🖤Наталья Самутина (17.03.1972–11.02.2021), светлая память. Сорок девятый день рождения, одногодки. Был на лекциях, переписывался на фейсбуке. Так толком не познакомился, не сблизился, но читал взахлеб, порой спорил, куда чаще соглашался и ждал ответов. Очень грустно. Ещё не прошло сорок дней, помню и дорожу прошлым.

«По словам Рогозина, хотя бы несколько шагающих пенсионеров со специальными палками сегодня можно встретить практически в каждой российской деревне».

Так и представляю. Распутица, жижа на дорогах, грачи на ветках. Приближается старушка с палками:

– Бабуль, ты куда пошагала в такую грязь?

– Не мешай, сынок, читай Рогозина!

Составляю тематический указатель новой книжки о смерти, и тихонько умираю. Дедлайн завтра, так что ждать не долго. Аминь.

Этику и методологию зачастую невозможно разделить, они сливаются, поскольку методологические вопросы, предполагают одновременное присутствие этических. Вы спрашиваете:

– Как сделать? Для кого? Каковы будут результаты? Какой метод необходим для этого?

И одновременно, без промедления возникают иные вопросы:

– Почему нужно делать это? Какие последствия можно ожидать? Можно ли избежать вреда? Приносят ли это действия хоть какую-то пользу?

И только потом возникают теоретические вопросы:

– Что узнаем? Какое знание получаем?

Легче тем, кто занимается интеллектуальными упражнениями, тешит свое самолюбие, познает ради познания. Но исследователи, ставящие перед собой задачу социальных изменений, познания ради улучшения общества, сталкиваются с серьезнейшими проблемами, особенно качественные исследователи.

Государству, правительству, чиновникам не нужны результаты качественных исследований. Они готовы всерьез рассматривать только таблицы, графики, распределения из количественных опросов. Они не готовы вслушиваться в логику людей, идти вслед, сопереживать и понимать происходящее. У кого-то нет времени, у кого-то мозгов. Но это ставит огромную этическую дилемму перед исследователем, вынужденным отвечать на важнейшие этические вопросы: для кого и для чего он проводит месяцы, разговаривая, узнавая и затем рассказывая об этом другим?

Исследователь несет ответственность за свое вторжение в жизнь других, поэтому так важен этический аудит замысла исследования, его основных этапов реализации и завершающей стадии представления данных перед заинтересованными лицами.

Об этом и о многом другом, что сопровождает полевого исследователя, мешает ему спокойно жить и вдохновляет на тяжелейшую работу, рассказывает Мэри Брин-Смит, почетный профессор Университета Сюррей, приглашенный профессор Массачусетского университета в Бостоне (США), Университета Сингидунум в Сербии и Американского университета в Риме.

Мэри Брин-Смит, знает о чем говорит. Она – евангелист соучаствующих исследований (participatory activity research), в которых нет респондентов и информантов, нет даже участников. В этичном исследовании есть только соучастники, включенные в формирование дизайна исследования, обсуждение результатов и выводов. Соучастник важнее чиновника, любого государственного деятеля, смотрящего на исследование со стороны, ожидающего результат. В соучаствующем исследовании результат может быть осознан только теми, кто принимал участие в его проектировании, формировании, осмыслении и представлении. Нет источников и потребителей информации, есть включенные и исключенные из исследования люди.

О хорошем часто узнаешь из социальных сетей, в них же и отправляешь хорошее, чтобы расходилось и множилось. Сегодня день рождения, Александра Антольевича Ослона. Многие лета! Многие проекты! Идеи, люди, задачи, всего и по многу! Поздравляю и вам желаю поздравить, мэтра российской опросной индустрии!

Разговору уже два года, а как вчера. Хороший был разговор, по делу, о полевых буднях и полевых интервьюерах, о которых мало вспоминают даже полстеры.

С днем рождения, Александр Анатольевич!

