"Извините, я почему вредный был? Потому что во мне кола не было. А теперь я сразу добреть начну!" - мог бы сказать мертвый колдун из Владимирской губернии, история которого заслужила пару скупых строчек в краеведческой брошюре.
Вот таких: "Чтобы колдун не вылез из могилы и больше пакостей не делал, забили в гроб осиновый кол. Перестал колдун от этого быть вредным" (Смирнов М.И. Этнографические материалы по Переславль-Залесскому уезду, Владимирской губернии. М. 1922. С. 75).
Читаешь и радуешься.
Как же здорово, когда у истории с осиновым колом хороший конец!
Минутка этнографии
Вот таких: "Чтобы колдун не вылез из могилы и больше пакостей не делал, забили в гроб осиновый кол. Перестал колдун от этого быть вредным" (Смирнов М.И. Этнографические материалы по Переславль-Залесскому уезду, Владимирской губернии. М. 1922. С. 75).
Читаешь и радуешься.
Как же здорово, когда у истории с осиновым колом хороший конец!
Минутка этнографии
Всем, кто пришел на лекцию про Святки - в Твери, Москве и Питере - спасибо!
В Твери получилась самая душевная, в Москве самая веселая, в Питере - самая подробная и длинная: два часа с антрактом и еще полчаса вопросов.... питерские бары настраивают на нужную волну :) Зато в Твери погадали на воске.
Было очень здорово! Мерси!!
:)
Минутка этнографии
В Твери получилась самая душевная, в Москве самая веселая, в Питере - самая подробная и длинная: два часа с антрактом и еще полчаса вопросов.... питерские бары настраивают на нужную волну :) Зато в Твери погадали на воске.
Было очень здорово! Мерси!!
:)
Минутка этнографии
В разных уголках Российской Империи крестьяне лечились от насморка кошачьими хвостами.
Почему? Потому что, по мнению деревни, насморк возникал, если человек по недосмотру выпил воды, которую до этого понюхала кошка (Курский сборник. Ч. 3. 1903. С. 72). Поэтому и бороться с насморком надо с помощью кошки. А вот почему именно хвостом – загадка.
Вариантов хватало.
В Тамбовской губернии советовали понюхать кончик хвоста кошки и затем швырнуть кошку в окно (Тамбовские губернские ведомости. 1901. № 14).
В Казанской уверяли, что лучше всего помогает запахнапалма с утра опаленного кошачьего хвоста.
В Ярославской более гуманно мазали кошкин хвост своими соплями (АРГО. Р. 47, № 29. С. 19-20). И здесь прослеживается хоть какая-то логика: насморк старались передать кошке, чтобы болезнь ушла от больного человека к животному - так боролись и со многими другими недугами.
Может быть, этот вариант был базовым, а нюханье опаленных хвостов потом придумали просто для усиления действия, ведь горелый хвост пахнет сильнее не горелого.
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
Почему? Потому что, по мнению деревни, насморк возникал, если человек по недосмотру выпил воды, которую до этого понюхала кошка (Курский сборник. Ч. 3. 1903. С. 72). Поэтому и бороться с насморком надо с помощью кошки. А вот почему именно хвостом – загадка.
Вариантов хватало.
В Тамбовской губернии советовали понюхать кончик хвоста кошки и затем швырнуть кошку в окно (Тамбовские губернские ведомости. 1901. № 14).
В Казанской уверяли, что лучше всего помогает запах
В Ярославской более гуманно мазали кошкин хвост своими соплями (АРГО. Р. 47, № 29. С. 19-20). И здесь прослеживается хоть какая-то логика: насморк старались передать кошке, чтобы болезнь ушла от больного человека к животному - так боролись и со многими другими недугами.
Может быть, этот вариант был базовым, а нюханье опаленных хвостов потом придумали просто для усиления действия, ведь горелый хвост пахнет сильнее не горелого.
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
# Деревенская угадайка
Стоит во дворе старая дева, волосы распущены, между ног липовая палка. Стоит и матом ругается. А все вокруг радуются. Почему?
Потому что старая дева старается испугать домового, чтобы не портил и не мучил скотину.
Мифологические рассказы и поверья Нижегородского Поволжья. СПб. 2007. С. 35.
Минутка этнографии
#деревенскаяугадайка
Стоит во дворе старая дева, волосы распущены, между ног липовая палка. Стоит и матом ругается. А все вокруг радуются. Почему?
Потому что старая дева старается испугать домового, чтобы не портил и не мучил скотину.
Мифологические рассказы и поверья Нижегородского Поволжья. СПб. 2007. С. 35.
Минутка этнографии
#деревенскаяугадайка
Лешие были большими любителями музыки, настоящими меломанами и ценителями.
Они и сами пели - со словами и без слов, насвистывали разные мотивчики или выстукивали ритм хлопаньем в ладони. В Сибири рассказывали, как леший громко распевал в чаще "Калинку-малинку". На Русском Севере советовали: увидишь лешего, крикни ему - "Как на эти вот на ны надеть красные штаны!" - и он мигом начнет распевать эту фразу, а потом на радостях захохочет.
Понятно, что при таком вкусе лешие ревниво относились к чужому пению и свисту. Поэтому крестьяне боялись петь и свистеть в лесу, чтобы ненароком не разозлить тонкого ценителя - лешего. Но сдерживались не все.
В Нижегородском Поволжье пьяный вдовец шел по лесу, горланил песни. Поднялся сильный ветер, сосны мигом стали в два раза выше положенного, и ветками принялись хлестать мужику по лицу. Он так перепугался, что стал дурачком.
Или вологодский дьякон. Накануне большого церковного праздника пошел в лес по грибы. Ходил, напевал духовные песни. Вдруг чувствует, кто-то подошел сзади и этаким "нехорошим и зычным голосом" сказал: не перестанешь петь, не найдешь ни одного гриба.
