Вам нужнее 47 рублей или совесть, эмпатия, радость и счастье?

Давно хотел написать текст про дизлайки. А тут нашелся повод.

Моя жена недавно написала для телеграм-канала #Шалимовправ текст про роды в Москве и регионах. Для нас очень важно, чтобы родной город, как и другие региональные центры в Сибири и везде по России, менялся к лучшему, поэтому мы часто фиксируем такие, а иногда и значительно более проблемные, моменты.

Сегодня утром популярное красноярское издание NGS24 попросило разрешения перепечатать у себя этот материал. Мы согласились, публикация вышла на сайте и в телеграм-канале портала. Обычно под постами там стоит от 30 до 60 реакций. Но в течение получаса после публикации под этим материалом одномоментно появились 780 дизлайков.

Я занимаюсь SMM-маркетингом c 2007 года, тогда, кажется, даже определения такого не было. Я знаю все методы продвижения: и белые, и серые, и черные. Но в определенный момент понимаешь, что все эти накрутки бессмыслены, что лучше медленно, верно, честно, зато по-настоящему. Поэтому мне понятно, что кто-то по злости и/или по глупости купил дизлайки на эту публикацию.

Как известно, Иуда продал Иисуса за 30 серебряников. Где-то видел подсчеты, что на нынешние деньги это от 0,5 до 1 млн рублей.

А тут вся операция стоила всего-то 47 рублей. Я проверил, именно столько стоят на биржах реакций 780 дизлайков. То есть был какой-то человек, который заказал дизлайки под публикацию с фотографией семьи с выпиской из роддома. У него были 47 рублей, но не было совести, эмпатии, радости, счастья. И ни за 47 рублей, ни за 47 млн рублей это все не купишь. Слава Богу у нас это все есть, поэтому и нет необходимости кому-то такие гадости делать. Надеюсь, что все-таки этому человеку в жизни повезет, и он (не верю, что это могла сделать девушка/женщина) встретит свое счастье и больше никогда не сможет совершать такие подлые и такие глупые поступки.

Лично я никогда не поставлю под каким-либо постом, даже если он мне очень не понравится, всего одну какашку или рыгающую рожицу. Это просто ниже моего достоинства, это какое-то неприличное поведение, типа со мной это произошло из-за какой-то публикации, так это же меня самого тогда не красит, я в каком-то неприятном свете выхожу. Зачем так делать? Какая мотивация? И, главное, что в душе происходит тогда? Зачем самим себе, своему внутреннему миру так вредить?

В социальных медиа, конечно, происходит постепенная девальвация эмоциональных реакций, я про это пишу в своих научных публикациях. Но одновременно надо понимать, что и граница между миром реальным и интернетовским тоже стирается. Если 10-15 лет назад она была явная, то сейчас все прозрачнее, все более открытыми становятся личные данные, а, значит, этика поведения в сети такое же значение приобретает, как и в обычной жизни в обществе. Ну и как известно каждый наш плохой поступок оставляет на психике неизгладимый след, как в «Гарри Поттере» Волан де Морт разделил свою душу на 7 частей, так и здесь можно, поставив 780 дизлайков, вдребезги разнести свой внутренний мир, никакие психотерапевты потом не помогут.

UPD. Под этим постом тоже кто-то борется и за свое право ставить какашки, и за право их покупать на специальных сервисах (на данный момент докинули 20-30 таких реакций). Что ж каждый выбирает свою судьбу сам.

Парагвайская война

Сторонникам «пусть теперь идут до конца» с обеих сторон посвящается

В первой половине ХIХ века в Южной Америке в результате войн за независимость сформировались отдельные государства на основе бывших провинций Испании и вокруг местных харизматиков, которые возглавляли освободительные движения и смогли подчинить себе эти земли. Так появились Парагвай, Уругвай, Аргентина, Боливия, Перу, Чили и другие страны, которые входили ранее в состав гигантской испанской заморской провинции Рио-де-ла-Плата.

