Участники совещания в Ассоциации «НП Совет рынка» предложили отказаться от Дальневосточной надбавки в пользу механизмов повышения эффективности энергетики удаленных и изолированных от ЕЭС территорий

Протокол Совещания с представителями Набсовета НП СР, а также иными заинтересованными организациями, состоявшегося 26 ноября 2024 года, в котором приняли участие представители Ассоциации «Сообщество потребителей энергии», содержит предложение разработать механизмы субсидирования проектов модернизации энергетики Дальнего Востока за счёт мер государственной поддержки инвестпроектов, которые должны заменить Дальневосточную надбавку в энергетике после 2028 года.

АСПЭ выступает против сохранения механизма Дальневосточной надбавки в энергетике в существующем виде. Мы полагаем, что десятки миллиардов, собираемые по решению государства с потребителей в центральной части страны и Сибири и перенаправляемые для выравнивания тарифов на электроэнергию до общероссийского уровня, должны направляться не в виде фонтана дотаций и субсидирования неэффективных мощностей, а целевым образом – например, на проекты модернизации генерирующего и сетевого оборудования. При этом процесс реализации проектов требует «демонополизации»: круг исполнителей должен расшириться, и его участники должны проходить отбор через независимую площадку, например, Проектный центр, предлагаемый КРДВ. По мнению АСПЭ, таким образом проекты будут реализовываться эффективнее и быстрее.

Регуляторы энергорынков уже несколько лет обсуждают серьезные ограничения энергоснабжения отрасли майнинга, пишет Александра Валуева в приложении «Коммерсант. Энергетика». К осени текущего года заговорили о полном запрете майнинга в ряде регионов. Минэнерго в ноябре вынесло этот вопрос на правительственную комиссию по вопросам развития электроэнергетики. Правкомиссия поручила Минэнерго и энергокомпаниям проконтролировать запрет майнинга в регионах, чтобы освободить энергомощности и присоединить к электросетям других потребителей. Директор Центра исследований в электроэнергетике НИУ ВШЭ Сергей Сасим полагает, что в среднесрочной перспективе запрет работы для легального сектора может обострить проблему нехватки энергомощностей из-за возрастания потребления серой зоны, которую сложно контролировать. В «Сообществе потребителей энергии» также выступают против «запретов на ведение легальной деятельности под предлогом спасения энергосистемы от кризиса». Запреты подобного рода — движение в сторону проигрышной стратегии разрушения фундаментального принципа «энергосистема для потребителя», а также замены его на «потребитель для энергосистемы». По мнению ассоциации, причинами произошедшего стали отсутствие адекватной своевременной реакции на быстрые вызовы и ненадлежащий контроль над расходованием целевых средств, выделенных поставщикам на легкую модернизацию 100 ГВт генерации в рамках дополнительной индексации цены конкурентного отбора мощности (примерно 40–60 млрд руб. ежегодно).

Проблема серого майнинга заставила регуляторов ускорить запуск нового механизма дифференциации тарифов для населения. Серый майнинг — это добыча цифровой валюты в бытовом секторе под видом населения. Такой майнер получает преимущество, поскольку тарифы для населения в России удерживают ниже экономически обоснованного уровня. По сути, за население доплачивает бизнес: дополнительная нагрузка ложится на коммерческих потребителей через тариф на передачу электроэнергии. Объем такой доплаты в России уже превышает 300 млрд руб. в год.

В «Сообществе потребителей энергии» надеются, что усовершенствованный механизм дифференциации тарифов хотя бы позволит замедлить или остановить рост перекрестного субсидирования. В ассоциации называют введение диффтарифа первым шагом к переходу на адресные субсидии — переходу от неэффективного принципа «доплачивать понемногу всем» к выделению более ощутимой финансовой поддержки только тем, кому она реально необходима. Кроме того, такой механизм сделает невыгодным продолжение полулегальной предпринимательской деятельности в бытовом секторе (меньше нелегалов — меньше расходов на субсидии). При этом в АСПЭ указывают, что для реального снижения перекрестного субсидирования необходимо провести работу с издержками на стороне электросетевых компаний и включать в долгосрочные планы возвращение к нормальному балансу интересов промышленных и бытовых потребителей, основанный на реальной стоимости энергоснабжения для тех и других.

