Гений русской музыки, основоположник первой русской оперы и автор гимна России, друг Пушкина и наставник для целой плеяды отечественных композиторов – Михаил Иванович Глинка.
Любовь к русской истории и культуре ему, как и Пушкину, прививала няня, крепостная старушка Авдотья Ивановна. Она щедро делилась с ним народными сказками, былинами и песнями. В раннем детстве любимым музыкальным инструментом будущего композитора были колокольчики, а если их под рукой не было, то колокольный звон он изображал, с энтузиазмом ударяя по медным тазам.
Впервые Михаил Иванович попробовал себя в роли композитора в возрасте 18 лет. Учась в благородном пансионе при главном педагогическом институте Санкт-Петербурга, он занимался скрипкой и фортепиано и много экспериментировал с жанрами. В 1825 году он написал самый известный свой романс на стихи Баратынского «Не искушай меня без нужды».
По окончании учебы в пансионе Глинка четыре года прослужил помощником секретаря Главного управления путей сообщения, но оставил службу, поскольку она отнимала слишком много времени от музыкального творчества. Композитор понимал, что для реализации всех творческих планов ему не хватает должного музыкального образования, и в 1830 году принял решение уехать в Европу.
В Милане он брал уроки у итальянских учителей, в Берлине постигал полифонию и инструментовку. Глинка изучал вокальный стиль бельканто, и как он сам позже писал, «по волшебному действию вдруг создался и план целой оперы». Сюжет для первого произведения в этом жанре Михаилу Ивановичу подсказал Жуковский, а в 1836 году новый сезон Петербургского Большого театра открылся премьерой оперы «Жизнь за царя». На премьере присутствовал император Николай I, по окончании он пожаловал композитору бриллиантовый перстень. Александр Пушкин написал шуточный канон в честь успешной премьеры: «Пой в восторге, русский хор, Вышла новая новинка. Веселися, Русь! наш Глинка – Уж не Глинка, а фарфор!»
А вот с премьеры оперы «Руслан и Людмила» император вместе со всей семьей ушел еще до финала. Публика не готова была принять эксперименты композитора со звучанием, когда симфонический оркестр имитировал игру гуслей, стук вилок и ложек. После «царского провала» Глинка покинул Россию.
Европейская же публика, напротив, встретила его восторженно, что вдохновило Михаила Ивановича на написание еще многих увертюр и симфоний. Глинка много путешествовал в поисках вдохновения, несколько раз ненадолго возвращался в Россию. Он начал работу над новой оперой «Тарас Бульба», но забросил ее, оставив лишь первые наброски.
Основатель русской классической композиторской школы и школы вокального исполнения скончался в Берлине в 1857 году. Родственники узнали о его смерти лишь спустя три месяца и приняли решение перевезти его на Родину. Для обеспечения сохранности на ящике с останками тела была нанесена надпись – «Фарфор».
#новгородика
Любовь к русской истории и культуре ему, как и Пушкину, прививала няня, крепостная старушка Авдотья Ивановна. Она щедро делилась с ним народными сказками, былинами и песнями. В раннем детстве любимым музыкальным инструментом будущего композитора были колокольчики, а если их под рукой не было, то колокольный звон он изображал, с энтузиазмом ударяя по медным тазам.
Впервые Михаил Иванович попробовал себя в роли композитора в возрасте 18 лет. Учась в благородном пансионе при главном педагогическом институте Санкт-Петербурга, он занимался скрипкой и фортепиано и много экспериментировал с жанрами. В 1825 году он написал самый известный свой романс на стихи Баратынского «Не искушай меня без нужды».
По окончании учебы в пансионе Глинка четыре года прослужил помощником секретаря Главного управления путей сообщения, но оставил службу, поскольку она отнимала слишком много времени от музыкального творчества. Композитор понимал, что для реализации всех творческих планов ему не хватает должного музыкального образования, и в 1830 году принял решение уехать в Европу.
В Милане он брал уроки у итальянских учителей, в Берлине постигал полифонию и инструментовку. Глинка изучал вокальный стиль бельканто, и как он сам позже писал, «по волшебному действию вдруг создался и план целой оперы». Сюжет для первого произведения в этом жанре Михаилу Ивановичу подсказал Жуковский, а в 1836 году новый сезон Петербургского Большого театра открылся премьерой оперы «Жизнь за царя». На премьере присутствовал император Николай I, по окончании он пожаловал композитору бриллиантовый перстень. Александр Пушкин написал шуточный канон в честь успешной премьеры: «Пой в восторге, русский хор, Вышла новая новинка. Веселися, Русь! наш Глинка – Уж не Глинка, а фарфор!»
А вот с премьеры оперы «Руслан и Людмила» император вместе со всей семьей ушел еще до финала. Публика не готова была принять эксперименты композитора со звучанием, когда симфонический оркестр имитировал игру гуслей, стук вилок и ложек. После «царского провала» Глинка покинул Россию.
Европейская же публика, напротив, встретила его восторженно, что вдохновило Михаила Ивановича на написание еще многих увертюр и симфоний. Глинка много путешествовал в поисках вдохновения, несколько раз ненадолго возвращался в Россию. Он начал работу над новой оперой «Тарас Бульба», но забросил ее, оставив лишь первые наброски.
Основатель русской классической композиторской школы и школы вокального исполнения скончался в Берлине в 1857 году. Родственники узнали о его смерти лишь спустя три месяца и приняли решение перевезти его на Родину. Для обеспечения сохранности на ящике с останками тела была нанесена надпись – «Фарфор».
#новгородика
Проповедник, подвижник веры, «русский Златоуст». Его проповеди переведены на французский, немецкий, польский, греческий, армянский и другие языки. За исключительное значение его деятельности в Крымскую войну архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий был назван современниками «великим гражданином русской земли».
Еще во время его обучения в Киевской духовной семинарии педагоги отмечали выдающиеся способности юноши, тягу к знаниям и усердие. День он проводил за чтением книг, а ночами составлял проповеди. Современники изумлялись обширности и глубине его познаний в различных областях. Его речь отличалась ясностью и простотой слова, была лишена формализма и «сухой учености».
