Привет! 31 января редакция moloko plus снова будет отбирать для вас новости об акциях в поддержку Алексея Навального по всей России и миру. Как обычно мы начнем писать в 8 утра и закончим поздней ночью. Для того, чтобы такие мониторинги были возможны, мы завели Patreon – сервис который позволяет подписаться на небольшое регулярное пожертвование. Благодаря вашей помощи мы можем продолжить издавать печатный альманах, писать подкасты, заполнять соцсети новостями, музыкой и кино, а также вести самые подробные онлайны о важных событиях в России и в мире.

Подписавшиеся получат от нас подарки и отчет о том, как мы потратили ваши деньги! Потратив в месяц сумму, эквивалентную чашке кофе, пинте крафта, пицце или бургеру, вы поможете независимому медиа и дальше работать в ваших интересах. Поддержите независимую журналистику, подпишитесь на moloko plus сегодня.

Совершеннейшая дикость происходит в России — задержали Камиля, автора @sublimeporte. Кажется, пора признать, что в известной речи Мартина Нимеллера мы уже в самом конце — там, где «пришли за нами»

​​Вот что пишет в своём фейсбуке адвокат Михаил Бирюков по поводу задержания сегодня утром Камиля Галеева, автора Высокой Порты:

"Пока я пытаюсь попасть в ОМВД к Николаю Касьяну, мне со всей Москвы звонят задержанные, их родственники и друзья. Сегодня в 8 утра к историку Камилю Галееву пришли по месту прописки в Зеленограде, задержали и отправили в Зеленоградское ОМВД. Как оказалось, его вычислили по камерам, сфотографировали 23 января на Тверской. Кроме этого фото были ещё и другие, одно – из паспорта, остальные – из соц. сетей. Кроме того, у полицейских была информация о том, что он писал для «Новой газеты» и других изданий. В том числе о том, что он автор исторического канала https://t.iss.one/sublimeporte.

Из ОМВД его отвезли в Зеленоградский суд и дали 10 суток. Сейчас его собираются отправлять во 2-й спецприемник в Мневниках. Редкая оперативность, слаженность и единодушие полиции и суда."

Ни в ОВД, ни в суде к нему не допустили адвоката. Мама Камиля, Римма Галеева, сказала мне, что на судебное заседание не пустили и родственников, сославшись на то, что сегодня выходной.Т.к. спецприёмники сегодня переполнены, не факт, что Камиль сейчас находится в спецприёмнике №2. Завтра должна состояться апелляция в суде.

Хочу отметить, что упоминание его телеграм канала и публикаций в Новой Газете со стороны полицейских меня настораживает. В своих публикациях Камиль никогда не призывал людей к политическим, а тем более к противозаконным действиям, а содержание его канала посвящено его призванию - истории.

Надеюсь, что завтра после апелляции суд всё-таки освободит Камиля!

#freekamilgaleev

Во главе старейшей израильской партии «Авода» встала Мерав Михаэли, активистка, феминистка и вообще довольно последовательный борец за все хорошее. Предвыборные опросы тут же подняли партию над электоральным барьером, который до этого ей не факт, что удалось бы преодолеть.

А вчера стал известен и список, которым «Авода» идёт на выборы, и там довольно радикальные для центристского избирателя персонажи.

Интересно, что в Израиле все как будто готово для социального протеста – но нет левых лидеров, готовых его возглавить. Может быть, Михаэли такой лидер?

Об этом – мое с ней интервью.

Иранцы что ни день, то выступают с новым призывом США вернуться к ядерной сделке. Весь вопрос в том, в каком виде и на чьих условиях.

Позиция Ирана изложена в статья министра иностранных дел Джавада Зарифа в Foreign Affairs, в которой он утверждает, что единственный путь возобновления ядерного соглашения – это восстановление оригинального договора 2015 года. 

«У новой администрации в Вашингтоне есть фундаментальный выбор. Она может принять провальную политику администрации Трампа и продолжить путь презрения к международному сотрудничеству и международному праву. Или новая администрация может отказаться от ошибочных предположений прошлого и стремиться к укреплению мира в регионе», – пишет Зариф. 

«Некоторые западные политики и аналитики продолжают говорить о «сдерживании» Ирана. Но им было бы хорошо помнить, что как влиятельный игрок в регионе Иран имеет законные права и интересы в области безопасности – точно так же, как и любая другая страна. Они должны признать наши опасения, а не разделять устоявшееся заблуждение о том, что Иран не должен пользоваться теми же правами, что и другие суверенные государства. Мы всегда четко заявляли, что будем положительно реагировать на любые добросовестные инициативы по региональному диалогу. Для нас доброжелательность порождает доброжелательность».
  
С этой позицией спорят Амос Ядлин, исполнительный директор израильского Института исследований национальной безопасности и бывший глава военной разведки Израиля, и Эбтесам аль-Кетби, основатель и президент Центра политики Эмиратов и член консультативной комиссии Совета сотрудничества стран Персидского залива. (Тут нужно заметить, что ни Израиль, ни Эмираты не были участниками предыдущего соглашения и почти наверняка не будут участниками следующего – хотя эта тема недавно поднималась; так что представители этих стран выступают как своего рода лоббисты). В совместной статье, которую можно считать ответом на материал Зарифа, они пишут о том, что ядерное соглашение 2015 года было чересчур выгодным для Ирана. 

