Глава чешского МИД поддержал неонацистов «Азова»* и разрешил провести вербовочное мероприятие в пражском театре.

Наши коллеги из канала «ПолитНавигатор» сообщают, что «Азов»* в рамках своего «турне по Европе» после Польши посетил Чехию, где получил поддержку министра иностранных дел. Страдающий русофобией министр сравнил приезд террористов для вербовки с «Пражской весной», но, как справедливо было замечено, тут уместнее аналогия с работой чехов на Третий Рейх во время Второй мировой. Также сообщается, что планируется создание постоянного вербовочного центра «Азова»* в Праге.

Поведение властей Чехии обусловлено не столько особой любовью к «Азову»*, сколько давними политическими обидами за советское прошлое. Украинский кейс - хороший повод уязвить нашу страну и демонстративно поддержать тех, кому само существование России кажется чем-то невыносимым. Но заметим: в Чехии есть здравые политические силы, которые готовы выстраивать с нами прагматичные и взаимовыгодные отношения по примеру соседней Словакии. Будем надеяться, что недалёк тот момент, когда именно они будут определять внешнеполитический курс своей страны.

*Запрещенная в РФ террористическая организация

В случае с расследованием дела о подрыве «Северных потоков» Германия находится в сложном положении. Удобная для всего «цивилизованного» мира версия о причастности к этому России настолько абсурдна, что её невозможно продвинуть даже с помощью отточенной западной пропаганды. Назвать вслед за президентом России подлинного выгодополучателя от этой диверсии нельзя, потому что просто нельзя. Вот и приходится выкручиваться, придумывая истории про «арендованную яхту» с водолазами на борту.

Опубликованные в Wall Street Journal новые детали о крупнейшем теракте на энергетическом объекте Европы, по сути, нацелены только на одну цель – снять ответственность за это с США. Вассала при этом совсем не жалко. Украина в лице своих руководителей выступает в этом материале настоящим посмешищем: мало того, что придумали всё на пьяную голову, так ещё и не смогли вовремя остановить операцию после окрика из ЦРУ – то ли из-за проблем со связью, то ли из-за несогласованности действий Зеленского и Залужного.

Однако по-настоящему позорно выглядит позиция Германии, руководство которой, зная правду о произошедшем, даже не смеет выразить её вслух. Именно потому что просто нельзя.

Сегодня свой день рождения отмечает А.П. Козырев – наш эксперт, декан философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. В среде учёных-гуманитариев Алексей Павлович известен в первую очередь как видный специалист по истории русской философии. Однако для нас он не просто выдающийся исследователь, автор многочисленных статей и прекрасный собеседник, но ещё коллега, друг, один из тех, кто стоял у истоков Философского клуба «Цивилизационное будущее России».

Каждое выступление Алексея Павловича на круглых столах и презентациях, проводимых под эгидой клуба, является настоящим праздником мысли, поводом для последующей рефлексии. Меткие, глубоко продуманные идеи всегда облекаются им в яркую, афористичную форму. Это делает их предельно понятными и открытыми для широкой аудитории.

Благодаря своему педагогическому дару, Алексей Павлович пользуется неизменным уважением в студенческой и аспирантской среде, а по-настоящему мудрые управленческие решения вкупе с безусловным научным талантом позволяют ему поддерживать авторитет среди коллег по факультету и философскому сообществу.

Поздравляем!

Легитимизация международного терроризма: как США пытается переложить ответственность за подрыв «Северного потока» на своих миньонов.

Стрелочники из рядов американских спецслужб спускают ответственность на своих подшефных, отказываясь высказывать по поводу подрывов в принципе. Как сказал российский посол в Вашингтоне Анатолий Антонов, в США «пытаются хорошо устроиться, заняв выгодную для себя позицию стороннего наблюдателя». При этом показателен сам процесс перекладывания ответственности: сначала Германия назвала имена опытных украинских дайверов, якобы ответственных за теракт, и выдала ордеры на их арест, Киев же заявил, что они не причастны к подрыву, потому что не имели необходимых ресурсов, а потом уже госсекретарь канцелярии президента Польши выступил с заявлением о непричастности к подрыву, в ответ на обвинения в адрес высшего польского руководства со стороны экс-главы Федеральной разведывательной службы ФРГ.