«Хотелось бы поставить вопрос: «До какой степени ДПМ служит двигателем развития энергетики и является ли он единственным инструментом финансирования?» Наше твёрдое убеждение, разделяемое «Советом рынка» и «Советом производителей энергии» - инструментов финансирования должно быть больше. В своём докладе Александра Панина употребила понятие «PPA» [Power Purchase Agreement], или, другими словами, инвестиционный договор. Это тот инструмент, который необходим отрасли на наш взгляд.

Почему мы говорим об этом на сессии, посвященной возобновляемой энергетике? Потому что в системе правоотношений оптового рынка электроэнергии и мощности созданы необходимые условия для взаимодействия между группой потребителей-соинвесторов и генераторов, которые работают на ВИЭ – и экономические и ситуационные. Прогноз Системного оператора для Дальнего Востока показывает дефицит электроэнергии, который может быть покрыт за счёт генерации на ВИЭ.

Уже начала звучать аббревиатура «ДПМ», которая греет слух будущих владельцев такой генерации, но нам кажется, что нужно рассмотреть и другие возможности, - и в этом смысле мы с надеждой глядим на представителей Минэнерго России, - возможности внедрить регуляторную основу для заключения инвестиционных договоров» — заявил в своём выступлении в ходе идущей в Москве конференции «Возобновляемая энергетика в России: технологии энергоперехода» председатель Наблюдательного совета «Сообщества потребителей энергии», директор по энергетике и ресурсообеспечению компании «Сибур» Владимир Тупикин.

Уважаемые коллеги, дорогие друзья, все причастные к энергетической отрасли (то есть, практически все жители страны)!

От имени «Сообщества потребителей энергии» поздравляем вас с профессиональным праздником и новым энергетическим годом!

Есть забавная ирония в том, что именно с этого праздника на всех предприятиях во всех уголках огромной страны начинается ежегодный период «Давай вернемся к этому после Нового года» и при этом сами энергетики ни на секунду не прекращают свою ответственную работу, стараясь обеспечить всех светом и теплом без перебоев.

Самоотверженным и радостным, изматывающим и благодарным, иногда рутинным, иногда – невероятным, но всегда – необходимым трудом энергетиков обеспечивается каждый день и создаётся будущее.

Желаем здоровья, успехов и неиссякаемой энергии!

Председатель Наблюдательного совета Владимир Тупикин
Заместитель Председателя Наблюдательного совета Михаил Андронов
Директор Валерий Дзюбенко

По данным Татьяны Дятел “Ъ”, правительство предварительно оценило расходы на строительство новой генерации и электросетевой инфраструктуры в Москве в 460,7 млрд руб. Инвестиции на строительство ЛЭП и линии постоянного тока предлагается включить в тариф для магистральных электросетей, что дополнительно поднимет цену для потребителей на 1,68%. Нагрузка по строительству генерации в столице ляжет на всех потребителей европейской части РФ и Урала в виде повышения тарифа на 1,3% к 2030 году.

В Сообществе потребителей энергии заявили, что предложенные ценовые параметры проекта требуют содержательной проверки на обоснованность. Цифры близки к принятым для юга, но при этом сравнимых проблем с площадками и инфраструктурой, в Москве нет, отметили там.

