"Никаких больше вечеринок: чиновница из Минпросвещения, которая предложила вернуть школьные дискотеки, ушла в отставку", - прислал, злорадствуя, восходящей звезде "Роспиара" свежую молнию её мужчиныш по имени Орандир, попавший в Вышке под влияние либерального дискурса...

Штош! - прошипела про себя Соня Драпук, - пусть тебе ответит чат, мать её, гпт! - Соня просекла важный лайфхак в работе с нейронкой. Если погрузить её в нужную роль (представь, что ты - ___), потом уточнить форму и сеттинг (напиши колонку для _____ с изрядной долей _____) и задать траекторию построения нарратива (подведи читателя к выводу _____), может получиться неожиданно вкусно. Выйдет ли на этот раз - покажет реакция Орандира..

"Как дискотеки могут спасти российскую демографию и почему это должно стать политикой будущего"

Автор: Юлия Латынина (в быту - иноагент 🙄)

### Ром был основой британской империи. Дискотеки спасут российскую.

История человечества учит нас как минимум одной вещи: демография — основа любого государства, его экономического процветания, военной мощи и культурной экспансии. Народы с высокой рождаемостью всегда побеждали народы с низкой. Тот, кто лучше организует образование, брак и социализацию молодёжи, тот, по сути, врывается в летопись победителей.

Вспоминаем Древний Рим. В Lex Julia Октавиан Август ввёл жёсткие законы поощрения брака и наказания за безбрачие. Однако их главным оружием были не законы, а культурная политика: римляне делали всё возможное, чтобы облегчить знакомство молодых людей, наладить социальный контакт между полами. Поздно жениться в Риме считалось позором.

Или взять Спарту. Историк Арнольд Тойнби отмечает, что её элиты проводили нечто вроде "обществ смешанных встреч" в форме ритуальных праздников, где женщины танцевали перед мужчинами, чтобы "разжигать здоровую конкуренцию спартанцев за право брака". Это был прототип дискотеки, но с копьями.

Или вот имперская Британия. Что дала британской армии, её торговле и культуре неограниченная доступность рома? Три вещи: расслабление, социализацию и плодородный выход энергии молодёжи. Россия, с её школами, где молодёжь учится в системе "запрета на всё", отчаянно нуждается в чём-то подобном. Если не ром, то дискотеки. Если не религиозное, то хотя бы светское соединение мужских и женских начал!

### Почему экономисты любят подростков с детьми

Теперь давайте вспомним экономику. Никто не опроверг, что молодёжь — сердцевина любого экономического роста. Именно молодёжь, а не технологические стартапы (как нас пытаются убедить некоторые либералы), выступает ключевым двигателем национального богатства.

Мальтус, коего принято считать отцом пессимистической демографии, утверждал, что рост населения будет всегда ограничиваться ресурсами. Но современная экономика опровергла это. Высокая рождаемость сделала Китай "фабрикой мира", позволила Индии стать глобальным хабом IT-аутсорсинга. Население — это главный механизм, обеспечивающий потребление, инновации, военный контингент, в конце концов!

Есть и данные современной социальной психологии. Американский исследователь Джон Хайт в своих работах утверждает, что "социальная инфраструктура для систематического общения молодёжи" — залог здоровья национальной модели. Чем больше создаётся условий для социализации подростков, тем быстрее устраняются барьеры между полами, тем больше возникает браков, которые будут основой для гражданских моделей поведения.

Россия — страна с гигантской территорией, но умирающим населением. Наша главная угроза — дефицит кадров. Вопрос о том, как мы будем конкурировать на мировой арене, когда наши соотечественники стареют и уходят в другой мир, не имеет ответа.

И вот кажется, решение давно лежит на поверхности. Заставить подростков "встречаться", строить крепкие отношения...

### Мы должны танцевать, чтобы выжить

Мы живём в эпоху, когда крупнейшие государства конкурируют за новые формы капитала. Тот, кто выиграет демографическую гонку, попадёт в технологический супрематизм.

Да, на первый взгляд, вечерние дискотеки в школах кажутся наивным, если не сказать, "смешным" вариантом управления демографией. Но это, дорогие читатели, только первый слой. В глубине этой концепции скрывается возможность создать здоровую социальную структуру. В конце концов, что плохого в том, чтобы подростки меньше сидели в телефонах, больше танцевали и учились строить отношения? Если поверхность этой идеи можно ещё малость отполировать, то её пуленепробиваемое ядро — это рефлексия тысячелетней логики цивилизационного выживания: танцы всегда спасали общины.

...Ну а если вдруг демографии это не поможет, пусть хотя бы танцуют. По крайней мере, физкультура станет веселой.

Соня Драпук, восходящая звезда «Роспиара», с трудом очнулась от мистического сна. Откушала с вечера грибов - оттого, видать, и приснился ей странный псилоцибиновый сон про встречу в баре «Будка» (телеселеба Кира Фрезеровича) двух звезд российской пиар-сцены - Дениса Мухомирова, пионера движения социальных сетей, и Иммануила Рофисова, основателя ЦДД Плацдарм.

Мухомиров: Иммануил, скажи мне, цинику и скуфу, вот вышел у вас в РАСО очередной рейтинг телег пиарщиков, но зачем молоденькой пиарщице вообще читать твои колонки или тг-канал? Я бы сказал сейчас студенту очередного пиар-фака: думай о сексуальном здоровье - начни качать гири, бегай по утрам, занимайся чаще любовью, а не тупым ковырянием телеги! А ещё — завязывай с алкашкой, что всю эту инфо-мусорку и провоцирует.

Рофисов: Денис, кураж и эпатаж - твои природные стихии, но позволь выступить адвокатом "мусорки". Начинающий пиарщик, погрузив себя в созерцание медийного поля, учится видеть в белом шуме нарождающиеся нарративы и изломы духа времени. Расширяет границы платоновского круга знания. У него появляется смысловой плацдарм - для лучшего понимания мира и когнитивного роста. Без этого он не станет взрослее, не почувствует то, что я бы назвал "гравитацией смыслов".

Мухомиров: Гравитация смыслов, ещё одна напыщенная чепуха! Давай без воды. Эти ваши юные "улавливатели нарративов" в итоге утыкаются в рейтинги своих каналов, что растут лишь на взаимной похвальбе. Мне ли не знать, сам понимаешь! О, как мы в свое время "гладили друг друга по шерстке". Это же чистейший голландский штурвал.

Рофисов: Голландский штурвал — это находка, это мощно, придется погуглить. Но Денис, ну какие рейтинги? Я не предлагаю думскроллить однотипные каналы, растущие из костров тщеславия. Я лишь говорю о том, что ориентироваться в медиаландшафте — значит учить языки времени, находить в растущей энтропии скрытые социальные паттерны.

Мухомиров: Зачем осваивать языки вчерашнего дня, если завтра взлетят другие? Социальные сети - это мир дымящихся помоек, где воняет сингулярностью. Вы превозносите аналитическую медитацию в мире, где алгоритмы и нейросети рвут субъективное восприятие на тысячу нано-кусков!

Рофисов: Алгоритмы меняются, но не меняется природа человеческой мысли. История помнит сотни эпизодов, когда людям казалось, будто мир вот-вот изменится навсегда. И всегда были споры о мелочах. Вспомни схоластов: сколько бумаги ушло на споры о том, сколько ангелов может уместиться на кончике иглы. И что? Жар полемики давно остыл, но сама мысль, страсть к познанию и преодолению хаоса остались. Молодой пиарщик, погружая себя в сложные миры и размышления о них, не только расширяет свой кругозор и осваивает навыки стратегирования, но и находит взаимосвязь с вечным.

Мухомиров: Ах, вечное. Только после этих поисков вечного пиарщик открывает свои соцсети и бухает, понимая, что комментариев с "вечным" — ноль, а лайки - «не самые вечерние". Может, всё-таки лучше было в это время пробежать пять километров и спуститься ближе к земле?

