Добрый день, дорогие любители флота. Вы читаете зеркало фб-страницы https://www.facebook.com/rusnavalreview/

Тут мы будем говорить обо всем, что нас беспокоит. Об истории флота, военно-морской теории, практике, и перспективах развития ВМС стран мира, разумеется, в первую очередь через призму интересов и потребностей ВМФ России.

Ну и просто вешать красивые картинки с корабликами, конечно же.
Инжой энд стэй тюнд.

И да, авики - нужны. Пока что.

​​Для затравки и тестирования - поделюсь одной из самых любимых военно-морских фотографий.

В кадре - лейтенант резерва ВМС США Рональд Гифт, командир эскадрильи VT-28, расслабляется в помещении для инструктажа лётного персонала на борту лёгкого авианосца "Монтерей" поздним вечером 20 июня 1944 г. Позади - "прыжок в никуда", атака американской палубной авиации на корабли японского флота во второй день сражения в Филиппинском море. Атака выполнялась на предельной и запредельной дальности - из 239 ушедших к цели самолётов на воду, из-за расхода топлива, вынужденно сели 80.

По преданию, Гифт, командир ударной группы авианосцев TG58.2 ("Банкер Хилл", "Кэбот", "Монтерей"), увидев танкеры японской группы снабжения, шедшей позади авианосных групп Соединённого флота, выдал в эфир следующее: "To hell with mercant fleet, let's go get the fighting navy!" (перевод, наверное, не требуется). Это было непростое решение - удар, напомним, был на пределе дальности, дальнейший поиск целей грозил перерасходом топлива. Гифт решился.

Самолёты его ударной группы смогли найти "Авангардное соединение" Куриты и нанесли повреждения авианосцу "Тиёда" и линкору "Харуна". Фотография хороша тем, что над головой Гифта мы видим короткую и ёмкую надпись, сделанную во время предполётного инструктажа. А в лице Гифта мы видим офицера, который проявил инициативу, и даже героизм, следуя приказу - в кино почему-то любят, чтобы было наоборот.
Источник фото - Википедия.

⬆️⬆️⬆️Занятно, что при флотофобе (с) Никите Сергеевиче Хрущеве ВМФ и судостроение были гораздо адекватнее в части модернизации старых проектов, родив, в частности, такие удачные варианты, как 56-ПЛО, 56-А, 57-А, позволившие радикально поднять характеристики и фактически вывести в новое поколение устаревшие еще в период постройки ЭМ проектов 56 и 57-бис, причем большими группами кораблей.

Затем наступила эпоха, когда под новый комплекс стабильно рисовали новый проект, родив то самое наследство С.Г. Горшкова, до сих пор доживающее век то в строю, то в отстое. Модернизация надводных кораблей в этот период велась куда менее системно и в основном кусочно-заплаточным методом, так что вместо внедрения пакета усовершенствований мы получали разные элементы этого пакета на разных корпусах, как правило, не шедшие дальше.

Вновь обратились к вопросу при вообще как только не обзываемом Михаиле Сергеевиче Горбачеве, когда стало ясно что лафа с валом новых проектов каждую пятилетку кончилась, но начавшиеся было внедряться решения были порезаны возникшей в 1991 более серьезной проблемой стратегического характера.

... Так и живем. КДПВ - БПК проекта 1134Б "Керчь" и "Азов", оба получившие по пол-куска модернизации без дальнейшего развития. С видом на эти самые полкуски.

Если Хрущев прослыл простым флотофобом, то царский доцусимский Морвед снискал много титулов. Косность - в традиционном перечне грехов. Откуда это пошло, понять не очень просто. На деле, большинство новинок науки и техники в российском флоте конца девятнадцатого века внедряли быстро - от французов, конечно, отставали, но британцев зачастую опережали (у тех же отнюдь не "косность", а "почтенный консерватизм"). Шли, в общем, в ногу с будильником.

Иногда же делали действительно смелые эксперименты, благодаря которым попадали в историю мирового кораблестроения. На фото - не просто симпатичный кораблик, довольно много и вполне успешно повоевавший. На фото - первый в мире броненосец/линейный корабль с нефтяным отоплением котлов, "Ростислав".

Фото: tsushima.su

"Авики нужны", сказали мы в самом начале. И пообещали немного теории. И, коль скоро сегодня 5 января, самое время дать ссылку на прелестную статью по теории морской авиации вообще и авианосцев - в частности.

