Как известно, Джордж Сорос, создавая систему своих фондов, находился под сильнейшим влиянием идей Карла Поппера. Я выделил бы здесь два комплекса: идеи, связанные с концепцией критического рационализма (установка, что научное знание носит предположительный характер, подвержено ошибкам и должно пересматриваться, и связанное с ней требование фальсифицируемости научного знания), и идеи, лежащие в основе концепта «открытое общество» (общества, в котором индивид принимает личные решения, а не полагается на решения групповые). Собственно, именно эти идеи и продвигались Фондами «Открытое общество» (Фондами Сороса). Жаль, что этих фондов в Центральной Азии больше нет. Но еще более жаль, что многие люди, так или иначе связанные в прошлом с работой этих фондов, как оказалось, не разделяют (не понимают?) идей критического реализма и идеалов «открытого общества» и пытаются навязать окружению «единственно верную точку зрения».

Демонстрация иранской военной техники и БПЛА во время военного парада по случаю Дня армии в Тегеране.

Будет ли Иран наращивать военное и военно-технического сотрудничество с государствами Центральной Азии? Заинтересованы ли страны нашего региона в расширении такого сотрудничества с Ираном?

И много других вопросов, на которые пока нет ясного ответа.

В Казахстане состоялось 86-е заседание Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии Центральной Азии, страны Центральной Азии согласовали водный режим на вегетационный период 2024 года.
Причем, сделали это опять без учета как прав Афганистана, так и меняющейся ситуации с забором воды Афганистаном.
Строительство канала Куш-Тепа актуализировалось весной 2022 года. За прошедшие два года можно было обновить всю международно-правовую базу с участием афганской стороны и новые квоты устанавливать уже с учетом Афганистана.
Думаю, это не просто лень и безразличие госчиновников стран Центральной Азии и/или политического руководства этих стран. Поводы для общественного алармизма сохраняются, значит, думаем: cui prodest?

Ну вот, теперь Узбекистан подписал Договор о союзнических отношениях и с Таджикистаном. Все-таки, регионализация в условиях Центральной Азии будет строиться на комплексе двусторонних отношений, а не на эфемерных «региональных» проектах в формате C5 (и тем более не C5+ что-то).

"Кочевая цивилизация казахов" Нурбулата Масанова. Теперь доступна и на французском.

В продолжение моего тезиса о превалировании в Центральной Азии двусторонних отношений над многосторонними, которые, де факто, просто фикция. 19 апреля Казахстан и Кыргызстан подписали Договор об углублении и расширении союзнических отношений.

Выше я назвал многостороннее сотрудничество в Центральной Азии «фикцией». Почему? Два примера:
1. В июле 2022 года на Четвертой Консультативной встрече глав государств Центральной Азии был презентован Договор между Республикой Казахстан, Кыргызской Республикой, Республикой Таджикистан, Туркменистаном и Республикой Узбекистан о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке. До настоящего времени Таджикистан и Туркменистан его не подписали. Открытым остается и вопрос ратификации договора странами-подписантами.
2. В сентябре 2023 года на Пятой Консультативной встрече глав государств Центральной Азии было принято Положение о Совете национальных координаторов по делам Консультативных встреч. Был ли создан этот совет?
Но, конечно, используя слово «фикция» я погорячился.
«Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину.»
Скорее имеет смысл говорить о «контексте» или «фоне» для двусторонних связей.
Ну а так то, конечно, хотелось бы более активной именно многосторонней регионализации, которая бы обеспечивала набившие оскомину «четыре свободы» (движения товаров, лиц, услуг и капитала).

19 апреля в Китае анонсировано переформатирование Сил стратегической поддержки НОАК в и Силы информационной поддержки. Поле ответственности сил — информационное противостояние и информационные войны. По ссылке - развернутая оценка события от Казахстанского китаеведа.

Кстати, об информационной составляющей военной (не)безопасности прямо говорится в Военных доктринах Казахстана (2017, редакция 2022) и Кыргызстана (2023).
Так в Военной доктрине Казахстана (п. 10) «деятельность государств, народов, социальных групп, направленная на снижение военного и военно-экономического потенциала государства информационно-психологическим и программно-техническим воздействием (кибератаками)» представлена в качестве одной из военных угроз. А при характеристике современных конфликтов (п. 11) отмечается, что они могут включать в себя «усиленное воздействие в информационном пространстве с целью формирования негативного фона вокруг государства на мировой арене». В пункте 15 эта идея дополняется указанием на то, что целями информационных атак является «нарушение государственного и военного управления, деморализация населения и снижение боевого духа войск противоборствующей стороны».
Кыргызстан в описании информационной составляющей военной (не)безопасности не так детален, но, тем не менее, важность «достижения превосходства перед противником в информационном пространстве» в его Военной доктрине фиксируется четко (глава 2).
Так что понимание важности противодействия информационному воздействию есть. Более того, заявляется и о формировании соответствующих подразделений (см., например, Военную доктрину Казахстана, п. 18). Но вот опыт текущих конфликтов показывает, что речь уже, видимо, должна идти о специальном роде войск.