Говорили в этих странах (кроме Бразилии) все на испанском языке, жители представляли собой смесь испанских переселенцев и местных племен. Границы между этими странами носили условный характер (чаще всего, там, где когда-то начертили испанцы – где-то по линейке, где-то по руслам рек), поэтому к середине ХIХ века стали возникать многочисленные приграничные конфликты. Правители-харизматики, многие из которых находились у власти к тому моменту по 20 и более лет, захотели расширить свои владения. Кому-то был нужен выход к морю, кто-то хотел наладить беспрепятственное судоходство по рекам, на каких-то землях геологи разведали запасы полезных ископаемых, кто-то мечтал о великой стране от одного океана до другого. Так, например, Бразилия оккупировала Уругвай, но потом ее оттуда вытеснили аргентинцы.

Но самая масштабная война произошла между Парагваем, управляемым кланом Лопесов, проводивших жесткую изоляционистскую и протекционистскую политику внутри страны, и соседними Уругваем, Аргентиной и Бразильской империей.

Война продолжалась более 5 лет, боевые действия велись очень жестоко, даже несмотря на то, что часто на разных сторонах конфликта оказывались представители одних семей. В армии после исчерпания мобилизационного потенциала со стороны мужчин стали призываться женщины и дети. Например, в битве при Акоста-Нью сражались 3500 детей и подростков от 9 до 15 лет (из общего количества парагвайских сил в этом сражении 6000 человек). В Парагвайской армии создавались легионы из пленных солдат армий противника.

Суммарно в Парагвайской войне погибло более 400 тысяч как военных, так и мирных жителей этих стран. Парагвай потерял по разным оценкам от 70 до 90% мужского населения и половину собственной территории. Для восполнения населения в Парагвае в последствии пришлось ввести многоженство. Война отбросила экономику Парагвая на уровень самых отсталых стран, его экономический потенциал так и не восстановился до сих пор. И непонятно могут ли они передать знания от этого горького урока хоть кому-то.

Но победа Аргентине, Бразилии и Уругваю счастья не принесла, все эти страны порядком поистрепались. Огромные потери и военные расходы привели к краху их экономик. Все воющие стороны брали займы у англичан и впали в зависимость от Британской империи, долги по этим кредитам превратились в кабалу и возвращались десятилетиями (в отдельных странах до 150 лет, то есть совсем недавно только были отданы).

Глава Красноярска Логинов как символ провала назначаемых мэров

Глава Красноярска Владислав Логинов – один из самых ярких примеров того, что мэров в крупнейших городах России надо выбирать, а не назначать.

Примерно через год после того, как красноярцам назначили неизвестного им, абсолютно непубличного ранее человека Владислава Логинова мэром города, жители столицы региона стали замечать то, что за какое дело мэрия не возьмется, все выходит из рук вон плохо – ремонт дорог, укладка бордюр, уборка улиц, комплексное развитие территорий, реконструкция школ, общественный транспорт и т.д. По всем линиям перенос сроков, мутные подрядчики, недоделки, крайне низкое качество работ и т.п. Красноярцы подумали, ну, ок, у всех бывает, просто у мэра руки не из того места растут, есть у него и другие недостатки, понимаем, это ж не повод его не назначать главой города или увольнять, сколько у нас таких знакомых, многие тоже на руководящих постах.

Но полгода назад один из уволенных вице-мэров взял и описал все коррупционные схемы администрации (с суммами, людьми, связями, примерами и т.д.), разложил документы по папочкам и разнес их по всем главным силовым структурам. А те постепенно, планомерно, одного за одним стали арестовывать участников этого, как недавно выразился один из депутатов ГорСовета Красноярска, организованного сообщества. Так под следствием оказались руководители крупнейших муниципальных заказчиков и частных подрядчиков дорожных работ. Но раз губернатор Михаил Котюков демонстрирует безразличие к этой ситуации (как в принципе к любой в регионе), мэр Логинов может делать вид, будто бы все нормально, все под контролем, что он находится под покровительством вышестоящего начальства. Наглец даже дает интервью, в которых обосновывает провал дорожного ремонта тем, что дескать губернатор просто объемы завысил, никогда не было таких, вот и не справились. Что?! И так по каждой теме, по каждому вопросу – «как с гуся вода» или, наверное, здесь будет ближе поговорка «взятки гладки».