В 1830 году на посту ректора Киевской духовной академии Иннокентий добился отмены преподавания богословия на латинском языке, положив начало русскому богословскому ренессансу. Его лекции пользовались огромной популярностью у слушателей. По словам одного из современников, студенты даже подкупали сторожа, чтобы он не звонил в колокольчик во время профессорского чтения.
В 1847 году Иннокентий возглавил Херсонскую и Таврическую епархию. Он уделял особое внимание восстановлению древних христианских памятников, строительству монастырей и созданию в Крыму иноческих обителей по образу Афонских. Во время Крымской войны 1853–1856 гг. он продолжал проповедническую деятельность: днем совершал под обстрелами литургии на передовой, а ночью дежурил в госпиталях, утешал и вдохновлял раненых, снабжал солдат продовольствием, духовными книгами и иконами.
Его необыкновенное мужество передавалось окружающим, спокойствие спасало от паники. Вдохновленные бесстрашием архиепископа люди говорили: «Если бы командование армией доверили Иннокентию, Россия выиграла бы Крымскую войну».
#новгородика
Еще во время его обучения в Киевской духовной семинарии педагоги отмечали выдающиеся способности юноши, тягу к знаниям и усердие. День он проводил за чтением книг, а ночами составлял проповеди. Современники изумлялись обширности и глубине его познаний в различных областях. Его речь отличалась ясностью и простотой слова, была лишена формализма и «сухой учености».
В 1830 году на посту ректора Киевской духовной академии Иннокентий добился отмены преподавания богословия на латинском языке, положив начало русскому богословскому ренессансу. Его лекции пользовались огромной популярностью у слушателей. По словам одного из современников, студенты даже подкупали сторожа, чтобы он не звонил в колокольчик во время профессорского чтения.
В 1847 году Иннокентий возглавил Херсонскую и Таврическую епархию. Он уделял особое внимание восстановлению древних христианских памятников, строительству монастырей и созданию в Крыму иноческих обителей по образу Афонских. Во время Крымской войны 1853–1856 гг. он продолжал проповедническую деятельность: днем совершал под обстрелами литургии на передовой, а ночью дежурил в госпиталях, утешал и вдохновлял раненых, снабжал солдат продовольствием, духовными книгами и иконами.
Его необыкновенное мужество передавалось окружающим, спокойствие спасало от паники. Вдохновленные бесстрашием архиепископа люди говорили: «Если бы командование армией доверили Иннокентию, Россия выиграла бы Крымскую войну».
#новгородика
«У моряка нет трудного или лёгкого пути: есть только один... путь — славный». Автор этих слов прослужил в русском флоте больше 40 лет, провел 34 морские кампании. Его имя носит одно из самых известных в мире морских училищ, выпускники которого продолжают его славную историю и гордо носят имя нахимовцев.
Павел Степанович Нахимов не признавал для себя ни единого другого дела кроме морского. В 15 лет в звании мичмана он впервые вступил на борт брига «Феникс», а уже через 4 года отправился в первое кругосветное путешествие под командованием Лазарева. Вместе с Лазаревым Нахимов принял участие в Наваринском сражении. Опыт, полученный в этом бою, Нахимов успешно применял во всех своих следующих битвах.
«Украшением летописи Русского флота» стала победа Нахимова в Синопском сражении. Потери турок были колоссальными: все корабли эскадры уничтожены, разбито почти 500 орудий, погибло свыше 4000 турецких моряков и пехотинцев, вице-адмирал Осман-паша взят в плен. Минуя третью степень, Нахимов получил за эту победу Георгия второй степени. Но, как он сам позже рассуждал, это была «Пиррова победа». Победа над турками у Синопа стала поводом для вступления в войну Англии и Франции.
Осенью 1854 года началась героическая оборона Севастополя. После гибели Корнилова Нахимов был назначен командиром Севастопольского порта и временным военным губернатором города. Как и его предшественник, он ежедневно лично объезжал бастионы, руководил отражением вражеских штурмов, личным примером вдохновлял своих подчиненных, говоря, что Севастополь он не оставит.
Смерть настигла Нахимова на том же месте, что и Корнилова, на Малаховом кургане. Историки утверждают, что во время его похорон на вражеских кораблях были спущены флаги, а в сторону Севастополя не раздалось ни единого выстрела.
#новгородика
Павел Степанович Нахимов не признавал для себя ни единого другого дела кроме морского. В 15 лет в звании мичмана он впервые вступил на борт брига «Феникс», а уже через 4 года отправился в первое кругосветное путешествие под командованием Лазарева. Вместе с Лазаревым Нахимов принял участие в Наваринском сражении. Опыт, полученный в этом бою, Нахимов успешно применял во всех своих следующих битвах.
«Украшением летописи Русского флота» стала победа Нахимова в Синопском сражении. Потери турок были колоссальными: все корабли эскадры уничтожены, разбито почти 500 орудий, погибло свыше 4000 турецких моряков и пехотинцев, вице-адмирал Осман-паша взят в плен. Минуя третью степень, Нахимов получил за эту победу Георгия второй степени. Но, как он сам позже рассуждал, это была «Пиррова победа». Победа над турками у Синопа стала поводом для вступления в войну Англии и Франции.
Осенью 1854 года началась героическая оборона Севастополя. После гибели Корнилова Нахимов был назначен командиром Севастопольского порта и временным военным губернатором города. Как и его предшественник, он ежедневно лично объезжал бастионы, руководил отражением вражеских штурмов, личным примером вдохновлял своих подчиненных, говоря, что Севастополь он не оставит.
Смерть настигла Нахимова на том же месте, что и Корнилова, на Малаховом кургане. Историки утверждают, что во время его похорон на вражеских кораблях были спущены флаги, а в сторону Севастополя не раздалось ни единого выстрела.
#новгородика
Одна из самых мистических фигур русской литературы 19 века, основатель «натуральной школы», мастер образного искусства - Николай Васильевич Яновский. Именно такое имя Гоголь носил при рождении, в 1820 году по ходатайству отца он был признан дворянином, и за ним была закреплена фамилия Гоголь-Яновский, которую позже он сам сократил.
Склонность к мистицизму Николай унаследовал от родителей, они были людьми суеверными и впечатлительными. Отец утверждал, что женился по подсказке Божьей матери, которая явилась к нему во сне и указала на его будущую невесту. В тот же день Василий Яновский побывал в гостях у знакомых и узнал в годовалой девочке свою суженую, спустя 13 лет он сделал ей предложение.