Власти подготовили перечень из 15 проектов, которые планируется вывести из программы модернизации тепловых электростанций, пишет Татьяна Киселева из «РБК». Вопрос обсудят на правкомиссии по энергетике. Речь идет о таких проектах, как Воронежская ТЭЦ-1 (АО «Квадра»), Невинномысская ГРЭС (ПАО «ЭЛ 5-Энерго»), Костромская ТЭЦ-2, Ярославская ТЭЦ-2, Ярославская ТЭЦ-3 (ПАО «ТГК-2»), Автозаводская ТЭЦ (АО «ЕвроСибЭнерго»), Ново-Кемеровская ТЭЦ, Томь-Усинская ГРЭС, Новосибирская ТЭЦ-3, Беловская ГРЭС (ООО «СГК»), Сургутская ГРЭС-1 (блок 2) и Сургутская ГРЭС-1 (блок 12) (ПАО «ОГК-2»), Ижевская ТЭЦ-2, Самарская ТЭЦ (ПАО «Т Плюс») и Нижнекамская ТЭЦ-2 (ООО «Нижнекамская ТЭЦ»). Как следует из материалов к правкомиссии, в Минэнерго поступили обращения от энергокомпаний о невозможности реализации перечисленных проектов за счет предусмотренной ранее платы с оптового рынка.

В пресс-службе «Системного оператора» заверили РБК, что отказ от перечисленных проектов не приведет к сбоям в работе энергосистемы.

В то же время в ассоциации «Сообщество потребителей энергии» (АСПЭ) сообщили РБК, что вывод из модернизации такого значительного объема генерации «выглядит странным и непоследовательным». Там объясняют, что обстоятельства включения объектов в список — высокий износ, аварийность, растущий непокрываемый дефицит — не изменились, а в некоторых случаях ухудшились. «На наш взгляд, решение об отказе противоречит первоначальному обоснованию модернизации. Для страховки от таких противоречивых поступков необходимо сделать недопустимым участие объектов, по которым компании отказались выполнить свои добровольные обязательства, в возможных будущих отборах по схеме КОММод. То есть они должны попасть в аналог реестра недобросовестных поставщиков», — заключили в АСПЭ.

Затраты российской экономики на программу ДПМ не окупились

Программа договоров о предоставлении мощности для привлечения инвестиций в строительство и обновление электростанций, стоимостью около 2,54 трлн рублей, смогла компенсировать экономике только 1,68 трлн рублей. Четверть построенной мощности серьезно недозагружена, а каждый восьмой мегаватт практически простаивает. Импортные турбины из-за ограничений для сервиса теперь приходится останавливать и менять на отечественное оборудование, что влечет дополнительные затраты. К таким выводам пришли эксперты Ассоциации «Сообщество потребителей энергии» проанализировав результаты функционирования новых генерирующих мощностей, введённых по ДПМ после реформы РАО ЕЭС России в 2011 — 2022 г.г. Подробности - в свежем номере журнала «Тепловичок»

Однако, несмотря на запуск рыночных механизмов, ДПМ и его аналоги, основанные на нерыночных платежах потребителей, продолжают действовать и закрепляются в новой Энергостратегии до 2050 года.

В 2024 году генерирующие компании вновь откладывали сроки модернизации старых ТЭС. Отсрочку, по данным “Ъ”, получили восемь проектов суммарной мощностью 2,5 ГВт. Большинство из них воспользовалось правом переноса запуска на год без объяснения причин, штрафы за это не предусмотрены.
В «Сообществе потребителей энергии» считают, что стоит обратить внимание на легкость получения согласия на перенос сроков. «Это вызывает сомнения в достоверности данных, обосновывавших необходимость модернизации,— о реальном техническом состоянии блоков, причинах роста аварийности, непокрываемом дефиците,— говорят в ассоциации.— Если Генсхема базируется на подобных данных, то последствия будут серьезнее, чем необходимость использования устаревшей неэффективной генерации».

Уважаемые коллеги!

Мы очень рады что наша попытка критического анализа последствий реализации крупного проекта под названием «ДПМ» с точки зрения потребителей, то есть «тех, кто за всё платит» вызвала такую оживлённую и заинтересованную дискуссию в сообществе. Мы считаем важным поддержать эту дискуссию и ответить на основные содержательные комментарии к материалу.