Поэтому, считают эксперты, для Соединенных Штатов просто вернуться к ядерному соглашению было бы серьезной стратегической ошибкой. Вместо этого они предлагают заключить сначала временное, более ограниченное соглашение (они называют его «СВПД минус»), а затем начать переговоры по окончательному соглашению, которое исключало бы слабости и лазейки оригинального договора 2015 года («СВПД плюс»).

Основными компонентами первой промежуточной сделки должны быть деэскалация напряженности, приостановка ядерной деятельности Ирана и отказ от достаточных уступок и снятия санкций, чтобы дать Ирану стимул для вступления в новый раунд ядерных переговоров. На втором этапе сделка должна быть сосредоточена на максимально возможном сдерживании ядерной программы Ирана. Соединенным Штатам следует попытаться продлить ограничения первоначальной сделки еще на 30 лет при условии соблюдения режима инспекций, причем инспекторы должны иметь возможность проверять объекты Ирана «в любое время и в любом месте»; также Иран должен еще больше ограничить свои ядерные исследования. 

Судя по статье Зарифа, такое положение вещей иранцев не устроит. По его словам, выход из ядерной сделки показал, что США не могут считаться надежным партнером, а потому они не находятся в том положении, чтобы диктовать новые условия.  

«Администрация должна начать с безоговорочного снятия в полном объеме всех санкций, повторно введенных или измененных с момента вступления Трампа в должность. В свою очередь, Иран отменит все корректирующие меры, принятые им после выхода Трампа из ядерной сделки. Остальные стороны, подписавшие сделку, затем решат, следует ли разрешить Соединенным Штатам вернуть себе место за столом переговоров, от которого они отказались в 2018 году. В конце концов, международные соглашения – это не вращающиеся двери, и ни у кого нет автоматического права вернуться к договоренностям – и пользоваться их привилегиями – после того, как вы просто ушли по своей прихоти», – заявляет Зариф.

Международный уголовный суд постановил-таки, что может применить свою юрисдикцию на палестинских территориях, а значит, чисто теоретически когда-нибудь может расследовать (вероятные) военные преступления Израиля и ХАМАСа. 

Будет ли это расследование начато, ещё неизвестно: прокурор, которая этим занималась, вот-вот уйдёт на пенсию, станет ли она передавать такую громоздкую историю (подобные расследования могут длиться годами и десятилетиями) по наследству следующему — кто знает; да и вообще МУС вроде как перегружен и без того. 

Тем не менее, премьер-министр Нетаньяху уже назвал решение МУС «изощрённым антисемитизмом», а в СМИ появляются статьи вроде «Израилю нечего бояться» (это, конечно, какой-то голос из подсознания — разве кто-то что-то говорил о «бояться»?)

С Нетаньяху, допустим, все понятно. Что же касается граждан Израиля, то совершенно очевидно, по-моему, что в расследовании МУС они заинтересованы в первую очередь. Точно так же, как жители России должны быть заинтересованы в международном расследовании преступлений путинского режима (в том числе в Украине — такое дело в МУС тоже разрабатывается). Точно так же, как граждане Судана заинтересованы в расследовании и признании преступлений Омара аль-Башира (на арест которого МУС выписал ордер ещё в 2009 году). Совершенно естественно гражданам любой страны не хотеть жить под руководством преступного правительства, а тем более под руководством людей, которые связаны с военными преступлениями и преступлениями против человечности, которыми занимается МУС. 

Конечно, это в теории; а на практике ордер против Башира жителям Судана не сильно помог. (Недееспособность международных институтов — это отдельная тема). Но по сравнению с Суданом у Израиля есть одно большое преимущество — по состоянию на февраль 2021 года он все еще является демократией. Самое симпатичное, что происходит в современном Израиле — это судебный процесс, который (ни шатко, ни валко, но все же) идёт над премьер-министром Нетаньяху. В этом смысле Израиль показывает, что (по крайней мере, пока, и по крайней мере, в пределах зелёной черты) здесь существует верховенство закона, а не связей, денег, сигар и шампанского. 

Признание вины премьер-министра, министра обороны или высокопоставленных армейских чинов пробудит здесь общественную дискуссию о прошлом Израиля, и автоматически – о его настоящем и будущем. Даже если это случится десятилетие спустя, когда вся правящая верхушка, хочется верить, сменится, и подобные приговоры не будут иметь сиюминутных политических последствий — я не знаю, как такая дискуссия может не пойти на пользу всему обществу. Заметать сор под диван плохо даже во время еженедельной уборки, а уж при обсуждении исторических травм — и подавно. 

(А может, и нет никакой вины; это тоже в итоге станет ясно. Утверждение Биби, что МУС руководствуется какими-то антисемитскими соображениями, напрочь лишено и оснований, и логики). 

В связи с этим мне вспомнился политолог Иэн Шапиро – профессор политологии в Йеле, где он ведет курс по моральным основам политики. Его можно легко найти, например, здесь. На первой же, вводной, лекции он просит студентов порассуждать об истории Адольфа Эйхмана – нацистского преступника, который после войны скрылся в Южной Америке, но в 1960 году был обнаружен агентами «Моссада», тайно вывезен ими в Израиль в нарушение законов всех вовлечённых государств и международных норм и осужден на нашумевшем процессе, по которому Ханна Арендт написала книгу «Банальность зла». 