Во время учебы в Нежинской гимназии Николай считался среди сверстников человеком загадочным, что, по его собственным словам, очень льстило ему. Еще гимназистом он восхищался творчеством Пушкина – «Евгения Онегина» знал наизусть. По окончании гимназии Гоголь приехал в Петербург, и первым делом направился к дому своего кумира. Встреча не состоялась: поэт отдыхал после дня, проведенного, по словам слуги, «за игрой в картишки». Идеальный образ гения, созданный юношеским воображением, был разбит.
Жизнь в столичном городе оказалась для Николая Васильевича неожиданно дорогой. Он пытался устроиться актером – не взяли, работал на самой низшей чиновничьей должности в департаменте уделов. На собственные средства он напечатал под псевдонимом В.Алов написанную еще в гимназии поэму «Ганц Кюхельгартен». Но критики назвали ее излишне наивной и лишенной композиции, тогда Гоголь выкупил весь тираж и сжег его.
В литературный круг Гоголя ввел Антон Дельвиг, на творческих вечерах он познакомил его со всеми видными писателями того времени. Впоследствии Пушкин стал близким другом Гоголя. Считается, что именно он подарил писателю сюжет «Ревизора» и образы персонажей «Мёртвых душ», а рассказанная Пушкиным легенда о том, как новгородский владыка Иоанн в Иерусалим на черте летал, легла в основу истории о кузнеце Вакуле.
В 1836 году Гоголь решил на время уехать в Европу, он жил в Германии, Австрии, Чехии и Италии, где работал над первым томом «Мертвых душ». После выхода знаменитой книги читательский мир разделился на сторонников и противников произведения. Вокруг книги разгорелись горячие споры. Нападки критиков усилили душевный кризис писателя. Приезжая к матери, он останавливался во флигеле, где работал над вторым томом «Мертвых душ» и откуда практически не выходил. В начале 1852 года душевное состояние ухудшилось, Гоголь отказался от пищи и медицинской помощи, во время очередного приступа он сжег почти все рукописи, в том числе и второй том «Мертвых душ».
Его не стало в 42 года. Вокруг жизни и смерти Гоголя ходит множество легенд и выдумок, в его произведениях есть много пророчеств. Из письма Жуковскому: «Знаю, что мое имя после смерти будет счастливее меня, и потомки … произнесут примирение моей тени».
#новгородика
Склонность к мистицизму Николай унаследовал от родителей, они были людьми суеверными и впечатлительными. Отец утверждал, что женился по подсказке Божьей матери, которая явилась к нему во сне и указала на его будущую невесту. В тот же день Василий Яновский побывал в гостях у знакомых и узнал в годовалой девочке свою суженую, спустя 13 лет он сделал ей предложение.
Во время учебы в Нежинской гимназии Николай считался среди сверстников человеком загадочным, что, по его собственным словам, очень льстило ему. Еще гимназистом он восхищался творчеством Пушкина – «Евгения Онегина» знал наизусть. По окончании гимназии Гоголь приехал в Петербург, и первым делом направился к дому своего кумира. Встреча не состоялась: поэт отдыхал после дня, проведенного, по словам слуги, «за игрой в картишки». Идеальный образ гения, созданный юношеским воображением, был разбит.
Жизнь в столичном городе оказалась для Николая Васильевича неожиданно дорогой. Он пытался устроиться актером – не взяли, работал на самой низшей чиновничьей должности в департаменте уделов. На собственные средства он напечатал под псевдонимом В.Алов написанную еще в гимназии поэму «Ганц Кюхельгартен». Но критики назвали ее излишне наивной и лишенной композиции, тогда Гоголь выкупил весь тираж и сжег его.
В литературный круг Гоголя ввел Антон Дельвиг, на творческих вечерах он познакомил его со всеми видными писателями того времени. Впоследствии Пушкин стал близким другом Гоголя. Считается, что именно он подарил писателю сюжет «Ревизора» и образы персонажей «Мёртвых душ», а рассказанная Пушкиным легенда о том, как новгородский владыка Иоанн в Иерусалим на черте летал, легла в основу истории о кузнеце Вакуле.
В 1836 году Гоголь решил на время уехать в Европу, он жил в Германии, Австрии, Чехии и Италии, где работал над первым томом «Мертвых душ». После выхода знаменитой книги читательский мир разделился на сторонников и противников произведения. Вокруг книги разгорелись горячие споры. Нападки критиков усилили душевный кризис писателя. Приезжая к матери, он останавливался во флигеле, где работал над вторым томом «Мертвых душ» и откуда практически не выходил. В начале 1852 года душевное состояние ухудшилось, Гоголь отказался от пищи и медицинской помощи, во время очередного приступа он сжег почти все рукописи, в том числе и второй том «Мертвых душ».
Его не стало в 42 года. Вокруг жизни и смерти Гоголя ходит множество легенд и выдумок, в его произведениях есть много пророчеств. Из письма Жуковскому: «Знаю, что мое имя после смерти будет счастливее меня, и потомки … произнесут примирение моей тени».
#новгородика
Первоначально скульптор Микешин предложил не размещать его на памятнике «Тысячелетие России» в угоду либеральной общественности. Но правящий государь возмущенно спросил: «А батюшка где?» После чего фигура императора Николая I была установлена на горельефе «Государственные люди».
Николая Павловича не готовили к трону, себя он видел на военном поприще в генеральском чине. Когда Александр I назначил его наследником престола, Николай написал: «разверзается под ногами пропасть, в которую непреодолимая сила ввергает…, не давая отступить или воротиться».
На коронацию Николая I в 1826 году была приглашена новгородская делегация. Вернувшись из Москвы, городской глава писал, что делегация «удостоилась получать изустный государя отзыв, что его величество новгородцев любит, и любить будет».
В этом же году император прибыл в Новгород. Вместе с супругой они высадились на Торговой стороне и тут же отправились в Софийский собор, чтобы приложиться к мощам новгородских угодников. На следующий день государь принимал представителей города разных сословий, на встрече он отметил, что в ближайшее время в Новгороде появятся новые казарменные корпуса, в городе будет больше военных, что повлечет за собой развитие промышленности и торговли.
