Терапия вне кабинета: как свободное время помогает глубже понять себя
«Основная работа в терапии начинается, когда вы выходите из кабинета психолога» — эту фразу я часто говорю клиентам на первой сессии, чтобы подчеркнуть, что терапевтический процесс — это больше, чем наши встречи.
Как-то я заметила, что у тех клиентов, кто не дает себе времени на осмысление терапевтического сеанса, каждая встреча происходит словно с нуля. А в период, когда у меня вся практика мигрировала в онлайн, и я лишилась ожиданий в кабинете и времени на рефлексию в транспорте по дороге туда и обратно, я также стала по ощущениям что-то упускать.
Позже я поняла: когда я выхожу из кабинета и мгновенно переключаюсь на свои бытовые дела, упускается послевкусие встречи, которое часто информативно. А когда нет времени «на подумать» о клиентах, и работа ограничивается только в здесь и сейчас на сессиях, обнаружить что-то на выходе из контакта становится сложно.
А теперь возвращаемся к посту выше:
Когда мы находимся в состоянии покоя, наши мысли свободно блуждают, в мозге активируется сеть пассивного режима (DMN). Она помогает «переварить» и закрепить наш новый опыт, эмоции и установки. Рефлексия — это важный процесс в психотерапии: сеть пассивного режима словно «переосмысливает» наши переживания и формирует новые связи между нервными клетками. Со временем эти новые пути в мозге становятся более стабильными, что приводит к устойчивым изменениям в нашем восприятии и поведении.
Время на рефлексию помогает не только клиенту «переварить» новый опыт, но и психологу лучше понять нюансы и динамику терапии .
Давайте себе время «побыть с этим», как говорят гештальтисты. То есть послушать себя до и после встречи, в какой роли бы вы не были. Прочувствовать свои переживания, послушать свои мысли. Хотя бы несколько минут — чтобы не упускать это ценное «послевкусие» (или «довкусие»)). Это сделает вашу работу глубже и качественнее.
«Основная работа в терапии начинается, когда вы выходите из кабинета психолога» — эту фразу я часто говорю клиентам на первой сессии, чтобы подчеркнуть, что терапевтический процесс — это больше, чем наши встречи.
Как-то я заметила, что у тех клиентов, кто не дает себе времени на осмысление терапевтического сеанса, каждая встреча происходит словно с нуля. А в период, когда у меня вся практика мигрировала в онлайн, и я лишилась ожиданий в кабинете и времени на рефлексию в транспорте по дороге туда и обратно, я также стала по ощущениям что-то упускать.
Позже я поняла: когда я выхожу из кабинета и мгновенно переключаюсь на свои бытовые дела, упускается послевкусие встречи, которое часто информативно. А когда нет времени «на подумать» о клиентах, и работа ограничивается только в здесь и сейчас на сессиях, обнаружить что-то на выходе из контакта становится сложно.
А теперь возвращаемся к посту выше:
Когда мы находимся в состоянии покоя, наши мысли свободно блуждают, в мозге активируется сеть пассивного режима (DMN). Она помогает «переварить» и закрепить наш новый опыт, эмоции и установки. Рефлексия — это важный процесс в психотерапии: сеть пассивного режима словно «переосмысливает» наши переживания и формирует новые связи между нервными клетками. Со временем эти новые пути в мозге становятся более стабильными, что приводит к устойчивым изменениям в нашем восприятии и поведении.
Время на рефлексию помогает не только клиенту «переварить» новый опыт, но и психологу лучше понять нюансы и динамику терапии .
Давайте себе время «побыть с этим», как говорят гештальтисты. То есть послушать себя до и после встречи, в какой роли бы вы не были. Прочувствовать свои переживания, послушать свои мысли. Хотя бы несколько минут — чтобы не упускать это ценное «послевкусие» (или «довкусие»)). Это сделает вашу работу глубже и качественнее.
November 2, 2024
Страх умереть под мостом как признак кПТСР
Часть 1
— Каждый раз перед отпуском или когда я заболеваю, меня окутывает дикий ужас, что я останусь без денег и умру под мостом, — рассказывает мне клиентка.
Так странно, — думаю я, — совсем не похоже, что девушка живет на краю бедности. Есть муж, мать, которые готовы подстраховать и прямо говорят об этом. Есть накопления.