Конечно, Логинов должен был быть уволен еще в августе-сентябре этого года по утрате доверия. Но очень удобен тем, что концентрирует на себе народное недовольство. Ведь есть аксиома «Если в регионе непопулярный мэр столицы, то он рейтингу губернатора не угрожает, а помогает. И, наоборот, популярный, эффективный мэр – угроза любого, даже самого деловитого, активного, вовлеченного губернатора». А Котюков явно не такой глава региона, это уже многим стало понятно. Поэтому, видимо, было принято решение держать Логинова в мэрском кресле до талого, несмотря на явную деградацию муниципального уровня управления в крае.

Стоит признать, что концепция отказа от прямых выборов мэров провалилась. Просто мэры теперь это метлы губернаторов и/или местных элит. А каждый новый метет по-новому. Вот и действует правило, что если в регионе поменялся губернатор, то в течение пары месяцев жди отставки главы административного центра субъекта федерации. Например, на этой неделе ушел в отставку мэр Ростова-на-Дону Алексей Логвиненко (почти однофамилец красноярского), явно не сработавшийся с новым врио губернатора Юрием Слюсарем.

После таких отставок в некоторых регионах столицы живут без мэров месяцами или даже годами, как, например, в Кургане. Достаточно просто откладывать или срывать мэрские конкурсы в горсоветах. Каскадом меняются врио, никто не задерживается надолго, сплошной кадровый хаос и бардак. Муниципальное управление встает колом, городские проблемы усугубляются, но кому какое до этого дело?!

Выходит, не оказались эти псевдо-сити-менеджеры эффективнее, честнее, стратегичнее, умнее, чем избираемые главы городов. Их даже не легче уволить, если не справляются со своими обязанностями, оказывается.

Провалился этот эксперимент. Пора это признать и вернуть право избирать градоначальников самим горожанам. Они умеют это делать сами, главное, не мешать.

Кобзев стал неизбираемым

В Иркутскую область приехала команда социологов из Екатеринбурга, которая пытается определить, избираем или нет действующий губернатор Игорь Кобзев. Многие приняли работу специалистов за технологический старт кампании по переизбранию главы региона. Но вопросы проводимых ими фокус-групп именно про развилку (оценивают эффективность главы региона и проверяют, есть ли консенсус элит вокруг фигуры губернатора, проигрывают сценарии предстоящей кампании) - оставлять Кобзева или присылать врио.

Это хорошо. Потому что к каким выводам неминуемо придут социологи? Если профессиональные, то сразу поймут, что на данный момент Игорь Козбев неизбираем. Нет, его можно провести через процедуру выборов, но в победный результат никто не поверит. Легитимность растворится. Причем растворение легитимности происходит даже не после выборов, а сильно заблаговременно. Потерявшего поддержку губернатора или мэра просто перестают слушаться, в лицо соглашаются, но в реальности делают все наоборот. В Кобзева перестали верить свои. Областные чиновники больше не видят в нем опоры, защиты, а, значит, уже подыскивают запасной аэродром, по сторонам глазками стреляют. У кого-то это в силу близости работы с боссом произошло раньше, но широкий слой бюрократов всё смекнул, когда Кобзев потащил на выборы в Братске неизбираемого мэра Серебренникова на пятый срок, а потом по ходу кампании сдал его с потрохами и дальше как ни в чем не бывало стал вась-вась с победившим Александром Дубровиным, который на время выборов в Единой России членство приостанавливал, чтобы пойти самовыдвиженцем, а сразу после - снова единоросом стал, главой городского отделения партии вместо выбывшего предшественника-неудачника. Вот этот кидок чиновники очень хорошо поняли.

Основная же масса населения увидела, что губернатор не на их стороне, что он лукавит, на примере, когда он будто бы пытался отстоять льготный дифференцированный тариф на электричество. Но тогда этот водевиль с рыцарем Кобзевым и злым энергетическим драконом был разыгран настолько фальшиво, что даже самый неискушенный зритель заметил подлог.

Удивляет, как в одну и ту же ловушку попадают руководители в разных местах. Вот ты у власти, избрался в прошлый раз очень неплохо – 65-70-85%, ездишь на мероприятия, а там, если не подвезли каких-то крикунов, то тебя так все уважают, рассказывают что-то хорошее, потом селфятся. Ты большой начальник, тяжеловес, огромный аппарат у тебя, ЦУР, информационная политика, куратор внутренней политики. По отчетам любую фронду готова твоя команда победить. И тут получите-распишитесь, кто-то говорит, что лучше на следующий срок не идти. Это почему так? Никто объяснить не может. Все ж еще вчера хорошо было.