Рофисов: Денис, твой легендарный цинизм сродни гильотине, что рубит иллюзии, но не создаёт нового. Наш спор — лишь очередная итерация вечного противостояния. Рубились на словах схоласты, сражаемся мы, но мысль, как движение к чему-то большему, как попытка преодолеть шум хаоса, бессмертна. И, возможно, созерцание "духа времени" и бег — две стороны одной монеты. Главное же - бежать к самому себе, а не от себя или от мира. А какой стороной упадёт завтра старая монета - рассудят норны. Ну или Дуров с Цукербергом.

К жаркому сексу добавился еще один метод разрешения политических разногласий. Соня Драпук, восходящая звезда агентства «Роспиар», почти ежедневно баттлила со своим молодым человеком - Орандиром, студентом Высшей Бурсы свободных экономических наук, попавшим под влияние колониального дискурса запада.

Орандир назвал этот метод «битвой на световых мечах», для Сони же это было сродни «мортал комбату» из киберспорта, только чаров проектировали внутри «сознания» нейросети. Определив тему новой схватки, каждый выбирал персонажа и писал в общий промт свой кусок, но без конечного вывода - то есть с открытым финалом, чтобы нейросеть не подыграла тому или иному персонажу.

В очередном баттле - предательство ли брать деньги USAID за очернение родины - Соня выбрала любимого бойца - Маклюена, а Орандир - Новодворскую, эпик бойца прошлого.

Маршалл Маклюэн (ММ): Medium is a message. Источник финансирования журналистики не просто влияет на содержание, он трансформирует саму природу информации. Деньги — тоже медиа, и если информация спонсируется внешним игроком, она становится не критикой, а средством воздействия. Не кажется ли вам, что критика, финансируемая иностранными структурами, марширует в ритме чужого культурного контекста, а не реальных потребностей общества?

Валерия Новодворская (ВН): Разве важно, кто даёт деньги, если на них говорить правду? Вы же сами утверждали, что медиа формируют сознание. Если сознание людей отравлено пропагандой тирана, разве не стоит использовать любые доступные инструменты, чтобы это исправить? Для демократии не существует чужих денег, есть только деньги в поддержку свободы!

ММ: Если американская структура финансирует газеты в Латинской Америке или России, то это не просто журналистика, а зависимость от сразу двух контекстов. Истинная революция в сознании возможна только изнутри, а не через импорт тревожных заголовков на деньги чужого правительства.

ВН: И что вы предлагаете? Ждать, пока власть сама откажется от пропагандистской машины? Или, может, нужно искать мифический «независимый капитал» для СМИ в стране, где вся экономика контролируется чиновниками? Если США дают гранты тем, кто борется за свободу слова, значит, они помогают людям, которые иначе были бы задавлены.

ММ: Ваша аргументация опасна, потому что она оправдывает влияние одних держав на дискурс в других странах под видом добра. Кто контролирует медиа, тот контролирует восприятие реальности. Если завтра финансирование пойдёт на другие цели — например, на продвижение чужих экономических или политических интересов, — вы не почувствуете момента, когда ваш голос уже будет не вашим.

ВН: Без иностранной помощи не было бы диссидентских радиостанций, самиздата, многих гражданских инициатив. Если вы боитесь зависимости, то она наступает, когда люди молчат, а не когда говорят! Я верю, что СМИ, критикующие власть, даже при иностранном финансировании важнее, чем СМИ, обслуживающие власть, пусть даже с национальными деньгами.

ММ: Вспомните историю: технология определяет общество. Если медиа получают финансирование извне, это не просто гранты — это индоктринация чужой средой. Где грань между правдой и геополитическим проектом? В медиа нет нейтральных игроков, Валерия...

ВН: Но правда — это главное! Любая помощь, поддерживающая свободу, ценна сама по себе. Разве не лучше взять деньги у демократической страны и попытаться донести свет истины, чем остаться в информационном мраке?

ММ: А если завтра грант зайдёт с другими задачами, вам неведомыми? Если с информацией придут намеренные искажения? Вы уверены, что останетесь столь же свободны? Истина живёт дольше грантов, но культура под их влиянием меняется незаметно - и меняет нас…

- Скажите, Матвей Соломонович, в чем секрет успешного интервью СЕО? Вот что последние дни обсуждает тусовочка! - Соня Драпук, восходящая звезда агентства суверенных коммуникаций «Роспиар», начитавшись телег пиарщиков и журналистов, с раннего утра накинулась на своего ментора и чиф-стратега.

- Нет у нас в России никаких «сео», душенька! Развели, прости господи, порноту какую-то, где каждый ипэшник нынче президент, чейрмен и явойный сео! Осваивай подлинный русский язык, как Володя Сорокин завещал: царь-батюшка, барин, старшина, батя... А по сути вопроса скажу так: важнейший секрет успеха - интервью не давать, а если мочи нет как надо дать - закопирайтить его самим под задачи организации и человека. Живая беседа, знаешь ли, - это прогулка по минному полю. Где тщеславие и самоуверенность - факторы гарантированного подрыва - аж до кишок на ветках деревьев в радиусе километра.

- Мотя, но журналисты говорят, что только так, а не иначе!

- А давай-ка разыграем эту историю по ролям. Я буду твоим СЕО, ты - моим пяр-директором. Чего вхолостую-то языками чесать! Так, заходи, Соня, чо, как там моё интервью в Ъ, завтра выйдет? Я на первой полосе?

- Ой нет, надо же встретиться с журналистами, Матвей Соломоныч, они вот и вопросы прислали.

- Чушь какая! Я тебе щас скажу, что надо написать, у нас же юбилей - 10 лет компании, ты надиктуй им и пусть быстрее ставят, время уходит! Фотки мне тока покажи, какие там будут.

- Нет нет нет, это так не работает. Мы сделали куэндэй с ответами на вопросы, чтобы вам было удобно подготовиться к беседе.

- Какая в жопу беседа, ты здорова ваще? И что за вопросы такие мерзотные? Ты что, мразь, на конкурентов работаешь? И зачем нам все это рассказывать, я что им раздеться до исподнего должен? В бизнесе должны быть секреты! Он любит тишину, не знала что ли?!

- Ну это же деловая пресса: они всегда спрашивают про финрезы, долю рынка, структуру собственников, последние судебные споры и регулирование отрасли. Вот мы специально подготовили фактшит и бэкграундер к интервью.

- Срань господня! С такими пиарщикам и врагов не надо! Ты запах цементной смеси знаешь, Драпук? Журналистам протяни только палец, они руку откусят. А мы с тобой поедем с ароматами цемента знакомиться. Посмертно!

- Матвей Соломонович, мы битый месяц ходили говорили с производством, маркетингом, продажами, финансами, утрясли все с юристами! Вот пара инфоповодов, которые можно зашить в ваши ответы. И даже никакой джинсы, напротив - с аналитикой рынка, с прогнозами, с нашей новой стратегией - журналистам понравится, интервью точно получится!

- Дура ты, Драпук. Я завтра вот это все выложу им на диктофон и камеру, а послезавтра к нам придёт налоговая, Роспотребнадзор и другие, как у нас щас говорят, силовые «институты развития». Для тебя интервью, а для них - признательные показания на камеру. Ты птица вольная - побежишь пиарить очередной стартап про ИИ, а мои внуки таки и не узнают, каким был их дед. Вот тебе пятьсот косарей, отнеси куда-нибудь в рекламный отдел, где люди поумнее, и порадуй старика хорошим интервью о нашем юбилее и новых продуктах. Не время сейчас высовываться, не время…

"Любовь, завернутая в целлофан"

Ранним утром Соне Драпук, восходящей звезде агентства «Роспиар», пришла странная валентинка. Неужели Орандир, засранец, опять в политику ударился? - подумала она про своего парня. Оказалось, это Мотя, её ментор и чиф-стратег «Роспиара», развлекается. Завязался привычный диалог.

