Конференция, и прочий спич- энтертейнмент все больше перестают вписываться в новый интерактивный многоэтажный формат ТрансРаши. Такое ощущение, что они не интересны организаторам изначально.
Во-первых, залы отодвинуты в самый дальний угол экспозиции, маленькие, со странной акустикой, которую плохо слышно вблизи, но зато она фонит до третьего этажа -Дело. Сами секции затянуты, а спикеры, за редким исключением, не первой линейки (исключение относится например, к Алексею Грому… ).
Дискуссия спикеров, как с залом, так между собой отсутствует, да еще и сами выступления не всегда связанные с заявленной темой и между собой , сессии перезатянуты до 2 часов без перерывов.
Короче, кое как выдерживает это слушать только пресса, да и та, судя по заметкам профильных СМИ с конференции, -не до конца.
Сами выступления, особенно в самой обширной контейнерной части, носят общий бахвальный тон предвыборной гонки, которая по понятным причинам, превалировала в нашей публичной государственной риторике последние пол- года: «Мы всех догнали, перегнали, озолотились и разбогатели, а дальше все будет еще лучше, прелучше…»
О многочисленных логистических проблемах, сложностях, конфликтах интересов и тд было сказано минимум.
Во-первых, залы отодвинуты в самый дальний угол экспозиции, маленькие, со странной акустикой, которую плохо слышно вблизи, но зато она фонит до третьего этажа -Дело. Сами секции затянуты, а спикеры, за редким исключением, не первой линейки (исключение относится например, к Алексею Грому… ).
Дискуссия спикеров, как с залом, так между собой отсутствует, да еще и сами выступления не всегда связанные с заявленной темой и между собой , сессии перезатянуты до 2 часов без перерывов.
Короче, кое как выдерживает это слушать только пресса, да и та, судя по заметкам профильных СМИ с конференции, -не до конца.
Сами выступления, особенно в самой обширной контейнерной части, носят общий бахвальный тон предвыборной гонки, которая по понятным причинам, превалировала в нашей публичной государственной риторике последние пол- года: «Мы всех догнали, перегнали, озолотились и разбогатели, а дальше все будет еще лучше, прелучше…»
О многочисленных логистических проблемах, сложностях, конфликтах интересов и тд было сказано минимум.
В деле беспрецедентной селф-демонстративности наибольше преуспела несомненно -FESCO.
Во-первых, за последние полтора года нет ни одной логистической конференции, где представители компании не рассказывают о своих успехах, достижениях и грандиозных планах.
Презентацию о работе компании FESCO я могу постранично припомнить, разбуди меня даже ночью.. уж больно часто, и не специально, видела я ее за последнее время.
И самое главное, невероятно современный и технологичный, даже не стенд, а целый лого-вернисаж компании. Хоть на входе в него и происходили давки и потасовки в очереди, работа локтями явно того стоила … Во -первых, у FESCO можно было сняться в костюме работника российского флота. Где все, включая молоденьких промоуториц выставки выбирали фото в костюме капитана… Я выбрала юнгу, мне по -старинке, кажется, что должность капитана старит, а хочется еще послужить:)
Затем, FESCO предоставляет посещение судна в 3-D очках. Что удивительно в очереди сюда были люди, которые ни разу в жизни не были на судне (как-то странновато для логистов🤷♀️).
Ну и вишенка на торте –плавательные контейнера от FESCO с ножным приводом, не идущие ни в какое сравнение даже с летательными контейнерами РЖД БА. Здесь все отражено именно буквально - эффективность доставки плавучего контейнера определяет конкуренция (все как мы любим). То есть два человека соревнуются, чей контейнер быстрее доплывет, перебирая ногами педали на полу, по принципу работы детских игральных автоматах, но только передвигая экранные контейнеры по воде.
Друзья, FESCO -лучшие! По крайней мере в селф-пиаре.