Следующий визит императора состоялся в 1831 году и связан был с подавлением бунта военных поселян в Старой Руссе. Император прибыл для того, чтобы лично организовать следствие по делу восставших. В общей сложности к наказанию за «холерный бунт» было привлечено более 2,5 тысяч человек.
К счастью для императора, протестные настроения до самого Новгорода не дотянулись. По возвращении в Санкт-Петербург император написал письмо новгородскому губернатору, где подчеркнул, что все сословия губернии «среди беспорядков, возникших в той же губернии со стороны военных поселян, <…> явили себя истинными россиянами, достойными сынами отечества». Кроме того, император поделился счастливой новостью о том, что после возвращения его из Новгорода «любезнейшая супруга <…> благополучно разрешилась великим князем, нареченным Николаем». Письмо это сейчас хранится в новгородском архиве.
#новгородика
Николая Павловича не готовили к трону, себя он видел на военном поприще в генеральском чине. Когда Александр I назначил его наследником престола, Николай написал: «разверзается под ногами пропасть, в которую непреодолимая сила ввергает…, не давая отступить или воротиться».
На коронацию Николая I в 1826 году была приглашена новгородская делегация. Вернувшись из Москвы, городской глава писал, что делегация «удостоилась получать изустный государя отзыв, что его величество новгородцев любит, и любить будет».
В этом же году император прибыл в Новгород. Вместе с супругой они высадились на Торговой стороне и тут же отправились в Софийский собор, чтобы приложиться к мощам новгородских угодников. На следующий день государь принимал представителей города разных сословий, на встрече он отметил, что в ближайшее время в Новгороде появятся новые казарменные корпуса, в городе будет больше военных, что повлечет за собой развитие промышленности и торговли.
Следующий визит императора состоялся в 1831 году и связан был с подавлением бунта военных поселян в Старой Руссе. Император прибыл для того, чтобы лично организовать следствие по делу восставших. В общей сложности к наказанию за «холерный бунт» было привлечено более 2,5 тысяч человек.
К счастью для императора, протестные настроения до самого Новгорода не дотянулись. По возвращении в Санкт-Петербург император написал письмо новгородскому губернатору, где подчеркнул, что все сословия губернии «среди беспорядков, возникших в той же губернии со стороны военных поселян, <…> явили себя истинными россиянами, достойными сынами отечества». Кроме того, император поделился счастливой новостью о том, что после возвращения его из Новгорода «любезнейшая супруга <…> благополучно разрешилась великим князем, нареченным Николаем». Письмо это сейчас хранится в новгородском архиве.
#новгородика
В сентябре 1862 года Великий Новгород стал фактически столицей Российской Империи. В эти дни здесь собралась вся элита российского государства: император и вся августейшая семья, члены правительства, военные, вельможи и купцы. Для доставки многочисленных гостей на железной дороге были введены дополнительные рейсы, увеличилось число почтовых карет. Несмотря на кратно взвинченную цену гостиницы и гостевые дома были заполнены до отказа. В городе готовились отметить Тысячелетие России.
Сценарий грандиозного мероприятия разрабатывался при непосредственном участии Александра II, по его словам, праздник должен был стать «новым знаком неразрывной связи всех сословий земли русской с правительством, с единой целью – счастья и благоденствия дорогого нашего Отечества». Днем кульминации празднования было выбрано 8 сентября (по старому стилю), ознаменованное Рождеством Богородицы, годовщиной Куликовской битвы и днем рождения наследника российского престола цесаревича Николая Александровича.
Император Александр II и члены Императорcкого дома прибыли в Новгород по Волхову накануне празднования. Вечером они объехали в открытом экипаже отремонтированный и заново замощенный Новгород, освещенный огнями и заполненный многочисленными гуляющими.
Утром члены императорской семьи направились на литургию в Софийский собор, после чего крестным ходом прошли в центр Кремля к монументу, накрытому серой парусиной. Александр II ехал верхом, возле памятника он спешился и преклонил колено, его примеру последовали все собравшиеся. После молитвы о благоденствии России покрывало было сдернуто, и перед собравшимся предстал сияющий на солнце бронзовый монумент высотой почти 16 метров и диаметром у постамента в 9 м. Ударил салют из 62 артиллерийских залпов, ему вторили все новгородские колокола, после начался военный парад. На обеде, последовавшем после торжественного открытия, первый тост император поднял за новгородцев.
Впоследствии Александр II не раз вспоминал праздник в Новгороде. В письме своему брату Константину он писал: «Самая церемония была великолепна и трогательна донельзя». В прессе же еще продолжительное время рассуждали на тему символизма торжества: «царь-освободитель возвратил Новгороду увезенный Иваном III вечевой колокол, даруя этим жестом свободу всему русскому царству».
#новгородика
Сценарий грандиозного мероприятия разрабатывался при непосредственном участии Александра II, по его словам, праздник должен был стать «новым знаком неразрывной связи всех сословий земли русской с правительством, с единой целью – счастья и благоденствия дорогого нашего Отечества». Днем кульминации празднования было выбрано 8 сентября (по старому стилю), ознаменованное Рождеством Богородицы, годовщиной Куликовской битвы и днем рождения наследника российского престола цесаревича Николая Александровича.
Император Александр II и члены Императорcкого дома прибыли в Новгород по Волхову накануне празднования. Вечером они объехали в открытом экипаже отремонтированный и заново замощенный Новгород, освещенный огнями и заполненный многочисленными гуляющими.
Утром члены императорской семьи направились на литургию в Софийский собор, после чего крестным ходом прошли в центр Кремля к монументу, накрытому серой парусиной. Александр II ехал верхом, возле памятника он спешился и преклонил колено, его примеру последовали все собравшиеся. После молитвы о благоденствии России покрывало было сдернуто, и перед собравшимся предстал сияющий на солнце бронзовый монумент высотой почти 16 метров и диаметром у постамента в 9 м. Ударил салют из 62 артиллерийских залпов, ему вторили все новгородские колокола, после начался военный парад. На обеде, последовавшем после торжественного открытия, первый тост император поднял за новгородцев.