Видимо, дьякон и мужик фальшивили сильно. Или их песни не вызвали мурашек восторга у любителей "Калинки-малинки". А может быть, и то, и другое сразу.
Вот пели бы про красные штаны - набрали бы целые мешки отборных грибов и остались бы в добром здравии.
Как можно было бы сказать: не лезь в чужой лес со своими песнями.
(про дьякона: Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 5. Ч. 2. СПб. 2007. С. 534)
Минутка этнографии
Они и сами пели - со словами и без слов, насвистывали разные мотивчики или выстукивали ритм хлопаньем в ладони. В Сибири рассказывали, как леший громко распевал в чаще "Калинку-малинку". На Русском Севере советовали: увидишь лешего, крикни ему - "Как на эти вот на ны надеть красные штаны!" - и он мигом начнет распевать эту фразу, а потом на радостях захохочет.
Понятно, что при таком вкусе лешие ревниво относились к чужому пению и свисту. Поэтому крестьяне боялись петь и свистеть в лесу, чтобы ненароком не разозлить тонкого ценителя - лешего. Но сдерживались не все.
В Нижегородском Поволжье пьяный вдовец шел по лесу, горланил песни. Поднялся сильный ветер, сосны мигом стали в два раза выше положенного, и ветками принялись хлестать мужику по лицу. Он так перепугался, что стал дурачком.
Или вологодский дьякон. Накануне большого церковного праздника пошел в лес по грибы. Ходил, напевал духовные песни. Вдруг чувствует, кто-то подошел сзади и этаким "нехорошим и зычным голосом" сказал: не перестанешь петь, не найдешь ни одного гриба.
Видимо, дьякон и мужик фальшивили сильно. Или их песни не вызвали мурашек восторга у любителей "Калинки-малинки". А может быть, и то, и другое сразу.
Вот пели бы про красные штаны - набрали бы целые мешки отборных грибов и остались бы в добром здравии.
Как можно было бы сказать: не лезь в чужой лес со своими песнями.
(про дьякона: Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 5. Ч. 2. СПб. 2007. С. 534)
Минутка этнографии
# Деревенский лайфхак
Как сделать дочку послушной? Отвечает Сибирь.
Надо тайком спрятать в печку оленью ногу, чтобы дочка увидела и испугалась.
"Одна девка не слушалась матери. Вот как-то стала она растапливать печь. Открыла заслонку, а там окровавленная оленья нога. Девка испугалась и убежала. С тех пор она стала послушной, а когда растапливала печь, всегда светила и проверяла, нет ли там чего".
Мифологическая проза славянского населения Красноярского края. Т. 1. Красноярск. 2011. С. 75.
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
Как сделать дочку послушной? Отвечает Сибирь.
Надо тайком спрятать в печку оленью ногу, чтобы дочка увидела и испугалась.
"Одна девка не слушалась матери. Вот как-то стала она растапливать печь. Открыла заслонку, а там окровавленная оленья нога. Девка испугалась и убежала. С тех пор она стала послушной, а когда растапливала печь, всегда светила и проверяла, нет ли там чего".
Мифологическая проза славянского населения Красноярского края. Т. 1. Красноярск. 2011. С. 75.
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
# Деревенский лайфхак
Как испортить чертям вечеринку? Отвечает Нижегородское Поволжье.
Одна женщина проснулась ночью от сильного топота. Видит: в комнате пляшут мужики с копытами. Испугалась, стала читать "Богородицу", читала-читала, а мужики все пляшут. Баба читает... Мужики топочут. В конце концов слышит баба, как мужики с копытами вздохнули: «Замучила своей "Богородицей"!» - и исчезли.
Мифологические рассказы и поверья Нижегородского Поволжья. СПб. 2007. С. 109
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
Как испортить чертям вечеринку? Отвечает Нижегородское Поволжье.
Одна женщина проснулась ночью от сильного топота. Видит: в комнате пляшут мужики с копытами. Испугалась, стала читать "Богородицу", читала-читала, а мужики все пляшут. Баба читает... Мужики топочут. В конце концов слышит баба, как мужики с копытами вздохнули: «Замучила своей "Богородицей"!» - и исчезли.
Мифологические рассказы и поверья Нижегородского Поволжья. СПб. 2007. С. 109
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
Русский крестьянин быстро признал бы в Азатоте своего старого знакомого. Вернее, знакомую: обычную русскую... порчу.
Глазастый Азатот из рассказов Лавкрафта - отечественная порча, заброшенная в космос и заметно располневшая.
Что такое порча? Это видимая или невидимая субстанция, которую колдуны напускали на людей и животных. В людей порча забиралась через рот, например, под видом мухи.
Помните, вам говорили в детстве: "Не зевай, а то муха влетит"? Это отголоски суеверия о порче. Полтора века назад зевающий рот обязательно крестили, чтобы порча не влетела. Муха-то не влетит никогда, у нее с навигацией все хорошо, а вот муха-порча влетит: у нее с навигацией тоже неплохо. Поэтому и крестили: боялись порчи.
Проглоченная порча старалась внутри закрепиться, вырасти и дать потомство. Некоторые порчи вызревали до говорливого состояния и начинали куковать, мяукать, лаять, иногда пророчествовать.
Конечно, порчу старались вывести. Молоденькую, еще не слишком укоренившуюся получалось выгнать заговорами и всякими хитрыми методами (например, показывали порче зеркало или предлагали угоститься малиной). В случае успеха человека рвало порчей, которая принимала, по рассказам, самый необычный облик.
Мохнатый громадный червяк? Был. Котенок? Был. Маленькие человечки? Были. А еще змеи, щенки, черепахи, сгустки волос... Чем только не рвало испорченных пейзан.