Разбираюсь с государственными услугами: эффективностью, продуктивностью, узнаваемостью, осмысленностью и прочим. Бег по кругу какой-то, ровно об этом думали и писали с Ириной Шмерлиной много лет тому назад, и вот оно опять. Одно радует, актуальность написанного временем не стёрта. Можно исследование не проводить, в книжке уже все об этом есть. Чиновник читать не будет, так хоть самому перечитать, и вновь расскзаать о том же. ))

Рогозин, Д.М. Шмерлина, И.А. Оценка эффективности государственных и муниципальных услуг: Социальная критика и профессиональная экспертиза. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2014. — 102 с.

Встречу, которую нельзя пропустить, ибо она о самом важном и смешном одновременно. Гениальные Марина Травкова @Onastaralas и Полина Солдатова @plolina приглашают побыть вместе, подурачиться и подумать о самоцензуре в интимности и 💋сексе, который пропитывает все, в том числе не имеющее ничего общего с привычными фантазиями.

Основная идея - прочитать любой текст эротически:

Берем упражнение, которое мы, как секс-терапевтки, даем иногда нашим клиентам в качестве “conversation-starter” - чтобы настроить на игривый и эротический лад, и предлагаем его сделать всем вам_нам.
Для успеха нужно зачитать отрывок из любой (не профильной, не про эротику, не про отношения, и не про еду!) книги в как можно более эротичной, даже, если хотите, порнографичной манере, так, чтобы кто-то, кто не знает русского языка, был уверен, что вы читаете саунд-трек к эротическому фильму или читаете вслух эротический рассказ.

💋Итак, подробности по ссылке, участие впереди, спасибо человечицам за их энтузимазм, остроту и смех!

📢Опросно-допросное сопровождение дела БашГУ и УГАТУ

Результаты опросов давно отделены не только от методических размышлений, но и здравого смысла. Результаты опроса - уже не часть опроса, а повод для доноса с последующим допросом. И тут ничего не скажешь, это отвратительно.

Не отвратительно и даже не печально, а просто факт: результаты опроса давно приравнены к цифрам и их производителям:

👣 «По словам декана Рима Валиахметова, из 820 опрошенных педагогов 62,5% однозначно заявили, что не поддерживают идею слияния с УГАТУ, а еще 23,8% затруднились ответить. За высказались лишь 13,7%. По мнению 66,2% респондентов, объединение БашГУ и УГАТУ не принесет пользы ни одному из вузов». –

Это все, исчерпывающая информация. Ни описания выборки, ни оценки смещений, ни расчет неответов, ни анкеты, ни распределений, ни описания программного обеспечения, ни способа опроса - ничего больше нет и не будет.

👣 «Общаясь с коллективами УГАТУ и БашГУ, могу сказать, что 95% сотрудников против, — заявил UFA1.RU источник в ректорате, который пожелал остаться анонимным». –

Эта цифра самая большая, потому попала в заголовок. Действительно, зачем измерять, можно просто сказать.

Как был проведен опрос никем не обсуждается: ни защитниками цифр, ни критиками, ни зрителями. Никому не интересно как, важнее определиться с позицией и цифрой - обвинять или отстаивать. Одни приняли решение, другие с ним не согласились, а опрос - так себе, разменная монета. Башкирский случай весьма показателен и типичен, не замечать его нельзя.

Ведя речь о государственных услугах, ориентированных на людей, их запросы, хорошо бы ввести норму прекращения услуг в отсутствие запроса, как отдельную услугу. То есть неоказание услуг государством есть наиважнейшая услуга невмешательства по отношению к его подданным, услуга предельной клиентоориентированности.

Вместо реформаторского зуда «а что бы еще сделать во благо» можно будет говорить о рассудительном бездействии «что делать не нужно и куда в своей деятельности не нужно даже смотреть». Государство, прежде всего, должно охранять границы своей деятельности, не выпуская своих представителей за пределы дозволенного. И это было бы высочайшим и невообразимым (исходя из наших дней) благом.

«Люди и власть (ее многообразные институты) существуют как бы в параллельных реальностях, причем власть всё время пытается вмешиваться и обращать в свою пользу (точнее - в пользу своих представителей) это вмешательство в повседневную жизнь и жизненную судьбу граждан, а граждане защищаются от этого вмешательства и пытаются строить свою судьбу в собственных, а не чуждых им «государственных» интересах. Иногда им это удается» [Алексеев, 2018, с. 54].

