Дни минувшего

Часть 21.

Командир, в полной снаряге, отдал приказ выходить на улицу. Вышли, построились возле БТРа.

— Попрыгали. Жалобы, замечания, предложения? Нету? Ну и отлично! Выдвигаемся на северо-западный угол территории, там пролом, пост. Пароль сегодня в ночь — «семнадцать», вечером сообщат по связи дневной. Бук, рация, батареи?
— Все норм, рация окей, три батареи, командир.
— Я пока впереди, потом Потап в головном. Погнали, парни!

Растянувшись в цепочку, шли по развороченной техникой и взрывами колее. Немного радовал морозец, который сковал грязь: жить стало немного проще. Вдоль зданий все было забито максимально прижавшейся техникой, возле костров ютились солдаты, пытаясь подвинуться поближе к огню. Танкисты спали на решетке моторного отсека 80-ки, укрывшись брезентом.

Я шел в ядре группы вслед за Буком, позади меня Тихий, в тыловом — Артист и Портос. Портос нёс ещё мою сумку от броника, в которой лежали четыре снаряжённых ленты по 200. Лентами я разжился вечером в сгоревшей бэхе, стоявшей недалеко от источника воды.

Через некоторое время мы приблизились к проему в кирпичном заборе.

— СТОЙ! ШЕСТЬ!
— Одиннадцать!
— Проходи!

Из темноты появился морпех с автоматом наизготовку: «Разведка? Вас там ждёт такой, как этот, как его? О! Робокоп!»

Ожидавший нас и вправду отдаленно напоминал данного персонажа: в шлеме с штурмовым забралом, сером плитнике и серой форме. Вооружен он был АКСУ.
Пока наш группник и проводник разговаривали, я осмотрелся. Мы оказались на улице, выходящей на большой проспект. Правее виднелось, как я понял, здание института — оно было самым высоким. На самом проспекте стояли пятиэтажные дома.

Выдвинулись. Потап с ФСК-шником впереди, командир вернулся в ядро, к Грому и Буку. Повернув направо, вдоль противоположной стороны улицы пошли к институту. Добрались до пересечения с проспектом, который упирался в президентский дворец, остановились.

— Так, улицу пересекаем только перебежками. Прострел прямой, очень опасно, снайпера балуются, — заговорил «Робокоп». Достал из-под плитника рацию уоки-токи. — Капкан, ответь!
— На приеме.
— Посмотри в окошко, дам тебе горошка.
— Принял, ждём. Прикроем. Работаем.

Робокоп повернулся к группнику, тот кивнул ему: мол, слышал.

«Потап! Первый, страхуешь потом. Гром. Бук. Медный. Тихий, Портос и Артист, я замыкаю».

Первым рванул на двадцатипятиметровочку Робокоп, залёг в обломках здания, махнул нам. За ним, полупригнувшись, с низкого старта ушел Потап. Добежал, залёг. Гром, забрав у Портоса мою сумку с БК, побежал третьим. После того, как добежал Бук, я, продышавшись, рванул на полусогнутых. Надо было сделать пять толчковых, дальше уже меня нёс разогнанный вес, по инерции. Добежав, перепрыгнул кучу и рухнул в обломки, тяжело дыша. Тут же стал переворачиваться и оглядываться в поисках позиции.

«Нормально всё, сиди, тут не видно нас уже. — ФСК-шник похлопал меня по плечу. — Все перейдут — пойдем дальше».

Я откинулся на спину и огляделся. Восьмиэтажное здание было сильно повреждено. Один угол был отколот снизу и до седьмого этажа, внизу лежала груда обломков до третьего. Обнажились стены коридоров и аудиторий, топорщились арматурой разорванные перекрытия…

Проспект пересекли без происшествий все. По куче обломков за проводником зашли в здание на уровне второго этажа и по коридору пошли к лестнице. Вслед за Робокопом, мы стали спускаться в темный провал лестничного марша.

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 22.

Спустились в подвал, где нас встретил ещё один Робокоп, только пятнистый и с новинкой — винтовкой СВДУ. Мы из такой стреляли, но в силу специфики в работе не использовали. При чахлом свете коптилок было видно, что за дверью начинается длинное помещение. Дальше по подвалу, в одном из отсеков, был оперативный штаб спецназа контрразведчиков: там горела лампочка шахтерского фонаря, на столе лежала карта, трое у стола что-то негромко обсуждали, а связист в углу монотонно и безрезультатно вызывал «Кордон». Остальные расположились на полу вдоль стен.

Наш проводник отвлёк говорящих, доложил. Старший обратился к нам:

— Добрались нормально? Молодцы, хорошо время подгадали. Светлее станет — зайти без вариантов. К делу. Ваша задача — выявлять и уничтожать огневые точки, снайперов. Через пару часов батальон морпехов будет штурмовать дома за сквером, там открытки метров пятьсот. Этот рывок надо будет им прикрыть, чтобы добежать смогли. Закрепятся — мы отсюда поддержим. Они без техники, жгут их коробочки сразу, даже половину проехать не успевают. Да вы сами увидите сверху. В соседнем здании слева — наши, библиотека это, вчера днём отбили. Справа три девятиэтажки — там хер пойми кто, но пока тихо. Рядом, возле них, от нас метров сто, ещё пятиэтажка под железной крышей — вот оттуда, с чердака, бляди по нам работают. И по библиотеке. Ну и напротив нас за сквером пять домов в ряд — оттуда чуть не с каждого окна хуячат. И снайпера, и пулеметы, и граники. ПТУРами даже бывает. По фронту из-за угла техника выезжает — ебошат прямой наводкой с танчика. До президентского — километр двести дистанция. Но вы это... туда не стреляйте. Там эти пидоры пацанов наших на окна повесили, сука. Я понимаю, они мертвые уже, но все равно это какой-то сюр. Пиздец, в общем... Короче, парни, мы здесь, на первых трёх этажах. Связь, БК, координация. Вы — наверх по торцевой лестнице. Там ПТУР две позиции и обезбашенный пушкарь, не брякните его часом, контуженный он. Все, работаем, парни, успеха!