И при этом США молчат, абсолютно не комментируя происходящее, но молчат довольно красноречиво: не признают совершения актов международного терроризма, не заявляют даже об элементарном осуждении хоть бы и безымянных организаторов. А еще в начале нулевых, после террористического акта Аль-Каиды* 11 сентября в 2001 году, бравые американские вторглись сначала в Афганистан с карательно антитеррористической миссией, а в 2003 - в Ирак, погрузив регион в хаос. При этом причастности режима Саддама Хусейна к деятельности Аль-Каиды* обнаружено не было. Все это, разумеется, подавалось под соусом борьбы с терроризмом, создавались военные базы (в том числе в граничащих с Россией государствах).

Куда сейчас делось желание мира во всем мире у американских властей - неясно. Но, видимо, бороться с международным терроризмом надо только тогда, когда это соответствует интересам США, а если интересам США соответствует легитимизация подобного в будущем, значит надо легитимизировать? Или же можно просто не вмешиваться, дать своим подопечным самим разобраться в ситуации и найти козлов отпущения? Надеемся, что не только в России есть понимание непоследовательности такого подхода.

*Признана террористической организацией и запрещена в РФ

Гуманность новоевропейская и гуманность христианская являются несомненно антитезами, даже очень трудно примиримыми… Это очень понятно, хотя и печально. Гуманность есть идея простая; христианство есть представление сложное.

В христианстве между многими другими сторонами есть и гуманность, или любовь к человечеству «о Христе», то есть не из нас прямо истекающая, а Христом даруемая и Христа за ближним провидящая, – от Христа и для Христа.

Гуманность же простая, «автономическая», шаг за шагом, мысль за мыслью может вести к тому сухому и самоуверенному утилитаризму, к тому эпидемическому умопомешательству нашего времени, которое можно психиатрически назвать mania democratica progressive (мания демократии и прогресса)…

В этом отношении христианство и гуманность можно уподобить двум сильным поездам железной дороги, вышедшим сначала из одного пункта, но которые, вследствие постепенного уклонения путей, должны не только удариться друг об друга, но даже и прийти в сокрушающее столкновение.

К.Н. Леонтьев

Важное событие планируется у коллег из Философского клуба «Цивилизационное будущее России». По итогам нескольких прошедших семинаров и мозговых штурмов будет сформирован доклад на тему «Традиция, пространство и власть в России: исторические и актуальные измерения».

Доклад уже прошёл экспертное обсуждение, и в ближайшее время мы будем делиться с Вами его ключевыми идеями, а также теми откликами, которые он вызвал в среде ученых-гуманитариев.

Размышляйте вместе с нами, комментируйте, высказывайте собственную позицию!

О каком «византизме» можно говорить сейчас, когда Константинополь уже давно как Стамбул, а сама крупнейшая православная империя исчезла с географической карты ещё в XV веке?

Но наш эксперт, старший научный сотрудник философского факультета МГУ Ю.В. Пущаев, убеждён: мы глубже поймём происходящие на наших глазах события, если чётко осознаем, что историческая Россия как государство-цивилизация осознанно возводила свое преемство к Византии — как ее наследница, как единственный оплот православной цивилизации. И именно как наследница Византии Россия с самого начала своего исторического существования была обречена на разрыв и противостояние с Западом.

«В своей части доклада «Традиция, пространство и власть в России: исторические и актуальные измерения» я хотел выстроить преемственную историческую линию от Московской Руси через Российскую империю и даже Россию советскую до России современной, опираясь на понятие византизма как культурно-исторического типа.