Алексеев, А.Н. Моя жилищная история. Опыт тематически фокусированного автобиографического повествования // Моя жилищная история. Автобиографические очерки и биографические интервью / Под ред. О.Б. Божкова, Т.З. Протасенко. СПб.: Норма, 2018. С. 34-55.

Запустили опрос получателей государственных услуг. Прошу помочь как с ответами и критикой услуг, так и с критикой вопросов анкеты. Нет ничего более значимого и полезного для полстеров, чем критика опросного инструмента. Потому буду не только премного благодарен, но счастлив, если обнаружите ошибки и укажите на недочеты.

Ссылка на анкету здесь.

И буду рад перепостам и рекомендациям заполнить анкету ваших друзей по социальным сетям.

Вышла в свет статья Елены Вьюговской, коллеги по центру полевых исследований, о социальном контракте. Из того, чем можно гордиться, - в статье соавтор - это наш 🛠ключевой информант, на момент исследования, руководитель социальной службы, в настоящий момент пенсионер. Так что развиваем партисипаторные форматы социальных обследований - от сбора информации к совместному осмыслению. Чего и вам желаю )))

Вьюговская, Е.В., Ведьманова, Н.Г. Социальный контракт как форма государственной поддержки в глазах населения (на примере Ульяновской области) // Человек. 2021. Т. 32. № 1. С. 42-62.

Вчера в Клабхаузе слушал сетования на падение интереса, отток живой аудитории и приток ботов. Монетизация, алгоритмы продвижения, видимость комнат, конверсия в переходы и покупки и всё такое. В число говорящих, по голосу, молодой парень, разработчик тех самых ботов, накруток, экспериментов над алгоритмами:
– Скажите, за деньги можно приглашать людей в комнаты? Имею право это делать?
– Имеете.
– А давать какие-то задание людям, если я заплатил им за участие, имею право?
– Какие задания?
– Разные задания, например вопросы задавать, или провоцировать на вопросы, дискуссию поддерживать или, напротив, просить молчать, просто присутствовать. Имею право, я ведь заплатил за это человеку?
– Имеете.
– Так чем боты отличаются от живых людей, которым заплатили и дали задание молчать?
– Как это чем? Они же неживые! Вы обманываете всех, выдавая неживое за живое.
– А вам нужны живые? Вот мы вчетвером разговариваем. Шестьдесят человек сидят в комнате молчат и будут молчать. Не все ли вам равно, живые они или неживые? Вы ни к кому не обращаетесь, вопросы не задаете. А они, представим, задание получили, молчать. И молчат.
– Но они же живые, они люди! А вы заменяете людей ботами!
– Но как вы отличаете ботов от людей? Кто в комнате бот, а кто человек?
– Как это, человек есть человек, его не надо отличать.
– Но по поведению они не отличимы? Как вы отличаете?
– Возьмем случай недавний, девушка заплатила 50 тысяч за комнату. Вещала почти тысячи участников, а конверсии никакой, никто не подписался. Оказалось, что почти вся комната – это боты. Живые люди – её знакомые, которые и без того подписаны.
– А если бы боты подписались?
– Вы издеваетесь надо мной! Зачем мне боты?
– А зачем вам люди?
Клабхауз я слушаю на прогулке, в наушниках, как радио. Руки не поднимаю, голос не подаю и не подписываюсь – в кармане телефон. Привычно начал было негодовать на парнишку, боты – зло, сколько от них бед в тех же онлайн опросах. И споткнулся, а чем я не бот в поведении? Пока иду, молчу, развлекаюсь про себя? Чем мой алгоритм лучше алгоритма, написанного кем-то другим? И парень то дело говорит. Не нужны той девушке живые люди. Боты нужны только с особым алгоритмом поведения, так над этим работают и успехи какие есть. Боты разного уровня есть, по кошельку и хотелке. Есть и те, чье поведение выходит далеко за рамки присутствия. И ключевой вопрос: Зачем вам люди, когда ведете себя с ними как с ботами?