Шапиро сначала спрашивает, почему нам кажется, что то, что делал Эйхман (он был одним из архитекторов «окончательного решения еврейского вопроса») – неправильно, ведь он действовал в соответствии с законами его государства и приказами непосредственного начальства? После недолгой дискуссии студенты приходят к выводу, что даже несмотря на то, что Эйхман формально действовал по закону, этот закон шел вразрез с элементарной человечностью, и потому моральный долг Эйхмана, как и любого на его месте, был поставить его под сомнение и действовать не по закону, а по совести. 

Затем Шапиро спрашивает, почему от действий Израиля нам тоже как-то не по себе? (Интересно, кстати, трактует ли это похожим образом кто-то в самом Израиле? Я не знаю – но вот йельские профессора этики и политологии, они такие). Ведь израильское правительство поступило ровно так, как нам хотелось бы, чтобы поступил Эйхман: не по закону – а по совести, как того требовало их чувство справедливости и моральный императив?

Суть этого противоречия, как его объясняет Шапиро, в том, что в то время как Эйхман существовал в среде, сами основы которой должны были быть отвергнуты с точки зрения морального долга, Израиль в 1960 году существовал в системе международного права, которое не было аморальным и позволяло решать задачи, связанные с расследованием и вынесением приговора нацистским преступникам. Израильское руководство (вероятно, справедливо) решило, что эта система в данном конкретном случае неэффективна, и решила взять правосудие в свои руки, похитить Эйхмана в Аргентине и судить его в Израиле — по законам государства, которого в то время, когда Эйхман совершал свои преступления, еще даже не существовало. Эйхман, как известно, был приговорён к смертной казни и повешен. 

Случай Эйхмана довольно прямолинеен – в конце концов, никто не говорит, что он не совершал того, в чем Израиль его обвинял. Но вот другие дела, прецедентом к котором может стать дело Эйхмана, могут быть не столь очевидны. Так, в 2009 году бывшая министр иностранных дел Израиля Ципи Ливни была вынуждена отменить поездку в Великобританию после сообщений о том, что британский суд выписал ордер на ее арест по обвинениям в военных преступлениях. В 2005 году отставной генерал Дорон Альмог был предупрежден при приземлении в Хитроу, что его ждет ордер на арест. Он даже не вышел из самолета «Эль-Аль» и вернулся в Израиль. В «Хаарец» пишут, что многие действующие и отставные военные и политики имеют своего рода «тревожную кнопку» – телефонный номер, по которому они могут сообщить о проблемах за границей – как правило, связанных именно с военными преступлениями, – чтобы мобилизовать дипломатов и юристов, готовых прийти им на помощь, если какое-то государство решит вершить суд в обход международных процедур, совсем как Израиль в 1960.

Новости из России на этом канале если и появляются, то (к сожалению) только такие:

Печально известный депутат Виталий Милонов учинил очередную глупость и подлость: написал донос в Следственный комитет на востоковеда Кирилла Семенова, известного эксперта по Ближнему Востоку и автора одноименного телеграм-канала.

Как написал Милонов, «в выступлениях и публикациях К. Семенова в СМИ откровенно продвигается турецкая точка зрения на процессы, происходящие в Сирии, Ливии и Восточном Средиземноморье, оправдывается деятельность исламистских экстремистских группировок, включая террористические, например, деятельность «Братьев-мусульман» (организация запрещена в Российской Федерации)».

Если бы это происходило в стране с работающей судебной системой, над этим можно было бы только посмеяться и забыть, а то и выкатить встречный иск за клевету. Но дело происходит в России, где работает только одна система – позволяющая приближённым к власти, сколь бы малозначимыми они ни были в своих профессиональных и человеческих качествах, мешать работе и жизни неугодных им людей – будь то политические оппоненты, журналисты или исследователи из мира науки.

Надеюсь, это недоразумение таковым и останется и скоро забудется – без каких-либо последствий. Кириллу сил.

Не прекращается обсуждение того, должен или не должен Израиль вакцинировать палестинцев (или хотя бы способствовать этому). Вот и американский сенатор Берни Сандерс обрушился на Израиль с критикой по этому поводу. 

«Как оккупирующая держава Израиль несет ответственность за здоровье всех людей, находящихся под его контролем», – написал сенатор в «Твиттере».

Масла в огонь подлили недавние сообщения о том, что излишки вакцины, закупленной Израилем, предполагается передать странам вроде Гондураса и Гватемалы в обмен на обещание поддержки Израиля. Эта идея и в самом Израиле была встречена более чем прохладно, и ее пока заморозили. 

Допустим, мнение Берни Сандерса – ярого критика практически всего, что связано с Израилем – и не аргумент. Но интересно посмотреть, что по этому поводу говорит международное право. 

Скажем, Женевская конвенция требует, чтобы оккупирующая держава несла ответственность за здоровье и благополучие населения на оккупированных территориях, и даже конкретно предписывает обязательство предотвращать распространение пандемий.

«В пределах имеющихся у нее средств оккупирующая держава обязана обеспечивать и поддерживать в сотрудничестве с национальными и местными властями медицинские и больничные учреждения и службы здравоохранения и гигиены населения на оккупированной территории, – говорится в конвенции, – с особым упором на принятие и применение профилактических мер, необходимых для борьбы с распространением заразных болезней и эпидемий».

С другой стороны, существуют «соглашения Осло», согласно которым ответственность за здравоохранение возлагается на Палестинскую администрацию – в частности, в них говорится, что «полномочия и обязанности в сфере здравоохранения на Западном берегу и в секторе Газа» должны быть переданы «палестинской стороне». На это ссылается, в частности, сын Биньямина Нетаньяху Яир в его ответном твите Берни Сандерсу. 