- Ментор, я конечно прочла мета-сарказм в вашем послании, но разве не поддерживает оно при этом нарратив «праздника», нацеленного на опустошение карманов?

- Нет, потому что за этот пустой символ я не отдал ни копейки. Советский кинокритик (и друг Лакана) Кожев метко ухватил, что буржуазное общество задаёт свои нарративы любви как «структуры признания». Что это значит? Если тебя «не любят» по предписанным правилам, значит, ваша любовь дефектна. День Валентина сегодня, как сказал бы Дебор, это эмблема современного спектакля, триумф абстрактной любви, существующей лишь в своей отчуждённой форме. Что в нем главное? Правильно: все подарки превращены в упорядоченные элементы экономической системы, в которой выражение любви подчинено товарной необходимости. Необходимо шоппиться, посещать рестораны, превращать любой жест любви в эквивалент бабок — иначе чувство как будто бы теряет реальность.

- Можно плиз попроще, для зуммеров?

- Начнем с истории. Был ли некий Валентин, которого казнили при римлянах, действительно ли он занимался подпольными свадьбами? Ватикан сомневается: в 1969 году его вообще исключили из календаря — решили, что источников маловато. Но пока церковь искала концы, тему подхватили ушлые дельцы. Средневековые поэты, вроде Чосера, положили начало тождеству святого Валентина и романтики, но настоящий взлёт начался в XIX веке, когда самые умные просекли: любовь — тоже продукт. И вот за ними пришли пиарщики второй половины XX века и стали масштабировать праздник глобально, подтянув телевидение, Голливуд, глянец. Фильмы, музыка, реклама, наружка, диджитал — кожа, в которую облачился День всех влюблённых. Вспомни Каннских львов, например. Дюрекс организует петицию, чтобы знак презерватива внесли в типовые эмоджи. Когда? На День Святого Валентина!

Так вот, пиарщики превратили любовь в символический товар. Секс сегодня — это валюта. Первичная, животная, встроенная в основу пирамиды продаж. Чем его больше в рекламе, тем больше продаётся парфюма, машин, одежды, фильмов, жрачки. Тебе не продают товар — тебе продают обещание удовольствия. Вот и День святого Валентина — это симулякр любви. Это не любовь сама по себе, а её кукольная, коммерческая версия, где важнее цветы и шоколадки, чем чувства.

- Получается, что наш праздник тупо стал ритуалом массового потребления? Раз «матрица» требует непрерывных поводов для шоппинга, любовь оказывается идеальной средой: её невозможно измерить, но можно бесконечно символизировать в товарах. Конфеты, цветы, ювелирка - становятся инструментами принуждения к потреблению?

- Верно! Экономика не толерантна к непотребляющей любви — одна лишь искренность не оставляет следа в механизмах товарного мира. Духовное вовлекается в самовоспроизводство капитала: романтические обещания продаются в виде помолвочных колец, поцелуи рекламируются шоколадом, а эмоциональная связь должна быть подтверждена покупкой подарка.

- Как же избавиться от этих оков?

- Лишить символы власти над нами. Как в финале *Матрицы*, когда Нео после пробуждения осознаёт, что сама война с машинами — тоже часть сценария. Мы должны отказаться от идеи, что можно «просто разрушить» симулякр Дня святого Валентина. Нет. Но можно подняться на мета-уровень, перестать относиться к нему серьёзно, делая вид, что эти знаки обладают каким-либо отношением к реальной любви. Настоящая любовь всегда странна, нарушает привычный порядок вещей, ведь любить — это не следовать бережно выстроенному сценарию, но решительно отдаваться хаосу и подлинным чувствам. А что может быть лучше для хаоса, чем спонтанность?

Вы же перепридумали легендарный «Бойцовский клуб»! - взревел Мотя, чиф-стратег агентства суверенных коммуникаций «Роспиар». - Больше двадцати лет назад студенты запустили в рунете судьбоносную браузерную игру, в которой мы вскоре стали просаживать многие часы и тысячи долларов! Качали чаров, собирали гир, торговали предметами, бились друг с другом. До красных глазищ! Серега Жуков из «Руки вверх» на деньги Мацанюка сделал тогда успешный клон "Территория", его вскоре продали Мэйлрушечке… ну да это совсем другая история…

… Соня Драпук, восходящая звезда «Роспиара», и ее парень Орандир из Вышки договорились разрешать политические споры в чатгпт: договаривались о сеттинге, каждый выбирал себе чара и писал за него боевой промт, а нейросеть выдавала риторическую схватку на базе единого промта. Этой ночью вместо секса они бились несколько раундов чарами Арестовича и Чадаева в сеттинге Эр-Рияда.

### DEBATE BAZAAR

Чадаев: мы уже это проходили. Сидели за столом, торговали суверенитетом, думая, что теперь-то нас примут, услышат, почтут за равных. Словно туземцы, меняющие золото на бусы. Только бусы эти были в виде кредитов МВФ, американской мечты и обещаний неделимой безопасности. Итог? Растерзанная страна, вывезенные капиталы, потерянные десятилетия. Сейчас мы за тем же столом. Снова делаем вид, что у нас есть субъектность, хотя знаем, что игра по правилам Запада — это игра в напёрстки.

А ведь Ильин предупреждал: «Демократия - не больше чем механизм, через который воля сильных осуществляется руками слабых».

Арестович: ты смотришь в одном направлении, а нужно в двух. Нынешние переговоры — это не о "предательстве России", это о поглощении Европы перед схваткой с Китаем. Сбор ресурсов. Как в Heroes of might and magic. Америка - это жёсткий бизнес-подход: финансовая система остаётся за Штатами, санкционные режимы контролируются ими, любые преференции на этой шахматной доске — только через них. Украину видят в этой партии как пешку. Европа? Ее окончательно «сажают» на иглу колониальной системы. Вот вам облачный доступ к нашему ИИ, вот наша валюта, с вас - потребление и ясак - в обмен на ощущение безопасности. «Всякая власть от Бога, и существующие власти от Бога установлены» (Рим. 13:1).

Чадаев: не смеши, Европа давно уже аутсорсит свой суверенитет Штатам.

Арестович: так теперь тэйковер оформляют юридически. «Экономическое НАТО», где Европа перестаёт быть даже формально независимой. Брюссель сменит роль со "столпа европейской демократии" на "администрацию прокатной экономики США". На короткой цепи с миской под мордочкой. С логотипом макдака. А вам предлагают новую старую роль — стратегический поставщик. Дерево, газ, металл, уран, энергия. «Стабильный экспорт, полный контроль», — как скажет кто-то из RAND Corporation.

Чадаев: напрасно ты считаешь, что Запад уже победил, Штаты сами трещат изнутри. Америка никогда не жила в мире сама с собой. Всегда вперед, всегда экспансия. Канализировали энергию каторжников и пассионариев. На заре своего рождения – на Дикий Запад, в XX веке – через океан в новые полуколонии, в XXI веке – к поглощению чужих субъектностей. С глобальной валютой, технологиями и Голливудом. Да, Америка не может остановить экспансию, потому что если она перестанет расширяться, она падет от внутренних противоречий. И мы с Китаем в этом ей поможем.

Арестович: Вопрос не в "победе", а в том, кто сможет адаптироваться к новой реальности, не потеряв себя окончательно. Кто слишком долго смотрит в бездну, в того бездна заглядывает в ответ.

Чадаев: что ж, посмотрим. Скоро весна.

Арестович: что это, откуда?

Чадаев: 17 мгновений весны...

