Дѣдушка
Лысый, съ бѣлой бородою,
Дѣдушка сидитъ.
Чашка съ хлѣбомъ и водою
Передъ нимъ стоитъ.
Все прошло; пропала сила,
Притупился взглядъ;
Смерть въ могилу уложила
Дѣтокъ и внучатъ.
Съ нимъ въ избушкѣ закоптѣлой,
Котъ одинъ живетъ.
Старъ и онъ, и спитъ день цѣлый,
Съ печи не спрыгнетъ.
Старику немного надо:
Лапти сплесть, да сбыть —
Вотъ и сытъ. Его отрада—
Въ Божій храмъ ходить.
Къ стѣнке, около порога,
Станетъ тамъ, кряхтя,
И за скорби славитъ Бога,
Божіе дитя
Радъ онъ жить, не прочь въ могилу, —
Въ темный уголокъ…
Гдѣ ты черпалъ эту силу,
Бѣдный мужичекъ
М. Бѣлобородовъ. «Зорька». «Дѣтская золотая библіотека». Изданіе П.П. Щеглова, Москва, 1896 годъ.
#стихи #котики #до_слёз
Лысый, съ бѣлой бородою,
Дѣдушка сидитъ.
Чашка съ хлѣбомъ и водою
Передъ нимъ стоитъ.
Все прошло; пропала сила,
Притупился взглядъ;
Смерть въ могилу уложила
Дѣтокъ и внучатъ.
Съ нимъ въ избушкѣ закоптѣлой,
Котъ одинъ живетъ.
Старъ и онъ, и спитъ день цѣлый,
Съ печи не спрыгнетъ.
Старику немного надо:
Лапти сплесть, да сбыть —
Вотъ и сытъ. Его отрада—
Въ Божій храмъ ходить.
Къ стѣнке, около порога,
Станетъ тамъ, кряхтя,
И за скорби славитъ Бога,
Божіе дитя
Радъ онъ жить, не прочь въ могилу, —
Въ темный уголокъ…
Гдѣ ты черпалъ эту силу,
Бѣдный мужичекъ
М. Бѣлобородовъ. «Зорька». «Дѣтская золотая библіотека». Изданіе П.П. Щеглова, Москва, 1896 годъ.
#стихи #котики #до_слёз
Деревенскія похороны
Талантливый художник выбрал весьма оригинальный сюжетъ, хватающій за сердце своимъ глубокимъ драматизмомъ. Маленькое существо покинуло міръ печали и слезъ. Оно недолго томилось на свѣтѣ и перешло за предѣлы земного бытія. Въ бѣдной одинокой семьѣ не было глубокаго горя, когда ребенокъ умеръ, какъ и при появленіи его не было шумнаго веселья. Въ нищетѣ—и радости, и печали переносятся болѣе спокойно, чѣмъ въ зажиточномъ кругу, гдѣ людямъ есть время долго носиться съ личными чувствами. Дитя умерло; сколотили гробикъ; уложили въ него маленькое похолодѣвшее тѣльце; выбрали два лучших вышитыхъ полотенца, которыми подвязали эту новую колыбель къ длинной палкѣ,—и похоронная процессія двинулась въ путь; братъ и сестра, понесли своего юнаго братца въ ближайшее село къ церкви, а бабушка, съ клюкой въ одной рукѣ, а въ другой съ тарелкой кутьи, завернутой въ платокъ, побрела сзади, сосредоточенно глядя на своихъ смущенныхъ милыхъ внучатъ, еще не сознающихъ, что такое смерть.