В пермской деревне рассказывали про бабу, из которой порча вышла в виде глазастого колобка. Из другой вышла под видом ребенка, покрытого глазами (Куединские былички. Пермь. 2004. С. 77). Узнаете Азатота?
Выблеванную порчу кидали в горящую печку, откуда раздавались оглушительные визг, рев и крики с плачем. Лавкрафту наверняка бы понравилось у русских экзорцистов.
Но поймать порчу получалось не всегда. Иная успевала ускользнуть, шмыгнуть под печку и вскоре забиралась в кого-то другого. Все приходилось делать заново.
И если бы Лавкрафт был русским фантастом: Говардом Филипповичем, - он придумал бы сюжет, как пьяный колдун промахнулся и пульнул порчей в небо, она и долетела до другой галактики и стала огромной глазастой нечистью - Азатотом.
Минутка этнографии
Глазастый Азатот из рассказов Лавкрафта - отечественная порча, заброшенная в космос и заметно располневшая.
Что такое порча? Это видимая или невидимая субстанция, которую колдуны напускали на людей и животных. В людей порча забиралась через рот, например, под видом мухи.
Помните, вам говорили в детстве: "Не зевай, а то муха влетит"? Это отголоски суеверия о порче. Полтора века назад зевающий рот обязательно крестили, чтобы порча не влетела. Муха-то не влетит никогда, у нее с навигацией все хорошо, а вот муха-порча влетит: у нее с навигацией тоже неплохо. Поэтому и крестили: боялись порчи.
Проглоченная порча старалась внутри закрепиться, вырасти и дать потомство. Некоторые порчи вызревали до говорливого состояния и начинали куковать, мяукать, лаять, иногда пророчествовать.
Конечно, порчу старались вывести. Молоденькую, еще не слишком укоренившуюся получалось выгнать заговорами и всякими хитрыми методами (например, показывали порче зеркало или предлагали угоститься малиной). В случае успеха человека рвало порчей, которая принимала, по рассказам, самый необычный облик.
Мохнатый громадный червяк? Был. Котенок? Был. Маленькие человечки? Были. А еще змеи, щенки, черепахи, сгустки волос... Чем только не рвало испорченных пейзан.
В пермской деревне рассказывали про бабу, из которой порча вышла в виде глазастого колобка. Из другой вышла под видом ребенка, покрытого глазами (Куединские былички. Пермь. 2004. С. 77). Узнаете Азатота?
Выблеванную порчу кидали в горящую печку, откуда раздавались оглушительные визг, рев и крики с плачем. Лавкрафту наверняка бы понравилось у русских экзорцистов.
Но поймать порчу получалось не всегда. Иная успевала ускользнуть, шмыгнуть под печку и вскоре забиралась в кого-то другого. Все приходилось делать заново.
И если бы Лавкрафт был русским фантастом: Говардом Филипповичем, - он придумал бы сюжет, как пьяный колдун промахнулся и пульнул порчей в небо, она и долетела до другой галактики и стала огромной глазастой нечистью - Азатотом.
Минутка этнографии
# Деревенский лайфхак
Как вылечить любую болезнь? Отвечает Ярославская губерния.
Надо сварить мясо в моче больного и дать собаке. Когда она мясо съест, то больной выздоровеет.
"Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы". Т. 2. Ч. 1. СПб. 2006. С. 289.
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак #арэм #духиболезней
Как вылечить любую болезнь? Отвечает Ярославская губерния.
Надо сварить мясо в моче больного и дать собаке. Когда она мясо съест, то больной выздоровеет.
"Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы". Т. 2. Ч. 1. СПб. 2006. С. 289.
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак #арэм #духиболезней
«Не говори с набитым ртом!»; «Не болтай за столом!»; «За едой не смейся!»
Наверняка вам что-то похожее говорили в детстве, как и миллионам других детей. Зачем говорили? Конечно, не из-за заботы о том, чтобы вы не подавились. Едой не давятся от разговоров. Посмотрите: в кафе и ресторанах все болтают - и ничего.
Все намного серьезнее: требование молчать и быть серьезным за едой – отголоски седой архаики, когда человек не знал, будет ли у него на столе еда хотя бы завтра.
Для русской деревни, по которой каждые лет двадцать катком прокатывался голод, прием пищи, конечно, стал священнодействием. Хлеб воспринимался как божественный подарок, стол как храм. А где священнодействие – там все серьёзно, там смеяться и болтать нельзя. Как в храме, музее и библиотеке.
Ощущение священного крестьяне подкрепляли, как обычно, страшилками. Например, рассказывали, что за обеденным столом кроме людей сидит бдительный ангел.
В некоторых деревнях его приглашали специально. На Вятке, например, такой нетривиальной молитвой: «Ангиль мой, Хранитель мой, огради мой питер-едер животворящим крестом и сядь обедать со мной!» (Магницкий В. Поверья и обряды (запуки) в Уржумском уезде Вятской губернии. Вятка. 1883. С. 7).
Я не знаю, что такое «питер-едер», и почти уверен, что вятский крестьянин тоже не знал, но говорил это по традиции - если в молитве говорится «питер-едер», значит, так надо.
Обеденный ангел был ужасно обидчивым и щепетильным. От разговоров и смеха он расстраивался и улетал. Тогда вместо него к столу подходили лешие, овинники, банники и домовые. Не просто подходили, но и ели, причем страшно много. Это было заметно по тому, что еда быстро убывала, словно люди за столом ели втрое больше положенного, но при этом не наедались.
В Вологодской губернии без обиняков уверяли: кто смеется и разговаривает за столом, тому черти срут в тарелку. Это, во-первых, неприятно (хотя не заметно), во-вторых, приводит к целому букету недомоганий, в основном к общей слабости и «худобе».