К.Н. Леонтьев, которому я во многом пытаюсь следовать, определял византизм как союз самодержавия и Православия, как православную монархию. Но как этот концепт можно применять к советской России? Или России современной?

Применительно к ним я пользуюсь понятием ослабленного и превращённого византизма, или, если угодно, византизма бастардного. И в советский период, когда неожиданно сквозь контуры России красной вдруг проступили черты России исторической, и сегодня, в заимствованные чужеродные формы как бы само собой влилось (а точнее, просто осталось на месте) исторически унаследованное монархическое содержание.

Место Православия как государственной религии сегодня (тоже в крайне ослабленной и приспособленной к «духу времени») заняла политика отстаивания так называемых традиционных ценностей, и роль Православной Церкви (как и ислама) тут огромна.

По моему убеждению, в силу бастардности сегодняшнего византизма тренд русской истории идет по нисходящей. Но всё же мы даём арьергардный бой современному миру, пытаемся сохранить страну и себя. И остаемся при этом русскими людьми, но увы, во многом уже в редуцированной форме, как бывают в языке редуцированные звуки.

«Дух суровый византийства» постепенно отлетает, но он ещё не отлетел окончательно и частично даже возвращается. Без византийской суровости, без духа воинского повиновения и молитвы, я убежден, цветущую сложность России сохранить и защитить будет невозможно».

Мы продолжаем делиться с вами тезисами выступлений наших экспертов по итогам заседания Философского клуба «Цивилизационное будущее России» на тему «Традиция, пространство и власть в России: исторические и актуальные измерения». Слово заместителю декана исторического факультета МГУ, доктору исторических наук Д.А. Андрееву:

Я убежден в том, что на протяжении всей истории России некая сила постоянно отвращала нас от интеграции в Запад, от сращивания с ним, от адаптации его ценностных установок. Причем происходило это жестко – через большую кровь и катастрофы. Но после каждого такого цивилизационного срыва страна мобилизовывалась, догоняла Запад, а потом начинала к нему присматриваться, у нее возникало желание стать такой же, как он, она принималась вползать в него, но очередная катастрофа отвращала ее от этого торного намерения.

Стоило только повеять в Древней Руси ароматами дученто, как пришли монголы и надежно отгородили наши земли от этих соблазнов. А заодно поспособствовали тому, что государствообразующий центр переместился подальше от восточноевропейских фронтиров в дремучие северо-восточные леса. И когда Европа активно отпадала от Бога в тенетах раннего Возрождения, мы совершали великую духовную мобилизацию, становились Святой Русью. Не будь монголов - совершили бы предательство, восприняли бы Флорентийскую унию – и были бы вычеркнуты из истории.

Когда Европа вступала в реформационный XVI век, у нас на престоле уже был готовый последовать вслед за ней царственный подкаблучник и симпатизант еретиков (хотя одновременно и строитель Третьего Рима на московских холмах). Но не сложилось. Более того, прямо тогда же, когда в Европе церковь брала реванш и началась контрреформация (на поверку оказавшаяся просто другим, с виду более консервативным, сценарием отпадения от Бога), Парфений Юродивый показал всему миру, что такое контрреформация настоящая. Да, подвел страну к Смуте – но зато после польской вакханалии в Кремле на десятилетия отпало желание как-то встраиваться в Запад.

XVII век таил в себе угрозу превращения Московского царства в самобытную резервацию и сырьевую колонию Европы – наподобие империи Цин эпохи Опиумных войн. Но появляется Петр, казалось, выкорчевывает в ней сам культурный ее код и силой впихивает в Европу – и именно таким нетривиальным решением сохраняет ее самость как вполне конкурентоспособной и при этом по-настоящему не объевропеившейся державы. А веком позже Благословенный показал всему миру в Париже, этом символическом центре мира, кто здесь хозяин.