Журналъ «Нива», 1897 г. #до_слёз
Талантливый художник выбрал весьма оригинальный сюжетъ, хватающій за сердце своимъ глубокимъ драматизмомъ. Маленькое существо покинуло міръ печали и слезъ. Оно недолго томилось на свѣтѣ и перешло за предѣлы земного бытія. Въ бѣдной одинокой семьѣ не было глубокаго горя, когда ребенокъ умеръ, какъ и при появленіи его не было шумнаго веселья. Въ нищетѣ—и радости, и печали переносятся болѣе спокойно, чѣмъ въ зажиточномъ кругу, гдѣ людямъ есть время долго носиться съ личными чувствами. Дитя умерло; сколотили гробикъ; уложили въ него маленькое похолодѣвшее тѣльце; выбрали два лучших вышитыхъ полотенца, которыми подвязали эту новую колыбель къ длинной палкѣ,—и похоронная процессія двинулась въ путь; братъ и сестра, понесли своего юнаго братца въ ближайшее село къ церкви, а бабушка, съ клюкой въ одной рукѣ, а въ другой съ тарелкой кутьи, завернутой въ платокъ, побрела сзади, сосредоточенно глядя на своихъ смущенныхъ милыхъ внучатъ, еще не сознающихъ, что такое смерть.
Журналъ «Нива», 1897 г. #до_слёз
Ванино горе
— Полночь било. Чу!—пропѣли
Пѣтухи сейчасъ;
Что-же ты сидишь, мой милый,
Не смыкая глазъ?
— Сердце, няня, что-то больно,—
Слышишь,—какъ стучитъ?...
Отчего, скажи,—у мамы
Все огонь горитъ?
Нынче днемъ я вышелъ въ садикъ,—
Посмотрѣлъ въ окно,—
Тамъ свѣчей горѣло много—
Было не темно!
Отчего, скажи мнѣ, няня,
Мамы не видать,
И меня къ ней не пускаютъ?—
Я хотелъ бы знать!
„— Видишь—мама заболѣла,—
Нуженъ ей покой;
Мы придемъ и можемъ мамѣ
Помѣшать съ тобой…
Завтра въ гости къ дядѣ Колѣ
Я тебя свезу“…
И, украдкой, няня стерла
Съ глазъ своихъ слезу…
Ваня легъ, но спать не можетъ,
На небо глядитъ;
И не дѣтской болью сердце
У него болитъ…
И.А. Бѣлоусовъ, С-Петербургъ, 1893 г.
#стихи #до_слёз
— Полночь било. Чу!—пропѣли
Пѣтухи сейчасъ;
Что-же ты сидишь, мой милый,
Не смыкая глазъ?
— Сердце, няня, что-то больно,—
Слышишь,—какъ стучитъ?...
Отчего, скажи,—у мамы
Все огонь горитъ?
Нынче днемъ я вышелъ въ садикъ,—
Посмотрѣлъ въ окно,—
Тамъ свѣчей горѣло много—
Было не темно!
Отчего, скажи мнѣ, няня,
Мамы не видать,
И меня къ ней не пускаютъ?—
Я хотелъ бы знать!
„— Видишь—мама заболѣла,—
Нуженъ ей покой;
Мы придемъ и можемъ мамѣ
Помѣшать съ тобой…
Завтра въ гости къ дядѣ Колѣ
Я тебя свезу“…
И, украдкой, няня стерла
Съ глазъ своихъ слезу…
Ваня легъ, но спать не можетъ,
На небо глядитъ;
И не дѣтской болью сердце
У него болитъ…
И.А. Бѣлоусовъ, С-Петербургъ, 1893 г.
#стихи #до_слёз
Да будетъ воля Твоя
Да будетъ, о Господи, воля Твоя
Дитя я растила, кормила,
И въ сердцѣ надежду на Бога храня,
Любить и молиться учила.
Бороться не разъ приходилось съ нуждой,
Работать въ безсонныя ночи.
И если душа закипала враждой,
Глядѣла я въ дѣтскія очи,
И кроткой голубки веселый привѣтъ
Смирялъ недовольство судьбою
И, радостно ей улыбаясь въ отвѣтъ,
Склонялась я вновь надъ иглою.
Да будетъ, о Господи, воля Твоя!
Взростила ее и вскормила.
Работой чеканилась воля моя,
Нуждой ослаблялася сила.
Но рядомъ стояла помощница-дочь;
Намъ вмѣстѣ работать отрадно!
Она такъ любовно старалась помочь,
Такъ къ дѣлу рвалась всегда жадно.
Холодный чердакъ да несытный кусокъ —
Къ работѣ приправа плохая:
И дѣвочка скоро свалилася съ ногъ,
Въ бреду о „родимой“ вздыхая.
Да будетъ, о Господи, воля Твоя!