Того, кто хихикнул за столом, в деревне немедленно выгоняли из-за стола и лишали обеда. Это была неизбежная кара и искупительная жертва обеденному ангелу, которого просили не покидать стол. Одна бабушка вспоминала в старости, как засмеялась в детстве! «Ложки в лоб влетели. Больше не схохотали. За Божьим даром, за столом не надо не хохотать, ничё не надо» (Духовная культура северного Белозерья. Этнодиалектный словарь. М. 1997. С. 140). Представляете? Помнить всю жизнь, как наказали за обеденный смешок...
Увы. В суеверном мире невидимое часто важнее, чем видимое, а капризы воображаемого ангела ставятся выше, чем ментальное здоровье настоящего человека. Как говорил Ницше: любовь к дальнему для людей важнее любви к ближнему.
В нашем случае еще круче: любовь к воображаемому важнее любви к реальному.
А улыбаться за столом можно. И смеяться. И разговаривать. Не в неолите ведь живем уже.
*
Картинка - Вася Ложкин.
Минутка этнографии
#мифыунасдома
Наверняка вам что-то похожее говорили в детстве, как и миллионам других детей. Зачем говорили? Конечно, не из-за заботы о том, чтобы вы не подавились. Едой не давятся от разговоров. Посмотрите: в кафе и ресторанах все болтают - и ничего.
Все намного серьезнее: требование молчать и быть серьезным за едой – отголоски седой архаики, когда человек не знал, будет ли у него на столе еда хотя бы завтра.
Для русской деревни, по которой каждые лет двадцать катком прокатывался голод, прием пищи, конечно, стал священнодействием. Хлеб воспринимался как божественный подарок, стол как храм. А где священнодействие – там все серьёзно, там смеяться и болтать нельзя. Как в храме, музее и библиотеке.
Ощущение священного крестьяне подкрепляли, как обычно, страшилками. Например, рассказывали, что за обеденным столом кроме людей сидит бдительный ангел.
В некоторых деревнях его приглашали специально. На Вятке, например, такой нетривиальной молитвой: «Ангиль мой, Хранитель мой, огради мой питер-едер животворящим крестом и сядь обедать со мной!» (Магницкий В. Поверья и обряды (запуки) в Уржумском уезде Вятской губернии. Вятка. 1883. С. 7).
Я не знаю, что такое «питер-едер», и почти уверен, что вятский крестьянин тоже не знал, но говорил это по традиции - если в молитве говорится «питер-едер», значит, так надо.
Обеденный ангел был ужасно обидчивым и щепетильным. От разговоров и смеха он расстраивался и улетал. Тогда вместо него к столу подходили лешие, овинники, банники и домовые. Не просто подходили, но и ели, причем страшно много. Это было заметно по тому, что еда быстро убывала, словно люди за столом ели втрое больше положенного, но при этом не наедались.
В Вологодской губернии без обиняков уверяли: кто смеется и разговаривает за столом, тому черти срут в тарелку. Это, во-первых, неприятно (хотя не заметно), во-вторых, приводит к целому букету недомоганий, в основном к общей слабости и «худобе».
Того, кто хихикнул за столом, в деревне немедленно выгоняли из-за стола и лишали обеда. Это была неизбежная кара и искупительная жертва обеденному ангелу, которого просили не покидать стол. Одна бабушка вспоминала в старости, как засмеялась в детстве! «Ложки в лоб влетели. Больше не схохотали. За Божьим даром, за столом не надо не хохотать, ничё не надо» (Духовная культура северного Белозерья. Этнодиалектный словарь. М. 1997. С. 140). Представляете? Помнить всю жизнь, как наказали за обеденный смешок...
Увы. В суеверном мире невидимое часто важнее, чем видимое, а капризы воображаемого ангела ставятся выше, чем ментальное здоровье настоящего человека. Как говорил Ницше: любовь к дальнему для людей важнее любви к ближнему.
В нашем случае еще круче: любовь к воображаемому важнее любви к реальному.
А улыбаться за столом можно. И смеяться. И разговаривать. Не в неолите ведь живем уже.
*
Картинка - Вася Ложкин.
Минутка этнографии
#мифыунасдома
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
# Деревенский лайфхак
Хотите, чтобы вас все любили? Ярославская губерния знает, как это сделать.
Надо найти гзаяктел. Это небольшая синенькая трава с девятью листиками по бокам и четырьмя наверху, растет на берегах рек и на болотах. Наденешь ее на шею - все полюбят!
Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 2. Ч. 1. СПб. 2006. С. 58.
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
Хотите, чтобы вас все любили? Ярославская губерния знает, как это сделать.
Надо найти гзаяктел. Это небольшая синенькая трава с девятью листиками по бокам и четырьмя наверху, растет на берегах рек и на болотах. Наденешь ее на шею - все полюбят!
Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 2. Ч. 1. СПб. 2006. С. 58.
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
«Женитьба или смерть», - такой выбор ставила девица перед парнем, который по глупости отправился в баню ночью. Девица была голой и упорной, а парень пугливым, поэтому безропотно соглашался на женитьбу.
Такие былички пачками рассказывали по всем губерниям, а впрочем, и сейчас рассказывают. Их каркас совершенно неизменный: парень хвастается перед приятелями, что может сходить в баню ночью и в доказательство принесет камень из банной печки. Он идет, пробует взять камень, но его хватает за руку голая девица лет восемнадцати и ставит условие: или он женится, или она (тут разные варианты в быличках) 1) убьет его, 2) не отпустит руку никогда и они навеки будут ходить за ручку, 3) не даст камень.
Парень соглашается, девица требует от него одежду – тоже разную. Одним достаточно просто исподней рубашки, другие хотят полный комплект, включая валенки и сарафан. Парень обещает принести все через пару дней.
Он возвращается с камнем и на лице у него написано: «Эх ма...» Глядя на бегущую строку на его лбу, мать расспрашивает его, парень все рассказывает. Мать неожиданно принимает сторону банной девицы: мол, обещал – женись.
