Demoscope продолжает радовать опросами, данные которых можно использовать в своих исследованиях, если нет ресурсов проводить собственные замеры. Теперь на повестке – восприятие Вооруженных сил Казахстана (внутренний граммар-наци требует отметить, что на сайте организации слово «вооруженные» пишется то со строчной буквы, то с прописной). Если отбросить «паспортичку» опрос включает восемь вопросов.

Вероятность конфликтов с участием Казахстана в ближайшие 5 лет 42% опрошенных оценивает как высокую или среднюю, почти столько же (42,9%) – как низкую. Мои герои – те 15,1% которые не стали ничего фантазировать и честно указали «а хрен его знает».

66,9% процентов опрошенных в ответ на вопрос «достаточно ли сильна армия Казахстана для защиты от внешних угроз?» ответили «сможет защитить» или «наверняка сможет защитить», не обратив внимания на то, что варианты ответа с вопросом коррелируют, но не очень. Впрочем те 26,2%, которые считают, что «защитить не сможет», тоже на согласование внимания не обратили.

Достаточно интересно распределение ответов на вопросы о доверии Вооруженным силам, реакции на получение родственниками повестки и об оценке престижности военной профессии. В целом, «позитивная» реакция по всем трем позициям преобладает, но хотелось, конечно, посмотреть корреляции между разными вариантами ответов на все тир блока.

Если учесть, что «престижность военной профессии» (идею которой так или иначе поддерживает 70,1% опрошенных) – это об офицерах и контрактниках, немного странно выглядит то, что переход на контрактную армию поддерживает только 36,6% респондентов. Но тут, конечно, мотивы могут быть самые разные. В том числе – ожидание военного конфликта с участием Казахстана.

Ответы на вопрос, с кем Казахстану следует укреплять военные связи, полностью соответствуют концепции многовекторности.

Ну и самый интересный вопрос – по проблемам, которые есть в казахстанской армии. Тут тоже хотелось бы посмотреть на корреляции с ответами на другие вопросы. Но лидирующие позиции неуставных отношений (37,8%) и коррупции (34,9%) требуют внимания.

Собственная интерпретация данных со стороны Demoscope здесь.

Пока весь мир следит за 80-й Генеральной ассамблеей ООН, в Узбекистане проходят компьютерные командно-штабные учения «Махорат – 2025», в которых принимают участие военнослужащие Азербайджана и Узбекистана. База учений – Учебный центр исследований по моделированию и симуляции. Тематика учений - «организация и проведение специальных действий войск по окружению, изоляции и уничтожению вооруженных формирований международных террористических и экстремистских организаций»

Немного о Генеральной ассамблее ООН

А вот как выглядит анализ данных, когда есть возможность построения корреляций. Правда, мне мешают «гипотезы» («вероятнее всего», «можно предположить»), которых, как известно, в науке измышлять не следует

Вышли результаты очередного опроса DEMOSCOPE/PAPERLAB, посвященного в этот раз восприятию гражданами вооруженных сил. С инфографикой и пресс-релизом можно ознакомиться по ссылке. Я же, по традиции, предлагаю развернутый анализ ключевых аспектов исследования.

Во-первых, сохраняется относительно высокий уровень доверия к армии как к институту (62%). На фоне общего снижения доверия к органам власти это хорошая новость для государства. Армии больше склонны доверять мужчины (66%) и казахоязычные граждане (71%). По-видимому, это обусловлено социализирующей ролью армии (обязательная воинская служба, уроки НВП, военные кафедры) и тем, что она остается важным социальным лифтом, открывая возможности для трудоустройства и карьерного роста. Этот вывод подтверждается высокой корреляцией между уровнем доверия и оценкой престижности военной профессии.

Интересна также взаимосвязь между доверием к армии и оценкой вероятности вооруженных конфликтов с участием Казахстана. Оказалось, что доверие растет по мере укрепления убежденности в возможности таких конфликтов. Вероятнее всего, это объясняется патриотическими настроениями мужской части населения, которая, с одной стороны, активно следит за военными конфликтами в мире, а с другой — проецирует на себя роль защитника Отечества.

Во-вторых, в обществе отсутствует консенсус предпочтительного военного союзника. Можно предположить, что до войны в Украине таковым считалась Россия. Сейчас же за укрепление военных отношений с ней в рамках ОДКБ выступают 29% опрошенных. На втором месте — блок НАТО с 27%. Менее популярны Китай (в рамках ШОС) и военный союз стран Центральной Азии (23% и 20% соответственно).