Впоследствии Александр II не раз вспоминал праздник в Новгороде. В письме своему брату Константину он писал: «Самая церемония была великолепна и трогательна донельзя». В прессе же еще продолжительное время рассуждали на тему символизма торжества: «царь-освободитель возвратил Новгороду увезенный Иваном III вечевой колокол, даруя этим жестом свободу всему русскому царству».
#новгородика
Поэт, драматург, издатель, редактор двух важнейших журналов своей эпохи. Большинство из нас знает его как революционного поэта, поэта-гражданина, «печальника горя народного». Хрестоматийный образ был подпитан советской идеологией, а если обратиться к воспоминаниям его современников, многое в жизни и творчестве Николая Алексеевича Некрасова вызывает споры.
Он родился в семье помещика средней руки, но, как сам писал, «пользовался крепостным хлебом только до 16 лет». Учился будущий поэт без особого усердия, больше его занимали «кутежи и картишки». Ослушавшись отца в части выбора профессионального пути, Некрасов остался без денег и наследства.
Первые годы в Петербурге были сложными, Николай Алексеевич перебивался написанием фельетонов, заметок и объявлений. Но работа в редакции принесла полезные знакомства, которыми предприимчивый Некрасов умело воспользовался. В 1847 году вместе с другом Панаевым он стал владельцем журнала «Современник». Ожидалось, что в состав учредителей войдет и Белинский, но практичный Некрасов посчитал, что смертельно больной критик проживет недолго, а после пришлось бы возиться с выплатами наследникам. Друзья Белинского обвинили Некрасова в жульничестве, впрочем, сам Виссарион Григорьевич долго обиды не держал и в дальнейшем поддерживал Николая Алексеевича.
В связи с революцией во Франции в середине 19 века в России ужесточилась цензура. По словам Некрасова, журналы «стали скучны и пошлы до крайности», количество подписчиков «Современника» уменьшилось, журнал не окупал себя. Здесь на помощь пришла игра в карты. Поэт был крайне удачливым игроком, он проводил вечера за преферансом в Английском клубе, через его руки проходили огромные суммы, позволяющие поддерживать журнал и подкупать цензоров, а также вести роскошную жизнь, приобретая английские ружья и псов для охоты. За карточным столом Некрасов встречался и с высшими чинами, благодаря чему четко знал, куда дует политический ветер.
В 1861 году он приобрел имение Карабиха, где планировал свить свое собственное «дворянское гнездо». Сюда он приезжал, чтобы отвлечься от издательских забот, проводил время за охотой и принимал гостей. Здесь поэт написал поэму «Русские женщины» и впервые задался вопросом «Кому на Руси жить хорошо?». Спустя 6 лет под давлением общественности, что крестьянский поэт живет как барин, Николай Алексеевич принял решение продать имение своему брату, оставив себе лишь восточный флигель.
Любовь к охоте привела Некрасова на Новгородчину. Первоначально он охотился в угодьях своего друга Панаева, а позже приобрел для любимого занятия небольшое имение близ станции Чудово в деревне Чудовская Лука. Во время охоты с крестьянами поэт знакомился с новгородским диалектом, который умело вплетал в свои произведения. Летом 1874 года здесь был написан знаменитый «чудовский цикл» стихотворений.
Некрасова неоднократно обвиняли в конъюктурщине, в паразитировании на трендах времени. Друзья назвали его двуликим, а недруги – двуличным. При этом он одинаково хорошо в разные периоды уживался с либералами и нигилистами, революционными демократами и разночинцами.
После смерти Некрасова его друг Панаев писал: «Деньги, выигранные Некрасовым у людей, которым ничего не стоило проиграть, были им употребляемы уже гораздо лучше, чем деньги, выигранные другими. На деньги Некрасова много поддерживалось неимущих людей, много развилось талантов, много бедняков сделалось людьми».
#новгородика
Он родился в семье помещика средней руки, но, как сам писал, «пользовался крепостным хлебом только до 16 лет». Учился будущий поэт без особого усердия, больше его занимали «кутежи и картишки». Ослушавшись отца в части выбора профессионального пути, Некрасов остался без денег и наследства.
Первые годы в Петербурге были сложными, Николай Алексеевич перебивался написанием фельетонов, заметок и объявлений. Но работа в редакции принесла полезные знакомства, которыми предприимчивый Некрасов умело воспользовался. В 1847 году вместе с другом Панаевым он стал владельцем журнала «Современник». Ожидалось, что в состав учредителей войдет и Белинский, но практичный Некрасов посчитал, что смертельно больной критик проживет недолго, а после пришлось бы возиться с выплатами наследникам. Друзья Белинского обвинили Некрасова в жульничестве, впрочем, сам Виссарион Григорьевич долго обиды не держал и в дальнейшем поддерживал Николая Алексеевича.
В связи с революцией во Франции в середине 19 века в России ужесточилась цензура. По словам Некрасова, журналы «стали скучны и пошлы до крайности», количество подписчиков «Современника» уменьшилось, журнал не окупал себя. Здесь на помощь пришла игра в карты. Поэт был крайне удачливым игроком, он проводил вечера за преферансом в Английском клубе, через его руки проходили огромные суммы, позволяющие поддерживать журнал и подкупать цензоров, а также вести роскошную жизнь, приобретая английские ружья и псов для охоты. За карточным столом Некрасов встречался и с высшими чинами, благодаря чему четко знал, куда дует политический ветер.
В 1861 году он приобрел имение Карабиха, где планировал свить свое собственное «дворянское гнездо». Сюда он приезжал, чтобы отвлечься от издательских забот, проводил время за охотой и принимал гостей. Здесь поэт написал поэму «Русские женщины» и впервые задался вопросом «Кому на Руси жить хорошо?». Спустя 6 лет под давлением общественности, что крестьянский поэт живет как барин, Николай Алексеевич принял решение продать имение своему брату, оставив себе лишь восточный флигель.
Любовь к охоте привела Некрасова на Новгородчину. Первоначально он охотился в угодьях своего друга Панаева, а позже приобрел для любимого занятия небольшое имение близ станции Чудово в деревне Чудовская Лука. Во время охоты с крестьянами поэт знакомился с новгородским диалектом, который умело вплетал в свои произведения. Летом 1874 года здесь был написан знаменитый «чудовский цикл» стихотворений.