Контраргументы здесь могут быть такие: 

• международное право превалирует над договорами в Осло, и обязательства Израиля как оккупирующей державы не могут быть переданы властям Палестины. 

• Израиль постоянно нарушает соглашения Осло. Например, соглашение предоставляет палестинцам право передвижения между Газой и Западным берегом, но сегодня это практически невозможно. Израиль регулярно совершает рейды на дома и арестовывает людей в зоне А на Западном берегу, где палестинцы должны иметь полный гражданский контроль и контроль в сфере безопасности. Кроме того, согласно норвежским соглашениям, палестинцам в Газе предоставляются 20 морских миль для рыбной ловли, но Израиль регулярно ограничивает это право. 

• инфраструктура, необходимая для импорта, распространения и введения вакцины на палестинской территории, находится под строгим контролем Израиля. Для того, чтобы заботиться о здоровье людей, нужно иметь международные соглашения со Всемирной организацией здравоохранения; нужно иметь доступ к заказам на экспорт и импорт, а также иметь возможность для строительства объектов. Всего этого у палестинцев нет.


Если оставить международные нормы, а также элементарную человечность, в стороне – есть очень очень простые и веские причины, почему Израилю выгодно вакцинировать палестинцев. Тысячи людей с территорий приезжают в Израиль ежедневно. Многие из них заняты в строительстве, которое замедляется, но не прекращается даже во время карантина. В лучшие времена тысячи палестинцев работают в израильских ресторанах и на других черных работах. Контакты между палестинцами и израильтянами невозможно прервать. Эпидемиологи неоднократно объясняли, что израильтяне и палестинцы – одна эпидемиологическая единица. Это еще раз подтвердила на прошлой неделе подкомиссия по политике и стратегии, которая собралась для обсуждения передачи вакцин властям ПА. 

Однако пока даже крохи вакцины, которые передают на территории (вроде недавно утвержденных 5 тыс доз, при том что сотни доз вакцины в Израиле ежедневно просто выбрасываются), с пеной у рта оспариваются.

Джамаль Хашогги, подробности убийства которого на днях были опубликованы американской разведкой, – один из сквозных героев книги Black Wave Ким Гаттас. Думаю, я еще не раз вернусь здесь к этой книге, потому что она отличная и полна инсайтов.

Скажем, про Хашогги известно, что долгое время он был близок к саудовской королевской семье. Но интересно, что близок он был не только правителям Саудовской Аравии, но и дружил с Усамой бин Ладеном – они познакомились во время войны в Афганистане, где бин Ладен координировал моджахедов, а Хашогги работал журналистом, отправляя в саудовские СМИ восторженные отчеты о священной борьбе с неверными. Собственно, одно из первых интервью бин Ладен дал именно Хашогги.

Позднее Хашогги стал связующим звеном между бин Ладеном и его семьей в Саудовской Аравии; даже пытался убедить его чуть меньше нападать на правителей королевства.

После теракта 11 сентября Хашогги сказал про бин Ладена, что он «живет в своих фантазиях террора». Но к тому времени он начал понимать, что Саудовская Аравия сама создает своих бин ладенов, они – ее логичное продолжение, а не ошибка системы.

Еще больше он в этом уверился, наблюдая за гражданской войной в Сирии. Он был одним из первых, кто указал на сходство между ИГИЛ и саудовским королевством. Действительно, идеологи ИГИЛ вдохновлялись тем же человеком, который стоял у истоков саудовского государства – Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом, чье учение оформилось в ваххабизм. Саудовским правителям такое сравнение не нравилось, они даже указывали на то, что ИГИЛ объявило Саудовской Аравии войну – но проблема ИГИЛ с саудитами была в том, что они (с их яхтами, роскошью и американскими друзьями) недостаточно строго следовали доктрине ваххабизма.

(Об учении аль-Ваххаба и его влиянии на формирование Саудовской Аравии я писала давным-давно: можно посмотреть с этого поста и дальше).

В общем, все это больше и больше разделяло Джамаля Хашогги и саудовский истеблишмент. Но с восходом к власти наследного принца Мухаммеда бин Салмана все стало куда хуже. Хотя и не сразу – МбС поначалу пытался привлечь Хашогги, к тому времени очень весомую фигуру в арабских СМИ и интеллектуальных кругах, к его проектам по модернизации страны в рамках проекта «Видение 2030», который включал в себя некоторые либеральные реформы, открытие культурной жизни и вообще еще больший разворот к Западу. Хашогги, постепенно ставший куда более либеральным, чем в юности, восторгов по поводу этих изменений все же не разделял. Ему казалось, что роботизированный футуристический город в пустыне, который задумал наследный принц, – это, конечно, хорошо, но стоит подумать о чаяниях простых жителей королевства: рабочих местах, улучшении медицинских услуг, развитии общественных пространств.

Когда Дональд Трамп стал президентов США, Хашогги был одним из первых, кто писал, что и для Ближнего Востока, и для его родной страны в этом мало хорошего.

Все эти расхождения с официальной политикой королевства, вкупе со все ужесточающимися репрессиями против несогласных, заставили Хашогги покинуть Саудовскую Аравию.

Но это ему не помогло.

Одна из самых живучих в популярном сознании концепций, к которой давно никто не относится серьезно в академическом мире, но которую все еще охотно используют популисты – политики и журналисты – «столкновение цивилизаций» Сэмьюэла Хантингтона. 