Важно отметить, что вопрос допускал несколько вариантов ответа, и респонденты в среднем выбирали больше одного. Анализ первого и второго выбора показывает, что сторонники России чаще всего в качестве второй опции называют Китай. Те же, кто ориентирован на НАТО, вторым вариантом выбирают страны ЦА. Таким образом, прослеживаются признаки геополитического раскола в обществе в вопросах выбора военного союзника.

Другая интересная корреляция: чем выше респонденты оценивают вероятность конфликта, тем чаще их предпочтения военного союзника поляризуется в пользу либо России, либо НАТО. При этом НАТО получает небольшой перевес — 36% против 32% у сторонников России.

В демографическом разрезе выбор военного союзника снова коррелирует с гендером и языковой группой. Так, мужчины и казахоязычные респонденты чаще выбирают НАТО и страны ЦА, в то время как женщины и русскоязычные — Россию. Получается, что наиболее лояльная армии часть общества (мужчины, казахоязычные) в качестве ориентира для военного сотрудничества чаще рассматривает западные страны, включая Турцию.

В-третьих, главные беды казахстанской армии - это дедовщина и коррупция. Эти две проблемы лежат в основе недоверия к вооруженным силам, а также вызывают серьезное беспокойство у людей, родственники которых могут быть призваны. Удивительно, что дедовщина даже обогнала проблему коррупции, которая является проблемой номер один для других ведомств и служб.

Таким образом, мы видим противоречивую картину: армия сохраняет доверие большинства граждан как символ защиты, особенно на фоне растущих внешних угроз, но это доверие подрывается изнутри системными проблемами - дедовщиной и коррупцией. Для государства это означает, что реальное укрепление обороноспособности требует не только перевооружения, но и в первую очередь искоренения внутренних "болезней", которые дискредитируют военную службу в глазах собственных граждан.

Оказывается, президент Кыргызстана, как «как простой человек, как обычный гражданин своей страны», решил на Генеральной ассамблее ООН отказаться от «приятных, красивых слов» и стал «открыто и прямо говорить о проблемах, которые тревожат сердца миллионов людей». В целом это привело к акценту на: (1)
двойные стандарты в международной политике (как в плане разной приоритезации тех или иных конфликтов, так и в плане использования санкций как инструмента давления) и (2) позиционирование санкций как «вмешательства во внутренние дела страны и как давления».

В целом, выступление Садыра Жапарова является хорошим примером дискурса деколонизации, как его конструируют государства, а не активисты и исследователи.

Писал ли кто-то, что кадровые перестановки в Казахстане последних дней - это подготовка к транзиту власти? Помню, когда аналогичный процесс прошел в Таджикистане, многие эксперты-наблюдатели утверждали, что это делалось исключительно в целях этого самого пресловутого "транзита".

Всем профессорам, которые уже не знают, что говорить на лекциях.

Печально. Из забавного: в начале 2000-х, в мой второй визит в Беркли, мы с коллегами думали, как познакомиться с Сёрлем. Один из вариантов был просто придти к нему во время его консультационных часов. Но с бутылкой водки. Я тогда еще не знал, что такой вариант в академическом сообществе самый эффективный. Ну и эффектный.

Оказывается, что еще 17 сентября скончался великий отмененный за харасмент американский философ Джон Серл. Ему было 93 года. Потому что философы живут долго.

✨ Кому одиноко на кофе-брейках конференций?

В уже далеком 2018 году сотрудники нашего центра участвовали в воркшопе на площадке одной из конференций по Computational Social Sciences в Кельне. Как обычно, организаторы выдавали именной бейдж, а еще предлагали прикрепить маленький датчик и стать "донором данных" для исследования взаимодействия участников во время кофе-брейков и обедов.

Уже в конце конференции показывали первые результаты: общение участников разбивалось на четкие языковые кластеры, и – неожиданно – оказалось, что профессора не так активно общаются с другими, чем менее статусные участники. Эти данные вошли в большое исследование по четырем конференциям Who talks to the prof?.

Авторы проверяли гипотезы о «стеклянном потолке» и различиях в том, как женщины и мужчины взаимодействуют на конференциях. Предполагалось, что начинающие исследователи-женщины будут меньше общаться с профессорами, особенно с мужчинами. Но по результатам анализа эти гипотезы не подтвердились, скорее, наоборот – женщины взаимодействовали больше и с профессорами-мужчинами, и с профессорами-женщинами, но также и с равными по статусу и младшими исследователями.

Конечно, зафиксированное датчиками внимание еще не означает реальный научный интерес. Похоже, что для женщин-ученых не проблема поговорить с незнакомцами на кофе-брейке, а вот кто потом становится соавтором статей и проектов – это уже тема для других исследований.

Ну а пока можно всем дать совет – не стесняйтесь подойти к профессору на кофе-брейке, возможно он или она мечтает с кем-то пообщаться ;)