Приносит парень одежду в баню, девица выходит ему навстречу и оказывается писаной красавицей. Они женятся, и спустя недолгое время едут в гости к родителям жены.
В их доме уже восемнадцать лет качается в колыбели и не растет ребенок. Молодая жена берет ребенка и 1) бьет об порог, 2) бросает со всей силы на пол, 3) рубит топором. И на месте ребенка появляется полено. Оказывается, мать восемнадцать лет назад ругнулась в недобрый час на девочку, черт ее унес и воспитывал в бане (в том числе шитью и, видимо, риторике), а на ее место положил полено, которое всем казалось девочкой.
Хэппи-энд!
Одной - топор в голову.
Другой – рубашку и мужа.
Парню – камень.
Минутка этнографии
Такие былички пачками рассказывали по всем губерниям, а впрочем, и сейчас рассказывают. Их каркас совершенно неизменный: парень хвастается перед приятелями, что может сходить в баню ночью и в доказательство принесет камень из банной печки. Он идет, пробует взять камень, но его хватает за руку голая девица лет восемнадцати и ставит условие: или он женится, или она (тут разные варианты в быличках) 1) убьет его, 2) не отпустит руку никогда и они навеки будут ходить за ручку, 3) не даст камень.
Парень соглашается, девица требует от него одежду – тоже разную. Одним достаточно просто исподней рубашки, другие хотят полный комплект, включая валенки и сарафан. Парень обещает принести все через пару дней.
Он возвращается с камнем и на лице у него написано: «Эх ма...» Глядя на бегущую строку на его лбу, мать расспрашивает его, парень все рассказывает. Мать неожиданно принимает сторону банной девицы: мол, обещал – женись.
Приносит парень одежду в баню, девица выходит ему навстречу и оказывается писаной красавицей. Они женятся, и спустя недолгое время едут в гости к родителям жены.
В их доме уже восемнадцать лет качается в колыбели и не растет ребенок. Молодая жена берет ребенка и 1) бьет об порог, 2) бросает со всей силы на пол, 3) рубит топором. И на месте ребенка появляется полено. Оказывается, мать восемнадцать лет назад ругнулась в недобрый час на девочку, черт ее унес и воспитывал в бане (в том числе шитью и, видимо, риторике), а на ее место положил полено, которое всем казалось девочкой.
Хэппи-энд!
Одной - топор в голову.
Другой – рубашку и мужа.
Парню – камень.
Минутка этнографии
# Деревенский лайфхак
Как узнать прогноз погоды? Отвечает Прикамье.
Если русалки сидят на ветках и кричат - это к плохой погоде.
(Былички и бывальщины. Старозаветные рассказы, записанные в Прикамье. Пермь. 1991. С. 43)
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
#определительмертвецов
Как узнать прогноз погоды? Отвечает Прикамье.
Если русалки сидят на ветках и кричат - это к плохой погоде.
(Былички и бывальщины. Старозаветные рассказы, записанные в Прикамье. Пермь. 1991. С. 43)
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
#определительмертвецов
Как выглядел домовой? Забудьте про дедушку с лохматой седой бородой. Домовой был оборотнем и принимал какие угодно обличья, некоторым его образам даже Босх с Брейгелем могли бы позавидовать.
На одну женщину домовой по обыкновению навалился ночью, чтобы подушить, а она схватила его и вдруг нащупала… утиный клюв. Закричала, конечно. Представляете дедушку с клювом? Тут любой закричит.
Домовой мог явиться медведем, но с человеческой головой и ступнями. А мог стать исполином «с сосну ростом» или показаться скучающим дома детишкам в виде тоже ребенка - с гигантской головой размером с чугунный котел.
Если детишки продолжали скучать, у домового было много визуальных шалостей.
Он мог покататься по комнате в виде оторванной лохматой головы. Обернуться длинным черным мохнатым хвостом, который высовывался из-под стола и метал мусор по всей комнате .
А вот лучший его образ, который вызвал бы нервный смешок Босха. В Сибири говорили про домового: «Руки, как у человека, ноги, как у человека, а члён – как у мужика. А сам – как зверек. Как большая крыса» (Мифологическая проза славянского населения Красноярского края. Т. 1. Красноярск. 2011. С. 86).
Представляете? Крыса, но с конечностями и пенисом человека. Жуткая тварь...
А милого дедушку-домового оставьте детям и мультипликаторам.
Минутка этнографии
На одну женщину домовой по обыкновению навалился ночью, чтобы подушить, а она схватила его и вдруг нащупала… утиный клюв. Закричала, конечно. Представляете дедушку с клювом? Тут любой закричит.
Домовой мог явиться медведем, но с человеческой головой и ступнями. А мог стать исполином «с сосну ростом» или показаться скучающим дома детишкам в виде тоже ребенка - с гигантской головой размером с чугунный котел.
Если детишки продолжали скучать, у домового было много визуальных шалостей.
Он мог покататься по комнате в виде оторванной лохматой головы. Обернуться длинным черным мохнатым хвостом, который высовывался из-под стола и метал мусор по всей комнате .
А вот лучший его образ, который вызвал бы нервный смешок Босха. В Сибири говорили про домового: «Руки, как у человека, ноги, как у человека, а члён – как у мужика. А сам – как зверек. Как большая крыса» (Мифологическая проза славянского населения Красноярского края. Т. 1. Красноярск. 2011. С. 86).
Представляете? Крыса, но с конечностями и пенисом человека. Жуткая тварь...
А милого дедушку-домового оставьте детям и мультипликаторам.
Минутка этнографии
# Деревенский лайфхак
Как правильно ходить в туалет мужчине? Отвечает Псковская область.
Надо всегда писать налево, потому что справа находится ангел, а слева - черт, и надо постараться "нассать черту в глаза".
(Представления восточных славян о нечистой силе и контактах с ней. Материалы полевой и архивной коллекции Л.М. Ивлевой. СПб. 2004. С. 219; также - Иваницкий Н.А. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность // Живая старина. – 1898. – Вып. 1. С. 69)
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
Как правильно ходить в туалет мужчине? Отвечает Псковская область.
Надо всегда писать налево, потому что справа находится ангел, а слева - черт, и надо постараться "нассать черту в глаза".
(Представления восточных славян о нечистой силе и контактах с ней. Материалы полевой и архивной коллекции Л.М. Ивлевой. СПб. 2004. С. 219; также - Иваницкий Н.А. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность // Живая старина. – 1898. – Вып. 1. С. 69)
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак
Душа представлялась русскому мужику как маленький человечек или крошечная лошадка. Первый жил внутри людей, вторая - внутри лошадей. У прочих животных была не душа, а смертный пар.
Бог делал души людей и лошадок на небе, откуда отправлял на землю в сопровождении поводыря-ангела. Сама по себе душа могла заблудиться и не дойти, потому что была «еще глупенькая».
У людей души были не одинаковыми. Самая лучшая, понятно, у русского мужика. Чуть похуже у русской бабы: мельче и слабее. «У баб заместо души балалайка!» - хохотали пензенские мужики. А владимирские шутили, что у бабы внутри не душа, а голик (веник).
Души басурман и нехристей еще хуже, они после смерти «до Бога не доходят» и, видимо, то ли остаются на земле, то ли помирают.
У животных, кроме коней, души не было, у них внутри клубился пар. Этот пар после смерти испарялся и превращался в туман. И только у коней и кобыл был не пар, а душа, как у человека, но в виде крохотной лошадки.
Понятно, почему так получилось. Лошадь была деревенской кормилицей, от нее зависело все хозяйство – она и машина, и работник, и кухонный комбайн (я не смог подобрать лучше аналогию тому, что на ней пашут).
С лошадью обращались трепетно и уважительно: намного лучше, чем с той же бабой, у которой внутри не то веник, не то балалайка. Недовольный мужик бабу обычно поколачивал, а лошадь только ругал.
Такое отношение закрепилось и в фольклоре. В деревне говорили: «если лошадь любит хозяина, то после своей смерти она за него на том свете молиться будет» (Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 6. СПб. 2008. С. 43). А лишняя молитва никому в деревне не мешала.
У остальных - пар. Ну разве что насчет кошки у крестьян были сомнения. Иногда по деревням говорили, что кошка на том свете тоже окажется и с хозяином встретится, поэтому не надо ее слишком сильно обижать. Впрочем, настаивать на том, что у кошки есть душа, мужик бы не стал. Но и бить понапрасну не бил, на всякий случай. Мало ли: вдруг и эта умеет молиться.
Минутка этнографии
Бог делал души людей и лошадок на небе, откуда отправлял на землю в сопровождении поводыря-ангела. Сама по себе душа могла заблудиться и не дойти, потому что была «еще глупенькая».
У людей души были не одинаковыми. Самая лучшая, понятно, у русского мужика. Чуть похуже у русской бабы: мельче и слабее. «У баб заместо души балалайка!» - хохотали пензенские мужики. А владимирские шутили, что у бабы внутри не душа, а голик (веник).
Души басурман и нехристей еще хуже, они после смерти «до Бога не доходят» и, видимо, то ли остаются на земле, то ли помирают.
У животных, кроме коней, души не было, у них внутри клубился пар. Этот пар после смерти испарялся и превращался в туман. И только у коней и кобыл был не пар, а душа, как у человека, но в виде крохотной лошадки.
Понятно, почему так получилось. Лошадь была деревенской кормилицей, от нее зависело все хозяйство – она и машина, и работник, и кухонный комбайн (я не смог подобрать лучше аналогию тому, что на ней пашут).
С лошадью обращались трепетно и уважительно: намного лучше, чем с той же бабой, у которой внутри не то веник, не то балалайка. Недовольный мужик бабу обычно поколачивал, а лошадь только ругал.
Такое отношение закрепилось и в фольклоре. В деревне говорили: «если лошадь любит хозяина, то после своей смерти она за него на том свете молиться будет» (Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 6. СПб. 2008. С. 43). А лишняя молитва никому в деревне не мешала.
У остальных - пар. Ну разве что насчет кошки у крестьян были сомнения. Иногда по деревням говорили, что кошка на том свете тоже окажется и с хозяином встретится, поэтому не надо ее слишком сильно обижать. Впрочем, настаивать на том, что у кошки есть душа, мужик бы не стал. Но и бить понапрасну не бил, на всякий случай. Мало ли: вдруг и эта умеет молиться.
Минутка этнографии
Русские знахари были великими фантазерами. Кажется, они ставили перед собой одну большую сверхзадачу: проверить деревню на доверчивость.
Чем только не предлагали они лечиться: кукарекать на воротах, плевать гостям в шапку, спать в обнимку с кобыльей головой, отсылать болезни во Францию. «Ну, может, теперь поймут, что это шутка?» - пожалуй, надеялся не один знахарь. Нет... Не понимали.
На Волге знахаря пригласили унять эпизоотию, которая косила коров. Он подумал, подумал и объявил: для избавления от недуга надо, чтобы дойкой коров занимались только те бабы, которые никогда не хотели изменить своему мужу.
Ого!
Требование знахаря объявили по деревне.
Вечером к загону, где стояло стадо, подошло пять баб из двухсот. «Мужики, сконфузившись, почесывали головы и теребили бороды», - писал «Саратовский справочный листок».
И, надо полагать, после вечерней дойки немало скандалов и драк пронеслось по злосчастной деревне.
Но вера в знахарство ничуть не пошатнулась, конечно. Потому что «рекс, фекс, пекс» - и точка.
Минутка этнографии
Чем только не предлагали они лечиться: кукарекать на воротах, плевать гостям в шапку, спать в обнимку с кобыльей головой, отсылать болезни во Францию. «Ну, может, теперь поймут, что это шутка?» - пожалуй, надеялся не один знахарь. Нет... Не понимали.
На Волге знахаря пригласили унять эпизоотию, которая косила коров. Он подумал, подумал и объявил: для избавления от недуга надо, чтобы дойкой коров занимались только те бабы, которые никогда не хотели изменить своему мужу.
Ого!
Требование знахаря объявили по деревне.
Вечером к загону, где стояло стадо, подошло пять баб из двухсот. «Мужики, сконфузившись, почесывали головы и теребили бороды», - писал «Саратовский справочный листок».
И, надо полагать, после вечерней дойки немало скандалов и драк пронеслось по злосчастной деревне.
Но вера в знахарство ничуть не пошатнулась, конечно. Потому что «рекс, фекс, пекс» - и точка.
Минутка этнографии
# Деревенский лайфхак
Как мужу вести себя в первую брачную ночь? Отвечает Вологодская губерния.
Главное: ни в коем случае не пускать жену в постель сразу!
«Жених должен "поломаться", дабы жена всю жизнь его боялась и считала себя его рабой. Обычай этот самый варварский и заключается в том, что он, муж уже, заставляет ее, свою жену, раздеться до последней рубашки, а на постелю к себе не пускает, требуя поклонов. Иногда несчастная стоит целую ночь у его постели, прося и умоляя пустить ее на постелю, при сорока мороза и чуть не в костюме Евы!.. А уйти – значило бы навек поссориться, да и люди осудили бы такую "упремицю"».
АРГО. Р. 7. № 78. Л. 126
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак #арго
Как мужу вести себя в первую брачную ночь? Отвечает Вологодская губерния.
Главное: ни в коем случае не пускать жену в постель сразу!
«Жених должен "поломаться", дабы жена всю жизнь его боялась и считала себя его рабой. Обычай этот самый варварский и заключается в том, что он, муж уже, заставляет ее, свою жену, раздеться до последней рубашки, а на постелю к себе не пускает, требуя поклонов. Иногда несчастная стоит целую ночь у его постели, прося и умоляя пустить ее на постелю, при сорока мороза и чуть не в костюме Евы!.. А уйти – значило бы навек поссориться, да и люди осудили бы такую "упремицю"».
АРГО. Р. 7. № 78. Л. 126
Минутка этнографии
#деревенскийлайфхак #арго
От работы дохнут кони, ну а я – бессмертный… Точнее, не я, а она – баба-утопленница, которая так любила сельскохозяйственные работы, что и после смерти не могла спокойно лежать в могиле.
Но сначала надо напомнить, что нехорошие мертвецы в русском фольклоре делились на три с половиной сорта:
1) колдуны/ведьмы; они шастали к себе в дом, всех пугали, иногда дрались и жрали хлеб;
2) летуны; строго говоря, это черти, которые под видом покойников летали к вдовам;
3) умершие от водки (опойцы) и самоубийцы; эти в основном лежали тихо в могиле и вредили украдкой, исподтишка – отводили дождевые тучи, после чего урожай погибал от засухи;
и) русалки: с учетом их размытого образа, на отдельную категорию они не тянут - они еще и духи, и проклятые девицы, и только иногда покойники.
Классификация, конечно, не строгая. Бывали подвиды всех этих покойничков. Например, летун-бабушка или удавленница, которая вместо производства засухи просто стонала в могиле.
Иногда появлялись и совсем причудливые мертвые персонажи. Утопленница-аграрий точно войдет в первую десятку замогильных курьезных жителей.
Итак. Утонула баба. Ее труп по скверной суеверной традиции закопали в поле, а не на кладбище. Зачем? А чтобы другие, кладбищенские и правильные мертвецы не обиделись от соседства с утопленницей.
Утопленница стала выходить из могилы по ночам. Обычно ничем хорошим для народа это не кончалась, но наша баба была не такая. Она выходила из-под земли и… пахала каждую ночь!
Подробностей у истории нет, но можно предположить, что утопленнице приходилось бегать в деревню и воровать всякий сельскохозяйственный инструмент, не руками же пахала. А так как время действия не очень давнее, то, может быть, она даже трактор угоняла.
Каково, а? Утопленница на тракторе лунными ночами пашет чистое поле. Это вам не "Носферату" и тем более не "Сумерки"! Здесь все серьезно и подлинная любовь - бабы к аграрному искусству, к земле и труду.
Увы. Сельчане заметили неладное, испугались и выкопали бабу, точнее, то что от нее оставалось, закопали на горке, где неудобно пахать, и на всякий случай вколотили в нее осиновый кол.
Больше не вставала и не пахала (Мифологические рассказы и легенды Русского Севера. СПб. 1996. С. 104). Хотя, казалось бы, кому она мешала? Но вот не любили в народе никакого хобби, особенно у покойников... Баловством считали.
Минутка этнографии
#определительмертвых
Но сначала надо напомнить, что нехорошие мертвецы в русском фольклоре делились на три с половиной сорта:
1) колдуны/ведьмы; они шастали к себе в дом, всех пугали, иногда дрались и жрали хлеб;
2) летуны; строго говоря, это черти, которые под видом покойников летали к вдовам;
3) умершие от водки (опойцы) и самоубийцы; эти в основном лежали тихо в могиле и вредили украдкой, исподтишка – отводили дождевые тучи, после чего урожай погибал от засухи;
и) русалки: с учетом их размытого образа, на отдельную категорию они не тянут - они еще и духи, и проклятые девицы, и только иногда покойники.
Классификация, конечно, не строгая. Бывали подвиды всех этих покойничков. Например, летун-бабушка или удавленница, которая вместо производства засухи просто стонала в могиле.
Иногда появлялись и совсем причудливые мертвые персонажи. Утопленница-аграрий точно войдет в первую десятку замогильных курьезных жителей.
Итак. Утонула баба. Ее труп по скверной суеверной традиции закопали в поле, а не на кладбище. Зачем? А чтобы другие, кладбищенские и правильные мертвецы не обиделись от соседства с утопленницей.
Утопленница стала выходить из могилы по ночам. Обычно ничем хорошим для народа это не кончалась, но наша баба была не такая. Она выходила из-под земли и… пахала каждую ночь!
Подробностей у истории нет, но можно предположить, что утопленнице приходилось бегать в деревню и воровать всякий сельскохозяйственный инструмент, не руками же пахала. А так как время действия не очень давнее, то, может быть, она даже трактор угоняла.
Каково, а? Утопленница на тракторе лунными ночами пашет чистое поле. Это вам не "Носферату" и тем более не "Сумерки"! Здесь все серьезно и подлинная любовь - бабы к аграрному искусству, к земле и труду.
Увы. Сельчане заметили неладное, испугались и выкопали бабу, точнее, то что от нее оставалось, закопали на горке, где неудобно пахать, и на всякий случай вколотили в нее осиновый кол.
Больше не вставала и не пахала (Мифологические рассказы и легенды Русского Севера. СПб. 1996. С. 104). Хотя, казалось бы, кому она мешала? Но вот не любили в народе никакого хобби, особенно у покойников... Баловством считали.
Минутка этнографии
#определительмертвых
Красавица!
Виньетка из академической книжки "Русские заговоры Карелии" (Петрозаводск. 2000).
Минутка этнографии
Виньетка из академической книжки "Русские заговоры Карелии" (Петрозаводск. 2000).
Минутка этнографии
Вы учили в детстве заговор от икоты? «Икота, икота, перейди на Федота, с Федота на Якова…» Так вот Федот и Яков здесь случайные персонажи. Как правило, икающий предлагал икоте самой выбрать жертву.
«Иколка, иколка! Поди до воды, кого хошь, того напади», - говорили в Ейске. Почти так же говорили в Воронежской губернии: «Иковка! Иковка! Поди до воды, кого-нибудь напади; хоть коня, хоть вола, хоть того, хто напова» («напова» – от слова «напоить»; то есть «иди-ка ты, икота, к тому, кто пить пришел»).
На Украине беззастенчиво предлагали помучить девицу-инородку: «Гикавко, гикавко (т.е. икота), куды хочь, туды иды, кого хочь напады, чы коня, чы вола, чы корову, чы жыдивку чорноброву» (Живая старина, №3-4, 1895. С. 502).
Сам стишок про икоту, вероятно, появился где-то в южных губерниях и, скорее всего, изначально был малороссийским.
Смысл у него прозрачный: обеспечить магическую передачу недуга. Были и другие подобные заговоры, и немало. Разные болезни посылали в лес глодать деревья и мучить ворон с волками, их отправляли в болота, предлагали погрызть не только «жыдивок», но и, например, «хранчузов» (это уже великороссы отличились) или потопить «корабли мерикански» (тоже). По заговорам вполне можно изучать политические воззрения народов.
Передачи и отсылки болезней были обычной суеверной практикой. Их передавали не только словесно, но и в реальности. Конечно, не только славяне. Такая модель лечения - универсальная и всемирная. Самую причудливую из известных мне передач записали в Грузии: надо к ребенку приложить голубя, и болезнь перейдет к нему, но есть шаловливый нюанс - приложить надо задним проходом к заднему проходу. Голубь от такой операции должен умереть. Ребенок - не обязательно (Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис. 1903. Вып. 32. С. 64).
Так что Якову с Федотом еще, можно сказать, повезло! Хотя бы на их филейные части никто не покушался.
Минутка этнографии
«Иколка, иколка! Поди до воды, кого хошь, того напади», - говорили в Ейске. Почти так же говорили в Воронежской губернии: «Иковка! Иковка! Поди до воды, кого-нибудь напади; хоть коня, хоть вола, хоть того, хто напова» («напова» – от слова «напоить»; то есть «иди-ка ты, икота, к тому, кто пить пришел»).
На Украине беззастенчиво предлагали помучить девицу-инородку: «Гикавко, гикавко (т.е. икота), куды хочь, туды иды, кого хочь напады, чы коня, чы вола, чы корову, чы жыдивку чорноброву» (Живая старина, №3-4, 1895. С. 502).
Сам стишок про икоту, вероятно, появился где-то в южных губерниях и, скорее всего, изначально был малороссийским.
Смысл у него прозрачный: обеспечить магическую передачу недуга. Были и другие подобные заговоры, и немало. Разные болезни посылали в лес глодать деревья и мучить ворон с волками, их отправляли в болота, предлагали погрызть не только «жыдивок», но и, например, «хранчузов» (это уже великороссы отличились) или потопить «корабли мерикански» (тоже). По заговорам вполне можно изучать политические воззрения народов.
Передачи и отсылки болезней были обычной суеверной практикой. Их передавали не только словесно, но и в реальности. Конечно, не только славяне. Такая модель лечения - универсальная и всемирная. Самую причудливую из известных мне передач записали в Грузии: надо к ребенку приложить голубя, и болезнь перейдет к нему, но есть шаловливый нюанс - приложить надо задним проходом к заднему проходу. Голубь от такой операции должен умереть. Ребенок - не обязательно (Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис. 1903. Вып. 32. С. 64).
Так что Якову с Федотом еще, можно сказать, повезло! Хотя бы на их филейные части никто не покушался.
Минутка этнографии