Евгений Демин
Цитата из доклада: «Общий результат таков, что если вычесть из понесенных российской экономикой затрат на строительство мощностей в рамках ДПМ (2,54 трлн руб.) полученную экономию в виде относительного отставания оптовых цен на электроэнергию от темпов инфляции и роста цен на энергоресурсы (около 1,68 трлн руб.), то экономика потеряла около 0,86 трлн руб. и продолжит терять деньги, в том числе из-за необходимости замещать иностранное оборудование, установленное по программе ДПМ».Вот вообще непонятно, как по этому критерию можно делать вывод об эффективности для потребителей программы ДПМ? При всем уважении к автору и принципиальном согласии с подсвеченными ошибками в программе ДПМ.

Евгений, мы исходили из классического понимания эффективности как соотношения затрат и полученных общественных выгод, то есть, стало ли возможным производство большего объёма товаров и услуг при сократившихся или оставшихся неизменными расходах.
Положительного эффекта для потребителей от ДПМ мы не увидели.
Если допустить, что эффективность – это полученный мультипликативный эффект для экономики за счет роста загрузки машиностроительного сектора, то его нужно искать с микроскопом – объекты ДПМ в значительной части построены на импортном оборудовании и платежи за мощность его полностью перекрыли.

Снижение УРУТ тоже не произошло. С 2011 года введено более 30 ГВт новых и модернизированных энергоблоков, при этом УРУТ снизился незначительно – 330,6 до 313 гут/кВт∙ч, достигнув уровня 1992 года (311 гут/кВт∙ч, данные Минэнерго).

Считать результатом спасение энергосистемы от прогнозируемого на начало 2020-х риска дефицита мощности тоже не получится из-за несбывшегося прогноза. В условиях имевшегося в энергосистеме значительного резерва мощности средствами потребителей можно было распорядиться рациональнее.

Таким образом, программа ДПМ не стала эффективной для экономики. И что ещё более печально: потребители продолжают нести дополнительные расходы на оборудование после завершения договоров, поскольку регулятор позволяет собственникам перекладывать все предсказуемые и реализовавшиеся предпринимательские риски от использования иностранного оборудования на рынок (читай: на потребителя).

Продолжение ниже
⬇️⬇️⬇️

⬆️⬆️⬆️
Продолжение

Игорь Скородумов
ИМХО передергивание причины и следствия.
Недостаточная окупаемость инвестиций возникла из-за:
1) ограничений на выбор технических решений при модернизации
2) санкции и обстоятельства близкие в форм-мажору
По первому пункту вопрос к СО ЕЭС - почему в задании на конкурс были прописаны технические решения, которые теперь не дозагружены и/или неэффективным.
По второму пункту вопрос вне контура энергетики.
И из этого делается вывод, что механизм ДПМ неэффективен и надо все финансировать из бюджета?

Игорь, давайте проверим оба тезиса.

1️⃣ Анализ проводился по объектам из программы ДПМ 2010 года, а не по объектам КОМмод 2019 года.

В программе ДПМ не была предусмотрена конкурсность – проекты реализовывались компаниями по директивному указанию на заранее известных площадках для скорости и простоты продажи активов РАО ЕЭС (перечень объектов и места их размещения зафиксированы тут: РП РФ от 11.08.2010 №1334-р).

СО ЕЭС не прописывал технические решения и ограничения для объектов ДПМ.

Проанализировать эффективность программы КОМмод мы планируем в будущем, поскольку уже сейчас видно, что она не лишена недостатков. Например, энергетики уже отказались от реализации проектов КОМмод более чем на 2 ГВт.