В это время здание содрогнулась с грохотом, с потолка посыпались песок и пыль. Лупили с танка, как нам и обещали…

Как и на Обувнушке, окна были заложены до седьмого этажа, что делало подъем более-менее безопасным. На седьмом и на девятом, в глубине коридоров, были оборудованы позиции ПТУР, которые обслуживали срочники-мотострелки. Встретили мы и орущего и непрерывно дергающего головой и плечом старлея- пушкаря Саню. Он при штурме потерял весь свой расчет, орудие и связь с командованием и считал себя «в свободном плавании». Целью плавания было «мочить ебучих чехов всеми доступными средствами, главное — побольше». Пушкарь стрелковое не признавал, воевал шайтан-трубой, и на трёх верхних этажах возле каждого окна стояло по букету РПГ-шных выстрелов.

Обосновались мы на техэтаже. Командир и связь заняли глухую комнату без окон, я с помощью Тихого притащил стол с девятого, и мы оборудовали позицию напротив торцевого узкого окна чердака. Сектор обстрела градусов семьдесят, работа вниз метров со ста двадцати из-за перепада высоты. Проспект, сквер, дома напротив и президентский — все, как на ладони.

Подошёл Портос:
— Медный! Ты чтоб сегодня весь БК отстрелял, я твою сумку больше не потащу!
— Тебе полезно. Похудеешь, подкачаешься!
— Да что вы знаете о пользе? Мне, может, полезно было бы соточку сейчас хряпнуть и шашлыком закусить, а не таскаться по развалинам.

Наш разговор прервала чиркнувшая о потолок и ушедшая рикошетом в глубь коридора пуля.

— О, блять. Это уже одноглазый, стопудово. Темно же ещё. Он что, наобум лупит? Снайпер работает, у окон осторожнее!!! — в конце своей речи Портос повысил голос в расчете, что услышат все.

Подошли группник с Громом.

— Не засекли, откуда?
— Нет, командир. Пуля в окно снизу пришла по траектории. Скорее всего, из домов напротив.
— Аккуратно, ещё раз напомню. Против нас сброду всякого там есть, не исключены спецы профильные. Аккуратненько вскрываем и давим.

Я позже пойду к фэйсам схожу, уточню ещё по штурму морпехов. Картина ясна? Все, работаем, парни!

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 23.

По улице медленно крался рассвет. Солнца не было видно из-за тумана и низкой облачности, просто небо становилось более светло-серым и стали проступать очертания улиц и зданий. Приникнув на позиции к пулемёту, я не отрываясь наблюдал за обстановкой на проспекте. Ноги ощутимо замёрзли от бездействия, поэтому я потихоньку переминался с правой на левую, чтобы хоть немного разогнать кровь и согреться. Морозец под утро придавил, по ощущениям, под двадцаточку и щипал кожу на лице под аккомпанемент выдыхаемого пара.

Тихий толкнул меня в плечо:

— Медный, ты чего приплясываешь?
— Да ноги околели, пытаюсь согреться.
— Давай, подменю тебя, по зданию полазишь, согреешься? Только далеко не уходи.
— Да, давай, хорошая идея.

Тихий приник к прицелу ВСС, облокотившись на стол. Я решил спуститься на пару этажей, рассудив, что хождение по лестнице должно меня быстро согреть. Пригибаясь у торцевых окон ниже уровня подоконника, миновал пустой восьмой этаж. На следующем расположились ПТУРщики. Пацаны-срочники моего призыва с Ленинградской области поделились со мной куревом, мы отошли вглубь здания и задымили под разговор.

— Давно вы здесь уже?
— С пятого января, неделю почти. На больничке стоим, здесь по суткам работаем. Вчера пацанов танчиком чехи на шестом этаже заебашили. От Саньки не осталось ничего почти, второму номеру ноги оторвало... Гранатометчик этот, старлей, сжёг его к вечеру ближе, весь день в засаде на танк сидел. Так у них ещё есть, сука. Выскочит из-за угла, один выстрел — и валит сразу. Три ракеты впустую ухлопали, попасть не можем. Быстро все делают, падлы. Там, перед президентским, окопы у них, укрепления — вот по ним работаем да по пятиэтажкам. Они по нам. Снайперы заебали, реально охоту за нами ведут. Потолок видал? Как чиркаш, на коробке, только щёлк , щёлк.. привыкли уже... Вы-то по снайперам спецы, нам сказали. Поможете?
— Так мы как раз по этому делу сюда и припёрлись. Сам-то откуда?
— С Благовещенска, Дальний Восток.
— Нуу, практически земеля, мы с Сибири!