Смотрю в сети на разных людей. Вот уважаемый, узнаваемый человек. Многотысячная аудитория в разных сетях, далеко выходящая за рамки друзей и знакомых, ежедневные публикации по актуальным темам, востребованность, признание и почёт. Узнаваемый, уважаемый человек.

У нас опрос идет по госуслугам, потому пишу, может интересна тема, может посотрудничать как-то. Пишу робко, без нажима, со всем уважением. И в ответ получаю, легкое, мимоходом:

– Зачем? Что меня интересует, я и без вас узнаю.

Людей много, несколько сотен тысяч, мнений хватает и без опросов. А если нужно, что спросить, так можно напрямую к аудитории обратиться, без посредников. Тут и я призадумался:

– Зачем мы нужны, социологи-посредники?

Со своим замерами, выборками, рассуждениями никчемными, зачем? С плачем по доверию, научности, знанию, которое видим то в силе, то в понимании, кому что милей. Зачем это знание и для кого?

Частично вопрос решают деньги, не всегда, но решают. Расценки блогеров на рекламные посты никто не скрывает. Но по сравнению с гигантами товарных индустрий, наш исследовательский цех нищ как церковная мышь. За наше вознаграждение уважающий себя блогер даже пыль с экрана не протрет, для него наши бюджеты сущее оскорбление, издевка.

– Так зачем мы нужны, социологи-бессребреники?

Задумался, и ответа нет. И дело, боюсь, вовсе не в научности, репрезентативности или доверительности. А в чём не пойму, поскольку, с одной стороны, ответа на вопрос «зачем» нет, с другой – отказываться от ремесла гордыня и привычка не дает. А был бы посмиреннее, посмышленее и чуть подвижнее, собрал бы манатки и вернулся домой, в тайгу, к нормальным отношениям, где удивляешься не вопросам, а ответам.

Это не шутка, а более чем серьезно. 1 апреля наш Институт социального анализа и прогнозирования РАНХиГС проводит, пожалуй, первый онлайн семинар этого сезона. О дистанционной занятости расскажет Виктор Ляшок, который на её изучении за последний год собаку съел.

Итак, о чём речь:

1️⃣ Насколько дистацнионная занятость была распространена до пандемии?

2️⃣ Как увеличилась дистанционная занятость во втором квартале 2020-го? Склько работников продолжает работать дистанционно сейчас, в первом квартале 2021-го?

3️⃣ Кто работает удаленно? У кого получается?

4️⃣ Насколько эффективна удаленная работа? Имеет ли смысл в неё вкладываться работодателю?

Переходите по ссылке, региструруйтесь и участвуйте в семинаре, 1 апреля в 17:00

В бане с Екатериной Кожевиной, увы, только в воображении, а так бы хотелось как есть, на полке, под хохот и смешки:

В Ямских банях вчера. Заходят в парную две дамы. Одна в войлочной шапке-буденовке, сразу лезет на верхнюю полку. Развинчивает банку из-под мойвы, густо мажет нос медом. Вторая, прижимая к груди розовую простыню, выбирает место. Наконец, решается сесть. Первая кричит ей:
– Нина, ну, чо ты тушуешься. Иди сюда, девчонки подвинутся.
Та лениво отмахивается. Тогда женщина-красноармеец поворачивается ко мне.
– Вот сколько ни хожу с ней, с Нинкой, она все жмется, стесняется. А чо стесняться? Мне вот 63, а все равно красотка. Как есть, – звонко хлопает себя по влажным бокам, – песочные часы!
Я только киваю, потому что и дышать-то тяжело. Пар обжигает. Нина поднимает голову и нежно смотрит на подругу:
– Люда, дорогая. Ты, конечно, часы, но уже давно с кукушкой.
Обе хохочут.
💋Бани – это любовь.

Взято без спроса с публичной странички в фейсбуке, но открытой для всех, потому не постеснялся. Да и что тут стесняться, только радоваться. Нет половой сепарации в общественных банях! Под паром все равны!