Сам термин Хантингтон позаимствовал у Бернарда Льюиса, автора другой сомнительной концепции – «иудео-христианская цивилизация», но происходит он от более раннего понятия колониального периода «столкновение культур».

Статья «Столкновение цивилизаций» появилась в журнале Foreign Affairs после развала СССР и главным образом служила успокоению экзистенциальной тревожности западного обывателя, который привык думать о себе в контексте противостояния с «другим», но внезапно лишился врага. Осмыслению нового мира после Холодной войны посвящена еще одна влиятельная теория того времени – «конец истории» Фрэнсиса Фукуямы, которая тоже не выдержала испытания временем. 

Ключевая идея Хантингтона заключается в том, что следующий великий конфликт будет не между монархами, нациями или идеологиями, как это было до сих пор, а между «цивилизациями» – «крупнейшими культурными группами людей и широчайшим уровнем культурной идентификации», среди которых автор выделяет следующие: западная, конфуцианство, японская, исламская, индуистская, славянско-православная, латиноамериканская и африканская. (Стоит обратить внимание, что христианская культура разделена аж на три «цивилизации», в то время как в африканских Хантингтону разбираться было, видимо, лень, и он свалил их в одну кучу, проигнорировав также влияние ислама на африканском континенте). 

Особенно прижилась та часть этой теории, где говорится об исламе как о непримиримо враждебной Западу культуре.

За 28 лет, прошедших со времени публикации статьи Хантингтона, чисто эмпирически стала очевидна ложность ключевого тезиса. Главные конфликты, развернувшиеся за это время, никак не подпадают под определение «цивилизационных» конфликтов. 

На волне паранойи после терактов 11 сентября и объявленной затем «войны с террором» могло казаться, что Хантингтон прав. Но терроризм существовал и до того, как его начали использовать джихадисты: см. левый терроризм в Германии. Даже на Ближнем Востоке террор как тактику первыми начали использовать не исламисты, а светские националисты в Ливане (а еще раньше – евреи против британцев (которые, по Хантингтону, относятся к одной «цивилизации» в подмандатной Палестине).

Кроме того, очевидно, что огромный мусульманский мир не представляет собой монолитной сущности, которая отождествлялась бы с единым набором ценностей, особенно – фундаментализмом, и особенно, с той его версией, которую представлял бин Ладен или любой другой фанатик. 

Революции «Арабской весны» в странах с преимущественно мусульманским населением были направлены против режимов, а не против условного «Запада». Выросшие из них конфликты еще больше доказывают несостоятельность теории Хантингтона. Альянсы, образовавшиеся в сирийской гражданской войне, подчеркивают, что геополитические и экономические интересы преобладают над «цивилизационными»: Запад (США и Европа) сформировал коалицию с силами оппозиции против светского сирийского режима. США, Великобритания и Франция поставляли оружие напрямую группам, которые можно было считать исламистскими. Война в Йемене – часть противостояния между Саудовской Аравией и Ираном при некоторой поддержке США и их союзников на стороне правительственных войск. 

Турция, мусульманская страна, входит в НАТО и стремится к расширению сотрудничества с Западом, при этом конфликтуя с мусульманскими странами Египтом и Саудовской Аравией. 

Концепция «столкновения цивилизаций» – чрезмерно упрощенная идея, которая позволяет интеллектуализировать собственные предубеждения – в этом, видимо, и заключается секрет ее живучести. 

Немецкую праворадикальную партию AfD поместили под наблюдение спецслужб — впервые за все послевоенное время.

Одна из ключевых идея AfD — противостояние миграционной политике правительства, которое пять лет назад решило принять беженцев из зон военных конфликтов. Как я уже писала, политику Ангелы Меркель в отношении интеграции мигрантов по прошествии пяти лет считают успехом.

Разнообразные неонацистские организации сейчас на волне: вспомнить хотя бы всю ультраправую символику, которую демонстрировали сторонники Дональда Трампа, штурмующие конгресс в начале этого года. Но популярность ультраправых растёт и в Европе, а пандемия и карантинные ограничения дали им новую пищу для нападок и конспирологических теорий.

По данным ООН, с 2015 по 2020 год количество атак, совершенных правыми по всему миру, утроилось.

Ультраправую немецкую партию «Альтернатива для Германии» (Alternative für Deutschland) признали праворадикальной экстремистской организацией. Федеральное ведомство по охране Конституции ФРГ подозревает членов партии в нарушении демократических устоев государства.

«Альтернатива для Германии» является третьей по численности партией в Бундестаге. С 2015 года AfD открыто работает с ультраправыми группами, например, с движением «Патриотические европейцы против исламизации Запада». Также некоторые члены партии ранее участвовали в молодежном неонацистском движении «Родная и верная немецкая молодежь». Партия выступает против принятия беженцев в Германию и считает, что ФРГ стоит выйти из еврозоны.

В Германии уже два года расследуют, представляет ли партия угрозу для конституционного строя государства. Теперь Федеральное ведомство по охране Конституции ФРГ разрешило устанавливать за партийцами слежку, а также прослушивать их телефоны.

«Альтернатива для Германии» уже подала несколько исков против решения ведомства. В партии считают, что их решили признать экстремистской организацией именно сейчас, чтобы помешать им выиграть на выборах в сентябре этого года.

Словно специально для того, чтобы проиллюстрировать мой недавний пост о том, что мировые конфликты невозможно свести к «столкновению цивилизаций», в Foreign Policy вышла статья о многосторонних и меняющихся конфликтах на Ближнем Востоке.

