Южнорусский еретик @barongebo снова шуткует, намекает, что Митя Ольшанский потомок мери и муромы.
Признаться, я тоже проникся Залесской апологией Мити. Гаврилов-Посад, Тутаев, Ярославль, Чухлома, Макарьев, Ярославль, всё родные места.
В Митиных словах — чувственный мерянский вайб. И про четыре месяца без тьмы и зимы, очень красиво.
Моя Россия — мерянская, да мещёрская — это Никольский храм в Малышево на станции Бронницы, где меня крестила мама в далеком 1987, густые туманы над болотами Дорки, кромка темных Мещёрских лесов на Белом и Срамном озерах, куда мы с пацанами гоняли на великах купаться и жечь ночами костры, бабушкин сад с удивительными цветами.
Это пойма Москвы-реки в Терехово и Чертово городище в Филях, деревня Матвеевская и овраги Сетуни и Раменки, Дьяково городище и Предтеча, утопающий в цветении яблоневых садов. Дом предков на Старомонетном, Пыжевский, Ордынка, переулки на Пятницкой, три тополя на Плющихе, Хитровка, пыльные яузские переулки, тихие дворики Сретенки, и вид на Петровский монастырь с крыш Печатникова переулка.
Это петлястая и холодная Шача в обрамлении Шипилова, Спас-Хрипелей и Домнино, на которую мы ездили с отцом, резные наличники Скребыкино и дикий мёд с лугов Письмы, Ипатий и Мерьский стан, дымящаяся картошка из русской печи бабы Гали и дядь-Сашина баня по-черному.
Это индустриальный Александров с его еще живыми краснокирпичными фабриками и паровозным депо, загадочная слобода с подземельями, срывающими библиотеку Грозного, запах березового дымка на Кукуихе и зимняя горка у Серой. Сбор опят в Лукьянцевой пустыни, заросли иван-чая на Нюньге, рыбалка и уха на костре с дедом на Вёксе и Вашутинском озере, стук колес мотриссы на перегоне Переславль-Залесский - Купанское и Синий камень под Александровой горой. Тупоносая электричка Ср3 бесконечно долго везущая тебя из Александрова в Ростов к святым берегам Неро — крещальной купели святого Леонтия.
Это низкие белые облачка, весело бегущие по пронзительно голубому северному небу, синие васильки на полях золотой ржи, окающий говорок, добрые лица-тарелки а-ля Пуговкин, и сказки Ефима Честнякова которые я читаю своим детям.
И я тоже, как и Митя Ольшанский, хочу постоять и помолиться у креста старца Ефима Честнякова на сельском кладбище села Илешово, чье название звучит по-мерянски, срод. мар. илеш, илыш «жизнь, бытие», «пребывание»; ылеш, улеш — «существовать», «иметься»; «находиться», «присутстсвовать», и сходить пешком в Княжую пустынь на поиски священной липы. Давно уже хочу.
А что для вас ваша Россия? Пишите в комментах, будьте мерянами — делитесь!
#россия #меряния #мещера #родина
Признаться, я тоже проникся Залесской апологией Мити. Гаврилов-Посад, Тутаев, Ярославль, Чухлома, Макарьев, Ярославль, всё родные места.
В Митиных словах — чувственный мерянский вайб. И про четыре месяца без тьмы и зимы, очень красиво.
Моя Россия — мерянская, да мещёрская — это Никольский храм в Малышево на станции Бронницы, где меня крестила мама в далеком 1987, густые туманы над болотами Дорки, кромка темных Мещёрских лесов на Белом и Срамном озерах, куда мы с пацанами гоняли на великах купаться и жечь ночами костры, бабушкин сад с удивительными цветами.
Это пойма Москвы-реки в Терехово и Чертово городище в Филях, деревня Матвеевская и овраги Сетуни и Раменки, Дьяково городище и Предтеча, утопающий в цветении яблоневых садов. Дом предков на Старомонетном, Пыжевский, Ордынка, переулки на Пятницкой, три тополя на Плющихе, Хитровка, пыльные яузские переулки, тихие дворики Сретенки, и вид на Петровский монастырь с крыш Печатникова переулка.
Это петлястая и холодная Шача в обрамлении Шипилова, Спас-Хрипелей и Домнино, на которую мы ездили с отцом, резные наличники Скребыкино и дикий мёд с лугов Письмы, Ипатий и Мерьский стан, дымящаяся картошка из русской печи бабы Гали и дядь-Сашина баня по-черному.
Это индустриальный Александров с его еще живыми краснокирпичными фабриками и паровозным депо, загадочная слобода с подземельями, срывающими библиотеку Грозного, запах березового дымка на Кукуихе и зимняя горка у Серой. Сбор опят в Лукьянцевой пустыни, заросли иван-чая на Нюньге, рыбалка и уха на костре с дедом на Вёксе и Вашутинском озере, стук колес мотриссы на перегоне Переславль-Залесский - Купанское и Синий камень под Александровой горой. Тупоносая электричка Ср3 бесконечно долго везущая тебя из Александрова в Ростов к святым берегам Неро — крещальной купели святого Леонтия.
Это низкие белые облачка, весело бегущие по пронзительно голубому северному небу, синие васильки на полях золотой ржи, окающий говорок, добрые лица-тарелки а-ля Пуговкин, и сказки Ефима Честнякова которые я читаю своим детям.
И я тоже, как и Митя Ольшанский, хочу постоять и помолиться у креста старца Ефима Честнякова на сельском кладбище села Илешово, чье название звучит по-мерянски, срод. мар. илеш, илыш «жизнь, бытие», «пребывание»; ылеш, улеш — «существовать», «иметься»; «находиться», «присутстсвовать», и сходить пешком в Княжую пустынь на поиски священной липы. Давно уже хочу.
А что для вас ваша Россия? Пишите в комментах, будьте мерянами — делитесь!
#россия #меряния #мещера #родина
Telegram
Комиссар Исчезает
У нас есть примерно четыре месяца на то, чтобы беззаботно и безнаказанно - без тьмы и зимы - ездить по России.
У каждого своя Россия. У каждого свои нежные, любимые воспоминания о ней.
Моя Россия - это узкая тропа среди крапивы за многоэтажкой в Павлово…
У каждого своя Россия. У каждого свои нежные, любимые воспоминания о ней.
Моя Россия - это узкая тропа среди крапивы за многоэтажкой в Павлово…