Некрасова неоднократно обвиняли в конъюктурщине, в паразитировании на трендах времени. Друзья назвали его двуликим, а недруги – двуличным. При этом он одинаково хорошо в разные периоды уживался с либералами и нигилистами, революционными демократами и разночинцами.
После смерти Некрасова его друг Панаев писал: «Деньги, выигранные Некрасовым у людей, которым ничего не стоило проиграть, были им употребляемы уже гораздо лучше, чем деньги, выигранные другими. На деньги Некрасова много поддерживалось неимущих людей, много развилось талантов, много бедняков сделалось людьми».
#новгородика
«Кто я такой? Уложусь в четыре слова по убыванию значимости. Солдат, коннозаводчик, поэт и переводчик!». Так писал о себе Афанасий Афанасьевич Фет.
Появление на свет будущего поэта связано с запутанными семейными обстоятельствами, оказавшими влияние на всю его дальнейшую жизнь. Его мать Шарлотта Фет была немкой, она обвенчалась с русским помещиком Афанасием Шеншиным по лютеранскому обычаю и переехала в Россию. До 14 лет Афанасий Афанасьевич жил обычной жизнью юного русского дворянина и носил фамилию Шеншин, пока в Орловской духовной консистории не прошла ревизия… Именно она выявила, что православное венчание родителей состоялось только спустя 2 года после его рождения. Следовательно, сын не может считаться дворянином. В одно мгновенье Афанасий Афанасьевич потерял фамилию, титул и право наследования, теперь по бумагам он считался сыном первого мужа своей матери. Целью его жизни стало восстановление утраченного.
Закончив университет, Фет поступает на военную службу, поскольку только там можно было заслужить дворянский титул. Для того чтобы попасть в элитный полк нужны были деньги и связи, у Афанасия их не было. Как разночинец в 1845 году он стал унтер-офицером кирасирского полка, базирующегося в Херсонесской губернии. Офицером он стал уже через год службы, но за это время Николай I подписал указ, согласно которому потомственное дворянство можно было получить, только начиная с майора.
В 1853 году Фет был прикомандирован к лейб-гвардии Уланскому его императорского высочества великого князя Михаила Павловича полку, располагавшемуся в Новгородской губернии в Муравьёвских казармах. Служба в гвардейском полку была связана с большими расходами, на первых порах небогатому офицеру пришлось обходиться «тремя булками и тремя кринками молока в день». Вместе с тем, к службе Фет относился добросовестно, любил кавалерийское дело, усердно занимался выездкой. После успешного выступления на Высочайшем смотре в Михайловском манеже столицы в январе 1854 года он был переведен в гвардию в чине поручика. Близость к столице давала возможность Фету выезжать туда чаще, он сблизился с редакцией журнала «Современник», активно печатался, занимался переводами. Материальное положение поэта поправилось, но вот дворянский титул вновь ускользнул от него - по новому закону теперь нужно было дослужиться до звания полковника. В 1856 году из-за обострившихся болезней Фет уволился с военной службы в чине штабс-ротмистра.
В начале 60-х настроения в редакции «Современника» стали более революционными, и публикуемые произведения должны были им соответствовать. Фет же так и не стал поэтом-гражданином, оставшись приверженцем чистого искусства. «Хороший поэт, но пишет пустяки», - написал о нем Чернышевский.
В 1860 году Фет на время оставил поэзию, купил на средства приданого жены имение Степановка в Орловской губернии и занялся хозяйством. За несколько лет полунищую деревню он превратил в процветающее хозяйство: построил конный завод, развёл скот и выращивал зерно.
Потомственное дворянство и фамилия Шеншин личным распоряжением императора Александра II были возвращены Афанасию Афанасьевичу только в 1873 году, спустя 39 лет! Фамилию Фет он оставил в качестве творческого псевдонима. Острый на язык Тургенев прокомментировал это так: «Как Фет вы имели имя, как Шеншин вы имеете только фамилию».
#новгородика
Появление на свет будущего поэта связано с запутанными семейными обстоятельствами, оказавшими влияние на всю его дальнейшую жизнь. Его мать Шарлотта Фет была немкой, она обвенчалась с русским помещиком Афанасием Шеншиным по лютеранскому обычаю и переехала в Россию. До 14 лет Афанасий Афанасьевич жил обычной жизнью юного русского дворянина и носил фамилию Шеншин, пока в Орловской духовной консистории не прошла ревизия… Именно она выявила, что православное венчание родителей состоялось только спустя 2 года после его рождения. Следовательно, сын не может считаться дворянином. В одно мгновенье Афанасий Афанасьевич потерял фамилию, титул и право наследования, теперь по бумагам он считался сыном первого мужа своей матери. Целью его жизни стало восстановление утраченного.
Закончив университет, Фет поступает на военную службу, поскольку только там можно было заслужить дворянский титул. Для того чтобы попасть в элитный полк нужны были деньги и связи, у Афанасия их не было. Как разночинец в 1845 году он стал унтер-офицером кирасирского полка, базирующегося в Херсонесской губернии. Офицером он стал уже через год службы, но за это время Николай I подписал указ, согласно которому потомственное дворянство можно было получить, только начиная с майора.
В 1853 году Фет был прикомандирован к лейб-гвардии Уланскому его императорского высочества великого князя Михаила Павловича полку, располагавшемуся в Новгородской губернии в Муравьёвских казармах. Служба в гвардейском полку была связана с большими расходами, на первых порах небогатому офицеру пришлось обходиться «тремя булками и тремя кринками молока в день». Вместе с тем, к службе Фет относился добросовестно, любил кавалерийское дело, усердно занимался выездкой. После успешного выступления на Высочайшем смотре в Михайловском манеже столицы в январе 1854 года он был переведен в гвардию в чине поручика. Близость к столице давала возможность Фету выезжать туда чаще, он сблизился с редакцией журнала «Современник», активно печатался, занимался переводами. Материальное положение поэта поправилось, но вот дворянский титул вновь ускользнул от него - по новому закону теперь нужно было дослужиться до звания полковника. В 1856 году из-за обострившихся болезней Фет уволился с военной службы в чине штабс-ротмистра.