Мы крепко пожали руки и я двинул дальше по зданию. Когда-то здесь кипела жизнь: по коридорам и аудиториям живыми потоками текли студенты и студентки, преподаватели... Обитель знаний... Эта воображаемая картинка словно на секунду выкинула меня из реальности, в которой всё вокруг было разворочено, разбито, а полы были засыпаны книгами вперемешку с обломками мебели и стеклянным крошевом.

По мере того, как светлело на улице, в разных местах города разгорались ожесточенные стрелковые бои. Немного размявшись и относительно согревшись, я двинулся обратно на позицию. На лестнице повстречал командира, спускавшегося к фэйсам.

— Осмотрелся, Медный? Ну, чего видел интересного?
— Да я с ПТУРщиками общался, снайпер их щемит. Да морковку пытаются время от времени закинуть. Там есть одно место, на лестничном марше, ниже на пол-этажа от их позиции. Там дыра от попадания, не очень большая, но понаблюдать в нее можно.
— Хорошо, я гляну сейчас, молодец! Давай, двигай наверх к Тихому, смени его, пусть спустится к пробоине, понаблюдает в оптику.

Сменив Тихого, я продолжил наблюдение на позиции. Движений у противника не наблюдалось. Через улицу слева от нас бойцы у торцевого входа библиотеки грузили раненых на бэху-техничку, тяжёлых в десант, остальные лезли на броню. Механ скидывал с борта ящики с БК. И в этот момент я отчётливо услышал хлопок и увидел трассу газов от гранаты РПГ, которая, вылетев из-под крыши справа стоящей пятиэтажки, ударила в борт эвакуационной брони. Вспышка, взрыв, огромный факел пламени…

Было очевидно, что не выжил никто. От увиденного хотелось орать. Долго, яростно, протяжно...

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 24.

По лестнице забежал контуженый старлей и, глядя на меня, почти проорал:
— Видел, откуда!? Откуда, блядь, они ебашат, видел?!?!
— Видел реверсуху от морковки. Судя по всему, с крыши пятиэтажки, которая впереди и правее, я сам дом не вижу.
— Сука, я с левой стороны в засидке на девятом был. Увидел только, как парней пожгли — и сюда бегом! Блять! С того торца, где они сидят, пидоры, у меня мертвая зона. Я правее всю крышу сложил уже. А тут с фронта, блять, их не ковырнуть, сразу пулю словишь...

Он как-то весь поник вдруг. Плечи опустились, голова постоянно дергалась.

— Ты чо, старлей?
— Чо «чо»? — передразнил он меня. — Пацанов жгут они, пидоры, с фланга постоянно, техники видел, сколько возле угла горелой? Они как только по проспекту выскакивают — максимум пятьдесят метров, дальше никто не уехал. Надо убирать их оттуда, но, блять, как?!? Надо дом забирать, а никто не чешется, сука... Чокаешь-то, с Урала, что ли?
— Да не, дальше маленько. Сибирь- матушка.
— А я питерский, родился в Ленинграде.

Снизу поднялись группник и Портос, старлей ушел в свою засаду. Командир ушел в свой закуток, а Портос протянул мне сигарету. Закурили. С удивлением разглядывая Мальборо, я спросил:

— Ты по графику их куришь, что ли? Все уже давно Приму всаживают.
— Да там, когда в спешке похватали, что успели, я по карманам да в броник рассыпухи ещё нагреб. Вот, пару пачек нашел вчера. Ты лучше скажи мне, друг мой, сколько врагов уже убил и во сколько планируешь совершить свой подвиг, а, Медный? — и заржал, затряссшись всем телом.
— Бля, не смешно, тут пацанов пизданули только что, раненных сожгли. Вон, смотри, броня догорает. А долбят оттуда, где у нас мертвая зона — снизу и справа. Дом там, с чердака. Так что не подъебывай, не до смеха.
— Слушай, надо командиру сказать, а то там морпехи накопились внизу. Мы там общались с комбатом, готовятся через парк штурмануть.
— Скажи, надо забирать пятиэтажку сначала, а то они с тыла будут, а это полный финиш, бля...

Портос скрылся в проёме и уже через пару минут вышел со словами: «Медный, иди к группнику, зовёт, я подменю тебя».

Я зашёл в отсек. Командир расспросил меня о засаде боевиков, встал, сказал мне идти за ним и бросил Грому: «Сейчас вернусь, надо вниз. Смотри тут, аккуратнее, — и, повернувшись уже ко мне, — Медный, бери ствол свой, пошли».

Я забрал со стола пулемёт, мы вышли. Хотел взять РД, но командир отрицательно покачал головой: «Налегке».

Уже втроём, с Портосом, начали спуск. Дошли до пробоины, где наблюдал Тихий. Группник отправил его наверх. На шестом зашли в аудиторию по правому флангу, потом в следующую.

— Во! Медный, слушай. Давай здесь падай, морпехи пойдут в накат, я им сейчас про эту пятиэтажку расскажу. А ты смотри: вдруг что, огня дашь, задача ясна?
— Так точно, предельно!

Ушли. Я подтянул к окну стеллаж, так, чтобы большая часть проема была скрыта, оставив себе неплохой сектор обстрела, подвинул валявшийся тут же стул и, улыбнувшись, подумал, что расположился с комфортом.