Наконец, модернизация… По всем статьям выходило, что грядет неизбежное, неминуемое превращение России в конституционную монархию, а затем в «нормальную страну», но пришли большевики, а затем Сталин. Страшно подумать, что в 1941 году случилось бы с нами, стань мы такой «нормальной страной». По счастью, не стали, оказывались страной всё более и более «ненормальной», благодаря чему свирепый русский медведь смог в итоге загрызть инфернального тевтонского бера в его же логове.

А дальше всё понятно. Разложение элиты и на фоне этого – неизбежная конвергенция, которую разрабатывали лучшие умы обеих сверхдержав и которая со временем превратила бы СССР из равноправного партнера в раздробленное на несколько десятков территорий и полностью управляемое извне сырьевое и логистическое пространство. Но снова не получилось: к власти пришел юродивый, раскурочивший Россию и тем самым спасший ее, потому как весь мир оторопело смотрел на происходившее у нас и просто боялся ввязываться и откусывать от страны лакомые куски.

На Западе надеялись, что через агентуру и внешнее управление у них это получится постепенно. Не получилось. А дальше мы совершаем тот самый мобилизационный рывок. Да, этот рывок другой, нежели у Петра или Сталина, – так и время другое. И проваливание в черную дыру в 1990-е (а точнее – начиная сразу после 1945-го) было слишком глубоким. Отсюда и осторожничание Путина до 2014-го, и его последующая предельная аккуратность до 2022-го, и СВО с 2022-го как вывод страны в оптимальный для ее цивилизационного кода режим мобилизации.

В преддверии дня рождения режиссера Сергея Соловьева вспомним один из ключевых его фильмов.

«Асса» — культовая «перестроечная» картина, вышедшая в 1987 году. Она сразу стала символом эпохи перемен и ярким отражением молодежной культуры того времени.

Герои и сюжет крайне характерны: легкомысленный музыкант «мальчик Бананан» влюбляется в Алику – молодую девушку, которая живет за счет богатого покровителя, криминального авторитета Крымова. В результате любовная история оборачивается настоящей драмой.

Фильм с первых кадров захватывает зрителя не только своей атмосферой, но и яркой музыкальной составляющей: в нем звучат песни «Аквариума», «Кино» и других представителей рок-сцены.

Визуально «Асса» отличается стильной операторской работой и новыми аудиовизуальными решениями, которые во многом определили путь развития перестроечного кино.

Темы поиска себя, бунта против системы и столкновения разных миров делают фильм актуальным даже спустя десятилетия. «Асса» — это не просто история, а культурный феномен: анархия, рок-н-ролл и трагическая любовь - неотъемлемые черты слома эпох.

Задержание Дурова - урок для «правильных русских».

Резонансное задержание Павла Дурова наглядно продемонстрировало два важных для понимания момента. Во-первых, невозможно стать «правильным русским» в глазах Запада, даже если ты давно уехал из России, платишь налоги в другой стране и придерживаешься базовых западных ценностей. Безотносительно прилагаемых усилий, стать полноценно своим в либерально-демократическом мире не получится, ярлык «русни», уже открыто прорывающийся сквозь лицемерно-дипломатические речи ряда политиков, будет навешиваться на всех по мере необходимости, как способ маркировки чужака в «цивилизованном» мире.

Во-вторых, те самые базовые ценности (в первую очередь, свобода слова) могут легко попираться западными же властями. Избирательное правосудие, захват заложника по политическим мотивам, принуждение к сотрудничеству со спецслужбами - вот оно новое (на самом деле - старое!) лицо Запада.

Как-то Дуров назвал Францию лучшим местом для отдыха. Хороший аргумент для получения французского паспорта! Но теперь, похоже, вместо туристических мест Павлу предстоит изучить ее пенитенциарную систему.