Во-первых, за последние полтора года нет ни одной логистической конференции, где представители компании не рассказывают о своих успехах, достижениях и грандиозных планах.
Презентацию о работе компании FESCO я могу постранично припомнить, разбуди меня даже ночью.. уж больно часто, и не специально, видела я ее за последнее время.
И самое главное, невероятно современный и технологичный, даже не стенд, а целый лого-вернисаж компании. Хоть на входе в него и происходили давки и потасовки в очереди, работа локтями явно того стоила … Во -первых, у FESCO можно было сняться в костюме работника российского флота. Где все, включая молоденьких промоуториц выставки выбирали фото в костюме капитана… Я выбрала юнгу, мне по -старинке, кажется, что должность капитана старит, а хочется еще послужить:)
Затем, FESCO предоставляет посещение судна в 3-D очках. Что удивительно в очереди сюда были люди, которые ни разу в жизни не были на судне (как-то странновато для логистов🤷♀️).
Ну и вишенка на торте –плавательные контейнера от FESCO с ножным приводом, не идущие ни в какое сравнение даже с летательными контейнерами РЖД БА. Здесь все отражено именно буквально - эффективность доставки плавучего контейнера определяет конкуренция (все как мы любим). То есть два человека соревнуются, чей контейнер быстрее доплывет, перебирая ногами педали на полу, по принципу работы детских игральных автоматах, но только передвигая экранные контейнеры по воде.
Друзья, FESCO -лучшие! По крайней мере в селф-пиаре.
Претерпевшее череду акционерных перемен, операторское сообщество, выдохнуло, отряхнулось и выступило по традиции консервативно показательно, заняв, практически по росту выручки, первый ряд главного Павильона выставки. ПГК, Евросиб, РЖД-логистика и тд. У них были стандартные двух-этажные стенды, но в отличии от -Дело, второй этаж, по-моему, у операторов был бутафорский.
ПГК по-прежнему на лидирующем почетном месте – первый ряд да еще возле мужского туалета.
После неожиданной недавней смены собственника профильная тусовка несколько смежевалась -заходить/не заходить в ПГК, а тут и выбора то не было… То есть ставим ПГК нашу твердую пятерку за пиар-изобретательность.
ПГК по-прежнему на лидирующем почетном месте – первый ряд да еще возле мужского туалета.
После неожиданной недавней смены собственника профильная тусовка несколько смежевалась -заходить/не заходить в ПГК, а тут и выбора то не было… То есть ставим ПГК нашу твердую пятерку за пиар-изобретательность.
Интрига выставки в неожиданном присутствии больших стендов некоторых промышленных монопоставщиков, которым бы казалось и не надо сильно выпячиваться – типа «Первый промышленный оператор». Думается, что их главный клиент и так их знает, кто они есть, так что зачем лишний раз светиться так помпезно (первый ряд, броский стенд), понятно не до конца🤷♀️
И наоборот, удивило отсутствии стандов кэптивов, которые публично заявляют о своих претензиях на работу в рынке – типа НТК. Им бы как раз и надо знакомиться с клиентами, заявлять о себе публично, либо наоборот, как с «крестом и трусами», не заявлять, что они уже и не кэптив почти…
И наоборот, удивило отсутствии стандов кэптивов, которые публично заявляют о своих претензиях на работу в рынке – типа НТК. Им бы как раз и надо знакомиться с клиентами, заявлять о себе публично, либо наоборот, как с «крестом и трусами», не заявлять, что они уже и не кэптив почти…
Отдельный респект Тетра Транс – я не знала о существовании этой компании, до выставки… , но симпатичный бармен с разноцветами коктейлями и удобнейшими столиками, на приятном темном фоне подиума стенда Тетра Транс создавали обстановку небрежной расслабленности и комфорта. От чего очередь на стенд не прекращалась.