По словам старлея-артиллериста, в доме справа с фланга было тихо, все движения он убедительно пресекал с помощью своей шайтан-трубы. Дом напротив и правда напоминал руины из Бейрутской кинохроники. В любом случае, справа меня надёжно прикрывала бетонная стена института.

Через некоторое время внизу кто-то задвигался. Из пролома снизу нашего здания морпехи змейкой устремились по развалинам к наблюдаемому дому. Преодолели половину дистанции — тихо. Продвинулись ещё, поднакопились у трансформатора, пошли дальше. Тихо. Я прилип к прикладу, глаза одновременно пытались объять каждый метр дома по трём подъездам.

Дошли. Было видно, как, подсев под стену, ребята коротко посовещались и побежали, пригнувшись, вдоль дома в крайний подъезд. В это время по маршруту двинулась ещё одна группа штурмовиков.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 25. Институт.

Первая группа морпехов, блестя касками, скрылась в подъезде. В это время вторая группа тоже подтянулась под стену. Парней я видел в окнах — как они, прикрывая друг друга, движутся наверх. Вторая группа из пяти бойцов пошла налево, к первому подъезду. Трое остались: видимо, командир и связист.

Я утратил визуальный контроль за второй группой и стал смотреть на развороченную наполовину крышу. Завёрнутые листы железа, сломанные и обугленные стропила на фоне низкого серого неба. Старлей славно покуражился, просто месиво.

Наконец я увидел движение на чердаке. Наши выбирались из люка подъезда, видно было небольшой кусок. Я контроллил левее, куда мог. Середина крыши представляла собой баррикаду — дикий залом железа и дерева.

«Аккуратнее, братцы, потихоньку», — шептал я себе успокоительно, — «все хорошо, я прикрою, вы только на какую- нибудь поганку чеховскую не напоритесь, их там всего трое, ну, четверо, вы их чик — красиво и дальше пойдём…»

Сквозь проёмы я видел, как морпехи потихоньку приближаются к середине крыши. Не спеша, не шумя, перелезая кучи обломков.

Взрыв! Граната. И следом яростная перестрелка. И все это, судя по звукам, в первом подъезде. На крыше тоже услышали и, резким броском забравшись на завал, начали вести огонь в направлении чехов. Через двадцать секунд все стихло.

Я продолжал наблюдать. Штурмовики сверху спустились вне зоны видимости, а когда вышли к командиру, я оценил обстановку. У морпехов трое тяжёлых или 200, один хромает, одному бинтуют голову. С чехами все понятно: на пути в райские кущи к гуриям.

Внизу потянулись с носилками к пятиэтажке, следом группа тащила АГС и БК к нему. Решили создать точку поддержки. Вообще очень рискованно, дом на первой линии от чехов. В тыл побежали с носилками — так и есть: двое триста, один двести, несут на одеяле. Двое лёгких.

Захрустели стекла в начале коридора. Я резко перекинул ствол, направив на дверь.

— Эй, Медный, это я, Потап. Туши свет.
— Заходи — не бойся, выходи — не плачь, — не остался в долгу и я, рассмеявшись в ответ.
— Снимайся, брат. Погнали наверх, морпехи сейчас в накат пойдут, будем по огневым точкам работать в пятиэтажках справа, и слева — по гостинице «Кавказ». Тихий уже вроде брякнул одного, когда чердак зачищали.

Мы начали подъем по лестнице, и в это время раздался громкий взрыв. Все здание содрогнулась. Коридоры мгновенно заполнились пылью, в ушах звон, на зубах хруст. Идём наощупь в этой пелене, держась за перила.

— Блять, как по-серьезному прилетело. Я думал, посыпется весь институт, так шатнуло. И не видно нихера.
— С танчика, стопудово. Он ПТУРа сложить пытается. Нам можно не сосать, — Потап опять заржал.

Наверху нас встретили Портос и радостно приплясывающий старлей-артиллерист.

— Сжёг я его, сжёг, пидарюгу! Двое суток пас и сжёг всё-таки!!! Он выехал, пока наводился — я его срисовал. Выстрелили одновременно. Он не успел съебать. Горит, как свечкаааа!!!!
— Бля, старлей, ну ты красавчик! Поздравления! Айда в разведку к нам, раз в засаде по красоте сидишь?
— Яяя? Да чтоб я с такой пукалкой бегал??? — он пальцем за мушку приподнял висящий на Портосе АКС. — Не позорьте меня, я вас искренне умоляю. Я — Артиллерист!!!

Старлей гордо покинул нас. Портос ввел в курс. Командир, Бук, Артист и Тихий перебрались в пятиэтажку. Здесь Гром за старшего, и нас трое. Как штурм начнется — наблюдаем и давим сопротивление. Гром с оптикой, у Потапа бинокль, будут целеуказание выдавать.

«Может, пожрем наскоряк?» — спросил у нас Потап. Мы с Портосом отказались, аппетита не было. Потап вскрыл вынутую из РД банку тушёнки и начал ожесточенно перемалывать челюстями тушняк, предварительно выкинув застывший жир на пол.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 26.

Снова раздался взрыв, здание тряхнуло, но ощутимо слабее. Опять поднялась пыль.

— Сссука, ну чё за уроды, пожрать спокойно не дадут, — вставая с карточек и зафутболивая банку в угол комнаты, недовольствовал Потап. — Нету перчика, а мы вам песочка, ням-ням, тьфу! ПТУРом козлины балуются, с танчика страшнее было. Да, Портос?
— Да я, бля, думал — все, кирдык, завалит, как Степанакерт. Куда ломиться, верхотура. Качнуло здорово. Медный, давай смени меня, разомну ноги, замёрз. Эх, чаю бы, кипяточку, про сто грамм ваще не мечтаю..