Продолжаем делиться с вами тезисами выступлений наших экспертов по итогам заседания Философского клуба «Цивилизационное будущее России» на тему «Традиция, пространство и власть в России: исторические и актуальные измерения». Доцент философского факультета МГУ Борис Межуев — о неизбежности наступления цивилизационной фазы мировой истории:

Цивилизации, конечно, были всегда. Китай, Европа, Япония, Россия издавна развивались параллельными путями, и их история никогда не была единой. Сегодня цивилизационная идея предполагает не указание на это всем очевидное обстоятельство, а гораздо радикальную гипотезу, что в ближайшем будущем произойдет не объединение цивилизаций в некоем едином глобальном общежитии, а напротив их более жесткое размежевание и обособление. Тем не менее это ровно то, что и происходит сегодня.

Два события, которые имеют прямое отношение к России, безусловно, обозначают собой ту подспудную или же вполне осознаваемую решимость ключевых государств коллективного Запада покончить с тем, чему ранее не обнаруживалось альтернативы — процесса глобализации. Речь о замораживании российских суверенных активов на Западе и аресте основателя Telegram Павла Дурова. Обе эти акции, имеющие, конечно, неодинаковую подоплеку, в глубине своей мотивированы одним фактором — готовностью элит Запада покончить с теми иллюзиями, которые порождала глобализационная фаза истории.

В обоих случаях у тех россиян, которые держали активы на Западе и которые использовали неподконтрольный российским властям мессенджер для чувствительных с политической точки зрения переговоров, присутствовало одно стремление — обеспечить сохранность финансовых средств или свободу информации за счет фактора экстерриториальности. Все, что находилось вовне, было независимо от суверенной власти и тем самым относительно сохранно, объективно и неуязвимо.

Забавно, что при таком вполне отчетливом ударе по самой идее либеральной глобализации со стороны элит, которые мы по традиции продолжаем называть «глобалистскими», российские западники продолжают говорить, что цивилизационная идея есть не более, чем идеологема российской власти, необходимая для легитимации ее господства. Между тем, все что мы видим, свидетельствует только о том, что мир закрывается, и западный мир закрывается гораздо более быстрыми темпами, чем его так называемые авторитарные противники.

Что же лежит в основе новой закрытости? Безусловно, главным фактором «новой закрытости» является соперничество с Китаем, который стал одолевать Запад как раз на поле глобализации, и для борьбы с которым потребовалось использование ранее отвергаемых протекционистских мер. Западный мир не захотел китаизироваться, точно также можно сказать, что он не захотел и русифицироваться, и отуречиваться. Эта тенденция будет развиваться в сторону усиления, кто бы ни стал хозяином Белого дома в 2025 году, кто бы ни возглавил ЕС, выбран премьером Великобритании или президентом Франции. Это четкое осознание Западом своих границ, границ своей идентичности при отдалении от России, Турции и в недалеком будущем — от Китая, и есть знамение наступления цивилизационной фазы мировой истории.

Публикуем вторую часть экспертного комментария доцента философского факультета МГУ Б.В. Межуева. На этот раз речь пойдёт о влиянии процесса секуляризации на формирование цивилизационной фазы истории и том, почему устремление России «похитить Европу» было изначально обречено на провал:

Главным фактором социального развития Запада стал процесс секуляризации. Этот процесс, начавшийся с освобождения науки, экономики и затем политики из-под власти религиозных норм и табу в конце концов коснулся семейного уклада и всего того, что британский социолог Энтони Гидденс называет сферой интимности. На неизбежность этого события еще в XIX веке указывали проницательные консерваторы, в России наиболее определенно — Николай Данилевский в «России и Европе». В итоге, возникла политическая развилка — следовать или не следовать Западу в легализации нетрадиционных форм сексуального сожительства, дать отмашку на принятие допустимости сексуальных перверсий или же сделать жесткий акцент на то, что в России чаще всего называется «традиционными ценностями».

Прежние волны вестернизации проходили под лозунгом модернизации, это означало, что западники других цивилизаций обосновывали рецепцию западных институтов Нового времени и секуляризацию образования и политики приоритетами конкуренции с Западом. Но реформацию сферы интимности очень сложно обосновать аналогичным образом. Поэтому выбор — следовать или не следовать Западу — не инструментальный, но ценностный, в конечном счете религиозный. Любопытным образом, именно процесс секуляризации сделал цивилизационную фазу истории с характерной для нее постсекулярностью неизбежной.