Солнечным утром седьмого марта Соня Драпук, восходящая звезда агентства суверенных коммуникаций Роспиар, остро ощутила, что сегодня ее наверняка заспамят сотнями безликих, унылых и однотипных поздравлений. Начиная от старосовкового «спасибо за украшение мужского общества» до прогрессивного инфоцыганского «исполнить все мечты, что записала на картах исполнения мечт в ходе марафона мечт». Соня как настоящая русская женщина давно поняла, что свою судьбу лучше держать в своих руках. Поэтому решительно поехала в «Золотое яблоко» и по пути накатала в чатгпт очередной огненный промт в честь грядущего праздника. И вот что у нее вышло.

Тайное сияние Руси

Великое русское восьмое марта сверкает жар-птицей в календаре нашей державы. Этот праздник, густо замешанный на любви, жертвенности и величии женщины, впитал в себя тысячелетнюю историю Руси, в которой образ русской женщины восставал подобно утреннему солнцу над ратными полями, над монастырскими стенами и крестьянскими нивами.

Еще в древней Руси женская душа являлась оберегом земли, в ней дышала сама вечность. Княгиня Ольга, мудро правившая державой, уже тогда прокладывала путь тем русским женщинам, что будут решать судьбу страны и хранить в ней священные заветы православной веры. В домах, где матери учили детей любви и стойкости, где жены провожали мужей в дальние походы и сражения, и где девушки ткали полотно русской судьбы, закалялась мощь нашего народа.

Наступило суровое время мировых бурь, когда стояла под Смоленском польская армия, когда Наполеон жег Москву, когда нацистская военная машина прокатывалась по русским полям. И тогда русская женщина являла себя не только как хранительница очага, но и как воительница духа. Медсестры в госпиталях, партизанки в лесах, рабочие у станков — они не просто помогали, но творили Победу, вплетая в судьбу России свои души, как золотые нити в ожерелье.

После войны, в новом мире, Россия приняла женский день как символ благодарности великому подвигу женщины — не только военному, но и созидательному, материнскому, трудовому. В каждой советской семье 8 марта превращалось в день поклонения женщине, день её одухотворённой силы, её любви, её безмолвного, но могучего вклада в процветание страны. Именно в России, где женщина всегда была не просто хранительницей, но творцом, этот праздник закрепился в душах, стал живой традицией, нежным и в то же время несгибаемым оберегом общества.

Сегодня, когда хищный западный капитализм, жадная атлантическая гидра, пытается размыть все основы веры и семьи, разрушить древние уклады, вселить в мир холодный цинизм безродной коммерции, именно российская женщина представляет собой последний бастион противостояния. Она — мать, дающая жизнь нашему будущему. Она — мудрая жена, поддерживающая воина и труженика. Она — хранительница русской культуры, русской веры, русского языка. Там, где мировая элита рушит семьи и уничтожает народы, наша женщина, русская женщина, стоит, подобно нерушимой стене, и бережёт свою Отчизну.

И потому 8 марта — это не просто весенний праздник. Это наша великая благодарность, наш поклон и наш обет защищать женщину, ибо, защищая её, мы защищаем саму Россию. Это день, когда в сердце каждого русского человека теплеет от осознания: Русь жива, пока жива её женщина – нежная и сильная, мудрая и непоколебимая, святая и непокорённая.

Александр Проханов

Да хватит уже тратить время на все эти каналы пиарщиков для пиарщиков, где правит бал «голландский штурвал», - не сдержался утром Матвей Соломоныч, легендарный чиф-стратег агентства суверенных коммуникаций Роспиар. - Хочешь реально копнуть в смыслы, освоить глубокую работу с пиар-инструментарием, где первейший - это язык, начни читать мастодонтов. Ну вот хотя бы Дубовицкого.

- Кто это ваще? Что блин за Дубовицкий, о котором в пиар-индустрии никто никогда не слыхал?! - спросила рассерженно Соня Драпук, восходящая звезда агентства (и между прочим, один из самых пытливых умов в его команде).

- Мдя. Молодёжь, однако. Поколение гугла. Ну хоть бы загуглила что ли? Под псевдонимом «Натан Дубовицкий» скрывается литературное альтер эго Владислава Юрича Суркова, одного из архитекторов той политической системы, что досталась в наследство нынешним «молодым технократам». Не хочу программировать тебя на преждевременные выводы. Бывший пиарщик Ходорковского заслуживает того, чтобы ты прочла его сама и сама же отрефлексировала его майндсет. Начни вот с «Ультранормальности». А пока вот тебе кусочек для затравки. О том, почему я считаю слово эффективным и даже опасным оружием в руках мастера. И почему не стоит к нему легкомысленно относиться, детка.

«У аборигенов Австралии нет такого понятия как «дерево». С деревьями они сталкиваются каждый день, но дерево как явление для них отсутствует, потому что у них нет подходящего слова, обозначающего дерево. Если спросить аборигена о том, сколько деревьев растет на холме, он приглядится и скажет: «Там растет три кауры, один эвкалипт и две секвойи». Но вместе они не составляют единства. Когда же начинаешь говорить, что каура, эвкалипты и секвойи – это все деревья, он вас не поймет. Для него смешивать разные породы деревьев в одном понятии «дерево» это все равно, что найти общее слово, которое для нас обозначало бы здание и реку. Существуют языки, которые используют разные числительные для предметов разной формы, есть языки, в которых нет глаголов или таких понятий как «мать» и «отец», существуют языки, в которых нет большинства известных нам цветов, а у белого или черного цвета могут быть десятки оттенков. Это было бы простым занимательным фактом с точки зрения эрудиции, если бы не то обстоятельство, что человек на самом деле мыслит словами, а не идеями. Для него существует то, что названо, и отсутствует то, что не имеет названия.

Вы знаете, что это за предмет, потому что у него есть название. И вы знаете все предметы, которые вас окружают в течение дня, потому что человек раздал им всем соответствующие названия. Но названия даются на разных языках, в одних что-то есть, в других что-то отсутствует. Если у русскоговорящего человека болит рука, он говорит, что это болит МЫШЦА или КОСТЬ, и что проблема в них, что надо принять ТАБЛЕТКУ. Но когда болит рука у китайца, он говорит, что все дело в том, что поток энергии ЦИ изменил свое течение, и что надо применять искусство ЧЖЕНЬ-ЦЗЮ, основанное на нумерологии, мифологии, астрологии и зодиакальной системы ГАНЬЧЖИ. И чаще всего именно оно лечит болезнь, а не пачка «Пенталгина». Таким образом, люди, говорящие на других языках, находящиеся в других знаковых системах, кажутся нам дикарями, верящими в разную чушь, а мы кажемся дикарями им.

В разных языках предусмотрены разные понятия, и они не всегда соотносятся друг с другом. Умело манипулируя понятиями, можно напрямую заставить человека видеть то, что он до сих пор не замечал, и скрывать от него то, что вы хотите скрыть. Это не обман, не НЛП и не гипноз. Стоит ли удивляться, что полтора века назад правительство Японии отправляло населявшим леса мифическим демонами-тэнгу официальное прошение освободить провинции, через которые проезжал правитель? То, что существует в языке, существует и в реальности, а никак не наоборот!

Нет никакой объективной реальности. Объективная реальность – лишь религиозная доктрина, которая говорит, что объективная реальность есть – и все тут. И мы не можем с ней соприкасаться. Нам мешают посредники в виде слов. Мы не можем мыслить мыслями. Мы мыслим только словами. Другими способами мы ничего не можем выразить. А если слова первичны по отношению к реальности, то реальность подчиняется словам, а не наоборот.