Я занял свою позицию, подтянул поближе короб на 200 и приготовился. Время прошло, должны уже и начинать, вроде.

***

О том, что штурм начался, мы поняли по разом возросшей стрелкотне. Потап быстро занял позицию чуть сзади и левее меня, достал из футляра бинокль, который затрофеил в частнике возле больнички.

— Готов, Медный? Давай мы их пощекочем сейчас. Смотри: дома три, по пять этажей. По порядку даю — дом, этаж, окно. Ферштеен?
— Работаем.

В прорезь прицела разглядывал дома, практически везде мелькали огоньки выстрелов.

— Потап, я готов. Могу сплошняком херачить, они отовсюду лупят!
— Погоди, брат, погоди, я кое-что пожирнее нашел. Второй дом, этаж третий, окно большое, зелёная херня в пол-окна висит. Видишь?
— Вижу.
— Из-за тряпки этой с мухи наваливают, и пулемет там. Давай, Медный!

Я выцелил окно, вложился поудобнее и начал работать короткими. О том, что попадаю именно в то окно, свидетельствовали фосфорные огоньки БЗТ-шек, впивающиеся в соседний кирпич.

— Молодец, Медный, красавчик!! — не отрываясь от окуляров, комментировал Потап. — Подтверждаю поражение, там из-за тряпки этой упал пластом один. Теперь давай на два окна ниже и пять вправо. Там двое. Левого ты не возьмёшь, правый — твой сто процентов. Ща я скажу, он с пулеметом вылезет. Видать, перезаряд.
— Я навелся. Готов.
— Ждём. О, есть движение, пошли сошки. Работай!

Пулемет уже привычно подарил мне часть своей энергии, которую ощущаешь до самых пяток. Две коротких, одна длинная. Звон в ушах от грохота, звон гильз по полу, резкий дымок сгоревшего пороха...

— Готов! Подтверждаю! Медный, видишь? Картинка меняется.

И действительно, к этому моменту огневая поддержка наших атакующих достигла своего пика. Чехи в ответ стрелять стали меньше. По мере приближения морпехов им приходилось высовываться, многие не засунулись обратно. Все обращённые к фронту фасады кипели кирпичным крошевом, вспышками разрывов, внизу на грязном снегу вперёд планомерно перебежками передвигались наши.

Разнесенный вдребезги сквер с постройками облегчал продвижение морпехов, но приходилось им несладко. Потап, зачехлив бинокль и взяв свой автомат, последовал моему примеру и тоже стал стрелять просто по вспышкам ответного огня.

— Потап, я пустой! На перезарядку.
— Понял, принял!

Закинув пустую ленту в сумарь, я уложил ещё 200 БЗТ-шек в короб и, поставив на стол, начал перезаряжать ствол.

— Я тоже пустой, все магазины расстрелял. Попал в кого, не попал — хер пойми, метров четыреста тут...

Продолжаю работать на вспышки короткими. Припалил окно, откуда очень уж усердно стреляли мухами, и решил отрабатывать его покучней. Позади меня Потап, сидя на ящике, снаряжал магазины. В какой-то момент сквозь стрельбу я почувствовал лёгкий хлопок по плечу. Оборачиваюсь — Гром и вездесущий Портос.

— Медный, гаси шарманку. Чапай думать будет, — оскалился Портос.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 27.

Гром, прислонив СВД к стене, присел рядом на корточки. Брови сошлись на переносице, смотрел исподлобья, сигарета дымила в грязных пальцах.

— Ну, всё. Добежали, закрепились, — тихо хриплым голосом заговорил Гром. — Поработали хорошо, наши из дома выходят. Пока можно пожрать и покурить. Может, как-то кипятку сварганим? Вода есть?
— Сейчас придумаем. Чего хмурый такой?
— У морпехов потери — пиздец. Кто такую ебалу придумал, дома в лоб штурмовать? Его бы самого туда... Ладно, ночью — ещё туда-сюда, а так — это просто мясорубка. В Сталинграде, наверное, так же было. — Гром докурил, со злостью плюнул на пол. — Ну так что с кипятком, где жечь будем?
— Надо на 8-й, там продувон, а тут околеем от дыма, окошечко маленькое.

Я решил двинуть на поиски подходящей посудины для костерка, чтобы кипятнуть воду. Пригнувшись, миновал площадку девятого этажа и уже практически на выходе на 8-й этаж все-таки поймал его. Ну или он меня. Передо мной, как в замедленном кадре, расцвел огромный огненный цветок, клубясь и распухая. Я почувствовал, как мои ноги отделяются от пола, низ и верх поменялись местами. Удар, темнота...

Пришел я в себя от того, что кто-то настойчиво дёргал меня за лямку броника. В глазах постепенно восстанавливалась резкость, в голове звенело. Тихо. Что-то теплое грело шею слева. Сссука, кровь. По ходу, из уха. Почему так тихо? Почему группник трясет меня и что-то говорит, но я не слышу?