И я лично уже хочу узнать эту находчивую компанию поближе😉 …
И я лично уже хочу узнать эту находчивую компанию поближе😉 …
Отличная статья д.э.н. Владислава Иноземцева (иностранного агента) о том, как реализуются цели терроризма в экономическом плане «Болезнь бедных: как терроризм влияет на экономику»
Тезисно:
Считается, что терроризм — это «метод войны бедных против богатых», что за дешево можно нанести развитым экономикам существенный ущерб. Однако, по данным исследований богатые страны гораздо легче справляются с экономическими последствиями террора, чем развивающиеся. Например, в 7 развитых азиатских странах в 1980–2005 гг эффект терактов был близок к нулю, тогда как в 35 развивающихся один теракт в расчете на миллион жителей обеспечивал экономический спад на 1,4%
Объясняется это просто: экономики развивающихся стран серьезно зависят от притока инвестиций из-за рубежа, а опасения угроз и нестабильности влияют на настроения инвесторов очень сильно. Еще одно наблюдение: часто в развивающихся странах правительства используют повод борьбы с террором как обоснование ужесточения политического режима.
Однако, история показывает, что последствия терроризма для экономики наступают тогда, когда теракты становятся следствием системных противоречий. Например, взрывы в поездах в Мадриде в 2004 г не оказали влияния на испанскую экономику (она выросла в том году на 2,6%, а в следующем — на 3,5%), зато постоянная напряженность в Стране Басков в 1970–1990-х гг, стоила Испании, по подсчетам экспертов, не менее 10% ВВП.
Во время взрывов в Лондоне в 2005 г рост ВВП страны составил 1,9% и 2,8% в 2006-м, но десятилетия террора в Северной Ирландии сделали эту территорию в полтора раза беднее Великобритании, и в 2 раза Ирландской республики.
Если оценивать глобальный эффект терроризма, то во всем мире с середины 1960-х по 2000 г отрицательное влияние террористической деятельности на подушевой ВВП не превышало 0,04%. Но перекосы в экономике начинают происходить по отраслям. Страдает гостиничный бизнес места террора, посещаемость аэропортов с «дурной славой» и тд, но при этом сфера труизма и пассажирских перевозок остается самой динамичной в мире.
При этом террористические угрозы подстегивают инновации и технологический прогресс, формируют новые рынки. Первые металлодетекторы были внедрены в американских аэропортах в 1972г, и сегодня этот бизнес приближается к $10 млрд. Первая камера постоянного наружного наблюдения была установлена в 1973г на Таймс-сквер в Нью-Йорке, сегодня это рынок приблизительно равно ВВП Кипра. Активно развиваются и сопутствующие отрасли (программное обеспечение, системы хранения информации, распознавание образов и речи, приложения по синхронному переводу и т.д.).
Если вернуться к событиям 11 сентября, которые унесли жизни 2 996 человек, то вызванный ими ущерб составил, несколько более $100 млрд, а котировки на NYSE прежним уровням уже через два месяца. В то же время, начатая в ответ «война с террором» в Афганистане и Ираке стоила с 2003 по 2014 год жизни без малого 7 тыс. только американских военных, а стоимость как самих военных действий, так и обеспечения их ветеранов оценивается в $3–5 трлн. Таким образом, цена военных операций в ответ на террористические акты, была в 20–50 раз выше экономического ущерба…
Тезисно:
Считается, что терроризм — это «метод войны бедных против богатых», что за дешево можно нанести развитым экономикам существенный ущерб. Однако, по данным исследований богатые страны гораздо легче справляются с экономическими последствиями террора, чем развивающиеся. Например, в 7 развитых азиатских странах в 1980–2005 гг эффект терактов был близок к нулю, тогда как в 35 развивающихся один теракт в расчете на миллион жителей обеспечивал экономический спад на 1,4%
Объясняется это просто: экономики развивающихся стран серьезно зависят от притока инвестиций из-за рубежа, а опасения угроз и нестабильности влияют на настроения инвесторов очень сильно. Еще одно наблюдение: часто в развивающихся странах правительства используют повод борьбы с террором как обоснование ужесточения политического режима.