2️⃣ Влияние санкций на первую программу ДПМ близкое к нулевому. Они случились гораздо позднее, чем были введены объекты ДПМ. Выбор технических решений и работу оборудования санкции фактически не затронули. Подтверждение тому – отказ от продления механизма экономии ресурса газовых турбин, который оказался невостребованным у собственников генерации. Исключением могут быть единичные проекты ДПМ с оборудованием GE. На реализацию программы КОМмод санкции также оказали минимальное влияние, поскольку установка основного отечественного оборудования было главным требованием конкурсного отбора. Мы знаем только об одном проекте ПГУ-850, от которого пришлось отказаться из-за санкций. Представляется, что этого недостаточно, чтобы списывать на санкции недостаточную эффективность ДПМ/КОМ мод. Вместе с тем, влияние санкций всё-таки проявилось и ещё проявится в более поздних проектах, о чём мы упомянем в комментарии ниже.

Игорь, нет дилеммы «ДПМ или бюджет». Инвестиционных механизмов гораздо больше – об этом говорим мы, об этом говорят сами поставщики: инвестдоговоры (аналог РРА), контракты на разницу цен, налоговые льготы, госсубсидии и др. (см. приложенный слайд из презентации А.Г. Паниной). Наше мнение: целесообразно предоставить участникам энергорынка максимальную возможность выбора инвестмеханизмов, не ограничивая его ДПМ-образными инструментами или сугубо бюджетным финансированием.

Продолжение ниже
⬇️⬇️⬇️

⬆️⬆️⬆️
Продолжение

Михаил Молчанов
«За период 2011-2021 гг. компания ПАО «Юнипро» (бывш. название ОАО «Э.ОН Россия») выплатила дивиденды на общую сумму более 159 млрд рублей, из которых 133,14 млрд рублей было выплачено концерну E.ON (Германия)»
Михаил, если Вы вспомните за сколько E On купил ОГК-4 и сколько было инвестировано в него в 2007-2008 году, вспомните что этот актив им теперь фактически не принадлежит и сопоставите эти расходы с полученными дивидендами, то, наверное, поймете (а я уверен что и так понимаете) уровень аналитики этой статьи.

Честно говоря, дальше я читать и не стал…

Михаил, по открытым данным, покупка обошлась концерну E.ON около 146,3 млрд руб., однако, эта инвестиция стала быстро окупаться за счет:
• прямых дивидендных выплат - около 133,14 млрд
• косвенных выгод – контрактов с зарубежными компаниями на строительство объектов ДПМ и договоров на сервисное обслуживание оборудования (Например, на Яйвинской ГРЭС установлена ПГУ 448 МВт с газовой, паровой турбинами и генератором Siemens. На Шатурской ГРЭС и Сургутской ГРЭС-2 также установлено импортное оборудование)

А из выгод, которые получила российская экономика, следует вычесть дополнительные затраты на вынужденную замену парка импортного оборудования на отечественное.

Необходимо также отметить, что Россия не была инициатором введения санкций, следствием которых стала ситуация с активами зарубежных компаний.
Да и в вопросе эффективности зарубежных инвестиций не все так однозначно… Все помнят про качество строительства и эксплуатации энергоблока №3 на Березовской ГРЭС, а также причины и обстоятельства этой ситуации…

Честно говоря, дальше распространяться, наверное, и не стоит…

Алексей Преснов
Неплохой анализ с точки зрения собранных данных, но автор не разобрался в сути того, что представляет из себя мощность на рынке электроэнергии, как товар. Именно отсюда и произрастают все эти доводы о том, что оплата мощности должна быть увязана с величиной КИУМ. На самом деле мощность в принципе не зависит от КИУМ, поскольку ее стоимость определяется спросом в том числе и в первую очередь в пиковых режимах, доля которых в общем графике невелика по определению. ДПМ – это тарифная конструкция, разновидность RAB, замаскированная в псевдорыночные одежды. Суть всех этих изъянов ДПМ, упоминаемых в статье, связана как раз этим качеством механизма, а не с «незаслуженной» оплатой мощности ресурсам с низким КИУМ, которые не нужны энергосистеме не из-за того, что у них низкий КИУМ, а из-за того что они просто построены по субъективным решениям не там, где они нужны.