В начале 60-х настроения в редакции «Современника» стали более революционными, и публикуемые произведения должны были им соответствовать. Фет же так и не стал поэтом-гражданином, оставшись приверженцем чистого искусства. «Хороший поэт, но пишет пустяки», - написал о нем Чернышевский.
В 1860 году Фет на время оставил поэзию, купил на средства приданого жены имение Степановка в Орловской губернии и занялся хозяйством. За несколько лет полунищую деревню он превратил в процветающее хозяйство: построил конный завод, развёл скот и выращивал зерно.
Потомственное дворянство и фамилия Шеншин личным распоряжением императора Александра II были возвращены Афанасию Афанасьевичу только в 1873 году, спустя 39 лет! Фамилию Фет он оставил в качестве творческого псевдонима. Острый на язык Тургенев прокомментировал это так: «Как Фет вы имели имя, как Шеншин вы имеете только фамилию».
#новгородика
Он зачитывался произведениями Державина, Пушкина, Карамзина, Жуковского и Шиллера. Его строгий отец многое запрещал детям, отдушиной для сына были книги. С самых ранних лет Фёдор Михайлович Достоевский мечтал стать писателем.
По настоянию отца Фёдор вместе со старшим братом получил техническое образование, что совсем не соответствовало его внутреннему устройству. Через год после окончания Инженерного училища он бросил всё, чтобы написать собственное литературное произведение. Через знакомого Фёдор Михайлович передал рукопись романа «Бедные люди» Николаю Некрасову для публикации в «Петербургском сборнике». Произведение произвело фурор – Достоевский купался в комплиментах литераторов и критиков: «Новый Гоголь явился!» Литературный мир с нетерпением ждал следующих произведений. Одни за другими появлялись новые повести и рассказы, но они уже не производили ожидаемого впечатления. Некрасов с Тургеневым даже написали сатирическую эпиграмму: «Витязь горестной фигуры, Достоевский, милый пыщ, На носу литературы Рдеешь ты, как новый прыщ».
В 1847 году Достоевский увлекся социалистическими идеями и примкнул к кружку Михаила Петрашевского, где рассуждали о свободе печати, судебной и крестьянской реформе. В 1849 году за ниспровержение государственного устройства Федор Михайлович вместе с еще 20-ью петрашевцами был приговорен к расстрелу. Он уже стоял на эшафоте, когда казнь была заменена каторгой. По словам писателя, выжить в суровых условиях сибирского острога ему помогло Евангелие, подаренное женой декабриста Фонвизина на перегоне в Тобольске.
Спустя 10 лет Достоевский возвратился в Петербург и в русскую литературу, вышли в свет «Записки из мертвого дома», «Униженные и оскорбленные», «Записки из подполья». Во время первой поездки в Европу Фёдор Михайлович пристрастился к рулетке, проигрывал всё, что у него было. Долги копились, а после смерти брата он переписал на себя и его долги.
Чтобы поправить материальное положение Федор Михайлович согласился на кабальные условия издателя Стелловского по выпуску трехтомного собрания сочинений. К осени 1866 года был почти готов роман «Преступление и наказание», но по условиям контракта Достоевский должен был представить еще один роман до конца месяца, и если бы он не успел сдать его в срок, Стелловский был волен следующие 9 лет выпускать произведения Достоевского без оплаты. Благодаря стенографистке Анне Сниткиной, которая впоследствии стала его женой, Федор Михайлович написал роман «Игрок» за 26 дней.
Всю жизнь писатель прожил практически в нищете. Свою первую и единственную недвижимость – дом в Старой Руссе – он купил в 55 лет. Семья прожила здесь 8 летних сезонов. В доме на набережной реки Перерытица были написаны «Бесы» и «Подросток», Пушкинская речь и статьи для «Дневника писателя». Старая Русса стала прототипом Скотопригоньевска, а ее жители - героев романа «Братья Карамазовы». Лето 1880 года, проведенное в «своем гнезде», как называл свой дом Федор Михайлович, стало для него последним.
#новгородика
По настоянию отца Фёдор вместе со старшим братом получил техническое образование, что совсем не соответствовало его внутреннему устройству. Через год после окончания Инженерного училища он бросил всё, чтобы написать собственное литературное произведение. Через знакомого Фёдор Михайлович передал рукопись романа «Бедные люди» Николаю Некрасову для публикации в «Петербургском сборнике». Произведение произвело фурор – Достоевский купался в комплиментах литераторов и критиков: «Новый Гоголь явился!» Литературный мир с нетерпением ждал следующих произведений. Одни за другими появлялись новые повести и рассказы, но они уже не производили ожидаемого впечатления. Некрасов с Тургеневым даже написали сатирическую эпиграмму: «Витязь горестной фигуры, Достоевский, милый пыщ, На носу литературы Рдеешь ты, как новый прыщ».
В 1847 году Достоевский увлекся социалистическими идеями и примкнул к кружку Михаила Петрашевского, где рассуждали о свободе печати, судебной и крестьянской реформе. В 1849 году за ниспровержение государственного устройства Федор Михайлович вместе с еще 20-ью петрашевцами был приговорен к расстрелу. Он уже стоял на эшафоте, когда казнь была заменена каторгой. По словам писателя, выжить в суровых условиях сибирского острога ему помогло Евангелие, подаренное женой декабриста Фонвизина на перегоне в Тобольске.
Спустя 10 лет Достоевский возвратился в Петербург и в русскую литературу, вышли в свет «Записки из мертвого дома», «Униженные и оскорбленные», «Записки из подполья». Во время первой поездки в Европу Фёдор Михайлович пристрастился к рулетке, проигрывал всё, что у него было. Долги копились, а после смерти брата он переписал на себя и его долги.
Чтобы поправить материальное положение Федор Михайлович согласился на кабальные условия издателя Стелловского по выпуску трехтомного собрания сочинений. К осени 1866 года был почти готов роман «Преступление и наказание», но по условиям контракта Достоевский должен был представить еще один роман до конца месяца, и если бы он не успел сдать его в срок, Стелловский был волен следующие 9 лет выпускать произведения Достоевского без оплаты. Благодаря стенографистке Анне Сниткиной, которая впоследствии стала его женой, Федор Михайлович написал роман «Игрок» за 26 дней.