Однако, история показывает, что последствия терроризма для экономики наступают тогда, когда теракты становятся следствием системных противоречий. Например, взрывы в поездах в Мадриде в 2004 г не оказали влияния на испанскую экономику (она выросла в том году на 2,6%, а в следующем — на 3,5%), зато постоянная напряженность в Стране Басков в 1970–1990-х гг, стоила Испании, по подсчетам экспертов, не менее 10% ВВП.
Во время взрывов в Лондоне в 2005 г рост ВВП страны составил 1,9% и 2,8% в 2006-м, но десятилетия террора в Северной Ирландии сделали эту территорию в полтора раза беднее Великобритании, и в 2 раза Ирландской республики.
Если оценивать глобальный эффект терроризма, то во всем мире с середины 1960-х по 2000 г отрицательное влияние террористической деятельности на подушевой ВВП не превышало 0,04%. Но перекосы в экономике начинают происходить по отраслям. Страдает гостиничный бизнес места террора, посещаемость аэропортов с «дурной славой» и тд, но при этом сфера труизма и пассажирских перевозок остается самой динамичной в мире.
При этом террористические угрозы подстегивают инновации и технологический прогресс, формируют новые рынки. Первые металлодетекторы были внедрены в американских аэропортах в 1972г, и сегодня этот бизнес приближается к $10 млрд. Первая камера постоянного наружного наблюдения была установлена в 1973г на Таймс-сквер в Нью-Йорке, сегодня это рынок приблизительно равно ВВП Кипра. Активно развиваются и сопутствующие отрасли (программное обеспечение, системы хранения информации, распознавание образов и речи, приложения по синхронному переводу и т.д.).
Единичные террористические акты, какими бы масштабными и жестокими они не были, не способны нанести развитым странам серьезный экономический урон, если как общество, так и власть относятся к террору как к тяжкому уголовному преступлению. Если же это отношение подменяется «стратегическими» соображениями типа потребности победить исламистов «в их логове», ситуация сразу меняется. В этом случае мы получаем войсковую антитеррористическую операцию, которая способна принести гораздо больше жертв, чем сами террористические акты…
Если вернуться к событиям 11 сентября, которые унесли жизни 2 996 человек, то вызванный ими ущерб составил, несколько более $100 млрд, а котировки на NYSE прежним уровням уже через два месяца. В то же время, начатая в ответ «война с террором» в Афганистане и Ираке стоила с 2003 по 2014 год жизни без малого 7 тыс. только американских военных, а стоимость как самих военных действий, так и обеспечения их ветеранов оценивается в $3–5 трлн. Таким образом, цена военных операций в ответ на террористические акты, была в 20–50 раз выше экономического ущерба…
«Терроризм возник не сегодня и исчезнет не завтра, но всякий раз граждане цивилизованных стран находили средства борьбы с ним и побеждали его на своей территории, не отвергая собственных принципов…»
От себя я бы добавила: когда государство находится в состоянии ведения затяжных военных действий, и все мы так или иначе сталкиваемся с трагедиями и смертью практически ежедневно и в публичном пространстве, и лично… когда оружие становится обыденностью в гражданском восприятии, в легкодоступности, это приводит к тому, что недопустимая толерантность к террористическим преступлениям возрастает… что становится дополнительной «монетой в копилку», то есть, в экономику самого терроризма
ПНД не на авось
Правила недискриминационного доступа к услугам естественных монополий- основа поддержания баланса интересов между участниками рынка и самой монополией. Это -механизм исключения злоупотреблений со стороны монополии и ущемления совокупных прав всех участников
Сложности с их применением начинаются на этапе дефицита жд инфраструктуры, которую невозможно удовлетворить в моменте
Понятно, что монополия обязана устранять дефицит. И в этом смысле процесс идет: хоть и с запаздыванием, но Восточный полигин активно расстраивается, объём вложенных средств приближается к 2 трлн. руб., а пропускные способности выросли на 75% с 2014 года, и достигают около 170 млн.тон
Но дефицит пропускных способностей сохраняется, а спрос продолжает нарастать. При этом рост спроса во много связан с тарифным перекосом, где угольные компании, платят жд тарифы почти в 2,5 раза ниже среднесетевых и за счет этого обеспечивают свою высокую конкурентоспособность, все больше наращивают объёмы продаж и перевозок. Сегодня перевозки угля уже достигли 70% всех жд перевозок. Из-за это часто страдают другие отрасли, которые не могут проехать, даже несмотря на то, что платят значительно больший жд тариф, и обеспечивают больший вклад в экономику.
