а тем временем вышел новый, уже 2-й, номер “Patria” за этот год –
- радуюсь, что есть там и мой небольшой вклад, заметка о славянофильских представлениях о «русском» и «русскости» в конце 1830-х – первой половине 1840-х годов

Рустем Вахитов как всегда о евразийцах – тех еще, старых, новых еврозайцев-дугинистов и другие параллельные и неподконтрольные Дугину и К тусовки евразийцев почемук-то никто не исследует. А это было бы очень интересно.

Андрей Тесля о том, что русские националисты считали русским двести лет назад. Антон Жигунов про то, какого героя мы чествуем, когда празднуем День победы. Эти и другие статьи в свежем журнале с непатриотичным названием «Patria» o Muerte, Venceremos.

читая «Логику» Лосского натолкнулся на его пример «тавтологии, т.е. такого определения, в котором предикат повторяет содержание субъекта в неразложенном виде; напр., “величина есть все то, что можно увеличивать или уменьшать” (т.е. изменять величину)» (1922/2023: 134) –
- и подумал, что это несколько сомнительный пример тавтологии, но возможность приведения его в качестве примера характерна для интуитивизма Лосского, который носит во всех исходных изложениях ярко выраженный созерцательный характер – и лишь затем, с трудом – пытается как-то сдвинуться в сторону действия –
- и потому в определении, которое объясняет нечто (в данном случае понятие «величины») через производимое действие, возможность этого рода действия – он видит лишь повторение уже данного

Дневник Евлалии Казанович
Этот дневник одинокого человека в итоге оказывается очень населенным людьми, даже больше, чем книгами – и одиночество во многом тому причиной...

Читайте Заметки читателя. XXVIII Андрея Тесли

и немного прекрасного - отсюда

читая ворох рассуждений по поводу логики поведения соседнего президента – про выторговывание условий, гарантий собственной безопасности и проч. –
- несколько удивляюсь –
- то есть удивляюсь тому, что множество рассуждений построено, кажется, на той аксиоме, что для лица ничего важнее жизни –
- ладно, допустим, с гегелевским пониманием человека как существа, способного не-биологическое поставить выше биологического, последнее принести в жертву первому, не согласны –
- но хотя бы «Египетские ночи» нашего классика знать должны бы… -
- да и добрая треть, если не половина всей мировой литературы – про жизнь как ставку

а тем временем - настало времени поговорить о главном, о книге

29 апреля в 16:00 в Культурно-просветительском центре БФУ им. И. Канта (г. Калининград) состоится открытая лекция «Немецкая консервативная публицистика второй половины XX века в лицах: Армин Молер и Герд-Клаус Кальтенбруннер. Биографии, влияние, наследие».

Лектор — Филипп Фомичёв, исследователь политической и интеллектуальной истории Германии ХХ века, специалист по немецким «новым правым», научный редактор издательства Silene Noctiflora, стажёр-исследователь «Центра фундаментальной социологии» НИУ ВШЭ (г. Москва)

В рамках презентации переводов ярких текстов Армина Молера («Против либералов») и Герда-Клауса Кальтенбруннера («Элита») 1980-х годов будут представлены политические биографии этих двух наиболее значимых правоконсервативных публицистов Германии данного периода — швейцарского ницшеанца и австрийского католика-традиционалиста — и рассмотрены их ключевые работы в общем интеллектуальном и политическом контексте эпохи.

Лекция состоится по адресу:
ул. Университетская, 2, ауд.115А

Для участия в мероприятии необходима предварительная регистрация

Онлайн-трансляция мероприятия будет доступна по ссылке

а тем временем -
- на канале Библиотеки БФУ вышел очередной разговор в рамках проекта "Материальность книги" - и вновь довелось побеседовать с прекрасным Игорем Кобылиным (РГГУ), на сей раз - о советской кибернетике, мечтах и надеждах короткого советского полдня

и еще один разговор в нашей прекрасной университетской библиотеке -
- на сей раз с Евгением Стрелковым (ННГУ) о Тимофееве-Ресовском

У Юрия Васильева — то, что можно было бы назвать абсолютный репортаж.
Читать тяжело, но, так сказать, не чрезмерно тяжело, извините, не так, чтобы чувствительный читатель закричал, что не может больше выносить этих ужасов, и бросил на полдороге. Да нет, в общем, это хроники оккупации, но не хроники геноцида. Тут ужас состоит в случайности судьбы, обусловленной одним простым обстоятельством. Как-то странно об этом говорить, но приходится.
Вообще никто не ждет от воюющей армии абстрактного гуманизма, но есть одно но. Оно касается правового статуса территорий, которые не "освобождены", что бы это ни значило, но именно захвачены, оккупированы в специальных военных или военно-дипломатических целях. Люди и территории, которые становятся новыми гражданами - это одно. Люди и территории, особенно территории — как материал для торга, более ничем не важные и никому не интересные — это другое.
Мы видим, это бросается в глаза, что о своей судьбе рассказывают люди, превращенные в объекты, более или менее докучливые, и, как таковые , лишенные правового статуса. И теперь мы знаем, как это выглядит.
Так что ликования не получается, хотя основания для него есть, надо только поднапрячься.
https://vz.ru/society/2025/4/28/1328981.html

в кулуарах одной конференции – в разговорах и междометиях наблюдал специфическое и вместе с тем остро характерное для нашего времени в широком смысле –
- разговоры и ожидания, связанные со всем происходящим, чтобы оно кончилось – и «началось как прежде», явное неудобство всего происходящего и неопределенность –
- недовольство этим и стремление восстановить «как было» и проч. – и по возможности все это длить –
- и все это понятно, верно и не вызывает ни малейшего возражения –
- но вот что сильно беспокоило и удивляло – это своеобразие говорение, сугубо из своего и своей собственной позиции –
- что вот то, что было – оно удобно и приемлемо для меня, оно работало, в отличие от нынешнего – и вот пусть оно туда же и вернется, любой ценой –
- или, что намного важнее: вопрос цены вообще не поднимается –
- а беспокойство здесь связано именно с этим: ведь если ты говоришь сугубо о своем собственном и только о нем, беспокоишься о нем и не собираешься даже тенью учитывать общий контекст, судьбу соотечественников разнородных –
- то ведь тем самым – вне апелляции к «общему благу» [то есть что вот это, «нами желаемое», благо для всех – пусть даже не прямо сейчас, но хотя бы «в конечном счете»] –
- что речь сугубо о своем и «своих», вне соотечественников, общего государства и прочего –
- что в этой ситуации как раз невозможен никакой общий разговор – ну да, ты печешься о своем, хочешь, чтобы твое стало вот таким или хотя бы таким, как было до того, как «вот все вот это вот», а другой – о своем –
- и тогда лишь буквальное – кто кого пересилит и кто окажется способным не слышать другого – или слышать лишь в тех пределах, в которых сугубо фактическая сила не позволит не слышать –
- но ничего собственно общего здесь нет – просто выпало так, в общей рамке довелось жить, внешним образом общее влияет – ничего не поделать, остается принимать –
- и тени общей жизни и общего блага здесь нет – и готовность предать всех других, вроде бы здесь же живущих, но не входящих в «свое», в ту перспективу, из которой рассуждение вьется – абсолютная, именно не задумываясь, их вообще здесь нет –
- то есть, всерьез говоря, это даже не предательство – оно требовало бы изначально включить, помыслить вместе –
- а здесь «так», случайно «в одной колоде», «рядом лежим», ну да мало ли как судьба тасует