!
Не прикасайтесь, господа,
Не то прольете — и тогда
И вамъ, какъ Петенькѣ, —бѣда!
«Андрей ротозѣй и пять затѣй его друзей», изданіе товарищества М.О. Вольфъ, С-Петербургъ, 1892 г.
#стихи #песики #котики
— „Не надо, Петенька, шалить,
Чернила можешь ты пролить!“—
Такъ говоритъ Петрушѣ мать,
Но мудрено его унять.
Шалить съ чернилами пострѣлъ…
Вотъ, вынуть пробку захотелъ!
Онъ радъ, что мама далеко,
Одна собачка съ нимъ, Пико.
Онъ вертитъ банку такъ и сякъ,
Вдругъ табуретка съ Петей — кракъ!
Чернила брызнули… Потокъ!
Обрызганъ ими и щенокъ.
Въ чернильной лужицѣ Пико
Заснуть, конечно, нелегко;
На кресло прыгнулъ онъ и тамъ
Все перепачкалъ, — просто срамъ!
Вотъ Петя передъ нимъ стоитъ:
Какой ужасный, дикій видъ!
Онъ весь въ чернилахъ. Почернѣлъ,
Какъ негритенокъ, нашъ пострѣлъ!
Какъ быть съ руками? О штаны
Онъ вытеръ ихъ и вдоль стѣны,
Какъ живописецъ, начертилъ
Пять вѣрныхъ снимковъ изъ чернилъ.
Все въ пятнахъ — стѣны и коверъ,
Вездѣ непрошенный узоръ.
Друзья, взгляните, до чего
Дѣтей доводитъ баловство!
Что дѣлать дальше? Какъ стереть?
Готовъ Петруша заревѣть,
А страхъ совѣтуетъ: „бѣги!“—
Какъ вдругъ послышались шаги.
Въ испугѣ спрятавшись за стулъ,
Онъ незамѣтно прикурнулъ.
Кто-бъ это былъ? Он сталъ гадать,—
И, вдругъ, о ужасъ, видитъ мать!
Она стоитъ, она глядитъ:
Щенокъ чернилами облитъ,
Въ чернилахъ кресло и стѣна,—
И догадалася она.
Вездѣ слѣды знакомыхъ рукъ!
Такъ вотъ виновникъ этихъ штукъ,—
И, изъ-за кресла, о позоръ!
Петрушу тащитъ за вихоръ.
Какъ былъ наказанъ баловникъ,
Къ чему вамъ знать? Шалунъ отвыкъ
Играть съ чернилами: они
Не для забавы, къ нимъ — ни-ни!
Не прикасайтесь, господа,
Не то прольете — и тогда
И вамъ, какъ Петенькѣ, —бѣда!
«Андрей ротозѣй и пять затѣй его друзей», изданіе товарищества М.О. Вольфъ, С-Петербургъ, 1892 г.
#стихи #песики #котики
Ученый «Принцъ»
Пуделей, обыкновенно, принято считать самыми умными и понятливыми собаками; но оказывается, что иногда собаки другой породы обладаютъ еще бòльшими способностями, какъ напримѣръ, изображенный на нашемъ рисункѣ «Принцъ», — маленькій, прелестный шпицъ, съ лисьей мордочкой и черной шелковистой шерстью. Всѣмъ своимъ фокусамъ онъ научился въ какихъ-нибудь шесть недѣль; другимъ бы собакамъ для этого понадобилось мѣсяца четыре.
Журналъ «Галченокъ», 1912 г.
#песики
Пуделей, обыкновенно, принято считать самыми умными и понятливыми собаками; но оказывается, что иногда собаки другой породы обладаютъ еще бòльшими способностями, какъ напримѣръ, изображенный на нашемъ рисункѣ «Принцъ», — маленькій, прелестный шпицъ, съ лисьей мордочкой и черной шелковистой шерстью. Всѣмъ своимъ фокусамъ онъ научился въ какихъ-нибудь шесть недѣль; другимъ бы собакамъ для этого понадобилось мѣсяца четыре.
Журналъ «Галченокъ», 1912 г.
#песики