Де-юре, для доступа к услугам РЖД работают правила недискриминационного доступа (ПНД). Но де-факто схема их работы непрозрачная и экономически необоснованная.
Приоритетность, то есть квотирование проезда, на первом этапе происходит на уровне указов Президента и спец.поручений Правительства. Далее решение, о том, кто именно поедет, принимает профильный вице-премьер. Затем, квоты на уровне региона распределяет губернатор. Потом вступает само РЖД, определяя приоритеты на основе ДМЗИ.
На каждом этапе есть свои, можно сказать, субъективные критерии: для Президента особенно важен социальный контекст, для вице-премьера - экономика , для губернаторов- предприятия в регионе, для РЖД - KPIs по погрузке и доходам. В итоге, единой выверенной обоснованной госполитики нет.
Например, на 2024 год квота для угля составит 99, 35 млн. т:
Кемеровская область – 54,1 млн. т;
Якутия – 26,3 млн. т;
Бурятия – 8,5 млн. т;
Хакасия – 6,5 млн. т;
Иркутская область – 3,3 млн. т;
Тыва – 0,65 млн. т.
Что уже вызывает массу вопросов:
- Почему именно на уголь приходится более 50% всех мощностей на Восток?
- Почему на Бурятию приходится в 2,5 раза больше пропускных способностей, чем на Иркутскую область?
- Какой эффект имеет распределение мощностей между разными предприятиями регионов? И тд
Несовершенство ПНД- уязвимое место для всех участников рынка, это противоположный «win-win»- «lose-lose» для всех.
Понятно, что совершенная систем ПНД требует бОльшего времени, и хотя ее разработкой срочно пора начать заниматься, есть острые задачи квотирования, которые нужно решать в моменте.
Во-первых, если речь идет об оперативных решениях, то не понятно, почему на дефицитных участках сохраняются грузы, которое платят ниже среднесетевого тарифа?! При том, что их «тарифные спонсоры» не могут проехать. Первое, что нужно сделать это установить минимальный порог цены для такой инфраструктуры, не менее среднесетевой ставки. А эффект от повышения тарифов можно направить на развитие путей.
Второй момент, конкуренция грузов между собой должна быть обоснованной и исключать возможность злоупотреблений в личных интересах администраторов ПНД. Один из вариантов - совокупный эффект груза для экономики. Здесь нужно оценить вклад в ВВП, социальный фактор – занятость, совокупную ценность груза для РЖД, эффект для региона.
Совокупный эффект - не безапелляционный приговор, если конкретный бизнес, например, угольный, ощущает свой потенциал выше, чем его текущий вклад в экономику, он всегда может доплатить в тарифе больше, стать лидером выгод для экономики через жд тариф, и таким образом, проехать вперед.
