😱 80 лет Победы. Чтобы помнили: продолжаем публиковать историю бывшей узницы концлагеря «Саласпилс» Елены Грибун, которую разыскал в Латвии писатель Георгий Зотов.

Первую часть можно прочитать здесь.

В лагере партию, с которой приехала семилетняя Лена, распределили по возрасту. Самых маленьких поселили на первом ярусе барака, тех, кто постарше, – на втором, а на третьем – подростков 14 лет и старше. Взрослых разместили отдельно. Лена держалась вместе со своими сестрами. Вернее, она и старшая, десятилетняя, сестра вместе опекали младшую, которой едва исполнилось три с половиной года.

Как-то раз сестра старшая взяла маленькую на руки и пошла к женскому бараку: хотела увидеть маму. Но только сделала несколько шагов, как немцы спустили на них овчарку. Сестра побежала с ребенком назад, но собака успела цапнуть ее за ногу. Галоша осталась у нее в зубах, а сестра успела забежать в барак, повезло,

- вспоминая об этом сегодня, Елена Георгиевна плачет, как и 85 лет назад, когда на ее глазах разыгралась эта кошмарная сцена.

Не может она скрыть волнения, и когда рассказывает о лагерных порядках:

Женщин заставляли тяжело работать. Они набирали из котлована песок в тележки и посыпали им дорожки. Это вообще ни к чему было. Людей просто таким образом мучили, изнуряли, а если что не так, били плетками и натравливали собак. По утрам давали похлебку, изредка кашу. Ой как есть хотелось! Мы же из деревни, свое хозяйство: коровы, свиньи, овцы, птица – до войны мы ни в чем не нуждались. Очень многие погибли. В первую очередь умирали самые маленькие – ежедневно. Утром в барак входили охранники, проверяли, а затем выносили трупики. У входа стояла двухколесная тачка – туда их и складывали, одно тельце на другое.

Деревенские держались семьями, помогали друг другу. Если у кого-то была большая кружка, ее передавали по очереди, чтобы всем похлебки доставалось побольше. Видимо, в то же время в городе Саласпилсе прошел слух, что в лагере массово гибнут дети. К немцам стали приходить монахини из местного Троицкого монастыря: пытались выкупить малышей - за одного ребенка платили взятку в пять марок.

У нас постоянно брали кровь, много крови. Мы плакали навзрыд и боялись. Из моей семьи все дети в лагере выжили, но младшая сестра умерла сразу после войны: после лагеря она очень болела. Через некоторое время нас всей семьей отдали латышским хозяевам в услужение. Меня не избивали, но относились как к батрачке. Если я что-то делала не так, то в субботу, когда хозяйка пекла булочки, мне их не давали,

- рассказывает Елена Георгиевна.

В этой семье маленькая Лена проработала до 1945-го. Потом несколько дней была стрельба, взрывы, и вдруг – тишина. Мама с сестрой пошли посмотреть, что происходит, и встретили советских солдат. Те сказали: не прячьтесь, нигде больше не стреляют. Но возвращаться Лене и ее родным было некуда: деревня-то сгорела.

Больше всего хочу забыть, но не могу, то, как в лагере вешали. Иногда нас в этот момент выгоняли из барака для дезинфекции. Надзирательница командовала: «Закройте глаза!», но многие не слушались. И долго трупы потом висели. А мама потом рассказывала, как к ним подселяли евреев. Они задерживались всего на день-два, потом им говорили: «Собирайтесь на работу». И утром уводили колонной. После этого не вернулся ни один человек. А вещи убитых евреев забирали айзсарги. Узниц же заставляли перешивать и подгонять чужие пальто и платья,

- вспоминает Елена Грибун.

О том, как она живет в Латвии сегодня и что думает о преступной лжи латышских историков, называющих фабрику смерти «Саласпилс» воспитательным лагерем с прекрасными условиями для детей, вы узнаете в нашей следующей публикации.

#Саласпилс #Георгий_Зотов #концлагерь #Елена_Грибун #чтобы_помнили

Подпишись на «КУЛЬТУРНЫЙ ШОК»