Если раньше политическим сердцем региона был арабский мир, которому бросал вызов Иран, то сейчас ключевую роль в регионе играют неарабские державы: Иран, Турция и Израиль, а арабы окзались в уязвимом положении, поскольку их защитник Соединенные Штаты сокращают свои обязательства. Именно эта уязвимость перед иранской угрозой лежит в основе исторического «соглашения Авраама» между ОАЭ и Израилем.

Но это соглашение является таким же рычагом против Турции, как и против Ирана. Вопреки тому, что говорил Дональд Трамп, эта сделка не символизирует новый, более мирный Ближний Восток, а лишь подчеркивает усиление соперничества между арабами, иранцами, израильтянами и турками. 

Про Иран с его стремлением к обладаюнию ядерным потенциалом и использованием прокси для влияния на арабский мир, известно давно. А вот Турция, которая стала непредсказуемым нарушителем стабильности на гораздо более обширной территории, – явление относительно новое.
Например, Турция сейчас контролирует часть Сирии, имеет влияние в Ираке и сопротивляется влиянию Ирана как в Дамаске, так и в Багдаде, а также активизировала военные операции против курдов в Ираке.

Турция участвовала в гражданской войне в Ливии и совсем недавно вмешалась в спор между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. Официальные лица в Анкаре также присматриваются к расширению своей роли на Африканском роге и в Ливане.

Как и следовало ожидать, турецкий экспансионизм сталкивается с региональными интересами Ирана в Леванте и на Кавказе, и обе эти страны сталкиваются с интересами России. 

Каждое из трех неарабских государств оправдывает такие посягательства необходимостью обеспечения безопасности, но есть и экономические мотивы: например, доступ на иракский рынок для Ирана или выгодные позиции для Израиля и Турции в освоении богатых газовых месторождений в Средиземном море. 

Израиль тоже расширил свое присутствие в арабском мире. В 2019 году Трамп признал полувековые претензии Израиля на Голанские высоты, которые он захватил у Сирии в 1967 году, и аннексия частей Западного берега, хоть и отложена в долгий ящик, остается гипотетической угрозой. Однако «соглашения Авраама» предполагают, что арабы готовы смотреть на это сквозь пальцы, чтобы укрепить свои позиции. Они хотят компенсировать снижение интереса Америки к Ближнему Востоку союзом с Израилем против Ирана и Турции. Они видят в Израиле опору, которая поможет их большой игре за влияние в регионе.

Напряженность между Ираном и Израилем не утихает по мере того, как Иран все глубже проникает в арабский мир. Две страны ведут войну на истощение в Сирии и в киберпространстве, а Израиль также делает все возможное, чтобы сорвать ядерную и ракетную программы Ирана. 

Нынешняя региональная позиция Турции, охватывающая Ирак, Ливан, Сирию и Африканский Рог, находится в прямом противоречии с политикой, проводимой Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом.

При этом отношения Турции с Израилем, Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом на протяжении последних десяти лет ухудшаются. Иран поддерживает ХАМАС против Израиля, Турция последовала его примеру, но также разозлила арабских правителей, поддержав «Братьев-мусульман». 

Все это говорит о том, что движущая сила на Ближнем Востоке – не идеология или религия, а старомодная «реальная политика». Если Израиль укрепит позицию Саудовской Аравии и ОАЭ, можно ожидать, что те, кто чувствует угрозу от этих стран, например, Катар или Оман, будут полагаться на Иран и Турцию в вопросах защиты. Но если израильско-арабский союз даст Ирану и Турции повод объединить усилия, агрессивная позиция Турции на Кавказе и в Ираке может стать проблемой для Ирана. Военная поддержка Азербайджана со стороны Турции теперь совпадает с поддержкой Баку со стороны Израиля, а Иран, Саудовская Аравия и ОАЭ пришли к согласию, беспокоясь о последствиях успешного маневра Турции в этом конфликте.

​​Ливанская валюта упала до исторического минимума, и по всей стране с новой силой вспыхнули протесты и волнения. За 1 доллар на черном рынке дают почти 10750 лир, фактически валюта потеряла около 85 процентов стоимости с октября 2019 года. С начала кризиса цены на продовольствие увеличились в три раза, а новые коронавирусные ограничения еще сильнее повлияли на и без того разрушенную экономику. 

Вспыхивающие время от времени протесты встречают жесткую реакцию армии и сил безопасности, которые в отдельных случаях применяют боевые патроны. Так, во время беспорядков в Триполи один протестующий был убит и сотни были ранены. В конце февраля военный трибунал предъявил обвинения в терроризме 35 протестующим в Триполи.

Всю последнюю неделю демонстранты блокировали дороги и шоссе по всей стране автомобилями, горящими шинами и мусорными баками, периодически возникали столкновения с ливанской армией и службой безопасности, перекрывались дороги в Бейрут. 

8 марта офис Ауна опубликовал заявление, в котором призвал армию вмешаться и разогнать протесты. Рано утром в среду, 10 марта ливанская армия силой расчистила дороги, но всего через несколько часов они снова были заблокированы.

В качестве решения экономических проблем власти начали борьбу с цифровыми платформами и неофициальными обменными пунктами, которые используют курс черного рынка (где доллар стоит больше 10 тысяч лир), а не официальный курс (искусственно установленный на уровне 1500 лир). Однако существует вероятность, что это лишь загонит нелегальные обменники глубже в подполье и еще сильнее уронит местную валюту, нанеся больший ущерб потребителям и владельцам бизнеса.