Всю жизнь писатель прожил практически в нищете. Свою первую и единственную недвижимость – дом в Старой Руссе – он купил в 55 лет. Семья прожила здесь 8 летних сезонов. В доме на набережной реки Перерытица были написаны «Бесы» и «Подросток», Пушкинская речь и статьи для «Дневника писателя». Старая Русса стала прототипом Скотопригоньевска, а ее жители - героев романа «Братья Карамазовы». Лето 1880 года, проведенное в «своем гнезде», как называл свой дом Федор Михайлович, стало для него последним.
#новгородика
Антрополог, биолог, путешественник, первооткрыватель. За свою относительно недолгую жизнь «Человек с луны» внес значительный вклад во множество наук. Он доказал, что низших и высших рас не существует, и особенности народов связаны не с происхождением, а с природной и социальной средой.
Николай Миклухо-Маклай родился в Новгородской губернии. Ему было 10 лет, когда умер отец. Материальное положение семьи было тяжелым, но мать приложила все усилия, чтобы дети получили достойное образование. Правда у Николая учеба не задалась еще с гимназии, а из университета, куда он был зачислен вольнослушателем, его исключили, лишив права поступления в другие российские вузы.
По совету одного из своих домашних учителей Николай Николаевич отправился в Германию. Он поступил в Йенский университет, где увлекся анатомией, зоологией и другими естественно-научными предметами. Проходя практику в больнице при университете, он познакомился с тяжело больной девушкой, перед смертью она завещала Николаю свой череп. Из «подарка» Миклухо-Маклай смастерил лампу, которая сопровождала его во всех экспедициях.
В 1869 году Миклухо-Маклай вернулся в Россию и представил Императорскому географическому обществу проект тихоокеанской экспедиции, его интересовал «заповедник первобытности» и его нетронутые цивилизацией обитатели. Проект был утвержден, правда с очень скромным бюджетом. Собрать необходимую сумму помогла мать Николая, вложив собственные средства. В 1870 году на корвете «Витязь» Миклухо-Маклай отплыл из Кронштадта, а в сентябре следующего года ступил на берег Новой Гвинеи.
Николай Николаевич прожил в племени папуасов-людоедов без связи с внешним миром 15 месяцев. После он дважды возвращался в Новую Гвинею и даже выдвинул проект развития территории, предусматривающий сохранение местного самоуправления под российским протекторатом. Но проект не был осуществлен, и к 1885 году Новая Гвинея была разделена между Германией и Великобританией.
Следующие экспедиции Миклухо-Маклая велись в Северо-Западной Меланезии, Западной Микронезии, Австралии и ряде других районов Юго-Восточной Азии. В Австралии он встретил свою будущую жену - дочку губернатора Нового Южного Уэльса Маргарет Робертсон-Кларк. Разрешение на брак с протестанткой исследователь получил лично от императора Александра III.
В 1887 году путешественник вместе с семьей вернулся в Россию, но семья прожила в Санкт-Петербурге всего год. В возрасте 41-го года Миклухо-Маклая не стало. Вдова ученого согласно его повелению сожгла часть дневников, а оставшиеся рукописи передала в Российское географическое общество. Свой череп исследователь завещал Музею антропологии императорской Академии наук.
Миклухо-Маклай старался все свои исследования проводить максимально деликатно, не вмешиваясь в порядки и уклад жизни изучаемых им людей. В то же время он привнес в язык папуасов русские слова и серьезно повлиял на их мифологию – даже спустя полтора столетия в племенах рассказывают о «человеке с Луны».
#новгородика
Николай Миклухо-Маклай родился в Новгородской губернии. Ему было 10 лет, когда умер отец. Материальное положение семьи было тяжелым, но мать приложила все усилия, чтобы дети получили достойное образование. Правда у Николая учеба не задалась еще с гимназии, а из университета, куда он был зачислен вольнослушателем, его исключили, лишив права поступления в другие российские вузы.
По совету одного из своих домашних учителей Николай Николаевич отправился в Германию. Он поступил в Йенский университет, где увлекся анатомией, зоологией и другими естественно-научными предметами. Проходя практику в больнице при университете, он познакомился с тяжело больной девушкой, перед смертью она завещала Николаю свой череп. Из «подарка» Миклухо-Маклай смастерил лампу, которая сопровождала его во всех экспедициях.
В 1869 году Миклухо-Маклай вернулся в Россию и представил Императорскому географическому обществу проект тихоокеанской экспедиции, его интересовал «заповедник первобытности» и его нетронутые цивилизацией обитатели. Проект был утвержден, правда с очень скромным бюджетом. Собрать необходимую сумму помогла мать Николая, вложив собственные средства. В 1870 году на корвете «Витязь» Миклухо-Маклай отплыл из Кронштадта, а в сентябре следующего года ступил на берег Новой Гвинеи.
Николай Николаевич прожил в племени папуасов-людоедов без связи с внешним миром 15 месяцев. После он дважды возвращался в Новую Гвинею и даже выдвинул проект развития территории, предусматривающий сохранение местного самоуправления под российским протекторатом. Но проект не был осуществлен, и к 1885 году Новая Гвинея была разделена между Германией и Великобританией.
Следующие экспедиции Миклухо-Маклая велись в Северо-Западной Меланезии, Западной Микронезии, Австралии и ряде других районов Юго-Восточной Азии. В Австралии он встретил свою будущую жену - дочку губернатора Нового Южного Уэльса Маргарет Робертсон-Кларк. Разрешение на брак с протестанткой исследователь получил лично от императора Александра III.
В 1887 году путешественник вместе с семьей вернулся в Россию, но семья прожила в Санкт-Петербурге всего год. В возрасте 41-го года Миклухо-Маклая не стало. Вдова ученого согласно его повелению сожгла часть дневников, а оставшиеся рукописи передала в Российское географическое общество. Свой череп исследователь завещал Музею антропологии императорской Академии наук.
Миклухо-Маклай старался все свои исследования проводить максимально деликатно, не вмешиваясь в порядки и уклад жизни изучаемых им людей. В то же время он привнес в язык папуасов русские слова и серьезно повлиял на их мифологию – даже спустя полтора столетия в племенах рассказывают о «человеке с Луны».
#новгородика