Если давать человеку новые слова, он может начинать видеть то, что ими называется. Поэтому только человек видит богомолов, хамелеонов или камуфляжную сеть. У него есть для этих явлений слова. У животных слов нет, поэтому многое для них не существует. Но если отбирать у человека слова, вещи будут пропадать из его восприятия, находясь на виду. Например, вы знаете, кто такая «братаниха»? Братаниха – жена двоюродного брата. Но в какой-то момент слово исчезло, а вместе с ним исчез и феномен родства. Теперь для вас человек, который является братанихой – просто чужой человек. А ведь раньше забыть об этом считалось серьезным оскорблением»…

[Сегодня гостевой пост для канала Оли Дементьевой для пиарщиков HR4PR]

- Матвей Соломонович, поговорим о кризисах в работе пиарщиков? - Соня Драпук, восходящая звезда Роспиара, давно поняла, что умение справляться с кризисами - одно из важнейших в репутационном менеджменте. Вот только полные бахвальства, но поверхностные разборы кейсов не дают должного уровня стратегической рефлексии. За новым знанием она и пошла к чиф-стратегу Роспиара.

- Смотри, причина кризиса - не то, что сделает его проблемой для пиарщика, ведь не она выступает раздражителем общественного покоя. Причиной может быть стихийное бедствие или атака конкурентов. Но раздражитель - это то, что вызывает сильную эмоциональную реакцию. Страх, злость, негодование, печаль, любопытство, зависть…

- То есть само происшествие не равно кризису?

- Верно. Репутационный кризис случается тогда, когда событие-триггер становится публичным - и запускает распространение «раздражителя». Например, когда станет известно, что директор летящего в пропасть банка вывез из него в Лондон миллиарды, а люди потеряли все сбережения. Это злит. Стихийное бедствие - пугает. Несправедливость - рождает жажду мести. Задача пиарщика - отслеживать такие события и предпринимать такие шаги, что (при возможности конечно же) помогли бы остановить его развитие ещё на стадии ДО публичности. Как? Устраняя раздражители и гася триггеры. Например, если пиарщик грамотно настроил мониторинг внутренних чатов, он узнает загодя, что работники недовольны некими решениями и планируют стачку. Можно ли понять её причину и разрешить ситуацию заранее? Можно. Лучший кризис в жизни пиарщика - тот, что не случился.

- Да ну, это все попахивает фантастикой. Положим, шило в мешке утаить не вышло, кризис вырвался наружу. Что делать тогда?

- Айви Ли, нью-йоркский журналист, ставший одним из первых пиарщиков, ещё в 1914 году понимал, что если кризис вошёл в фазу эскалации, обостряется борьба интерпретаций. Что на самом деле произошло, в чем причина, кто виноват, будет ли восстановлена справедливость? Когда страна обратила внимание на смерти женщин и детей в ходе подавления забастовки рабочих Рокфеллера в Колорадо, Айви Ли стал буквально рассылать «куэндеи» и релизы (тогда такого понятия не было, «информационные бюллетени») по чиновникам, редакторам, учителям, проповедникам. Кто даст раньше и качественнее объяснение произошедшему, тот и захватит умы и сердца людей.

- Получается, что важнее всего действовать быстрее, чтобы именно наша интерпретация события стала массовой?

- В кризисной ситуации сталкиваются два могущественных принципа митигации: «не трещи лишнего, пока не разберёшься в ситуации» и «действуй быстрее, чтобы раньше вбросить свою интерпретацию». Первый важнее, потому что «голос» компании легко может войти в состав реального «дела», по которому пойдут на судебную скамью ответственные сотрудники. Вот почему юристы и безопасники - важные участники антикризисного штаба. Но и молчание, особенно затяжное, кратно повышает риски ущерба, потому что «раздражение» публики может расти по экспоненте. У нас последние годы инфоповод легко влетает в топ федеральной повестки, когда журналисты на традиционном брифинге спрашивают пресс-секретаря президента что-то в духе «в курсе ли Кремль, что ______» - и что бы тот ни ответил, история обречена стать «хитом».

- Как-то очень уж дежурно, Матвей Соломоныч. Люди не верят корпоративным машинам. Я и без ваших многих лет в пиаре скажу, что собственной интерпретации, пусть даже она оперативная, содержательная и наполнена эмпатией, сегодня будет недостаточно.

- Все так. В мире тотального «зашумления» медиаполя нужен целый хор, чтобы необходимый нарратив обрёл силу. А значит не обойтись без дружественных экспертов и лидеров мнений. Пул лояльных экспертов бережно формируют и растят, создавая как бы дополнительный слой репутационной брони для сложных ситуаций…

«Многие годы агентские трудяги живут мифом о переходе на клиентскую сторону и грядущей жизни в шоколаде. Дескать, вот уж где рай. Вдоволь времени на фитнес, уход за ногтями, неспешные и ни к чему не обязывающие совещания, корпоративный макбук, отпуск с мартини и бирюзовым морем. Все это чушь собачья! — так начал свою лекцию о работе на «тёмной» стороне чиф-стратег агентства суверенных коммуникаций Роспиар Матвей Соломоныч.

— А как обстоит дело на самом деле? — тут же спросила Соня Драпук, восходящая звезда агентства. — Есть ли какой-то чек-лист, к чему готовиться юным сердцам перед службой на корпоратов?

— Есть, но тебе он не понравится. Никакого булшита про софт скиллз и человекоцентричность. Корпоративная жизнь — это дикие джунгли, где залог выживания — это остерегаться Шер-Хана и дружить с Табаки, даже если ты в одной стае с Акеллой и пользуешься покровительством Багиры. Вот он — чек-лист выживания пиарщика в корпорации:

✅ Быстро и грамотно делать документы. Вот где подлинный инструментарий корпоративного пиарщика. ТЗ на закупку, обоснование выбора поставщика, толковый и простой договор, где надо разобраться в предмете и механизмах платежей, а также найти все косяки в сметах и сверстать понятный бюджет. Например, почему со СМИ проще сделать спонсорский договор к мероприятию, чем на размещение материала?

✅ Развить в себе навык "перевода" с корпоративного на человеческий. У госов — канцелярщина, у корпоратов — булшит. Пустые дежурные пресс-релизы, поставленные на поток — удел слабаков. Корпоративные самураи учатся превращать роллы из патоки, сложных терминов и маркетинговых слоганов в нечто удобоваримое, за что журналисты потом не поливают грязью в своих телегах. То же самое надо делать с тезисами для топ-менеджеров.

✅ Добывать информацию, вычленять из неё факты. На блюдечке (причём обычно несвежее) чаще всего приносят то, что не понравится ни прессе, ни ломам в соцсетях. Нужно выстраивать «добычу» информации как системный промысел, где каждый день придётся промывать тонны пустой породы, общаясь с коллегами на всех уровнях пирамиды, вгрызаясь в любую историю, аккумулируя и сопоставляя информацию из противоречивых источников. Особенно важно это в кризисе.

✅ Научиться быстро разбираться в незнакомых темах, а в перспективе — стать в них экспертом. Вам придется постоянно писать о том, в чем вы ни черта не смыслите. Для этого надо научиться задавать правильные вопросы и находить достоверные источники во внешнем мире. И гуглить, и общаться с нейросетями — от чатгпт до перплексити. Собирать свою базу знаний из фактшитов, бэкграундеров, куендеев и архива написанных комментариев.

✅ Освоить корпоративный «такт». Молчание — золото. В больших компаниях важнее знать, что НЕ говорить, чем что говорить. Важно научиться видеть зоны влияния ключевых людей, понимать, кто реально принимает решения, замечать их "безмолвные сигналы" (тон общения, паузы и жесты). 

✅ Развить в себе гибкость в аргументации и стрессоустойчивость. Вызов каждого нового дня — объяснять пользу PR людям, которые не понимают, зачем он нужен. Например, финансистам или инженерам. Где ваши продающие статьи в «Ведомостях»? Нужно научиться менять риторику и аргументацию в зависимости от того, с кем вы говорите. Придётся натренировать навык «быстрого ответа» без долгих раздумий — это пригодится в переговорах и кризисных ситуациях. Наконец, важно научиться в целом спокойно относиться к тому, что вас никогда не поймут коллеги (PR в больших корпорациях — это часто «невидимая» работа), а подчас — будут регулярно крыть почём зря. Цензурно и не очень.