Разстаться судилъ Ты. Ну, чтоже!
Пусть кровью источится рана моя:
Мнѣ дочери счастье дороже…
Ей милость Твою удалося привлечь
И Ты, сокративъ ея время,
Со слабыхъ, еще не окрѣпнувшихъ плечъ,
Слагаешь житейское бремя.
О матери сердцу великій искусъ
Молить за ея исцѣленье.
Но помню я твердо, сказал Іисусъ,
Покорно идя на мученье:
„Да будетъ, о Господи, воля Твоя!“
И воля свершилась. Спокойно
Заснула, гляжу я, голубка моя,
И жаръ не томитъ ее знойно.
Господь ниспослалъ ей спасительный сонъ,
Господь пожалѣлъ мои слезы,
И кроткій ребенокъ землѣ возвращенъ —
Извѣдать и счастье и грозы.
Журналъ для дѣтей старшаго возраста «Задушевное слово», 1905 г.
#стихи #до_слёз
Да будетъ, о Господи, воля Твоя
Дитя я растила, кормила,
И въ сердцѣ надежду на Бога храня,
Любить и молиться учила.
Бороться не разъ приходилось съ нуждой,
Работать въ безсонныя ночи.
И если душа закипала враждой,
Глядѣла я въ дѣтскія очи,
И кроткой голубки веселый привѣтъ
Смирялъ недовольство судьбою
И, радостно ей улыбаясь въ отвѣтъ,
Склонялась я вновь надъ иглою.
Да будетъ, о Господи, воля Твоя!
Взростила ее и вскормила.
Работой чеканилась воля моя,
Нуждой ослаблялася сила.
Но рядомъ стояла помощница-дочь;
Намъ вмѣстѣ работать отрадно!
Она такъ любовно старалась помочь,
Такъ къ дѣлу рвалась всегда жадно.
Холодный чердакъ да несытный кусокъ —
Къ работѣ приправа плохая:
И дѣвочка скоро свалилася съ ногъ,
Въ бреду о „родимой“ вздыхая.
Да будетъ, о Господи, воля Твоя!
Разстаться судилъ Ты. Ну, чтоже!
Пусть кровью источится рана моя:
Мнѣ дочери счастье дороже…
Ей милость Твою удалося привлечь
И Ты, сокративъ ея время,
Со слабыхъ, еще не окрѣпнувшихъ плечъ,
Слагаешь житейское бремя.
О матери сердцу великій искусъ
Молить за ея исцѣленье.
Но помню я твердо, сказал Іисусъ,
Покорно идя на мученье:
„Да будетъ, о Господи, воля Твоя!“
И воля свершилась. Спокойно
Заснула, гляжу я, голубка моя,
И жаръ не томитъ ее знойно.
Господь ниспослалъ ей спасительный сонъ,
Господь пожалѣлъ мои слезы,
И кроткій ребенокъ землѣ возвращенъ —
Извѣдать и счастье и грозы.
Журналъ для дѣтей старшаго возраста «Задушевное слово», 1905 г.
#стихи #до_слёз
Помяните братьевъ
Дѣти, на просторѣ, гдѣ кипѣли битвы,
Много есть могилокъ съ сѣрыми крестами…
Пусть туда несутся ваши всѣ молитвы,
Помяните павшихъ братьевъ со слезами…
Вѣтеръ надъ просторомъ днемъ и ночью вѣетъ
И щебечутъ птицы, шумно пролетая,
А зимой могилки бѣлый снѣгъ завѣетъ,—
Помяните братьевъ, дѣти, засыпая.
Ольга Маръ. Журналъ для дѣтей старшаго возраста «Задушевное слово», 1915 г.
#стихи #до_слёз
Дѣти, на просторѣ, гдѣ кипѣли битвы,
Много есть могилокъ съ сѣрыми крестами…
Пусть туда несутся ваши всѣ молитвы,
Помяните павшихъ братьевъ со слезами…
Вѣтеръ надъ просторомъ днемъ и ночью вѣетъ
И щебечутъ птицы, шумно пролетая,
А зимой могилки бѣлый снѣгъ завѣетъ,—
Помяните братьевъ, дѣти, засыпая.