Иными словами, низкий КИУМ, как и сама технологическая конфигурация этих ресурсов – ПГУ, это следствие некорректных решений, за которые никто не несет ответственности в механизме ДПМ, а платят в итоге все. Именно поэтому рынок мощности должен быть рынком, а не ДПМ или его аналогами. Последние конкурсы, на которые никто не приходит, и вообще кризис всей системы инвестиционного процесса в электроэнергетике России – убедительное подтверждение этого тезиса. Нужен настоящий конкурентный маржинальный рынок с единой ценой для всех ресурсов.

Алексей, дискуссия, является ли мощность товаром в терминах энергорынка близится к завершению.

На наш взгляд, мощность в понятийном аппарате взаимоотношений на энергетическом рынке обладает всеми признаками услуги:
🔹мощность - это готовность оборудования к выработке э/э в любой момент времени
🔹мощность неотчуждаема и покупатель не может воспользоваться ею по своему усмотрению

Продолжение ниже
⬇️⬇️⬇️

⬆️⬆️⬆️
Продолжение

В своё время на это обратил внимание судья Арбитражного суда г. Москвы по иску РУСАЛ к ЮНИПРО в связи с аварией на энергоблоке №3 Берёзовской ГРЭС, указавший, что «свойства окружающего мира описываются физическими законами, а не создаются нормативным регулированием». Мощность является характеристикой физических свойств объекта, но не является его принадлежностью или составной частью. И далее – «мощность не обладает свойствами товара, в том числе «особого» товара, и не относится к объектам гражданских прав, не обладает свойствами оборотоспособности, не может отчуждаться от одного лица к другому и в силу физических свойств не может передаваться от одного объекта к другому».

Кроме того, «мощность», как товар, не подчиняется экономическим законам спроса и предложения – при снижении спроса (расчетной базы) и избытке предложения (генерации) – цена, наоборот, растет. Рынок мощности не эластичен – рост цены не приводит к снижению спроса, а сама модель рынка мощности построена на перманентно растущем спросе. Пример: снижение спроса и стремительный рост цен в период COVID-2019.

Регуляторы разделяют озабоченность потребителей и идут по пути совершенствования и повышения эффективности рынка мощности:
🔹введена дифференцированная оплата мощности, с 2027 года будет оплачиваться в зависимости от востребованности (загрузки)
🔹отборы проектов ВИЭ проводятся по критерию минимизации одноставочных цен. В 2024 году цены от ВИЭ стали существенно дешевле традиционной тепловой генерации (4,6-5 руб./кВт·ч - ВЭС в 2029-2030 гг. против 12-14 руб./кВт·ч - газовой генерации на юге и 16-18 руб./кВт·ч – угольной генерации в Сибири). Снижение стоимости накопления повышают готовность ВИЭ к выработке энергии и управляемость, а цену - конкурентоспособной.

Алексей, действительно, потребители расхлебывают последствия низкой эффективности механизма ДПМ – об этом мы и написали – и как вы правильно отмечаете, «рынок мощности должен быть рынком, а не ДПМ или его аналогами». Подписываемся под этим обеими руками! 😊))))))

Вопросы развития энергорынка не должны ограничиваться выбором наименьшего из зол - ДПМ или бюджет. Практика инвестмеханизмов в мире гораздо шире, мы упомянули об этом выше, и лучшие мировые примеры целесообразно внедрять и у нас.

Окончание ниже
⬇️⬇️⬇️

⬆️⬆️⬆️
Окончание

Автор
?! А доходность, ну, или хотя бы компенсация инфляции автором статьи не предполагается?

Коллега, доходность, включающая возможность компенсации инфляционных потерь, предусмотрена внутри платежа по ДПМ.

Так, например, объем капзатрат на реализацию программы ДПМ составил около 1,3 трлн рублей, объем платежа - 2,54 трлн рублей. Разница между величинами составляет 1,24 трлн рублей, которая включает операционные затраты и оплату доходности инвестиций.