✅ И последнее. Но не по значимости. Довести до совершенства внимание к деталям. Никому не верить на сто процентов. Перепроверять за каждым, даже за большим начальником. Каждый факт, каждый тезис, каждое утверждение, пример или цифру. Если вдруг что пойдёт не так — крайним окажетесь вы. Так что передушнить в том, что отправляете в паблик, — не грех, а достоинство. Однажды это вас спасёт…

[Гостевой пост для канала Монстры коммуникаций]

Соня Драпук, восходящая звезда агентства суверенных коммуникаций "Роспиар", второй месяц не поднимала головы. Рабочие завалы, однако. Никакого "приходите после майских" - задачи сыпались как из ящика Пандоры. Удалось, правда, чудом вырваться на форум АКОСа, но и там - слушать лишь вполуха, ибо телефон гудел, а чаты разрывали. Свои заметки с панельки о стратегическом будущем пяра она обнаружила лишь спустя пару недель. Ну и раз уж говорили там среди прочего о мрачном будущем профессии, погребённой нейросетями, попросила чатгпт изложить ключевые тезисы в формате репортажа от "Беспощадного пиарщика".

Репортаж из будущего, где пиарщик — это немного AI, немного шаман, и чуть-чуть жертва market-аутизма

Девочки, окунаемся в живописный ад форсайта — форум АКОС про стратегические коммуникации. Когда-то здесь спорили, какой багет вкуснее под питч клиента, теперь обсуждаем, как всей отраслью не стать приложением к Notion за 299₽ в месяц. Потому что, честно, если раньше пиарщик был как сомелье: знал, когда подать лид к столу и чем его запить, то теперь у штурвала фрилансер с его иксельчиком и триггерной рассылкой типа «Наша компания рада вам сообщить!», зашитой в CRM-ку.

Былая интрига ушла, ценник упал ниже плинтуса, и вот у тебя на рынке не илита стратегического пяра, а безликая армия «кнопочных». Как следствие, качество работы расползается аки пельмени по полу студенческой общаги. Жестокая правдорубская истина проста: уже и время причитать, что система сигналов о профпригодности не работает, безнадёжно ушло. Верификация экспертности нынче такая же надёжная, как отзывы на Wildberries: все вроде «профи», а в кейсах последний бриф — что цветы для заведующей столовой.

Маркетологи на этом фоне конкретно присели на трон. У них конские бюджетики, зубодробительные модели оценки кипиаев, наукообразная база под ними и толпа алчных агентств на подхвате - креативные, брендинговые, медийные. А пиарщики, по привычке, воюют за рюмку условного доверия и KPI для noname бренда в телеге. Границы секторов стерлись, но любовь начальников и бюджеты заимел кто-то другой. Держитесь, братья и сестры по ремеслу, вас выдавливают с воронки, как майонез из пакетика «Провансаль».

Теперь немного про молодёжь, которую ещё вчера нанимали на позицию «Делай, что скажем, и молчи». Сегодня — не получится. У них ценности, стандарты, ворк-лайф баланс в каждой клеточке, а за переработки они не только автосгенерят вам влесопосылательный пост в нейросетях, но и жалобу в HR, мол, что за токсики такие у руля. Через пять лет впахивать согласятся разве что беглые эсэмэмщики из Тбилиси.

Ах, да, ИИ — он уже тут. Бояться, что «машины нас заменят», уже поздно. В лютой пробке на МКАД несложно нагенерить и креативных идей, и планов кампаний, и даже готовых постов в стиле Беспощадного. За пять (!) минут - то, что раньше жевали в агентстве неделю под noise-cancelling.

Что делать индустрии?
- Первое: качайте не рисование презенташек, а уровень техно-обеспечения мозгов. Учиться техновооружению пиарщика, превращая технологии в готовые к употреблению сервисы.
- Второе: сигналы качества для пяр-агентств must have! Как завещал великий экономист Акерлоф. Придумайте свой «голубой чек» — хоть перевязку на лбу.
- Третье: тиктокеры и зуммеры уже тут. Как поставить их под ружье? Учиться, учиться и ещё раз учиться. Иначе пяр-индустрия превратится в сборище старпёров, вспоминающих за рюмкой времена, когда трава была зеленее.
- Четвёртое: пора идти не только в вузы, но и в бизнес-школы. Топ-менеджменту уже пора понять разницу между «кризисом репутации» и «скидкой на размещение». Там нынче джунгли мракобесия.

В общем, пиарщик будущего — это немного киборг, немного психолог, и очень-очень настырный маккиавеллист нового времени. Или вы, но прошаренный по части технологий, или excel-бот из Узбекистана за 300 ₽/месяц. Рынок стал холоднее, а победит тот, кто не боится отфильтровывать ботов, продавать интеллект по подписке и любить молодёжь, даже если она прерывает ваш Zoom на лекцию о self care.

Год назад Соня Драпук, восходящая звезда агентства суверенных коммуникаций «Роспиар», впервые столкнулась с ужасом Питерского экономического форума. Каковой ее ментор Мотя, чиф-стратег агентства и ветеран тусовошного движения ПМЭФ, прозвал «ярмаркой тщеславия». Теперь, будучи уже опытным бойцом, Соня попросила чатгпт поставить диагноз ПЭФу так, как это сделал бы Федор Михалыч Д. в письме Ставрогина Лизавете. Штош, вышло для завсегдатаев малость обидно, но вполне себе в духе самого героя.

«Милая Лизавета Николаевна,

Пишу вам из Петербурга, из самой пасти экономического форума, где, как водится, жрут, пьют и говорят с пеной на устах о вещах, в которых ни черт, ни собака не разберётся. Вы бы только видели это торжество убогости и позолоченной пошлости! Каждый субъект здесь спешит сюсюкать о судьбах родины, хотя, по сути, все думают лишь о том, каким способом урвать лишний ломоть от уже прогоркшего пирога. Искренности — ни на гульден.

Дороги здесь перекапывают и вновь перекапывают, чтобы сановные пузаны катались по своим бесстыжим делам. Обыкновенный люд, как и подобает ему, ютится по обочинам и смотрит на всю эту возню взглядом собаки, в чьей миске забыли перемешать воду. Ах, Лизавета Николаевна, какая же роскошь пустоты! Всё — суетливая карусель лицемерия, хотя все, разумеется, напыщенно называют это деловой активностью.

Днём — удушливая скука панелей, психозы дискуссий, духота залов, а вечером сии господа, доблестные рыцари финансов и стратегий, падают в омут возлияний, словно в последний раз. Каждый там — и раб, и господин своего ничтожества. Нет, право, я смотрю на этот фарс и не устаю напоминать себе, с какой извращённой страстью человек, изъеденный пустотой, ищет хоть какой-нибудь смысл в череде бессмысленных приемов.

И всё же, — вот действительно чудо! — иногда небеса над этой дряхлой столицей проясняются. Серый петербургский вечер вдруг отпускает градус своего уныния. Свет заката касается шпилей, — и, знаете ли, становится почти нестерпимо сладко, почти болезненно дышится от внезапного ощущения красоты мира. Глупость, пошлость, самодовольство — всё это на миг уходит, и сердце, измученное фарсом, замирает с желанием если не верить, то хотя бы жить.

Во всём этом балагане Петербург — действительно хранитель странного, почти альковного покоя, какого-то первобытного тепла, очага, что держится несмотря ни на что. Это город, в котором пьяный шум приливов легко сменяется тишиной смыслов, а под слоем грязи всегда можно найти крохотный алмаз простой, неразгаданной любви.

Так знайте, Лизавета Николаевна, даже в этом угаре остаётся надежда, что и над нами когда-нибудь опустится покров умиротворения. А до той поры — быть может, мне ещё раз захочется жить, лишь на миг, ради вот этого жидкого, тоскующего заката.