Автор статьи - профессор Роберт Рубель, капитан 1 ранга американского флота в отставке, бывший палубный пилот, участвовавший в разных империалистических делах, самым интересным из которых был кризис 1973 г. в Средиземном море. Впрочем, важнее то, что до недавнего времени профессор заведовал кафедрой (или факультетом?) теории военно-морского искусства в американском военно-морском колледже. Его теории - а он активно публикуется - есть не просто досужая игра ума, а, в известном смысле, доктринальная установка современного американского флота.

Статья интересная, всю её пересказывать не будем. Опубликована в 2014 г. - относительно давно, но авианосная теория и практика движется не быстрее тектонических плит, так что сказанное вполне актуально. Отметим один ключевой момент относительно авианосцев.

Рубель предлагает рассуждать о перспективах авианосцев (а его кругозор достаточно широк для того, чтобы в оных перспективах сомневаться), отталкиваясь от набора ролей, которые авианосцы играли на протяжении своей истории. Таковых профессор насчитывает шесть. А именно:

1. "Глаза флота". На заре карьеры главной задачей палубной авиации был поиск вражеского флота и - корректировка огня линейных кораблей.

2. "Морская кавалерия". Эта роль предполагает нанесение разовых ударов по объектам на территории противника по схеме "бей-беги".

3. "Капитальный корабль". Рубель придерживается классического взгляда, в соответствии с которым авианосцы заменили линейные корабли в роли кораблей капитальных во время Второй мировой.

4. "Ядерная платформа". В описании этой роли Рубель вполне откровенно говорит о том, что попытка превратить авианосец в носитель ядерной бомбы была ответом американского флота на угрозу со стороны главного противника - американских ВВС. Идея о том, что авианосец должен быть главной ядерной силой если не страны, то флота, прожила недолго - но роль эту имеет смысл упомянуть хотя бы потому, что архитектура американских суперавианосцев определялась именно ею.

5. "Плавучий аэродром". Привычная нам роль "орудия империалистического разбоя", т.е. базы для ударов авиации по береговым целям. Рубель отмечает, что в этой роли - в отличие от перечисленных выше - авианосец впервые не должен был действовать по схеме "бей-беги" (заметим в скобках, что капитальный корабль, действующий по такой схеме - это странно, но теория Рубеля такова).

6. "Геополитическая ладья". Рубель отмечает, что большие, дорогие, сложные авианосцы прекрасно подходят для морской дипломатии во всех её проявлениях, и в негативных (устрашение), и в позитивных (поддержка).

Сама по себе идея использования исторического прецедента не революционная, тем не менее, следует отметить попытку чётко структурировать роли авианосцев, отказавшись от общих заявлений типа "опыт Второй мировой показал", или от разбора частных примеров типа "при атаке на Пёрл-Харбор." Подобное структурирование может быть весьма продуктивным - так, выделение самой первое роли позволяет сгенерировать совершенно неожиданные идеи относительно возможного будущего авианесущих кораблей. Или порассуждать о том, насколько мог быть полезен "авианосец разведки и целеуказания" в ВМФ СССР.

Список, на наш взгляд, не вполне полон. Рубель сознательно отказывается от упоминания эскортных авианосцев - соответствующие пояснения он сделал в более ранней статье. Однако, он в любом случае "завязан" американским опытом. Британские флотские авианосцы выполняли важную функцию - сопровождение конвоев - во время Второй мировой. И эта функция, в частности, является одной из возможных опций сегодня и для индийских, и для китайских авианосцев. Иными словами, и приведённый выше список, и статья по ссылке ниже - не бронзовая истина, а повод для продуктивных размышлений и споров. На новогодних каникулах - самое то.

https://digital-commons.usnwc.edu/nwc-review/vol67/iss3/6/

​​Краткая теория каронимики.

Решение руководства отечественного флота почтить память режиссёра Эйзенштейна вызвало новый приступ споров о каронимике. В таких ситуациях надо давать спорящим острые теоретические кинжалы, чтобы вместо вялых потасовок можно было затеять прекрасную сетевую поножовщину.

Обычно споры крутятся вокруг "традиций" и "систем", между тем, стоит обратить внимание на функцию, полезную нагрузку имени корабля. Таковых функций можно выделить четыре, в зависимости от целевой аудитории. Перечислим:

1. Если целевой аудиторией является личный состав флота, то имя корабля следует подбирать с учётом влияния, которое оно окажет на формирование служебной культуры, этоса - флота в целом, и экипажа конкретного корабля в частности.