Ольга Маръ. Журналъ для дѣтей старшаго возраста «Задушевное слово», 1915 г.
#стихи #до_слёз
Смерть птички
Взялъ умиравшую птицу я въ руки,
Видѣлъ я трепетъ послѣдній крыла,
Было въ глазахъ выраженіе муки,
Свѣсивъ головку, она умерла.
На земь сложивъ еще теплое тѣло,
Долго и молча смотрѣлъ я въ тоскѣ…
Небо сквозь вѣтви деревъ голубѣло
Облакъ недвижно застылъ вдалекѣ.
Вѣтеръ надъ мертвою пѣлъ свои ласки
Пухъ ея перьевъ слегка подымалъ,
И безконечныя милыя сказки,
Старыя сказки лѣсныя шепталъ.
Листьями пахло гнилыми. Въ древесной
Выси ходилъ несмолкающій свистъ,
Ярко желтѣя въ лазури небесной
Падалъ, кружился сорвавшійся листъ.
С. Соловьевъ. Дѣтскій журналъ «Тропинка», 1906 г.
#стихи #до_слёз
Взялъ умиравшую птицу я въ руки,
Видѣлъ я трепетъ послѣдній крыла,
Было въ глазахъ выраженіе муки,
Свѣсивъ головку, она умерла.
На земь сложивъ еще теплое тѣло,
Долго и молча смотрѣлъ я въ тоскѣ…
Небо сквозь вѣтви деревъ голубѣло
Облакъ недвижно застылъ вдалекѣ.
Вѣтеръ надъ мертвою пѣлъ свои ласки
Пухъ ея перьевъ слегка подымалъ,
И безконечныя милыя сказки,
Старыя сказки лѣсныя шепталъ.
Листьями пахло гнилыми. Въ древесной
Выси ходилъ несмолкающій свистъ,
Ярко желтѣя въ лазури небесной
Падалъ, кружился сорвавшійся листъ.
С. Соловьевъ. Дѣтскій журналъ «Тропинка», 1906 г.
#стихи #до_слёз
Горе
Получилъ письмо отъ внука
Дѣдушка Ѳедотъ;
Внукъ на фабрикѣ прядильной
Въ Питерѣ живетъ.
Что въ письмѣ томъ пишетъ внучекъ
Нужно дѣду знать,—
Да письма-то не умѣетъ
Самъ онъ прочитать.
И выходитъ на крылечко
Дѣдушка Ѳедотъ,—
Сѣлъ съ письмомъ и грамотея
Съ нетерпѣньемъ ждетъ.
Время къ вечеру подходитъ,
Скотъ идетъ съ полей;
Вотъ предъ дѣдомъ показался
Жданный грамотей;
Мальчикъ въ бѣленькой рубашкѣ
По селу идетъ.
Дѣдъ кричитъ ему: „Ванюша!
На, прочти-ка, вотъ!
Что тутъ пишетъ милый внучекъ,
Нужно мнѣ узнать“.—
Мальчикъ взялъ письмо и бойко
Принялся читать.
Дѣдъ нагнулся къ грамотею,
Слушаетъ его.
Пишетъ внукъ: „чтобы не ждали
Денегъ отъ него.
Знаетъ онъ, что деньги нужны,
Что оброкъ стоитъ;
Гдѣ же взять ихъ? Онъ въ больницѣ,
Въ Питерѣ лежитъ.
И едва ли скоро выйдетъ:
Боль-то не легка,—
У него по самый локоть
Отнята рука.
Раздавило на работѣ
Руку шестерней;
И теперь семьѣ помощникъ
Будетъ онъ плохой.
Хоть и выйдетъ изъ больницы,
Такъ опять бѣда:
Искалѣченный, безрукій,—
Годенъ онъ куда?..“
Много въ томъ письмѣ для дѣда
Горя и заботъ!
И заплакалъ горько, горько
Дѣдушка Ѳедотъ.
И глядитъ тоскливо мальчикъ,—
Тяжело ему;
Горе стараго понятно
И его уму.
Онъ поникъ головкой русой,
Опустилъ глаза,
И по личику ребенка
Катится слеза.
И.З. Суриковъ, «Дѣтскіе годы», 1899 г.