Можно и иначе подтвердить этот вывод. Так, например, разница в средней цене мощности по ДПМ и цене КОМ на 5-летнем горизонте составляет около 4,5-8,5 раз (в 1 ЦЗ). Исключив из платежа операционные расходы и окупаемость капитальных затрат, нетрудно убедиться, что уровень и объем полученных доходов с лихвой покрывают и доходность, и инфляцию.

«Россети» предлагают выделить Сибирский федеральный округ в единую тарифную зону, пишет сегодня Татьяна Дятел из «Ъ», а полномочия по формированию тарифов на передачу электроэнергии в этой зоне передать на федеральный уровень. Предполагается, что это поможет решить проблему накопления долгов у дочерней «Россети Сибирь». Об этом говорится в письме главы «Россетей» Андрея Рюмина премьеру Михаилу Мишустину. Господин Рюмин признает, что существуют риски банкротства компании: «В условиях роста кредитных ставок уже в 2025 году «Россети Сибирь» будет вынуждена полностью прекратить финансирование инвестиционной и ремонтной программ». В «Сообществе потребителей энергии» считают, что инициативы «Россетей» не решают, а маскируют проблемы. «Необходимо устранять причины накопленных долгов, проверять обоснованность затрат сетевых организаций, разбираться с качеством тарифных решений, а не размазывать эту неэффективность ровным слоем по Сибири, плодя новую отраслевую перекрестку»,— говорят в ассоциации.

После запуска рыночного ценообразования на Дальнем Востоке оптовые цены на электроэнергию в регионе растут сильнее прогноза регуляторов даже на фоне более теплого января и сниженного потребления, пишет в свежем «Коммерсанте» Анна Тыбинь. Исторический максимум в секторе торговли электроэнергией зафиксирован на уровне 3,845 тыс. руб. за 1 МВт•ч, тогда как в ходе имитационных торгов цены по итогам года прогнозировались на уровне 1,945 тыс. руб. за 1 МВт•ч с учетом поставок ГЭС по тарифам. В «Сообществе потребителей энергии» ранее высказывали опасения, что слабая связность сети на Дальнем Востоке, дефицит мощности и низкая конкуренция приведут к росту цен. «Слишком короткий "рыночный" период и недостаток информации о схемно-режимной ситуации не позволяют полноценно проанализировать причины отклонения реальных цен от имитации, но понятно, что требуется донастройка под усиленным контролем регуляторов за ценовыми заявками поставщиков»,— считают в ассоциации.

По данным “Ъ”, «Россети» предлагают перейти к расчету платежа за услуги по передаче электроэнергии исходя из максимальной фактической мощности потребления, а не в часы пиковой нагрузки энергосистемы. По оценкам госхолдинга, из-за действий крупных потребителей, которые предпочитают загружать мощности в ночные часы, недополучается до 40 млрд руб. в год. По мнению аналитиков, предложение позволит оперативно закрыть недобор выручки «Россетей», но в будущем должно быть дополнено более глубокой проработкой подходов к ценообразованию тарифа на передачу электроэнергии. «Инициатива "Россетей", с одной стороны, позволит учитывать фактическую потребляемую мощность и осуществлять расчеты исходя из ее величины. С другой стороны, теряется инструмент стимулирования потребителей к снижению мощности в часы максимальной нагрузки»,— комментируют в Минэнерго.
В «Сообществе потребителей энергии» резко критикуют инициативу «Россетей». Там считают, что предложение разрушает саму идею существования энергосистемы — оптимальное покрытие требуемой потребителям нагрузки минимальными объемами инфраструктуры. «"Россети" вынуждают потребителей отказаться от рационального поведения — снижения потребления в пиковые часы, что может повысить риски дефицитов и нарушить устойчивость энергосистемы, а также влечет за собой необходимость ее неоправданного расширения»,— говорят там.