Меня подняли после взрыва парни, шедшие наверх. Потом мне всё, конечно, рассказали в деталях, но пока я просто потерял слух. Абсолютно. Совсем. На трое суток. Я даже не смогу описать это «ничего» в ушах, это не с чем сравнить. В остальном — жив, цел, орёл. Но, бля, какой кошмар разведчику оглохнуть!!! В голове ворох мыслей: насколько серьёзно, лечат ли? Если да, отправят в тыл (да ну нахер, я не поеду!!)? И вообще, а дальше-то как, бля? Я теперь в группе балласт и обуза. А вот кому глухого нахрен пулемётчика — налетай! Свежесостряпанный, сука!

О том, что происходило далее, рассказывать смысла нет. Командир вывел меня из активной работы, и остаток этого дня я провел в глухом углу техэтажа, снаряжая свои ленты и магазины парням, чтобы было, чем занять трясущиеся руки. Голова дико болела, зрение в полутьме реагировало с опозданием, во рту горечь и сухость. Группник общался со мной записками, так что я был в курсе происходящего. Остальные же в группе пытались поговорить знаками, я пытался читать по губам, но дико тупил, поэтому все ржали, в том числе и я.

Выводили меня из института уже по темноте, как теленка: за лямку в паре с Громом. Ствол и РД отобрали, так что в бронике и в каске это был лёгкий бег. Так же, рывком, ушли через проспект и вернулись к больничке.

Двое суток я отирался в «нашем» подвале. Парни уходили и возвращались. Все, живые. Я следил за костром, готовил жрачку, щипал курей, добытых нашими рэксами. Грешен, каюсь, бахнул полкружки чистой спиртяги, которой щедро поделились соседи мотострелки. После чего на полусогнутых пропер до своих нар и спал сутки.

Наутро, ещё не открывая глаз, услышал неясный шум и приглушённые голоса. Подумал — снится. Открыв глаза и сопоставив звуки с увиденным, громко и радостно заорал, а услышав свой голос — заорал ещё громче! Я слышу!

Портос, отложив разобранный автомат, вытер руки тряпкой, привстал, внимательно на меня посмотрел и спросил:
— Медный, чего ты? Кошмар приснился?
— Да ну нахер, какой кошмар? Слух вернулся! Хреново, но слышу!
— Тогда расскажи-ка мне, мил человек, кто же это нас всю ночь французскими ароматами окутывал и храпел, как танк? Где успел-то? Когда, бля? Глухой он, сука, смотри на него! А может, лекарство-то помогло? А, Медный?
— Не знаю, что помогло, но я выспался на год вперёд и слышу, это прям здорово! С вами пойду сегодня в ночь!
— Как командир решит, но мы тебя поздравляем, брат! Тут это, вчера новости херовые дошли. Пацаны наши погибли все, кто на Новый год в ночь ушёл... Возле ж/д вокзала. Мы ещё не освободили район, но инфа прошла от майкопцев.... Такие дела, брат... Считай, помянул вчера.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 28.

—… Тут это, вчера новости херовые дошли. Пацаны наши погибли все, кто на Новый год в ночь ушёл... Возле ж/д вокзала. Мы ещё не освободили район, но инфа прошла от майкопцев.... Такие дела, брат... Считай, помянул вчера…

В глазах предательски защипало, внутри как-то сперло дыхание от такого известия.

— Это точно? Может, выжил кто? Не, ну плутают сейчас, может, по городу? А вдруг раненые где отлеживаются? Всяко же тут может случится, я вот уже в чудеса верить начинаю.
— Медный, да не мельтеши ты. Вот пока кто-то глухой и бухой спал тут вчера, мы ситуацию обсудили и это все тоже. Искать будем до талого, федералы уже в двух кварталах от вокзала контроль установили. Майкопцев разъебали жёстко на Новый год, весь маршрут колонны через город техникой сгоревшей забит. Пойдем наверх, чаю хлебнем, да всем про «чудо» расскажем… Да, Медный?

Мы поднялись наверх к выходу, где у нашего очага на ступеньках и ящиках сидели парни, греясь у огня.

— О, Медный, будешь шоколадку? — Артист, широко улыбаясь, тянул руку для приветствия.
— Харэ дразнить его, братва, он опять все слышит, — раскатисто заржал Портос.
— Ох, вот это нихера себе! Я думал, вы меня подбадриваете, а вы, блять, животы с меня надрывали? Все, пиздец, кровная месть и смертельная обида! Как же я рад вас всех слышать, парни!

Пообщались, попили чаю, мне пересказали, как меня нашли оглушённого, сказали «фартожопый, шо пиздец, а теперь ещё и слышишь». Толкались у костерка в тамбуре, ждали командира из оперативного штаба — они с ответственным ушли за ночной задачей.

— Медный, ты если с нами в ночь собрался, иди готовься к выходу, — Гром присел на ступеньку рядом со мной и закурил сигарету.
— Да у меня все на фоксе, только обрядиться. Я тут от безделья глухого и почистил, и помазал, и все перетряхнул в РД.
— Сгуху сожрал, поди?
— Нее, оставил на дне, под патронами. В М-ке со спиртом ушатаю, как и обещал, командир.

Вернулись наши офицеры, все потянулись в подвал. Группник развернул на нарах карту.

— Вот, где это? А, вот, нашел. Обстановка такая: сегодня нам делают коридор, идём за Сунжу, технику дадут. На броне прём сюда, здесь прощаемся, смотрим, что надо, и обратно на своих двоих. Выходим на вот этот перекресток, там блок-пост «вованов». Их предупредили, они нас с пяти до семи ждать будут. Задача ясна?
— Так точно! Командир, — Гром придержал группника за рукав, — Медный оклемался, слышит вроде, мы тут проверяли всяко. С нами рвется, возьмём?