Так было у губернатора Хакасии Виктора Зимина, который в 2018 году с треском проиграл выборы; в этот же капкан угодил губернатор Красноярского края Александр Усс в начале 2023-го, когда устроил фальстарт гонки по своему переизбранию, но вынужден был весной того же года уйти в отставку, ровно это же произошло с четырехкратным мэром Братска Сергеем Серебренниковым в 2024-м. Все летали к высоким покровителям, убеждали, что еще на коне. Все пытались устроить денежный фонтан из проектов благоустройства, возведения социальных объектов, раздачи обещаний мегапроектов (Зимин в Абакане, а Серебренников в Братске обещали построить ледовые дворцы, Усс в Красноярске метро, а Кобзев в Иркутске будет вещать про аэропорт). Опустошают казну, а потом денег начинает не хватать на элементарное - не только на зарплаты бюджетникам (ядерному электорату), но и на гонорары тем, кто на вас работал.

И вот в эту же лужу угодил и Игорь Кобзев, отличник бирж губернаторов и ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций.

И любой, кто придет к Кобзеву сейчас и скажет: «Игорь, не бойся, я тебя переизберу» вовсе не волшебник, а как Гудвин из Изумрудного города, проходимец, вводящий попавших в трудное положение людей в заблуждение. Поэтому пускай работают социологи, раз кто-то исследовательский проект оплатил, иногда даже очевидный результат надо подтвердить базой верифицированных обоснований.

Что произойдёт, когда закончится СВО

Россия и мир прожили три года в реальности СВО.

Люди в нашей стране в первые же недели разделились на четыре части – тех, кто воюет, тех, кто им помогает, тех, кто от этого абстрагировался и тех, кто не мог это терпеть и уехал.

Сразу же после начала спецоперации сознание людей столкнулось с невозможностью происходящего, судорожно искало какие-то точки опоры – кого-то успокаивали уверения на ТВ, кого-то шепот пропагандиста с другой стороны на Ютуб, и всех поддерживала мысль, что это когда-нибудь закончится.

Но всё не заканчивалось и не заканчивалось.

Менялась и реальность, материальный мир тоже стал другим. Закрытые аэропорты, другие названия на привычных вывесках в общепите, другие товары и аналоги ушедших брендов в магазинах и на маркет-плейсах, герои СВО и реклама службы по контракту на баннерах, сектора с флагами на кладбищах.

Менялось и наше восприятие. У всех принятие ситуации происходило по-своему. Помню, как в прошлом году, оказавшись с семьей на отдыхе в Египте, взял в баре по системе все включено Coca-Colа и понял, что Добрый Cola для меня теперь роднее. Или как осознал, что так много европейского, латиноамериканского, индийского, китайского и южнокорейского кино, японских аниме я бы не посмотрел, если бы с наших стриминговых платформ не выпились бы основные дистрибьюторы голливудских фильмов. И да, мои примеры из благополучности, извините, какие есть, спасибо, что за меня радуетесь, а не злитесь.

За три года мир со СВО стал привычным. Это страшно, это горько, это трагично, это цинично. Но это так.

И вот мы в шаге от того, чтобы все закончилось. Это знают все. Это чувствуют все.

Большинство в глубинке этого хочет, потому что устали от похоронок и узнали, что деньги за контракт и тем более гробовые, не приносят счастья. Тревогу и боль они дают одновременно с удовлетворением потребностей и то скромных – кредиты закрыть, машину обновить, котел новый поставить или пристройку к дому возвести.

Есть те, кто хочет идти до конца (кому придет конец не уточняется – противнику малому, противнику большому, нам или всему миру). Социология рисует их портрет беспощадно – возраст, пол, семейное и социальное положение, но, главное, на лицо постепенное, но неумолимое сокращение доли в общей статистике неделю за неделей.

Когда закончится СВО, наступит другая жизнь. Ее можно пугаться. Рисков действительно много: вернутся в мирную жизнь сотни тысяч людей, переживших ужасные боевые действия; может обвалиться экономика, которая изо всех сил держалась как могла; планету без нас поделят другие страны и т.п.