Ваш Ставрогин»

Соня Драпук, восходящая звезда агентства суверенных коммуникаций «Роспиар», тоже хотела написать о своих впечатлениях с ПМЭФ-2025. Но ее ментор Мотя, чиф-стратег агентства, тонко заметил, что содержательная рефлексия нынче небезопасна, а писать нечто восторженное - значит уподобляться неоднозначным персонажам нашей пяр-индустрии. Так Соня пришла к мысли, что раскрыть фигуры умолчания, вероятно, сможет нейросеть, если вооружить ее контентом и ролевой моделью. Лучшая рефлексия на рынке всегда была у Иммануила Рофисова, социолога и основателя Центра деконструкции дискурсов «Плацдарм». И вот что вышло у чат-гпт.

Рофисов для Forbes: Отраслевой Голливуд. Как одна вечеринка затмевает экономику национального масштаба

В этом году Петербургский экономический форум, по идее, должен был стать ареной глубоких дискуссий – пусть и с избыточным официозом, но с ощутимым нервом перемен. Масштабные вопросы, вслух и шепотом: как устоять в шторме санкций, где искать точки роста, каким быть российскому капитализму в эпоху глобальной турбулентности. Но, как выясняется каждое лето, – новостная волна сметает сложность и выносит на гребень «банкет года». В 2025-м главной сенсацией форума стала вовсе не новая промышленная политика или стратегические инвестиционные партнерства. Все вновь обсуждают вечеринку.

В ресторан на Крестовском острове – Il Lago dei Cigni – легко попасть только на фотоотчетах из глянца: ковровая дорожка, вазы с цветами, кристальные бокалы, лобстеры и черная икра, Dom Perignon. На деловых костюмах и вечерних платьях – лучи светских софитов. На сцене – хиты в исполнении Григория Лепса и группы A’Studio. В зале – первые лица, о чьем присутствии строго просят молчать. О гостях – ни слова, только абстрактное «приехали все». В ревущем информационном пространстве эти лакуны только подогревают ажиотаж.

Z-каналы назвали банкет чуть ли не новым «светским загулом» – по аналогии с печально известной вечеринкой Насти Ивлеевой. И снова в обиходе стихи Маяковского – «ананасовая вода», «Вам!», как транспарант социальной злости. В этот момент обсуждать, скажем, отраслевые инновации или трудности внедрения технологического суверенитета – занятие, обреченное на провал. Банкет с черной икрой становится главным символом – и раздражением – форума и, шире, всей условной «элиты».

Почему так происходит, почему дорогая вечеринка затмевает дискуссии о будущем экономики? Осмелюсь предположить: современное российское общество разучилось не только читать длинные тексты, но и обсуждать сложные повестки. Наши институциональные привычки, особый нерв общественного осознания по-прежнему ищут сюжеты, в которых моральная шкала очевидна, а сюжет лаконичен и остр. Банкет элиты во времена «трудных решений» — универсальный раздражитель, образец социального неравенства в режиме реального времени. Здесь нет полутонов: людей раздражает даже не столько сам размах, сколько отстраненность. Мы не знаем лиц, организаторов, их мотиваций — только ощущение, что «они» по-прежнему живут в своем параллельном мире, а светское веселье никоим образом не отражает ни духа «мобилизационной экономики», ни, уж тем более, собирательный нерв нации.

Столь широкий охват темы — симптом не только недовольства, но и медийной усталости от сложной разговорной повестки. Вот бы нам хотя бы раз видеть топ-менеджеров, прибывающих не на вечеринку, а на открытое обсуждение провалов в отрасли, а вместо ковровой дорожки — очередь за честной обратной связью. Однако наш «отраслевой Голливуд» продолжает работать по старым рецептам — с шампанским, скрытыми списками знаменитостей и неизменным социальным раздражением.

История с вечеринкой — это лакмус и зеркало: в этом отражении больше честности о состоянии элит и атмосфере в стране, чем в официальных итоговых релизах форума. Пока публичные лица прячут фамилии, а в Telegram разгорается дежурный костер морализаторства — стоит признать: главной новостью ПМЭФ снова оказался не бизнес, а банкет. И в этом — наша текущая медийная правда.

Жарким вторничным днём, в перебежках между встречами в кофейнях, в одном из популярных среди пиар-тусовки телеграм-чатиков Соня Драпук, восходящая звезда агентства суверенной пропаганды "Роспиар", наткнулась на обсуждение пиарщиков легенды крепкого семейного бизнеса Владислава Бакальчука.

Не удержалась - и в приступе прокрастинации прокралась в комментарии. Понятно, что в таких чатиках вечные прокрастинаторы и бездельники пяр-цеха, вот и Соне дюже захотелось немношко успешного успеха, когда можно шастать по выставкам, торговать фейсом на коллективных себяшках и прожигать рабочие часы в бессмысленных телеграмных смолтоках.

Но не тут-то было. Не успела прокрасться, как тут же придавило чьей-то мудростью. Если ваши пиарщики начинают рассказывать на каждом перекрёстке, как они вас пиарят, самое время доставать дробовик, прочла она. И правда, подумала невольно Соня. Наша работа любит тишину.

Пасмурным утром вторника все внимание "роспиаровцев", то бишь бойцов молодого, но перспективного агентства суверенных коммуникаций, было приковано к Охотному ряду. Именно здесь решалась (хотя на самом деле нет) судьба законопроекта об "умышленном доступе" россиян ко всяким нехорошим материалам, размещенным в мировой сети. Соня Драпук, восходящая звезда агентства, нутром чуяла, что история эта с двойным, а то и тройным дном. Но её ментор, легендарный чиф-стратег "Роспиара" (всеми любимый циник и скуф) Матвей Соломонович в этот день был многозначительно молчалив. Соня засыпала его в телеге вопросами, но в ответ лишь мелькали точечки, словно ментор что-то долго и мучительно пишет. Наконец, ответное сообщение мелькнуло на экране. Соня бросилась читать.

(Пыльная кухня в штабе. Василий Иванович чинит кибер-револьвер, Петька задумчиво греет электронную картошку на квантовой печи. На экране в углу – новости: "Внутренняя Монголия приняла ультрасовременный закон о наказании за цифровое мыслепреступление".)

Петька:
— Василий Иванович, а вот объясните мне, как человеку мыслящему, не выходит ли у нас тут, во Внутренней Монголии, настоящая оруэлловщина? Ну это, мыслепреступления — как в романе "1984"?

Василий Иванович (осторожно протирая оптику):
— Воооот ты, Петька, сразу с козырей ходишь… Резкий ты стал. Ты бы еще "Постмодерн для чайников" вспомнил. Ты, однако, пойми… У Оруэлла мыслепреступление — средство, чтобы человек, не дай боже, про неправильное не подумал. А у нас тут — все наизнанку, все наоборот, один большой спектакль, как у француза Дебора. Ты, может, слышал про "общество спектакля"?

Петька (морщит лоб):
— Хз, Василий Иванович… Это где все происходит понарошку?

Василий Иванович (многозначительно):
— Ха! Все понарошку — а жизнь уже всерьез. Если раньше жизнь была реальна, а театр — развлеченье, то теперь все вокруг — спектакль, а медиа — как воздух в степи. Ты ведь телевизор с детства не выключал — вот, в тебя уже сто идеологий вшили по невидимым каналам. Маршал Маклюэн же еще говорил — "медиа - суть продолжение нервной системы". Нечего, Петька, к соседям-монголам с обнаженной психикой выходить — спалят дыханием собственной свободы.

Петька:
— Так значит выходит, этот закон — он чтоб людей наоборот — уберечь от чужой вражьей воли?