#стихи #до_слёз
Получилъ письмо отъ внука
Дѣдушка Ѳедотъ;
Внукъ на фабрикѣ прядильной
Въ Питерѣ живетъ.
Что въ письмѣ томъ пишетъ внучекъ
Нужно дѣду знать,—
Да письма-то не умѣетъ
Самъ онъ прочитать.
И выходитъ на крылечко
Дѣдушка Ѳедотъ,—
Сѣлъ съ письмомъ и грамотея
Съ нетерпѣньемъ ждетъ.
Время къ вечеру подходитъ,
Скотъ идетъ съ полей;
Вотъ предъ дѣдомъ показался
Жданный грамотей;
Мальчикъ въ бѣленькой рубашкѣ
По селу идетъ.
Дѣдъ кричитъ ему: „Ванюша!
На, прочти-ка, вотъ!
Что тутъ пишетъ милый внучекъ,
Нужно мнѣ узнать“.—
Мальчикъ взялъ письмо и бойко
Принялся читать.
Дѣдъ нагнулся къ грамотею,
Слушаетъ его.
Пишетъ внукъ: „чтобы не ждали
Денегъ отъ него.
Знаетъ онъ, что деньги нужны,
Что оброкъ стоитъ;
Гдѣ же взять ихъ? Онъ въ больницѣ,
Въ Питерѣ лежитъ.
И едва ли скоро выйдетъ:
Боль-то не легка,—
У него по самый локоть
Отнята рука.
Раздавило на работѣ
Руку шестерней;
И теперь семьѣ помощникъ
Будетъ онъ плохой.
Хоть и выйдетъ изъ больницы,
Такъ опять бѣда:
Искалѣченный, безрукій,—
Годенъ онъ куда?..“
Много въ томъ письмѣ для дѣда
Горя и заботъ!
И заплакалъ горько, горько
Дѣдушка Ѳедотъ.
И глядитъ тоскливо мальчикъ,—
Тяжело ему;
Горе стараго понятно
И его уму.
Онъ поникъ головкой русой,
Опустилъ глаза,
И по личику ребенка
Катится слеза.
И.З. Суриковъ, «Дѣтскіе годы», 1899 г.
#стихи #до_слёз
Тихая постелька
Ночь; въ углу свѣча горитъ
Никого нѣтъ,—жутко;
Предъ иконою лежитъ
Въ гробикѣ малютка.
И лежитъ онъ, точно спитъ
Въ гробикѣ томъ птенчикъ,
И живыхъ цвѣтовъ лежитъ
На головкѣ вѣнчикъ.
Ручки сложены крестомъ;
Спитъ дитя съ улыбкой,
Точно въ гробикѣ онъ томъ
Положенъ ошибкой.
Няня старая дитя
Будто укачала
Вмѣсто люльки, да, шутя,
Въ гробикъ спать уклала.
Хорошо ему лежать,
Въ гробикѣ уютно.
Горя онъ не будетъ знать,
Гость земли минутный.
Не узнаетъ никогда,
Свѣтлый житель рая,
Какъ слезами залита
Наша жизнь земная.
Иванъ Захаровичъ Суриковъ, 1915 г.
#стихи #до_слёз
Ночь; въ углу свѣча горитъ
Никого нѣтъ,—жутко;
Предъ иконою лежитъ
Въ гробикѣ малютка.
И лежитъ онъ, точно спитъ
Въ гробикѣ томъ птенчикъ,
И живыхъ цвѣтовъ лежитъ
На головкѣ вѣнчикъ.
Ручки сложены крестомъ;
Спитъ дитя съ улыбкой,
Точно въ гробикѣ онъ томъ
Положенъ ошибкой.
Няня старая дитя
Будто укачала
Вмѣсто люльки, да, шутя,
Въ гробикъ спать уклала.
Хорошо ему лежать,
Въ гробикѣ уютно.
Горя онъ не будетъ знать,
Гость земли минутный.
Не узнаетъ никогда,
Свѣтлый житель рая,
Какъ слезами залита
Наша жизнь земная.
Иванъ Захаровичъ Суриковъ, 1915 г.
#стихи #до_слёз