Но другой жизни после СВО можно и нужно радоваться. Ведь наступит мирная жизнь. Мы ее недостаточно ценили до 2022 года.

А трудности преодолеем. Говорите, с экономикой не так что-то, ну, значит, надо работать, восстанавливать, переводить на мирные рельсы, это лучше, чем тратить деньги на оружие и боеприпасы, которые взрываются и оставляют после себя только разрушения и больше никакого прибавочного продукта. Вернутся ребята с фронта, так рабочих рук и умов в экономике не хватает, как раз для подъема экономики пригодятся все. Сложно с ними жить рядом будет, считаете? Сживемся, договоримся – и с афганцами получилось, и с ребятами, вернувшимися с Чеченских войн, и сейчас выработаются протоколы взаимодействия, главное, не злоупотреблять, самим себя вести правильно.

И еще – нам надо перестать врагов искать, и вовне, и внутри страны. Причем особенно внутри Родины, потому что она – это главное, что у нас есть. И Родина - это не только и не столько наша земля, сколько люди, ценности, культура. В мирных условиях беречь и развивать ее легче, а других людей, кроме нас самих у нас нет.

И материальный мир поменяется – очень быстро откроются аэропорты на юге страны, постепенно часть критических санкций снимут, бренды начнут возвращаться, хоть мы и привыкли без них, даже бесит их метание сейчас.

Так что, когда закончится СВО, то не может быть у нас другой идеи, кроме восстановления и развития Родины, для всех, для всего нашего общества. Пускай эта идея всех и скрепит, а не разъединит.

Многодетность и карьера

Многодетная мама и доктор филологических наук Надежда Шалимова специально для #Шалимовправ

Первый сын у меня родился, когда я училась на четвертом курсе университета. Пропустив год, вернулась к занятиям, получила свои красные дипломы (иностранный язык был дополнительной специальностью к филологии), поступила в аспирантуру. Родилась дочка, но я продолжала заниматься исследованием, писать статьи, ездить на конференции. Именно тогда на знаковых для литературоведов «Пуришевских чтениях» в Москве познакомилась с учеными, благодаря которым в дальнейшем сложилась моя академическая карьера. Все это время поддерживала семья – ценность своего дела, творчества, научного поиска не нужно было отстаивать или как-то специально разъяснять. Помогали родители, большое спасибо моей свекрови, помогал муж, у которого параллельно происходили собственные важные профессиональные события и успехи. В 29 лет я защитила кандидатскую диссертацию, и вскоре у нас появился еще один сын. Потом меня пригласили преподавать в Московском городском педагогическом университете (МГПУ), мы переехали (государственная программа "Приоритет 2030" оказалась продуктивнее в моей судьбе всяких мер социальной защиты и выплат), я защитила докторскую, родился наш четвертый малыш, которому сейчас почти два месяца. Все это случилось до того, как мне исполнилось 36.

Понятно, что такое совмещение профессиональной самореализации и семейных обязанностей требует много сил, упорства, самопожертвования. Понятно, что ты можешь испытывать утомление, апатию, переживать внутренние кризисы, хотеть спать, раздражаться, тревожиться, ощущать бессилие, быть подавленным.

Но дело в том, что без этого никак и в каждой из этих сфер по отдельности, и просто в жизни. Ну то есть, положим, если бы я только писала докторскую или была только мамой, то уставала бы не меньше. А грустила бы точно больше. Необходимость смотреть шире, способность сохранять спокойствие и быстро ориентироваться в меняющихся обстоятельствах, умение видеть и слышать другого – без этого никак дома и сильно пригождается на работе.

Семейная экосистема постоянно усложняется и трансформируется, здесь невозможно почувствовать себя одиноким или заскучать. В то же время мы выработали протокол уважения и соблюдения границ, поэтому каждый всегда имеет право обособиться и провести столько времени с собой, сколько нужно.

Что касается быта, у нас нет помощников по дому, а сейчас рядом нет бабушек и вообще родственников. Есть посудомоечная и сушильная машины, робот-пылесос и другая техника, ну и мы с мужем постоянно друг друга страхуем – в бытовых делах, профессиональных задачах, сложных ситуациях с детьми.