Группник внимательно посмотрел на меня.
— Сам как? Готов?
— Да, готов, конечно! Собираться?
— Добро! Собирайся.

Командир пошел к лестнице, не доходя, остановился и вполоборота сказал:
— Парни! За Сунжей наших нет... — и вышел.
— Оппачки! Отэтонихуя себе! Неужели в разведку пойдем? Аж не верится, — озадаченно выдал Потап.
— Ну это чтоб не разучился, стопудово, а то все тебе «трататата», — расхохотался в ответ Портос.

Я, весь внутренне ликуя от того, что меня взяли на выход, поднялся наверх. Группник вышел, и только Соболь, стоящий на фишке, был у огня. Мы закурили, Соболь налил мне кружку обжигающего чая. Потихоньку разговаривали.

— Слышь, Медный, бэтэр этот заебал. Он связной, они постоянно в нем шкуру трут, ну, и греются. Весь выхлоп нам в тамбур. Я им уже по броне стучал… Мёрзнут, говорят, и хер чё объяснишь.
— Парни говорят, нас, вроде, поменять должны сегодня-завтра, забей ты на него. Скоро свалим с больнички этой проклятой.

Нашу беседу прервал миномётный огонь противника. Чехи насыпали по территории наобум и не очень плотно, но стоящему метрах в двадцати КамАЗу не повезло и он медленно разгорался. Звук прилетов и дробь осколков стали уже настолько привычными, что мы пригибались, только когда разрывы были уже совсем недалеко, а на звуки почти не обращали внимания. Да и в целом гул войны стал вполне привычным фоном.

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 29.

За бытовыми хлопотами под канонаду разрывов пролетел этот день. Бук и Артист, сходив в частник, вернулись с полным сидором всяких круп, консервов и домашних заготовок. Решили варить супец во вкладыше от термоса, и там уже что-то аппетитно булькало и благоухало ароматами. Мы с Потапом, притащив воду, синхронно потянули носами, а Потап, взяв поварешку, начал шерудить в котле.

— Эээ, ара, палцы убэри, да? Отрублю нахуй! — вскинулся на Потапа Бук.
— А мясо-то где? — Потап недоуменно пожал плечами.
— Тебе не положено! — отрезал Артист.
— Да как так-то?
— А так! Сварим — позовём всех. Нехер грязные грабли над котлом трясти! Мяса ему, разбежался. Ты это мясо поймал? Вот то-то же, отвали!
— Эх! Медный, идём отсюда. Две жадины собрались, ловить нечего.

Мы спустились в подвал. Потап по примеру Портоса и остальных завалился спать, а мне сон не шёл. В голове крутились кадры из памяти с начала командировки. Прошел всего месяц, а казалось, эта командировка длится уже вечность. Мы свыклись с окружающим нас хаосом и потеряли страх...

Попытался представить, что сейчас делают родные, друзья в далёкой Сибири, но бросил это занятие, недоумевая. Я практически разучился мыслить гражданскими категориями, мир разделился надвое. Один — этот, здесь и сейчас, грязь и кровь, порох и смерть... Другой — нереальный и сказочный, где везде светятся окна и фонари, люди спокойно живут, занимаются работой и бытом, растят детей. Этот мир казался экспонатом под стеклянным куполом, хрупким и беззащитным, прекрасным и недосягаемым...

Меня накрыло осознанием, почему я здесь. Потому что нужно делать эту работу, может, даже ценой жизни... Если не мы — то никто, бля… Вспомнил наших парней, которых теперь считают погибшими. Ведь не зря же они... Всему есть цена, но здесь слишком дорого что-то... Ладно, ещё повоюем, самое главное — слух почти восстановился.

С началом сумерек мы поднялись на улицу, навьюченные, ждали броню. Морозец слегка спал, ему на смену пришла отвратительная всепроникающая влажность. Она липкими пальцами лезла за шиворот, заставляя ежиться от холода.

«Ну что, пацаны, замёрзли? Туман идёт. Погода самое оно, только что мы в тумане высмотрим? — Гром обматывал куском брезента СВД. — Оставлю на базе, возьму Ксюху у Артиста, он на больничке остается».

Пришел группник, построились, попрыгали. Соседи мотострелки разглядывали наши приготовления, поливая соляркой обломки мебели в костре. Яркие отсветы неровно метались по закопченым стенам руины госпиталя и технике вокруг.

Обдав нас облаком удушливого дизеля, по колее, как два трамвая, подъехали бэхи. Командир брони спрыгнул на землю, наш подошёл, они под фонариком сверились по карте. Командир махнул нам, и мы, кряхтя и с прибаутками и подъебками, полезли наверх. Загрузились, крутанулись на месте, рывком стартанули по госпитальному городку, утопая в грязевой колее. Кругом горели костры, от ПАКа тянулась вверх струйка дыма.

Ходом пролетев больничку, сквозь пролом в заборе выскочили на асфальт, повернув направо и резко ускорившись, помчались на мост через Сунжу. Судя по БР, нам надо через два квартала уже высаживаться. В практически полной темноте на бешеной скорости пролетели мост, пересекли набережную и втянулись в пятиэтажную застройку. Первый перекрёсток пролетели, стремительно приближался второй. Потап, почуяв неладное, стал дергать командира за рукав, перекрикивая рёв движка: «Командир! Он нас сейчас завезёт, куда не надо!!»