Но больше сделать пока не представляется возможным. Несмотря на критическую ситуацию, Ливан не может проводить реформы и реструктурировать свою экономику.

Согласно конституции, временное правительство Хасана Диаба может функционировать в крайне ограниченном формате. В то же время назначенный на пост премьер-министра Саад Харири и президент Мишель Аун не могут договориться о составе кабинета министров.

Диаб грозится прекратить выполнять свои обязанности, если это поможет ускорить процесс формирования правительства. Даже Папа Римский Франциск призвал ливанских лидеров забыть о личных разногласиях и работать вместе для скорейшего преодоления экономического кризиса. 

В пятницу, 12 марта, парламент соберется только во второй раз в этом году.

Международное сообщество отказывается помогать и выдавать стране кредиты на цели развития до тех пор, пока не будет сформирован новый кабинет и не будет реализован новый план восстановления экономики. 

Но, учитывая отсутствие правительства и рост числа случаев заражения коронавирусом, едва ли это произойдет в ближайшее время.

На The Economist вышел роскошный профайл Асмы Асад, жены сирийского диктатора и, поговаривают, его преемницы на посту президента. Если можете, рекомендую прочтитать полностью и в оригинале, если нет – я сделала сильно сокращенную версию на русском. Из интересного:

• Асма Асад выросла в не самом богатом пригороде Лондона, училась в Королевском колледже и работала в инвестбанках; была скромная и усердная сотрудница, Ближним Востоком не интересовалась и даже по-арабски не говорила.

• Башара она встретила через сводничество своей матери, родственник которой в свое время помог отцу Асада захватить власть в 1970х; Башар тоже учился в Великобритании. Трогательный факт: он учился на офтальмолога, потому что не переносил кровь.

• Первые годы замужества Асма была довольно бессловесна, рожала детей и не отсвечивала. Но когда начались первые санкции против Асада и режима, она была тут как тут и, будучи европейкой, могла несколько сгладить отношения с западными лидерами.

• Так началось ее восхождение. Поначалу она хотела заняться экономическим развитием Сирии, но эта кормушка была уже занята двоюродным братом Башара, Рами Махлуфом. Но Асма умела ждать, а тем временем занялась масштабными проектами по привлечению в страну туристов; для этой цели создала Syrian Trust for Development – основной канал связи Сирии и мира. 

• А потом началась арабская весна, а с ней – гражданская война. Какое-то время было непонятно ни как Башар Асад будет реагировать на протесты, ни какую роль во всем этом играет Асма. Говорят, в какой-то момент она могла бы уехать. Но она осталась и полностью поддержала все, что делал ее муж – а ее муж в основном уничтожал гражданское население и травил его химическим оружием.

• Асма в это время начала играть роль такой матери нации. Особенно, когда у нее обнаружили рак – историю ее борьбы с болезнью тщательно документировали все государственные СМИ. 

• Между тем, созданные когда-то ею Syria Trust стал основным каналом получения сирийцами гуманитарной помощи из-за рубежа. В 2016-19 годах Syria Trust ежегодно получала все большие суммы денег от агентств ООН (только агентство ООН по делам беженцев пожертвовало 6,5 млн долларов за первые пять месяцев 2018 года). Пользуясь помощью ООН, Асма создала обширную сеть покровительства, в которую вошли сирийские полевые командиры. Сообщается, что люди выражали благодарность за ее защиту и доброжелательность в виде чемоданов, полных денег, доставленных организациям, с которыми она была связана.

• Все это помогло ей разделаться с давним конкурентом, Рами Махлуфом. Банковские счета Махлуфа были заморожены, а люди Асмы вошли в правления его предприятий. Сейчас Махлуф остается под частичным домашним арестом, и, по слухам, его оставили в живых только потому, что он хранит пароли и документы на зарубежные активы на сумму около 10 миллиардов долларов. 

• Политически Асма тоже приобретает все больший вес. Если позиция Башара станет несостоятельной, может ли президент Асма оказать подачку суннитскому большинству страны, сохранив при этом преемственность власти? Ходят даже слухи, что член семьи недавно встретился с американскими официальными лицами, чтобы заручиться поддержкой такой схемы. 

Между тем, сегодня появилась новость, что отдел военных преступлений полиции Великобритании начинает предварительное расследование в отношении Асмы. Из этого ничего, конечно, не выйдет, но интересно, что блитанского гражданства ее так и не лишили.

На «Оскар» в категории лучшая мужская роль впервые номинирован актер-мусульманин – Риз Ахмед за роль в фильме Sound of Metal, где он играет барабанщика, который теряет слух. Как кто-то написал в твиттере, то, что мусульманин номинирован за роль, не связанную с терроризмом – уже хорошо.

Я Риза Ахмеда знаю только по очень хорошему сериалу The Night of, где он играет хорошего мусульманского мальчика, который как-то раз просыпается рядом с окровавленной мертвой девицей – ну и дальше там не столько про то, убил он ее или нет, сколько про то, что система с тобой в такой ситуации делает, даже если ты не – а особенно, если ты небелый.