В марте я писал о гонке вооружений в Центральной Азии. Основой анализа были данные IISS. Сейчас опубликованы оценки SIPRI, которые построены на несколько иной методологии. SIPRI рассчитывает военные расходы не просто в долларах, но в «постоянных долларах» (в данном случае – в «постоянных долларах 2022 года»). И вот тут картинка немного меняется (я привожу данные за последние 5 лет).
Интересно, что по Туркменистану данных опять нет, а вот по Узбекистану за последние десять лет есть цифры только за 2018 год (1678,9 млн. «долларов 2022 года» или 3,56% ВВП).

Понедельник - день чтения. Но сегодня не о "как", а о "что". Так как сегодня исполняется 300 лет со дня рождения Иммануила Канта, то...

Интересно не то, что численность населения Узбекистана достигла 37 млн. человек, а то, стал ли Узбекистан второй по численности населения страной постсоветского пространства.

Сегодня с обсуждали вопросы сотрудничества Казахстана и Узбекистана в сфере образования. Мне напомнили, что Ташкентский институт инженеров ирригации и механизации сельского хозяйства открывает на базе Казахского государственного аграрного исследовательского университета филиал. Причем у двух вузов, оказывается, есть для этого специальная "дорожная карта". Более того, 15 студентов КазНАИУ уже учатся в ТИИИМСХ. О ТИИИМСХ что-то специально говорить не нужно - институт крутой. Его выпускником является даже один президент. А КазНАИУ в этом году стал базовым вузом Казахстана по специальности ”Водные ресурсы и водопользование”.

В продолжение темы присутствия Турции на рынке вооружения и военной техники стран Центральной Азии – статья в «Вечернем Бишкеке» с многоговорящим названием «Турецкие системы ПВО – надежная защита неба Кыргызстана». Заголовок, конечно, тот еще, особенно учитывая, что в статье пишется не о реальности, а о возможности. Собственно, и в тексте статьи есть перлы типа «Можно прогнозировать, что в течение следующих 5-10 лет Кыргызстан превратится в одного из основных покупателей турецких военных технологий и средств – в частности БПЛА и высокоточных ракет». С другой стороны, учитывая, что именно в Кыргызстане в последние годы фиксируется рост военных расходов как в абсолютных, так и относительных (процент ВВП) показателях, задуматься есть над чем.

Получается, что пока только в Узбекистане министра иностранных дел Великобритании Дэвида Кэмерона встретили достойно и согласно его статуса: на уровне министра иностранных дел, а не президента?

Поговорили с Ярославом Разумовым о вечном: соотношении национального и регионального в Центральной Азии.

Меня иногда «заносит», особенно во время устных выступлений. Могу ляпнуть что-то чисто по приколу. Потом это цитируют журналисты. Неожиданно для меня, но совершенно корректно с точки зрения их работы. Но что самое странное для меня, что потом идея начинает интерпретироваться и в аналитических текстах. В общем, «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Непредсказуемо, но приятно.

В чем смысл выбора теоретической основы своей позиции и ее корректной концептуализации?
Вот, например, возьмем сегодняшнее выступление министра обороны России Сергея Шойгу на совещании министров обороны стран-участниц ШОС. В частности, он заявил, что «в Центрально-Азиатском регионе главная угроза по-прежнему исходит от радикальных террористических группировок, находящихся на территории Афганистана». Если я был бы нереалистом или, не дай Бог, реалистом, я сказал бы, что господину министру нужно учить историю и матчасть.
Но как сторонник критических исследований безопасности и, конкретно, Парижской школы, я, вслед за Дидье Биго отмечу, что то, «что с ней делают, как ее практикуют, определяет безопасность». А поле и практики безопасности и небезопасности в первую очередь определяют бюрократии, в том числе – ведомство, возглавляемое Сергеем Шойгу. Ну и ведомства его коллег, присутствовавших на совещании. Так что просто посмеяться не получится.