Текст Михаила Соколова о теоретической социологии наших дней, с ретроспективным введением, периодизацией, провокативными выжимками и посылами, достин публикации в научном журнале. Для придания тексту академической сдержанности не хватает лишь списка литературы, который компесируется гиперссылками и обильным упоминанием имен и нарпавлений. Кому нужно, самостоятельно может восстановить библиографический аппарат.

🔧 Ключевой вопрос текста:

На кой нужна теоретическая социология?

Вопрос, как водится разбивается на серию подвопросов: Кому? Зачем? И с какого перепуга?

Хороший текст, осмысленный, провоцирующий. Будет ли дискуссия, зависит от читателя. Но что-то мне подсказывает, дискуссии не будет, ибо читатель давно пресыщен и утомлен подобным жанром. А жаль.

– Кто в России не пользуется интернетом, ну, почти не пользуется, гораздо чаще других социальных групп не пользуется? - спросите вы.

И я вам отвечу:

– Пожилые женищны, пенсионеры всех мастей и члены бедных семей.

– Так это же очевидно, – парируете вы.

– Конечно, за очевидностью правда, – поставлю точку в разговоре и предложу разойтись. ))

https://telegra.ph/Kto-iz-vzroslyh-v-Rossii-ne-polzuetsya-internetom-03-27

С днём рождения, Вадим Валерьевич! 60 лет - отличный возраст! Горжусь, что учился и вполне могу себя назвать учеником. Прекрасное было время, больше 20 лет тому назад, но и сейчас не самое плохое. https://www.hse.ru/our/news/452702545.html

Неспешные разговоры под камеру о пандемии, изоляции, мерах своих и чужих, последствиях от предпринимаемых мер. Смотрю и не могу понять, улучшает или ухудшает нарезка и монтаж осмысленность речи? С одной стороны, плотнее становится произнесенное и все эти запинки и бессмысленные слова удалены. С другой стороны, вместе с этим словами уходит и аргумент, связность речи. Не все так однозначно и категорично, много во что требуется добавить сомнение, чуть погасить уверенность. Иначе, так и будут продолжаться бессмысленные прения, а я думаю иначе, а я иначе вижу. Иначе ли? В общем, о пандемии речь.

Кто считает, что научная деятельность скучна и бесперспективна, читайте заметки на полях тех, кому удается невозможное - публикация в ведущих зарубежных журналах не проходных, а знаковых статей. Краткая заметка Светланы Бардиной тому живой пример:

🔆моя статья про сны вышла в журнале Discourse Studies (https://journals.sagepub.com/doi/10.1177/14614456211001607). DS - один из лучших журналов по дискурс-анализу в мире, и мне очень радостно и неожиданно, что получилось опубликовать у них свой текст)
идея этой статьи была совсем спонтанная. я как-то прочитала в ленте фейсбука сон и задумалась, а писал ли кто-нибудь про X-Y структуры и другие похожие приемы в рассказах о снах. оказалось, что никто не писал, и я решила попробовать это сделать.
самый первый черновик этой статьи мы обсуждали с коллегами на школе, и - спасибо Victor Vakhshtayn, Radik Sadykov, Maria Erofeeva, Maria Volkova, Nils Oliver Klowait, Костя Гаазе и всем, кто там был, - то обсуждение было настолько осмысленным, что в следующей версии статьи не осталось, кажется, ни одного предложения из первого текста. я говорю без сарказма - по-моему, это и есть осмысленное обсуждение, когда от исходного текста ничего не остается, но желание с ним работать не пропадает.
следующую версию текста не менее осмысленно разобрали коллеги Nils Klowait (за что ему отдельное спасибо) по Йоркскому университету, которые занимаются дискурсивной психологией. Robin Wooffitt и Germaine Stockbridge не только показали мне баги исходного текста - от теории до структуры параграфов, - но и предложили столько идей работы со снами, что их хватит еще на десяток статей.
наверное, это то, что кажется мне самым удивительным в академическом мире - готовность людей тратить время, силы и эмоции на исследования и тексты других людей.
в общем, в итоге статья таки вышла. если вы хотите почитать текст, но не имеете доступ к Sage, пишите, я пришлю пдф)