Я, царь, и вы, вся знать, — мы курам стали в смех.
Нам, слышь, по улицам ребята все смеются;
Везде за нами гвалт — бес знает, где берутся!
Частехонько — ну страм! — немчина веселя,
Под царский, слышь ты, зад дают мне киселя!

Иван Крылов. «Трумф» («Подщипа»)

Живет зверь за океаном-морем. А рогом проходит зверь по подземелью, аки ясное солнце по поднебесью, он проходит все горы белокаменные, прочищает все ручьи и проточины, пропущает реки, кладязи студеные. Когда зверь рогом поворотится, словно облацы по поднебесью, вся мать-земля под ним всколыбается… все зверья земные к нему прикланятся, никому победы он не делает.

«Голубиная книга»

«Воспоминания говорили Соткину, что начальство, перебивающее окриком: «Эй ты, профессор кислых щей, составитель ваксы, — на молитву!» — какой-нибудь пустяшный рассказ солдатам об Эйфелевой башне, — пользуется своей властью не только в деловых целях, но и потому, что это власть, вещь приятная сама по себе, которую еще приятнее употребить бесцельно по отношению к человеку душевно сильному».

Александр Грин «Тихие будни»

«Марк Иванович, однако, не признал себя побежденным и, скрепив сердце, сказал опять что-то очень сладенькое Семену Ивановичу, зная, что так и должно поступать с больным человеком».

Федор Достоевский. «Господин Прохарчин». 1846

«28 октября в 5 часов утра из Ясной Поляны, не простясь со своими родными, ушел Л.Н. Толстой, оставив письмо. В последнем он в трогательных выражениях прощается со своей женой Софьей Андреевной. В этом же письме он говорит, что в такой обстановке, которая идет вразрез с его идеями, проповедуемыми им в его произведениях, он не может больше жить. Далее он сообщает, что он, как истый христианин, идет на склоне своих дней в мир. В конце письма Л.Н. Толстой просит его не искать, так как в случае если даже его найдут, он все-таки не вернется».