При этом второй способ позволяет как решать текущие проблемы, так стать и фундаментальной основой правил ПНД в долгосрочной перспективе, за счет усовершенствования критериев и методик расчета приоритезации грузов на основе совокупного эффекта для экономики
Правила недискриминационного доступа к услугам естественных монополий- основа поддержания баланса интересов между участниками рынка и самой монополией. Это -механизм исключения злоупотреблений со стороны монополии и ущемления совокупных прав всех участников
Сложности с их применением начинаются на этапе дефицита жд инфраструктуры, которую невозможно удовлетворить в моменте
Понятно, что монополия обязана устранять дефицит. И в этом смысле процесс идет: хоть и с запаздыванием, но Восточный полигин активно расстраивается, объём вложенных средств приближается к 2 трлн. руб., а пропускные способности выросли на 75% с 2014 года, и достигают около 170 млн.тон
Но дефицит пропускных способностей сохраняется, а спрос продолжает нарастать. При этом рост спроса во много связан с тарифным перекосом, где угольные компании, платят жд тарифы почти в 2,5 раза ниже среднесетевых и за счет этого обеспечивают свою высокую конкурентоспособность, все больше наращивают объёмы продаж и перевозок. Сегодня перевозки угля уже достигли 70% всех жд перевозок. Из-за это часто страдают другие отрасли, которые не могут проехать, даже несмотря на то, что платят значительно больший жд тариф, и обеспечивают больший вклад в экономику.
Де-юре, для доступа к услугам РЖД работают правила недискриминационного доступа (ПНД). Но де-факто схема их работы непрозрачная и экономически необоснованная.
Приоритетность, то есть квотирование проезда, на первом этапе происходит на уровне указов Президента и спец.поручений Правительства. Далее решение, о том, кто именно поедет, принимает профильный вице-премьер. Затем, квоты на уровне региона распределяет губернатор. Потом вступает само РЖД, определяя приоритеты на основе ДМЗИ.
На каждом этапе есть свои, можно сказать, субъективные критерии: для Президента особенно важен социальный контекст, для вице-премьера - экономика , для губернаторов- предприятия в регионе, для РЖД - KPIs по погрузке и доходам. В итоге, единой выверенной обоснованной госполитики нет.
Например, на 2024 год квота для угля составит 99, 35 млн. т:
Кемеровская область – 54,1 млн. т;
Якутия – 26,3 млн. т;
Бурятия – 8,5 млн. т;
Хакасия – 6,5 млн. т;
Иркутская область – 3,3 млн. т;
Тыва – 0,65 млн. т.
Что уже вызывает массу вопросов:
- Почему именно на уголь приходится более 50% всех мощностей на Восток?
- Почему на Бурятию приходится в 2,5 раза больше пропускных способностей, чем на Иркутскую область?
- Какой эффект имеет распределение мощностей между разными предприятиями регионов? И тд
Несовершенство ПНД- уязвимое место для всех участников рынка, это противоположный «win-win»- «lose-lose» для всех.
Понятно, что совершенная систем ПНД требует бОльшего времени, и хотя ее разработкой срочно пора начать заниматься, есть острые задачи квотирования, которые нужно решать в моменте.
Во-первых, если речь идет об оперативных решениях, то не понятно, почему на дефицитных участках сохраняются грузы, которое платят ниже среднесетевого тарифа?! При том, что их «тарифные спонсоры» не могут проехать. Первое, что нужно сделать это установить минимальный порог цены для такой инфраструктуры, не менее среднесетевой ставки. А эффект от повышения тарифов можно направить на развитие путей.
Второй момент, конкуренция грузов между собой должна быть обоснованной и исключать возможность злоупотреблений в личных интересах администраторов ПНД. Один из вариантов - совокупный эффект груза для экономики. Здесь нужно оценить вклад в ВВП, социальный фактор – занятость, совокупную ценность груза для РЖД, эффект для региона.
Совокупный эффект - не безапелляционный приговор, если конкретный бизнес, например, угольный, ощущает свой потенциал выше, чем его текущий вклад в экономику, он всегда может доплатить в тарифе больше, стать лидером выгод для экономики через жд тариф, и таким образом, проехать вперед.
При этом второй способ позволяет как решать текущие проблемы, так стать и фундаментальной основой правил ПНД в долгосрочной перспективе, за счет усовершенствования критериев и методик расчета приоритезации грузов на основе совокупного эффекта для экономики