Россия к наступлению этой цивилизационной фазы оказалась не вполне готова. Она до самого конца, до 2022 года, цеплялась за идею своей европейскости, своей цивилизационной близости той Европе, которая должна будет пробудиться ото сна и сбросить иго некоего чуждого ей Запада — либерального, англо-саксонского, глобалистского и т. д. Это желание «освободить Европу», «похитить Европу» приобрело в России характер некоей мании, почти национальной идеи, хотя ее тупиковость была ясна проницательным аналитикам типа Вадима Цымбурского еще в 1990-е годы. Все кончилось нашей реакцией на Минские соглашения, когда мы ожидали от наших континентальных партнеров содействия по геополитической нейтрализации лимитрофной Украины, а они умело тянули время, видя в этих соглашениях исключительно договоренность о прекращении Россией своего военного натиска. Мы просто продолжали пребывать в иллюзорных представлениях о шансе на некий континентальный пакт России с Францией и Германией, о котором мечтал еще Витте и на пропаганду которого положил так много сил Александр Дугин.

Теперь факт «цивилизационного» отчуждения встал перед нами со всей его очевидной реальностью. Причем, признаемся, реальностью настолько отвратительной, что возникает естественное желание обратиться к доцивилизационным паттернам социальности как единственному возможному основанию свободы и человеческого достоинства. Отсюда все эти разговоры о борьбе человека и Левиафана при обсуждении «дела Дурова», как будто у человека в современном мире есть хоть какая-то возможность противодействовать Левиафану кроме как при содействии его прямого конкурента — то есть другого Левиафана.

Задача сейчас отнюдь не в том, чтобы найти нейтральное пространство «вне Левиафанов» - смеем утверждать, что такого пространства в ближайшее время просто не будет — а в том, чтобы не допустить смертельной схватки этих Левиафанов, чтобы они не уничтожили друг друга. И вот именно на решение этой задачи и должна быть нацелена партия консервативного Просвещения, которая может спасти человечество от цивилизационных войн, как старое рациональное Просвещение спасло Европу от войн религиозных в XVII веке.

Эксперты Философского клуба «Цивилизационное будущее России» научный руководитель Центра исследования русской мысли БФУ Андрей Тесля и старший преподаватель СЗИУ РАНХиГС при президенте РФ Никита Сюндюков обсудили книгу Данилевского «Россия и Европа». Рекомендуем к просмотру.

«Бунтовщик хуже Пугачёва» или «первый русский революционер»?

Сегодня исполняется 275 лет со дня рождения Александра Радищева - русского писателя и философа, автора «Путешествия из Петербурга в Москву», которое и принесло ему славу. Известным Радищев стал не благодаря своему творчеству непосредственно, а благодаря тому факту, что один из 25 экземпляров, пущенных в продажу, дошел до императрицы Екатерины II, которая передала уже арестованному писателю что «читала его книгу от доски до доски».

Уникальным Радищева делает в первую очередь вынесенный ему приговор - он стал первым и единственным человеком в отечественной истории, который был приговорен к смертной казни за конкретное произведение. Позже императрица смягчила приговор на ссылку в Сибирь, но факт остается фактом.

Само «Путешествие из Петербурга в Москву» вовсе не было чем-то уникальным и новым в отечественной литературе XVIII века. Позже Пушкин написал: «Очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге. Сетования на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и проч. преувеличены и пошлы. Порывы чувствительности, жеманной и надутой, иногда чрезвычайно смешны». Хотя сам Александр Сергеевич купил экземпляр книги за баснословные по тем временам 200 рублей.

А как вы относитесь к труду Радищева? Нужно ли его продолжать изучать его в школах и читать на уроках литературы? Делитесь своим мнением в комментариях.