Не существует чего-то, что я хотела бы, но не могла сделать из-за того, что у меня много детей. Мы путешествуем, ходим в рестораны, на выставки, в театры, я всегда могу встретиться с подругами, почитать или посидеть с ноутбуком, если нужно. Я не перестану ухаживать за собой, даже если у меня будет еще четверо детей. Но также я могу поделиться переживаниями и впечатлениями с каждым членом моей семьи, выслушать в ответ, удивиться мировосприятию и мышлению, посмеяться или поплакать.

В нашем случае многодетность – осознанный выбор и мечта, нам так интереснее и радостнее. Получается, что близкие друзья и лучшие собеседники всегда под боком. Ну а если случится, например, между делом защищать диссертацию – в зале гарантированно будет многочисленная и самая преданная группа поддержки.

Мизулина и пустота

Зачистка информационного пространства, проведенная в нашей стране, привела к вакууму, который заполнился тем, что не протравили. Или тем, что выжило после обработки реагентом.

Мизулина, которая в обычной ситуации представляла бы очень субкультурное, очень узкое (во всех смыслах) явление, заполнила образовавшийся вакуум. Так как содержания внутри Мизулиной тоже немного, то происходит замещение пустоты пустотой в пузыре. Пузырь – это и ее борьба за безопасность интернета, и пиар-отношения с Шаманом, с поцелуйчиками через ладошку, и ее внешний вид.

Сначала я считал, что Мизулина – это просто дурновкусье, кринж. Причем если старшие мальчики – всякие губернаторы и замгубернаторы любят это, потому что у них просто очень низкие эстетические стандарты, то молодые ребята, зумеры, потому что кринж для них – это перформанс, они в нем самом находят наслаждение, гилти плеже своеобразное.

Но сегодня меня осенило. Все намного хуже. Это жесткий фрейдизм. Это девиация, это болезнь, а не просто какая-то легенькая безобидная акцентуация.

Мизулина стерильна. В этом дело! И речь не про физиологические особенности, ее бездетность нас не должна касаться никак. Нас не должны интересовать, как ее саму у Лунтика, первичные половые признаки ее собственные и ее партнера Шамана. Это все от лукавого. Артемий Лебедев ей приписывал, пририсовывал в уме кое-что, так пришлось судиться и идти на мировую. Все потому, что искал то, чего нет и не должно быть. Искал буквально, а не метафорически. На идеологическом уровне нужно помыслить Мизулину, а не на материальном.

Главное в том, что она не может породить никаких идей, смыслов, проектов, развития. Она обработка. Может, тем самым вакуумом, может, хлоркой (после встреч с ней в зале должен оставаться такой же запах, как по утрам накрывает Братск от целлюлозного производства), может, ультрафиолетом (как в кабинете врача, ведь не зря их с Шаманом форма одежды – это латекс, он же не про сексуальность, он про медицинские процедуры).

Безопасность интернета для нее – это стерилизация. Оттуда вычищается все, что может производить живое, органическое, расти и развиваться, приносить радость, вызывать желание или восторг.

Кстати, за эту стерильность ее и любят губернаторы, которые оплачивают ее турне по своим регионам, нагоняют студентов и школьников, предоставляя залы, музыкальное сопровождение, свет, звук, транспорт, проживание в отелях и прочее по райдеру. Спросите психоаналитиков, за что мужчины-изменщики ценят любовниц, которые не могут забеременеть.

Смысл встреч Мизулиной с молодежью в том, что она достает их мозги, промывает их раствором из бессмыслицы и безвкусия и отправляет стерильные извилины обратно в черепные коробки. И на какое-то время после этой процедуры пострадавшие ребята станут не способны производить свои идеи, смыслы, проекты, отличать красоту от уродства, добро от зла, истину от лжи. Вот это и самое страшное!

Этот текст мне навеян прослушиванием на выходных лекций великого русского философа Мераба Мамардашвили (1930-1990).

UPD Захотелось добавить, что трагедию самой Екатерины Мизулиной как человека, как женщины, почему-то принято оставлять за скобками, а ведь очевидна глубокая травма, несчастье, аддиктивное состояние, в котором она пребывает.