Вообще Риз Ахмед довольно классный – во-первых, изучал политику и философию в Оксфорде. Во-вторых, собрал хип-хоп группу, с которой выпустил некоторое количество треков, некоторые – довольно политически заряженные. Например, шуточную песню Post 9/11 Blues мгновенно запретили на радио в Великобритании (текст там, например, такой: “Shave your beard if you’re brown, and you best salute the crown/ Or they’ll do you like Brazilians and shoot your arse down”). Хорошо, что у нас здесь не радио:

Российская внешняя политика строится по принципу «свято место пусто быть не должно». Как только появляется какой-то вакуум, Россия тут как тут. Этим объясняется, в частности, возобновленный интерес к урегулированию в Афганистане. 

США в прошлом году объявили о выводе войск из Афганистана и даже подписали худо-бедно составленный на коленке договор с «Талибаном». Этот договор должен был положить начало переговорам между «Талибаном» и афганским правительством под руководством президента Ашрафа Гани, однако с тех пор стороны не смогли договориться даже о повестке дня. 

Несколько попыток сдвинуть переговоры с мертвой точки будут предприняты в ближайшие недели. 18 марта в Москве пройдет встреча «расширенной тройки» (Россия, США, Китай и Пакистан), на которой обсудят вопросы афганского урегулирования. 27 марта в Стамбуле пройдет аналогичная конференция с расширенным составом: помимо участников консультаций в Москве приглашены также Иран и Индия, а пройдет встреча, инициированная Вашингтоном, под эгидой ООН. 

В то время, как США под руководством Дональда Трампа решили сокращать свое присутствие в регионе, Москва почувствовала, что может стать ведущим игроком на этом поле. Однако новая американская администрация менее, чем предыдущая, склонна к резким необдуманным решениями, а потому Джо Байден не оставляет попыток запустить мирный процесс до того, как американские войска покинут Афганистан.

Ранее госсекретарь США Энтони Блинкен направил афганским лидерам письмо, в котором изложил свои соображения по поводу урегулирования конфликта. В нем приводятся амбициозные планы: достижение при посредничестве ООН регионального консенсуса по Афганистану, установление руководящих принципов для переговоров между афганскими политическими лидерами и представителями «Талибана» и снижение уровня насилия на 90 дней. Конференция в Турции должна стать площадкой для обсуждения этих планов. 

Ключевая идея Блинкена – создание временного правительства, которое включало бы представителей разных политических сил, до утверждения новой конституции и проведения выборов. Согласно предложению, национальный парламент должен либо быть расширен, чтобы включить членов «Талибана», либо его работа приостановлена до проведения выборов. 

Однако сотрудничество правительства и «Талибана» – это именно то, чего стороны не могут добиться уже долгие годы. Так что неудивительно, что и «Талибан», и правительство Афганистана этот план отвергли. Президент Гани, как пишут, был в ярости и от тона, и от содержания послания, и конфронтация между Вашингтоном и Кабулом может стать одной из самых серьезных за последние годы. 

На этом фоне Москва пытается стать основной площадкой для межафганских переговоров. Несмотря на напряжение в их отношениях, Вашингтон воспринимает Кабул как своего партнера. По этой причине Москва не сильно доверяет правительству Гани и, как и в бесчисленных других случаях, культивирует отношения и с ним, и с «Талибаном», и с локальными лидерами – на всякий случай. При этом стратегические цели России не вполне ясны – она просто старается увеличивать свое влияние везде, где может. 

На конференцию 18 марта приглашены как делегаты от афганского правительства, так и представители «Талибана». Возглавлять правительственную делегацию будет глава Высшего совета по национальному примирению Афганистана Абдулла Абдулла. От движения «Талибан» направится команда переговорщиков из 10 человек. Делегацию возглавит заместитель лидера движения мулла Абдул Гани Барадар. Будут ли они общаться напрямую, пока неизвестно. 

Декларируемая цель США и России едина – укрепить светский режим в Афганистане и не дать экстремистским группировкам превратить страну в плацдарм для мирового терроризма после вывода американских войск. 

Однако смогут ли США и Россия сотрудничать на этом направлении, или это станет еще одним поводом для обострения конкуренции, неясно.

Вот Юлия Юзик пишет, что и в Ливане то же самое

Иран открывает России двери в правительство Ливана🇱🇧

Член делегации Хезболлы, встречавшийся в Москве с Лавровым, Аммар аль-Мусави: «Россия выразила готовность содействовать формированию правительства Ливана».

Пока Макрон сажает на камеры кедры и объявляет о великом возвращении Ливана под французский протекторат, Москва действует тихо через ребят в серых костюмах, ещё вчера носивших камуфляж - и при помощи Ирана заходит в парламент и правительство Ливана. Которое Макрон так и не смог сформировать и угомонить. Удовольствие для Москвы наверняка недешевое, зная ливанские аппетиты.

Интересно о том, что Эрдоган имел в виду, когда в своей статье в Bloomberg написал, что «наименее затратный» для Запада путь разобраться с Сирией — это поддержать Турцию.

Оказывается, это отсылка к первым годам холодной войны, когда американские лидеры часто выступали за военное партнерство с Турцией как дешевый способ продвижения интересов безопасности США. В своем выступлении перед конгрессом в 1953 году, например, госсекретарь Джон Фостер Даллес сказал, что турецкие солдаты «получают 23 цента в месяц», в то время как американские солдаты «будут стоить вам в 10 раз дороже».

«Такие сравнения оставили неизгладимый след в политическом лексиконе Турции, и великий турецкий поэт Назим Хикмет, известный социалист, даже написал стихотворение под названием «Солдат за 23 цента». Для многих военное сотрудничество с Соединенными Штатами по-прежнему сродни тому, чтобы быть “самыми дешевыми солдатами Америки”».