2. Если целевой аудиторией является высшее политическое руководство страны, а каронимика становится орудием "ведомственной борьбы" за счастье флота, то имя корабля должно ласкать взор начальника и разжигать в его душе флотофильские страсти.

3. Если целевой аудиторией являются граждане страны, то название корабля должно способствовать продвижению ценностей, которые в настоящий момент продвигает высшее политическое руководство - в таком случае, заметим, решается и задача по п.2, причём более изящно.

4. Наконец, целевой аудиторией могут быть иностранцы - политики и граждане. Флот является одним из орудий дипломатии. Выбор имени для кораблей строящихся, равно как и выбор кораблей, которым предстоит совершить "дружественный визит" в тот или иной порт, являются очень важным элементом "мягкой силы" - газетчики обязательно вкратце пояснят читателям, в честь кого или чего назван новый российский авианосец, и, таким образом, забросят в иностранный мозг частичку нашей истории или географии.

Как всегда в таких случаях, перечисленные выше пункты друг другу не противоречат и не исключают полностью - однако, необходимо расставлять приоритеты. Безупречные по п.1 названия могут быть неоднозначными в случае с п.4 - например, визит линейного крейсера "Муравьёв-Амурский" в Шанхай может вызвать некоторое недоумение принимающей стороны. Кроме того, и выбор названий по каждому пункту зависит от конкретных ценностей. Название "Адмирал Рожественский" кажется абсурдным, но если одной из ключевых ценностей флотской культуры является верность долгу, упорство и патриотизм (а ведь является, да?) - такое название может оказаться уместным, и в испанском флоте крейсер "Адмирал Сервера", натурально, был.

Саму каронимику можно разделить на "сильную" и "слабую". Название "Адмирал Колчак" содержит в себе на два порядка больше сигналов, чем "Байкал". Выбор в пользу "слабой" каронимики может быть осторожным решением, позволяющим избежать конфузов - но при этом будут утрачены потенциальные выгоды от использования каронимики в качестве инструмента мягкой силы.

Возвращаясь к спорам, подытожим: как и во всех общественных дискуссиях, в дискуссии о каронимике предметом спора следует делать не средства, т.е. саму систему наименований кораблей, а цели - которые мы попытались выше перечислить. Тогда и только тогда дискуссия обретёт высший общественный смысл.

На КДПВ - крейсер "Профинтерн". Советская каронимика 20-х была каронимикой "сильной", в приведённых выше терминах. После Кронштадтского мятежа флотскому руководству пришлось доказывать благонадёжность организации, и налаживать на флоте партийную работу. Яростная, политически грамотная каронимика стала одним из инструментов этой работы.

Комментируя рассуждение ув. коллеги Фролова по вопросу возможного наращивания численности додредноутных линейных кораблей русского императорского флота путем отказа от 305 мм артиллерии главного калибра в пользу 254 отметим, что главную проблему эта замена не решает.

Главная проблема состояла, собственно, в том же, что и сейчас – недооценка потребностей флота как таковых, выражавшаяся в неритмичном финансировании заказов, и плохая проектная дисциплина, проявлявшаяся в регулярных срывах сроков сдачи чертежей, их изменениям уже в ходе строительства, таких же срывах сроков сдачи комплектующих, поставках не той номенклатуры изделий, невыдерживании их массогабаритных характеристик, и тд, и тп, и др, что вполне знакомо по истории большей части проектов кораблей отечественной постройки в эпоху от начала периода "брони и пара" в 1850-60-х, и по сей день.

Замена 305-мм артиллерии ГК на 254 мм могла бы устранить лишь одну часть проблемы, упростив и удешевив производство главного калибра, но не решила бы всего остального, без чего принципиально изменить ситуацию со скоростью ввода в строй броненосцев не получилось бы, в итоге мы бы имели плюс-минус то же количество кораблей, но с более слабым оружием.

Решать эту проблему требовалось комплексно, от планирования строительства флота на уровне императора и МГШ до исполнительской дисциплины на всех предприятиях кооперации. Если бы она была решена, скажем, на этапе строительства кораблей программы 1881 года, то вполне вероятно, что по итогам программ 1895 и 1898 года мы бы получили не 10 а 15-18 кораблей. Без всяких фокусов с заменой артиллерии главного калибра, отметим. Но само по себе такое решение требовало принципиально иной системы управления промышленностью, вряд ли доступной на том конкретном уровне развития российской экономики и военно-промышленной политики.

https://www.facebook.com/andrei.frolov.73/posts/10160665461277166