Василий Иванович:
— Верно, Петька. Только современной овцедушной личностью уже не какой-нибудь начальник, а сами медиа рулят. Вот если враг пришлет нам беспилотную мем-ракету — кто человека защитит? Сам он что ли? Не защитит — у него сознание аки воск теплый размягченное. Как у пацанов, что штурмовали Верхний Ларс. Поэтому теперь наша броня - суть страх. Зачем рисковать и исследовать в темноте неизведанное, если там током могут шандарахнуть? Ведь, если честно, Петька, человеку лучше бояться, чем искать свет маяка в туманном медиапространстве.

Петька (почесывает затылок):
— То есть, мы этим страхом новым сознание забетонируем, чтоб вражье чего в него не пролезло?

Василий Иванович (смеется):
— Во-о-от! Как в степи — волков бояться, а кибер-овцам - быть. А если что вдруг проберется — органы разберутся, был ли умысел. Когнитивный суверенитет — стратегическое преимущество Внутренней Монголии, Петька.

Петька (вытаращивает глаза):
— Так значит, страх — это теперь наш национальный фаервол?

Василий Иванович (мудро подмигивает):
— Ты, Петька, остроумный — а внутри все просто: кто боится — тот защищен. Главное, не забывай кашу вовремя кушать и в интернет лишний раз не суйся. Спектакль этот только начинается…

Вчера не стало Оззи Осборна — человека, при жизни превращённого в инфернальный миф, а после смерти окончательно переместившегося в реестр культурных символов ХХ века. Говорить об Осборне только как о музыканте — значит жестоко обрезать его влияние. Ключ к нему как феномену своего времени — вовсе не в музыкальных заслугах. Оззи стал тем редким носителем коллективного бессознательного, который перепрошил изнутри социальное ощущение реальности и надолго отпечатался в умах тех, кого называли “молодёжью”.

В конце 70-х – начале 80-х, на стыке индустриального и постиндустриального мира, казалось, что традиционные ценности обрушиваются под напором новых звуков, образов и поз. Оззи — архетипический герой пограничья. Его образ собран из фрагментов страха и тяги к неведомому, запретному, демоническому, но в то же время — искреннего, уязвимого и, порой, даже гротескного.

В молодёжной культуре Оззи не был просто кумиром — он функционировал как инициатор, как рамка, через которую новые поколения смотрели на тёмное, неизведанное, зачастую табуированное. Его демонстративный нигилизм, отказ от правил и публичная одержимость “обратной стороной” жизни резонировали с глубоким экзистенциальным поиском эпохи, в которой вера в прежние институты рушилась буквально на глазах.

Если всмотреться, Осборн не столько олицетворял сатанинскую эстетику, сколько сыграл роль детонатора эстетического и философского освобождения: он позволил примерить на себя роль “изгоя для всех”, тем самым родилось массовое ощущение легитимности иного, аутсайдерского опыта.

Satanic Panic и его иллюзии

Для общественного сознания 80-х Оззи стал способом трезво отрефлексировать так называемую реабилитацию сатанинских движений. Массовая тревога в отношении порядков “дьявольского рока” была реакцией извне — большей частью родителей, журналистов и моральных паникёров. “Сатанизм” стал удобным мемом, способом просто объяснить сложное: любой новый культурный паттерн проще всего было заклеймить как демонический.

За внешним эпатажем, истерикой вокруг укушенной летучей мыши — скрывался глубокий опыт борьбы с болью, изоляцией и внутренней уязвимостью. Если сатанизм когда и реабилитировал с его помощью себя, то исключительно в символическом плане: как эстетика, как острое оружие отчуждённого субъекта, но не как реальный религиозный выбор.

Коллективное бессознательное и массовая культура

Пережив взросление в подростковой спальне эпохи MTV, феномен Оззи продолжил диффузию в массовой культуре через бесконечные реплики, перерождения и меметизацию собственного образа. Его “реалити-шоу” начала нулевых стало настоящим водоразделом: контркультурный монстр времен Black Sabbath оказался в гостиной каждого американца, его чудовищность обернулась смешным, домашним, почти семейным абсурдом.

Феноменальный успех “The Osbournes” закрепил за ним статус не просто рок-иконы, а героя нового мира, в котором индивидуальное “безумие” перестаёт быть страшным и становится источником развлечения, аутентичности и даже эмпатии.

Что осталось в 2025-м?

Можно ли сегодня, спустя столько лет и череду культурных трансформаций, распознать след, который оставил нам Оззи Осборн? Пожалуй, да. Оззи научил целые поколения не бояться трещины в собственной идентичности, продемонстрировал, что быть “сломанным”, странным, не таким как все — это тоже, в каком-то смысле, легитимно. Его образ позволил открыть для себя парадокс: внутренний хаос может быть не только разрушителен, но и продуктивен.

В эпоху соцсетей, когда каждый подросток — собственное бренд-шоу, внутренний Оззи давно поселился в наших аватарах, ироничных клише и стилизации себя под “мертвого героя старой эпохи”. Его значимость сменилась с внешнего культивирования “тьмы” на внутреннее право быть несовершенным.

В этом смысле Оззи Осборн — не просто символ эпохи. Это культурная прошивка, дополняющая инструкцию по самопринятию для новых поколений. Мятежная мелодия его непростой жизни на многие годы станет ориентиром для всех, кто вновь и вновь примеряет на себя роль “неудобного” героя своей собственной реальности.

- Матвей Соломоныч, а вотэбаутизм - это кринж или нет?

Соня Драпук, восходящая звезда агентства суверенных коммуникаций «Роспиар», прекрасно знала, что эсэмэм - не место для политики, но тут дело не касалось работы. Её молодой человек Орандир часами зависал в соцсетях X и Facebook (экстремистских поделках пиндостана, была уверена Соня) именно для политических баталий. И в этих срачах Соня регулярно встречала аргумент, мол, вы бросайте этот свой «вотэбаутизм», дескать, ещё напомните, что «у вас там негров линчуют».

- Это, Соня, софистический инструмент. Безусловно. Но в то же время - ещё и защитный механизм сознания, которое кто-то хочет трахнуть боевым (почти пелевинским) НЛП.

- Как это, Матвей Соломоныч?

- Матрицу смотрели, молодёжь? Ну так вот. Представь, что твое сознание хотят погрузить в нечто типа «Матрицы», где некий зарубежный "архитектор" заложил определённые "правила игры", которым ты обязана следовать. И эти правила заданы его ценностными установками, а не твоими. И выгодны ему. Но для него не обязательны. Например, ты считаешь, что другу, если он просит помощи, правильно помочь бесплатно. А в чужом тебе мире - можно, но только взяв с него денег. А владельцу сего мира можно по всякому. Пример очень уродский, но доходчивый.

- И причём тут это?

- И вот твой собеседник погружает тебя в эту самую чуждую тебе «матрицу», основанную на привычных и выгодных ему «правилах игры», а потом принуждает тебя вести себя так, как удобно ему, причём, довольно абсурдными и токсичными обвинениями. В духе «ты чего не лечишься от привычки торговать собой на онлифанс, упившись в ночи виски от серой и безысходной российской жизни»? Ты ему в ответ: секундочку, это же ваш онлифанс, это вы импортируете к нам свой палёный виски и, наконец, мы тут ваще неплохо живем, да и я в жизни не была на онлифанс и не пью ваш кукурузный виски! Это у вас там лютый алкоголизм и безнаказанный лутинг на улицах от бедности! А тебе в ответ: ну вот, типичный вотэбаутизм, ты просто лишена доступа к свободным СМИ, где правду о твоей жизни пишут который год!

- Бред какой-то!

- Бред. Но эту аргументацию ты забудь. Толку с неё ноль. Подумай о другом. Знаешь, кто был первый в мире задокументированный вотэбаутист?

- Без идей. Какой-то философ из софистов?

- О нет. Был такой евангелист, Матфей звали. Наставления Христа людям в Новом завете излагал.

- Чего-чего?

- Да вот чего. «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?». Вот о чем стоит напоминать всем сетевым бездельникам...