Не снижая темпа, броня пролетела нужный нам перекресток и полетела дальше. Пока мы колотили железками по броне, ещё один квартал остался позади. Наконец нас услышали, и механ дал по тормозу так резко, что мы чуть не посыпались сверху, как горох. Открылся люк, и вылез командир.

— Ты чего, придурок, ты куда нас припер? Мы ж сверились? Мы, блять, стучим — а он тапок там наяривает до отказа!!!
— Да я думал, под обстрел мы попали...
— Я тебя сейчас так обстреляю — на неделю зажмуришься! — угрожающе двинулся к нему Портос.
— Отставить! С брони все, Потап — направо с Медным во двор. Гляньте там, только тихо.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 30.

Несмотря на темноту, низкое серое небо позволяло смутно видеть очертания домов вокруг. Потап кошкой метнулся в промежуток между пятиэтажками, я едва поспевал за ним. Забежали во двор, разошлись в стороны под дома, замерли. Во многих местах практически не было разрушений, в окнах поблескивали целые стекла. Рыкнула броня на улице, сорвавшись и удаляясь. Наступила тишина. Где-то на другом конце города гремел бой, и слышен был гул СУшек над облаками...

Через пару минут из-за угла появился Гром. Потап подошёл к нему, отмахнули мне, а дальше мы все вместе рывком пересекли улицу, в противоположные дома. Во дворах был детский сад, и все остальные уже находились там.

Спустились в подвал. Группник с фонарем замер над картой.

— Так, пацаны. Мы и влипли, и не влипли, тут как посмотреть на это дело. Предлагаю основную задачу, а именно разведку минометных позиций, осуществлять основным составом, как и приказано. Но попутно есть предложение: коль скоро этот балбес запер нас так далеко, а не сбегать ли по-быстрому тут недалеко ещё? По карте в паре кварталов отсюда площадь, на ней, вроде, скопление противника, можно уточнить предельно. Судя по отсутствию какой-либо системы охранения, нарваться можно только случайно. Но тут, как повезёт... Что думаете, парни?
— Похоже, и правда тихо. Движений после нашего приезда ноль. Можно попробовать.
— Надо троих, кто?

Гром шагнул вперёд, его практически одновременно поддержал Артист. Портос, вздохнув тяжело и печально, выдал: «Тоже пойду, где встречаемся?»

Потом они вчетвером склонились над картой, водя по ней пальцами, и обсудили предстоящий забег. Гром докурил сигарету, скомандовал: «Попрыгали!», и парни пошли наверх из подвала.

— Аккуратнее там, братцы!
— Мы туда и обратно, все путём!

Следом, спустя пять минут, проверившись и попрыгав, двинули в противоположную сторону и мы, оставшиеся с группником восемь человек. Двигались медленно — сильно мешал начавший опускаться туман. Он скрадывал звуки, но, увы, это палка о двух концах, поэтому напряжение только усилилось. Примерно через сорок минут мы вышли в район разведки. По дороге навстречу не попалось ни одной живой души, не считая одичалой собаки, которая что-то грызла у забора и не обращала на нас внимания.

Присели в темной арке. Шепотом командир поделил нас на двойки, обозначил сектора. Меня поставили в пару с Тихим.

«Так, парни, тихо-тихо, на кошачьих лапах, идём, смотрим, срисовываем и в клювике сюда несём. Потом тихо-тихо отсюда валим, сбор здесь. Работаем».

Из арки перешли через улицу и завернули направо во дворы. Пулемет на весу, глаза не видят, куда встаёт нога, тело все делает автоматически. Темп минимальный, старались не шуметь. Тихий идёт сзади. Крадемся. Я обогнул угол и начал потихоньку выходить. Бля!

Вот он. Стоит, застегивает ширинку, автомат на плече, на голове гондончик с зелёной лентой, борода. Увидел меня, рот начал открываться в изумлении. Время замедлилось, сердце бешено отбивало ритм. Палец окаменел на спуске, в голове осталась только одна мысль: ШУМЕТЬ НЕЛЬЗЯ!!!

Чех правой рукой начинал тянуться к автомату, и в моей голове загорелось красное табло: «НУ ВСЁ, ПИЗДЕЦ...!». Палец начал движение, тело приготовилось к отдаче.

Щёлк, тыньк — прямо над ухом. У чеха на лбу загорелась маленькая точка — «Джимми, Джимми, ача-ача». Боевик кулем осел на землю. Одновременно с этим рука Тихого сжала мне плечо.

«Тихо, Медный, нормуль мы его. Я уж думал, ты ща как въебёшь из своей мясорубки — и пиздец всему. Молодец! — и продолжил шёпотом: — Давай оттянем его и осмотримся. Походу, ОНО!»

Мы стянули жмура в приямок подвала, Тихий забрал АКМ. Заглянули за угол: в глубине двора горел костер, лежали штабеля минных ящиков и виднелась жилая палатка. Стволов видно не было. Тихий ползком подобрался до границы освещенности костра и вернулся.

«Все, Медный, валим. Там они, дудки, стоят две штуки. Пидоры дрыхнут, походу, в палатке. Сука, эфку бы им туда...»

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО