Не прекращается обсуждение того, должен или не должен Израиль вакцинировать палестинцев (или хотя бы способствовать этому). Вот и американский сенатор Берни Сандерс обрушился на Израиль с критикой по этому поводу. 

«Как оккупирующая держава Израиль несет ответственность за здоровье всех людей, находящихся под его контролем», – написал сенатор в «Твиттере».

Масла в огонь подлили недавние сообщения о том, что излишки вакцины, закупленной Израилем, предполагается передать странам вроде Гондураса и Гватемалы в обмен на обещание поддержки Израиля. Эта идея и в самом Израиле была встречена более чем прохладно, и ее пока заморозили. 

Допустим, мнение Берни Сандерса – ярого критика практически всего, что связано с Израилем – и не аргумент. Но интересно посмотреть, что по этому поводу говорит международное право. 

Скажем, Женевская конвенция требует, чтобы оккупирующая держава несла ответственность за здоровье и благополучие населения на оккупированных территориях, и даже конкретно предписывает обязательство предотвращать распространение пандемий.

«В пределах имеющихся у нее средств оккупирующая держава обязана обеспечивать и поддерживать в сотрудничестве с национальными и местными властями медицинские и больничные учреждения и службы здравоохранения и гигиены населения на оккупированной территории, – говорится в конвенции, – с особым упором на принятие и применение профилактических мер, необходимых для борьбы с распространением заразных болезней и эпидемий».

С другой стороны, существуют «соглашения Осло», согласно которым ответственность за здравоохранение возлагается на Палестинскую администрацию – в частности, в них говорится, что «полномочия и обязанности в сфере здравоохранения на Западном берегу и в секторе Газа» должны быть переданы «палестинской стороне». На это ссылается, в частности, сын Биньямина Нетаньяху Яир в его ответном твите Берни Сандерсу. 

Контраргументы здесь могут быть такие: 

• международное право превалирует над договорами в Осло, и обязательства Израиля как оккупирующей державы не могут быть переданы властям Палестины. 

• Израиль постоянно нарушает соглашения Осло. Например, соглашение предоставляет палестинцам право передвижения между Газой и Западным берегом, но сегодня это практически невозможно. Израиль регулярно совершает рейды на дома и арестовывает людей в зоне А на Западном берегу, где палестинцы должны иметь полный гражданский контроль и контроль в сфере безопасности. Кроме того, согласно норвежским соглашениям, палестинцам в Газе предоставляются 20 морских миль для рыбной ловли, но Израиль регулярно ограничивает это право. 

• инфраструктура, необходимая для импорта, распространения и введения вакцины на палестинской территории, находится под строгим контролем Израиля. Для того, чтобы заботиться о здоровье людей, нужно иметь международные соглашения со Всемирной организацией здравоохранения; нужно иметь доступ к заказам на экспорт и импорт, а также иметь возможность для строительства объектов. Всего этого у палестинцев нет.


Если оставить международные нормы, а также элементарную человечность, в стороне – есть очень очень простые и веские причины, почему Израилю выгодно вакцинировать палестинцев. Тысячи людей с территорий приезжают в Израиль ежедневно. Многие из них заняты в строительстве, которое замедляется, но не прекращается даже во время карантина. В лучшие времена тысячи палестинцев работают в израильских ресторанах и на других черных работах. Контакты между палестинцами и израильтянами невозможно прервать. Эпидемиологи неоднократно объясняли, что израильтяне и палестинцы – одна эпидемиологическая единица. Это еще раз подтвердила на прошлой неделе подкомиссия по политике и стратегии, которая собралась для обсуждения передачи вакцин властям ПА. 

Однако пока даже крохи вакцины, которые передают на территории (вроде недавно утвержденных 5 тыс доз, при том что сотни доз вакцины в Израиле ежедневно просто выбрасываются), с пеной у рта оспариваются.

Джамаль Хашогги, подробности убийства которого на днях были опубликованы американской разведкой, – один из сквозных героев книги Black Wave Ким Гаттас. Думаю, я еще не раз вернусь здесь к этой книге, потому что она отличная и полна инсайтов.

Скажем, про Хашогги известно, что долгое время он был близок к саудовской королевской семье. Но интересно, что близок он был не только правителям Саудовской Аравии, но и дружил с Усамой бин Ладеном – они познакомились во время войны в Афганистане, где бин Ладен координировал моджахедов, а Хашогги работал журналистом, отправляя в саудовские СМИ восторженные отчеты о священной борьбе с неверными. Собственно, одно из первых интервью бин Ладен дал именно Хашогги.

Позднее Хашогги стал связующим звеном между бин Ладеном и его семьей в Саудовской Аравии; даже пытался убедить его чуть меньше нападать на правителей королевства.

После теракта 11 сентября Хашогги сказал про бин Ладена, что он «живет в своих фантазиях террора». Но к тому времени он начал понимать, что Саудовская Аравия сама создает своих бин ладенов, они – ее логичное продолжение, а не ошибка системы.

Еще больше он в этом уверился, наблюдая за гражданской войной в Сирии. Он был одним из первых, кто указал на сходство между ИГИЛ и саудовским королевством. Действительно, идеологи ИГИЛ вдохновлялись тем же человеком, который стоял у истоков саудовского государства – Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом, чье учение оформилось в ваххабизм. Саудовским правителям такое сравнение не нравилось, они даже указывали на то, что ИГИЛ объявило Саудовской Аравии войну – но проблема ИГИЛ с саудитами была в том, что они (с их яхтами, роскошью и американскими друзьями) недостаточно строго следовали доктрине ваххабизма.

(Об учении аль-Ваххаба и его влиянии на формирование Саудовской Аравии я писала давным-давно: можно посмотреть с этого поста и дальше).

В общем, все это больше и больше разделяло Джамаля Хашогги и саудовский истеблишмент. Но с восходом к власти наследного принца Мухаммеда бин Салмана все стало куда хуже. Хотя и не сразу – МбС поначалу пытался привлечь Хашогги, к тому времени очень весомую фигуру в арабских СМИ и интеллектуальных кругах, к его проектам по модернизации страны в рамках проекта «Видение 2030», который включал в себя некоторые либеральные реформы, открытие культурной жизни и вообще еще больший разворот к Западу. Хашогги, постепенно ставший куда более либеральным, чем в юности, восторгов по поводу этих изменений все же не разделял. Ему казалось, что роботизированный футуристический город в пустыне, который задумал наследный принц, – это, конечно, хорошо, но стоит подумать о чаяниях простых жителей королевства: рабочих местах, улучшении медицинских услуг, развитии общественных пространств.

Когда Дональд Трамп стал президентов США, Хашогги был одним из первых, кто писал, что и для Ближнего Востока, и для его родной страны в этом мало хорошего.

Все эти расхождения с официальной политикой королевства, вкупе со все ужесточающимися репрессиями против несогласных, заставили Хашогги покинуть Саудовскую Аравию.

Но это ему не помогло.

Одна из самых живучих в популярном сознании концепций, к которой давно никто не относится серьезно в академическом мире, но которую все еще охотно используют популисты – политики и журналисты – «столкновение цивилизаций» Сэмьюэла Хантингтона. 

Сам термин Хантингтон позаимствовал у Бернарда Льюиса, автора другой сомнительной концепции – «иудео-христианская цивилизация», но происходит он от более раннего понятия колониального периода «столкновение культур».

Статья «Столкновение цивилизаций» появилась в журнале Foreign Affairs после развала СССР и главным образом служила успокоению экзистенциальной тревожности западного обывателя, который привык думать о себе в контексте противостояния с «другим», но внезапно лишился врага. Осмыслению нового мира после Холодной войны посвящена еще одна влиятельная теория того времени – «конец истории» Фрэнсиса Фукуямы, которая тоже не выдержала испытания временем. 

Ключевая идея Хантингтона заключается в том, что следующий великий конфликт будет не между монархами, нациями или идеологиями, как это было до сих пор, а между «цивилизациями» – «крупнейшими культурными группами людей и широчайшим уровнем культурной идентификации», среди которых автор выделяет следующие: западная, конфуцианство, японская, исламская, индуистская, славянско-православная, латиноамериканская и африканская. (Стоит обратить внимание, что христианская культура разделена аж на три «цивилизации», в то время как в африканских Хантингтону разбираться было, видимо, лень, и он свалил их в одну кучу, проигнорировав также влияние ислама на африканском континенте). 

Особенно прижилась та часть этой теории, где говорится об исламе как о непримиримо враждебной Западу культуре.

За 28 лет, прошедших со времени публикации статьи Хантингтона, чисто эмпирически стала очевидна ложность ключевого тезиса. Главные конфликты, развернувшиеся за это время, никак не подпадают под определение «цивилизационных» конфликтов. 

На волне паранойи после терактов 11 сентября и объявленной затем «войны с террором» могло казаться, что Хантингтон прав. Но терроризм существовал и до того, как его начали использовать джихадисты: см. левый терроризм в Германии. Даже на Ближнем Востоке террор как тактику первыми начали использовать не исламисты, а светские националисты в Ливане (а еще раньше – евреи против британцев (которые, по Хантингтону, относятся к одной «цивилизации» в подмандатной Палестине).

Кроме того, очевидно, что огромный мусульманский мир не представляет собой монолитной сущности, которая отождествлялась бы с единым набором ценностей, особенно – фундаментализмом, и особенно, с той его версией, которую представлял бин Ладен или любой другой фанатик. 

Революции «Арабской весны» в странах с преимущественно мусульманским населением были направлены против режимов, а не против условного «Запада». Выросшие из них конфликты еще больше доказывают несостоятельность теории Хантингтона. Альянсы, образовавшиеся в сирийской гражданской войне, подчеркивают, что геополитические и экономические интересы преобладают над «цивилизационными»: Запад (США и Европа) сформировал коалицию с силами оппозиции против светского сирийского режима. США, Великобритания и Франция поставляли оружие напрямую группам, которые можно было считать исламистскими. Война в Йемене – часть противостояния между Саудовской Аравией и Ираном при некоторой поддержке США и их союзников на стороне правительственных войск. 

Турция, мусульманская страна, входит в НАТО и стремится к расширению сотрудничества с Западом, при этом конфликтуя с мусульманскими странами Египтом и Саудовской Аравией. 

Концепция «столкновения цивилизаций» – чрезмерно упрощенная идея, которая позволяет интеллектуализировать собственные предубеждения – в этом, видимо, и заключается секрет ее живучести. 

Немецкую праворадикальную партию AfD поместили под наблюдение спецслужб — впервые за все послевоенное время.

Одна из ключевых идея AfD — противостояние миграционной политике правительства, которое пять лет назад решило принять беженцев из зон военных конфликтов. Как я уже писала, политику Ангелы Меркель в отношении интеграции мигрантов по прошествии пяти лет считают успехом.

Разнообразные неонацистские организации сейчас на волне: вспомнить хотя бы всю ультраправую символику, которую демонстрировали сторонники Дональда Трампа, штурмующие конгресс в начале этого года. Но популярность ультраправых растёт и в Европе, а пандемия и карантинные ограничения дали им новую пищу для нападок и конспирологических теорий.

По данным ООН, с 2015 по 2020 год количество атак, совершенных правыми по всему миру, утроилось.

Ультраправую немецкую партию «Альтернатива для Германии» (Alternative für Deutschland) признали праворадикальной экстремистской организацией. Федеральное ведомство по охране Конституции ФРГ подозревает членов партии в нарушении демократических устоев государства.

«Альтернатива для Германии» является третьей по численности партией в Бундестаге. С 2015 года AfD открыто работает с ультраправыми группами, например, с движением «Патриотические европейцы против исламизации Запада». Также некоторые члены партии ранее участвовали в молодежном неонацистском движении «Родная и верная немецкая молодежь». Партия выступает против принятия беженцев в Германию и считает, что ФРГ стоит выйти из еврозоны.

В Германии уже два года расследуют, представляет ли партия угрозу для конституционного строя государства. Теперь Федеральное ведомство по охране Конституции ФРГ разрешило устанавливать за партийцами слежку, а также прослушивать их телефоны.

«Альтернатива для Германии» уже подала несколько исков против решения ведомства. В партии считают, что их решили признать экстремистской организацией именно сейчас, чтобы помешать им выиграть на выборах в сентябре этого года.

Словно специально для того, чтобы проиллюстрировать мой недавний пост о том, что мировые конфликты невозможно свести к «столкновению цивилизаций», в Foreign Policy вышла статья о многосторонних и меняющихся конфликтах на Ближнем Востоке.

Если раньше политическим сердцем региона был арабский мир, которому бросал вызов Иран, то сейчас ключевую роль в регионе играют неарабские державы: Иран, Турция и Израиль, а арабы окзались в уязвимом положении, поскольку их защитник Соединенные Штаты сокращают свои обязательства. Именно эта уязвимость перед иранской угрозой лежит в основе исторического «соглашения Авраама» между ОАЭ и Израилем.

Но это соглашение является таким же рычагом против Турции, как и против Ирана. Вопреки тому, что говорил Дональд Трамп, эта сделка не символизирует новый, более мирный Ближний Восток, а лишь подчеркивает усиление соперничества между арабами, иранцами, израильтянами и турками. 

Про Иран с его стремлением к обладаюнию ядерным потенциалом и использованием прокси для влияния на арабский мир, известно давно. А вот Турция, которая стала непредсказуемым нарушителем стабильности на гораздо более обширной территории, – явление относительно новое.
Например, Турция сейчас контролирует часть Сирии, имеет влияние в Ираке и сопротивляется влиянию Ирана как в Дамаске, так и в Багдаде, а также активизировала военные операции против курдов в Ираке.

Турция участвовала в гражданской войне в Ливии и совсем недавно вмешалась в спор между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. Официальные лица в Анкаре также присматриваются к расширению своей роли на Африканском роге и в Ливане.

Как и следовало ожидать, турецкий экспансионизм сталкивается с региональными интересами Ирана в Леванте и на Кавказе, и обе эти страны сталкиваются с интересами России. 

Каждое из трех неарабских государств оправдывает такие посягательства необходимостью обеспечения безопасности, но есть и экономические мотивы: например, доступ на иракский рынок для Ирана или выгодные позиции для Израиля и Турции в освоении богатых газовых месторождений в Средиземном море. 

Израиль тоже расширил свое присутствие в арабском мире. В 2019 году Трамп признал полувековые претензии Израиля на Голанские высоты, которые он захватил у Сирии в 1967 году, и аннексия частей Западного берега, хоть и отложена в долгий ящик, остается гипотетической угрозой. Однако «соглашения Авраама» предполагают, что арабы готовы смотреть на это сквозь пальцы, чтобы укрепить свои позиции. Они хотят компенсировать снижение интереса Америки к Ближнему Востоку союзом с Израилем против Ирана и Турции. Они видят в Израиле опору, которая поможет их большой игре за влияние в регионе.

Напряженность между Ираном и Израилем не утихает по мере того, как Иран все глубже проникает в арабский мир. Две страны ведут войну на истощение в Сирии и в киберпространстве, а Израиль также делает все возможное, чтобы сорвать ядерную и ракетную программы Ирана. 

Нынешняя региональная позиция Турции, охватывающая Ирак, Ливан, Сирию и Африканский Рог, находится в прямом противоречии с политикой, проводимой Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом.

При этом отношения Турции с Израилем, Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом на протяжении последних десяти лет ухудшаются. Иран поддерживает ХАМАС против Израиля, Турция последовала его примеру, но также разозлила арабских правителей, поддержав «Братьев-мусульман». 

Все это говорит о том, что движущая сила на Ближнем Востоке – не идеология или религия, а старомодная «реальная политика». Если Израиль укрепит позицию Саудовской Аравии и ОАЭ, можно ожидать, что те, кто чувствует угрозу от этих стран, например, Катар или Оман, будут полагаться на Иран и Турцию в вопросах защиты. Но если израильско-арабский союз даст Ирану и Турции повод объединить усилия, агрессивная позиция Турции на Кавказе и в Ираке может стать проблемой для Ирана. Военная поддержка Азербайджана со стороны Турции теперь совпадает с поддержкой Баку со стороны Израиля, а Иран, Саудовская Аравия и ОАЭ пришли к согласию, беспокоясь о последствиях успешного маневра Турции в этом конфликте.

​​Ливанская валюта упала до исторического минимума, и по всей стране с новой силой вспыхнули протесты и волнения. За 1 доллар на черном рынке дают почти 10750 лир, фактически валюта потеряла около 85 процентов стоимости с октября 2019 года. С начала кризиса цены на продовольствие увеличились в три раза, а новые коронавирусные ограничения еще сильнее повлияли на и без того разрушенную экономику. 

Вспыхивающие время от времени протесты встречают жесткую реакцию армии и сил безопасности, которые в отдельных случаях применяют боевые патроны. Так, во время беспорядков в Триполи один протестующий был убит и сотни были ранены. В конце февраля военный трибунал предъявил обвинения в терроризме 35 протестующим в Триполи.

Всю последнюю неделю демонстранты блокировали дороги и шоссе по всей стране автомобилями, горящими шинами и мусорными баками, периодически возникали столкновения с ливанской армией и службой безопасности, перекрывались дороги в Бейрут. 

8 марта офис Ауна опубликовал заявление, в котором призвал армию вмешаться и разогнать протесты. Рано утром в среду, 10 марта ливанская армия силой расчистила дороги, но всего через несколько часов они снова были заблокированы.

В качестве решения экономических проблем власти начали борьбу с цифровыми платформами и неофициальными обменными пунктами, которые используют курс черного рынка (где доллар стоит больше 10 тысяч лир), а не официальный курс (искусственно установленный на уровне 1500 лир). Однако существует вероятность, что это лишь загонит нелегальные обменники глубже в подполье и еще сильнее уронит местную валюту, нанеся больший ущерб потребителям и владельцам бизнеса.

Но больше сделать пока не представляется возможным. Несмотря на критическую ситуацию, Ливан не может проводить реформы и реструктурировать свою экономику.

Согласно конституции, временное правительство Хасана Диаба может функционировать в крайне ограниченном формате. В то же время назначенный на пост премьер-министра Саад Харири и президент Мишель Аун не могут договориться о составе кабинета министров.

Диаб грозится прекратить выполнять свои обязанности, если это поможет ускорить процесс формирования правительства. Даже Папа Римский Франциск призвал ливанских лидеров забыть о личных разногласиях и работать вместе для скорейшего преодоления экономического кризиса. 

В пятницу, 12 марта, парламент соберется только во второй раз в этом году.

Международное сообщество отказывается помогать и выдавать стране кредиты на цели развития до тех пор, пока не будет сформирован новый кабинет и не будет реализован новый план восстановления экономики. 

Но, учитывая отсутствие правительства и рост числа случаев заражения коронавирусом, едва ли это произойдет в ближайшее время.

На The Economist вышел роскошный профайл Асмы Асад, жены сирийского диктатора и, поговаривают, его преемницы на посту президента. Если можете, рекомендую прочтитать полностью и в оригинале, если нет – я сделала сильно сокращенную версию на русском. Из интересного:

• Асма Асад выросла в не самом богатом пригороде Лондона, училась в Королевском колледже и работала в инвестбанках; была скромная и усердная сотрудница, Ближним Востоком не интересовалась и даже по-арабски не говорила.

• Башара она встретила через сводничество своей матери, родственник которой в свое время помог отцу Асада захватить власть в 1970х; Башар тоже учился в Великобритании. Трогательный факт: он учился на офтальмолога, потому что не переносил кровь.

• Первые годы замужества Асма была довольно бессловесна, рожала детей и не отсвечивала. Но когда начались первые санкции против Асада и режима, она была тут как тут и, будучи европейкой, могла несколько сгладить отношения с западными лидерами.

• Так началось ее восхождение. Поначалу она хотела заняться экономическим развитием Сирии, но эта кормушка была уже занята двоюродным братом Башара, Рами Махлуфом. Но Асма умела ждать, а тем временем занялась масштабными проектами по привлечению в страну туристов; для этой цели создала Syrian Trust for Development – основной канал связи Сирии и мира. 

• А потом началась арабская весна, а с ней – гражданская война. Какое-то время было непонятно ни как Башар Асад будет реагировать на протесты, ни какую роль во всем этом играет Асма. Говорят, в какой-то момент она могла бы уехать. Но она осталась и полностью поддержала все, что делал ее муж – а ее муж в основном уничтожал гражданское население и травил его химическим оружием.

• Асма в это время начала играть роль такой матери нации. Особенно, когда у нее обнаружили рак – историю ее борьбы с болезнью тщательно документировали все государственные СМИ. 

• Между тем, созданные когда-то ею Syria Trust стал основным каналом получения сирийцами гуманитарной помощи из-за рубежа. В 2016-19 годах Syria Trust ежегодно получала все большие суммы денег от агентств ООН (только агентство ООН по делам беженцев пожертвовало 6,5 млн долларов за первые пять месяцев 2018 года). Пользуясь помощью ООН, Асма создала обширную сеть покровительства, в которую вошли сирийские полевые командиры. Сообщается, что люди выражали благодарность за ее защиту и доброжелательность в виде чемоданов, полных денег, доставленных организациям, с которыми она была связана.

• Все это помогло ей разделаться с давним конкурентом, Рами Махлуфом. Банковские счета Махлуфа были заморожены, а люди Асмы вошли в правления его предприятий. Сейчас Махлуф остается под частичным домашним арестом, и, по слухам, его оставили в живых только потому, что он хранит пароли и документы на зарубежные активы на сумму около 10 миллиардов долларов. 

• Политически Асма тоже приобретает все больший вес. Если позиция Башара станет несостоятельной, может ли президент Асма оказать подачку суннитскому большинству страны, сохранив при этом преемственность власти? Ходят даже слухи, что член семьи недавно встретился с американскими официальными лицами, чтобы заручиться поддержкой такой схемы. 

Между тем, сегодня появилась новость, что отдел военных преступлений полиции Великобритании начинает предварительное расследование в отношении Асмы. Из этого ничего, конечно, не выйдет, но интересно, что блитанского гражданства ее так и не лишили.

На «Оскар» в категории лучшая мужская роль впервые номинирован актер-мусульманин – Риз Ахмед за роль в фильме Sound of Metal, где он играет барабанщика, который теряет слух. Как кто-то написал в твиттере, то, что мусульманин номинирован за роль, не связанную с терроризмом – уже хорошо.

Я Риза Ахмеда знаю только по очень хорошему сериалу The Night of, где он играет хорошего мусульманского мальчика, который как-то раз просыпается рядом с окровавленной мертвой девицей – ну и дальше там не столько про то, убил он ее или нет, сколько про то, что система с тобой в такой ситуации делает, даже если ты не – а особенно, если ты небелый.

Вообще Риз Ахмед довольно классный – во-первых, изучал политику и философию в Оксфорде. Во-вторых, собрал хип-хоп группу, с которой выпустил некоторое количество треков, некоторые – довольно политически заряженные. Например, шуточную песню Post 9/11 Blues мгновенно запретили на радио в Великобритании (текст там, например, такой: “Shave your beard if you’re brown, and you best salute the crown/ Or they’ll do you like Brazilians and shoot your arse down”). Хорошо, что у нас здесь не радио:

Российская внешняя политика строится по принципу «свято место пусто быть не должно». Как только появляется какой-то вакуум, Россия тут как тут. Этим объясняется, в частности, возобновленный интерес к урегулированию в Афганистане. 

США в прошлом году объявили о выводе войск из Афганистана и даже подписали худо-бедно составленный на коленке договор с «Талибаном». Этот договор должен был положить начало переговорам между «Талибаном» и афганским правительством под руководством президента Ашрафа Гани, однако с тех пор стороны не смогли договориться даже о повестке дня. 

Несколько попыток сдвинуть переговоры с мертвой точки будут предприняты в ближайшие недели. 18 марта в Москве пройдет встреча «расширенной тройки» (Россия, США, Китай и Пакистан), на которой обсудят вопросы афганского урегулирования. 27 марта в Стамбуле пройдет аналогичная конференция с расширенным составом: помимо участников консультаций в Москве приглашены также Иран и Индия, а пройдет встреча, инициированная Вашингтоном, под эгидой ООН. 

В то время, как США под руководством Дональда Трампа решили сокращать свое присутствие в регионе, Москва почувствовала, что может стать ведущим игроком на этом поле. Однако новая американская администрация менее, чем предыдущая, склонна к резким необдуманным решениями, а потому Джо Байден не оставляет попыток запустить мирный процесс до того, как американские войска покинут Афганистан.

Ранее госсекретарь США Энтони Блинкен направил афганским лидерам письмо, в котором изложил свои соображения по поводу урегулирования конфликта. В нем приводятся амбициозные планы: достижение при посредничестве ООН регионального консенсуса по Афганистану, установление руководящих принципов для переговоров между афганскими политическими лидерами и представителями «Талибана» и снижение уровня насилия на 90 дней. Конференция в Турции должна стать площадкой для обсуждения этих планов. 

Ключевая идея Блинкена – создание временного правительства, которое включало бы представителей разных политических сил, до утверждения новой конституции и проведения выборов. Согласно предложению, национальный парламент должен либо быть расширен, чтобы включить членов «Талибана», либо его работа приостановлена до проведения выборов. 

Однако сотрудничество правительства и «Талибана» – это именно то, чего стороны не могут добиться уже долгие годы. Так что неудивительно, что и «Талибан», и правительство Афганистана этот план отвергли. Президент Гани, как пишут, был в ярости и от тона, и от содержания послания, и конфронтация между Вашингтоном и Кабулом может стать одной из самых серьезных за последние годы. 

На этом фоне Москва пытается стать основной площадкой для межафганских переговоров. Несмотря на напряжение в их отношениях, Вашингтон воспринимает Кабул как своего партнера. По этой причине Москва не сильно доверяет правительству Гани и, как и в бесчисленных других случаях, культивирует отношения и с ним, и с «Талибаном», и с локальными лидерами – на всякий случай. При этом стратегические цели России не вполне ясны – она просто старается увеличивать свое влияние везде, где может. 

На конференцию 18 марта приглашены как делегаты от афганского правительства, так и представители «Талибана». Возглавлять правительственную делегацию будет глава Высшего совета по национальному примирению Афганистана Абдулла Абдулла. От движения «Талибан» направится команда переговорщиков из 10 человек. Делегацию возглавит заместитель лидера движения мулла Абдул Гани Барадар. Будут ли они общаться напрямую, пока неизвестно. 

Декларируемая цель США и России едина – укрепить светский режим в Афганистане и не дать экстремистским группировкам превратить страну в плацдарм для мирового терроризма после вывода американских войск. 

Однако смогут ли США и Россия сотрудничать на этом направлении, или это станет еще одним поводом для обострения конкуренции, неясно.

Вот Юлия Юзик пишет, что и в Ливане то же самое

Иран открывает России двери в правительство Ливана🇱🇧

Член делегации Хезболлы, встречавшийся в Москве с Лавровым, Аммар аль-Мусави: «Россия выразила готовность содействовать формированию правительства Ливана».

Пока Макрон сажает на камеры кедры и объявляет о великом возвращении Ливана под французский протекторат, Москва действует тихо через ребят в серых костюмах, ещё вчера носивших камуфляж - и при помощи Ирана заходит в парламент и правительство Ливана. Которое Макрон так и не смог сформировать и угомонить. Удовольствие для Москвы наверняка недешевое, зная ливанские аппетиты.

Интересно о том, что Эрдоган имел в виду, когда в своей статье в Bloomberg написал, что «наименее затратный» для Запада путь разобраться с Сирией — это поддержать Турцию.

Оказывается, это отсылка к первым годам холодной войны, когда американские лидеры часто выступали за военное партнерство с Турцией как дешевый способ продвижения интересов безопасности США. В своем выступлении перед конгрессом в 1953 году, например, госсекретарь Джон Фостер Даллес сказал, что турецкие солдаты «получают 23 цента в месяц», в то время как американские солдаты «будут стоить вам в 10 раз дороже».

«Такие сравнения оставили неизгладимый след в политическом лексиконе Турции, и великий турецкий поэт Назим Хикмет, известный социалист, даже написал стихотворение под названием «Солдат за 23 цента». Для многих военное сотрудничество с Соединенными Штатами по-прежнему сродни тому, чтобы быть “самыми дешевыми солдатами Америки”».

По случаю очередных израильских выборов ребята из подкаста «Че там у евреев?» позвали меня обсудить новости и партии. Это неформальный проект, где не очень много какой-то серьезной аналитики (я, впрочем, думаю, что в последних паре выборов и анализировать-то особо нечего), зато много наших туповатых шуточек. Но, может быть, кому-то поможет определиться, если вам это релевантно и вы ещё в раздумьях.

​​Шалом хаверим!

В преддверии (очередных) выборов мы замутили новый выпуск «Че там у евреев?». В этот раз приглашенной звездой стала у нас в студии Саша Аппельберг, автор канала @minarety. Меньшие чем за 2 часа мы успели: 

⁃ Предположить о причинах влияния политики на закрытие неба 
⁃ Разыскать еврейского Волдеморта
⁃ Обсудить плюсы/минусы всех лидирующих партий на выборах 
⁃ Выяснить что у новых репатриантов существуют «требования новых репатриантов» и одним из пунктов требований является «отправка Биби на Луну» и т.д.

Узнать обо всем этом можно по этой ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=U5Q1zeNLvDA&t=6408s

В то время, как израильтяне идут на избирательные участки, а палестинские жители Западного берега готовятся к собственным, первым за 15 лет, выборам в мае, многие западные СМИ сравнивают электоральные процессы, проходящие в непосредственной близости друг от друга. 

Салем Бараме, исполнительный директор Палестинского института общественной дипломатии, призывает не относиться к этому, как к «совместному упражнению в области демократии», так как на самом деле это «окно в реальность двухуровневой системы, которая лишает палестинцев основных свобод и прав, которые многие во всем мире считают само собой разумеющимися».

«Вашингтон пост» указывает на горькую иронию того, что бюллетени для израильских выборов печатались в поселении Карней-Шомрон палестинскими рабочими, которые сами не могут принять участие в этих выборах.

Более того, хотя Биньямин Нетаниягу в этом электоральном цикле цинично обратился к арабским гражданам Израиля – несмотря на то, что ранее постоянно демонизировали их, – наиболее вероятный путь Нетаниягу к власти приведет к формированию его самого правого правительства на сегодняшний день, которое будет включать поддержку маргинальных радикалов-каханистов. 

Нетаньяху или другой лидер правого крыла может еще исполнить желание многих жителей поселений и формально аннексировать куски территории на Западном берегу. Хотя этот шаг возмутил бы политическую элиту в других странах Ближнего Востока и даже некоторых законодателей в Вашингтоне, он мало что изменит для простых палестинцев, давно привыкших к тому, что их права подчиняются военной оккупации Израиля.

Мало что изменят для них и выборы. Как пишет «Нью-Йорк таймс», более 93 процентов палестинцев, у которых есть такое право, уже зарегистрировались для голосования, что, по мнению аналитиков, свидетельствует о первоначальном энтузиазме по поводу этого процесса. Однако, по наблюдениям авторов статьи, за первоначальным энтузиазмом растет скептицизм относительно того, приведут ли выборы к значимым изменениям.

Мой текст для «Деталей».

​​RESSENTIMENT

Немного каналов вещает нам о странах Третьего мира с упором на Ближний Восток, а про Израиль так и вообще сложно найти что либо без излишней слащавой заангажированности. Если вам интересны эти темы, а также любопытны факты из мира богатых и бедных, о трущобах и дворцах, об истории нового времени лысых злых обезьян, то вам на этот канал. Тем более, там иногда бывают и инсайды с Ближнего Востока.

В Foreign Affairs хорошее объяснение, почему Иран, несмотря на все санкции, до сих пор более-менее на плаву.

Когда США в одностороннем порядке вышли из ядерного соглашения с Ираном и применили стратегию «максимального давления», расчет был на то, что и без того ослабленная иранская экономика рухнет, и лидеры Исламской республики будут вынуждены заключить новую сделку, куда менее для них выгодную.

Многие из прогнозов относительно иранской экономики сбылись, но таким образом, который дорого обошелся иранскому обществу и очень мало помог США. Санкции привели к обесцениванию валюты Ирана, инфляции и экономическому спаду, но не к коллапсу. Рост недовольства привел к протестам, но с помощью жестких репрессий его удалось подавить, и лидеры Ирана отнюдь не смягчили свои позиции в отношении ядерного соглашения.

Как ни странно, и жители Ирана своего мнения о ядерной сделке не поменяли. Согласно недавнему опросу общественного мнения, «иранцы категорически против переговоров с администрацией Байдена до того, как Соединенные Штаты вернутся к полному соблюдению [ядерной сделки]».

Умеренный президент Рухани был избран и в 2013, так и в 2017 году на волне его обещаний отменить санкции и восстановить отношения с Западом. Рухани очень хочет воспользоваться намерением Байдена вернуться к ядерной сделке, потому что он считает, что путь Ирана к экономическому процветанию лежит через глобальную интеграцию. Он стремится заключить сделку до того, как в июне будет избран новый, скорее всего, консервативный президент.

Однако против выступают консерваторы. Некоторым в этом лагере никогда не нравилась ядерная сделка, и они были бы счастливы, если бы она окончательно провалилась. Другие просто борются за положение и хотят быть теми, кто сядет за стол переговоров с США. А третья группа, в том числе аятолла Али Хаменеи, ценят передовые технологии и глобальную интеграцию, но стремятся доказать, что Иран может достичь этих целей без переориентации на Запад.

Консерваторы, поддерживающие верховного лидера, полны решимости доказать Западу и своим внутренним соперникам, что Иран будет продолжать бросать вызов гегемонии США в регионе, невзирая на санкции и максимальное давление. Во всяком случае, утверждает эта группа, санкции помогли Ирану снизить его зависимость от нефти и от Запада. Это «экономика сопротивления» – концепция, которую верховный лидер впервые сформулировал в 2014 году.

Нефтяной сектор, действительно, пострадал больше всего. Три десятилетия назад на нефть приходилось более 50 процентов ВВП Ирана; в прошлом году эта доля снизилась до 15 процентов. Всем остальным секторам удалось сохранить стабильный уровень производства и занятости в условиях санкций. Производство даже улучшилось: санкции Трампа привели к колоссальной девальвации валюты, что сделало импорт менее доступным. Внутреннее производство заполнило пробелы, увеличив производство, занятость и внутренние продажи. Если бы санкции не помешали иранским фирмам экспортировать свою продукцию, производство было бы еще лучше. 

Для сторонников этого видения санкции – это не просто источник краткосрочных страданий, но и возможный катализатор более устойчивого будущего.

Однако устойчевое будущее – слабое утешение, если прямо сейчас у тебя нет денег. Если 40 лет назад иранцы готовы были затянуть пояса потуже, чтобы пережить сложные постреволюционные времена, сегодня они выходят на улицы. Чтобы выполнить социальный договор с собственными гражданами, Ирану потребуется примирить свои политические амбиции региональной державы с экономической целью обеспечения роста.

И потому, Ирану все-таки нужна ядерная сделка. А значит, переговоры вполне могут продолжиться даже после выборов, которые ознаменуют уход правительства Рухани.

А вот и визуализация результатов выборов в Израиле на этот час

Чему нас учит история с застрявшим в Суэцком канале контейнеровозом Ever Given? Помимо критики оголтелого капитализма и глобализации (что, конечно, очень интересно – но оставим для какого-то другого блога) – тому, что доверять управление такой важной водной артерией авторитарным лидерам может стоить очень дорого. Об этом пишет главред Middle East Eye Дэвид Херст.

«Некомпетентность диктатуры Сиси – это не только проблема международного сообщества в вопросах прав человека и верховенства закона. Некомпетентность Сиси угрожает крупному международному водному пути», – утверждает он.

Когда Суэцкий канал был заблокирован 400-метровым контейнеровозом, застрявшим во время пыльной бури, воцарилась тишина. В течение 26 часов не было ни слова ни о закрытом канале, ни о судах, выходящих из Средиземного и Красного морей, ни о самом Ever Given. СМИ молчали. Только спустя сутки появилось первое официальное заявление, в котором отмечалось, что попытки «вновь открыть канал» продолжаются. Управление Суэцкого канала преуменьшало серьезность ситуации и даже разрешило конвою судов 24 марта войти с северной оконечности Порт-Саида, усугубив пробку.

Правда скрывалась даже от международных грузоотправителей. Судоходная компания Gulf Agency Egypt процитировала управление Суэцкого канала, заявившее, что контейнеровоз, застрявший в канале более суток назад, был частично спущен с мели и стоял у берега, и что движение вскоре возобновится. Только спустя два дня после начала хаоса власти официально объявили о приостановке навигации.

«Сейчас обычное дело слышать, что Египет – государство-неудачник, государство, которое подводит своих граждан, государство с истощенными ресурсами, ослабленной экономикой, разграбленной египетской армией, с растущим уровнем бедности, от которого страдают десятки миллионов людей», – пишет Херст.

«Однако международное сообщество еще не осознало тот факт, что Сиси представляет опасность не только для его народа и его страны, но также для международной торговли и стабильности. Возможно, большой корабль, застрявший посреди канала, поможет в этом осознании».

Я уже как-то писала по другому поводу, что проблемы и даже катастрофы могут случится где угодно; см. недавнюю историю с разлитой нефтью у берегов Израиля. Вопрос в том, что происходит после этого: насколько оперативно и честно власти разрешают кризис и берут на себя ответственность. В этом смысле ас-Сиси, конечно, провалился.

Китай все глубже залезает на Ближний Восток, и если раньше он ограничивался покупкой энергоносителей и некоторыми инвестициями, то сейчас Пекин, похоже, намерен способствовать региональному урегулированию и примирить непримиримых врагов. 

Накануне ближневосточного тура министра иностранных дел КНР Ванга И (он посетил Саудовскую Аравию, ОАЭ, Иран, Турцию, Бахрейн и Оман) его ведомство заявило, что цель состоит в том, чтобы «стимулировать высококачественное сотрудничество» по пекинской инициативе «Один пояс, один путь», «обсудить беспроигрышное сотрудничество», и «поделиться мудростью Китая в поддержании мира на Ближнем Востоке».

В Иране Ванг И и министр иностранных Джавад Зариф договорились о  масштабном стратегическом соглашении между двумя странами, включающем в себя обязательство Китая инвестировать 400 миллиардов долларов в Иран в течение 25 лет в обмен на стабильные поставки нефти (соглашение было подписано 27 марта). Это должно поддержать иранскую экономику и ослабить эффект американских санкций; однако детали соглашения пока не разглашаются. 

Во время визита в Эр-Риад Ванг И выступил с предложением из пяти пунктов, которое включает в себя помощь в разрешении постоянных споров в регионе, в том числе по поводу ядерной программы Ирана. Желая создать новые рамки безопасности для региона, он также призвал к проведению многостороннего диалога, в ходе которого предлагается обсудить угрозу безопасности нефтяных объектов и морских путей в Персидском заливе.

Китай даже готов принять у себя прямые переговоры между израильтянами и палестинцами, намекая, что американское доминирование в регионе препятствует миру и развитию.

Начинание прекрасное, но, как и другие инициативы, ставящие своей целью развитие кооперации на Ближнем Востоке, китайские усилия могут оказаться напрасны.  

Во-первых, не очень понятно, как Китай собирается маневрировать между Ираном и странами Персидского залива, чьи интересы даже по текущим вопросам, порой, диаметрально противоположны. 

Например, Китай хотел бы, чтобы Иран вернулся к ядерной сделке 2015 года и вышел из-под санкций США. Снятие ограничений в отношении Тегерана устраивает Китай, поскольку это стало основным препятствием в двусторонней торговле, и даже реализация только что подписанного договора о сотрудничестве может оказаться под угрозой.

Однако такие государства, как Саудовская Аравия и ОАЭ, наверняка будут возражать против возобновления ядерной сделки – снятие санкций с Ирана не отвечает даже их бизнес-интересам, поскольку после изоляции Ирана они получили значительную долю нефтяного рынка.

Тем временем Пекин планирует заключить соглашение о свободной торговле с арабскими странами – предполагается, что оно позволит странам, входящим в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, открыться для экономических сообществ, в которых участвует Китай, и предоставит им преференциальный торговый статус.

Пока неизвестны подробности китайско-иранской сделки, кажется, что Иран и арабские государства имеют одинаковый уровень стратегических связей с Китаем. Пока Пекину удается балансировать между Тегераном и арабскими странами, но в какой-то момент обязательно будут опубликованы более подробные сведения, и какой-то из сторон они могут не понравиться.

Если это произойдет, это усилит региональное соперничество.

Между тем, не все в Иране в восторге от нового соглашения с Китаем. Критики говорят, что переговорам не хватало прозрачности, и называют сделку распродажей ресурсов Ирана. Это накладывается на традиционно подозрительное отношение иранцев к любым вмешательствам со стороны. 

Сторонники сделки, в свою очередь, заявляют, что Иран должен проявить прагматичность и признать растущее экономическое положение Китая.

«Нью-Йорк таймс» приводит слова экономического аналитика, который до недавнего времени был членом Торговой палаты Ирана: «Слишком долго в наших стратегических альянсах мы клали все яйца в корзину Запада, и это не дало результатов. Теперь, если мы изменим политику и посмотрим на Восток, будет не так уж и плохо».