— На самом деле в этом ужасе совсем не важно, сколько денег на карточке и что говорят близкие. Я становлюсь раздражительной и начинаю отказываться от любых трат, что кажутся мне блажью. А блажью кажется всё. Даже сливочный сыр.
По этим словам понятно, что тревога не связана с реальной угрозой. Что же за ней прячется? Склонность катастрофизировать? Травматический опыт? Установки из детства? Сложности с доверием в отношениях?
— Скажите, пожалуйста, бывают ли у вас похожие переживания в других сферах? И как давно вы стали тревожиться? — спрашиваю я.
— Я, конечно, иногда волнуюсь, как все нормальные люди, но в финансовой сфере моя тревога сводит меня с ума. Когда я была маленькой, мы очень бедно жили. Еды порой не было неделями. Мы с братом вынуждены были искать, что поесть себе сами. Иногда соседка угощала хлебом, иногда на улице находили чьи-то объедки.
Самым любимым лакомством дома в хорошие времена был чёрный хлеб, пропитанный подсолнечным маслом и посыпанный солью. Мне кажется, как ребёнок, я не сильно переживала. Единственное — мне было очень стыдно перед одноклассниками. У них всегда была модная одежда, деньги на мелкие расходы. А я донашивала всё за старшего брата и выглядела странно. Штаны, подшитые с запасом, которые раз в полгода откладывали по длине. На штанинах оставалась протёртая полоса, которая выдавала, что они не новые.
А ещё я так завидовала сверстникам, что иногда доходило до воровства. В больнице однажды украла сырные крекеры, которые соседке по палате принесли родители. У одноклассника — набор фишек с покемонами.
Я пообещала себе, что никогда не окажусь больше в таком положении. И пока обещание держу. Я много работаю, уже 4 года не была в отпуске и могу похвастаться, что зарабатываю в разы больше, чем сейчас мои родители.
*история вымышлена, но основана на реальных событиях.
В следующей части вас ждет разбор приведенного примера. Поговорим о том, в каких случаях страхи остаться без средств на существование могут свидетельствовать о травматическом опыте. А пока жду ваших 🔥 и комментарии, если вам знакомы переживания, описанные в тексте. И ♥️, если вам интересно, что будет дальше)
Часть 1
— Каждый раз перед отпуском или когда я заболеваю, меня окутывает дикий ужас, что я останусь без денег и умру под мостом, — рассказывает мне клиентка.
Так странно, — думаю я, — совсем не похоже, что девушка живет на краю бедности. Есть муж, мать, которые готовы подстраховать и прямо говорят об этом. Есть накопления.
— На самом деле в этом ужасе совсем не важно, сколько денег на карточке и что говорят близкие. Я становлюсь раздражительной и начинаю отказываться от любых трат, что кажутся мне блажью. А блажью кажется всё. Даже сливочный сыр.
По этим словам понятно, что тревога не связана с реальной угрозой. Что же за ней прячется? Склонность катастрофизировать? Травматический опыт? Установки из детства? Сложности с доверием в отношениях?
— Скажите, пожалуйста, бывают ли у вас похожие переживания в других сферах? И как давно вы стали тревожиться? — спрашиваю я.
— Я, конечно, иногда волнуюсь, как все нормальные люди, но в финансовой сфере моя тревога сводит меня с ума. Когда я была маленькой, мы очень бедно жили. Еды порой не было неделями. Мы с братом вынуждены были искать, что поесть себе сами. Иногда соседка угощала хлебом, иногда на улице находили чьи-то объедки.
Самым любимым лакомством дома в хорошие времена был чёрный хлеб, пропитанный подсолнечным маслом и посыпанный солью. Мне кажется, как ребёнок, я не сильно переживала. Единственное — мне было очень стыдно перед одноклассниками. У них всегда была модная одежда, деньги на мелкие расходы. А я донашивала всё за старшего брата и выглядела странно. Штаны, подшитые с запасом, которые раз в полгода откладывали по длине. На штанинах оставалась протёртая полоса, которая выдавала, что они не новые.
А ещё я так завидовала сверстникам, что иногда доходило до воровства. В больнице однажды украла сырные крекеры, которые соседке по палате принесли родители. У одноклассника — набор фишек с покемонами.
Я пообещала себе, что никогда не окажусь больше в таком положении. И пока обещание держу. Я много работаю, уже 4 года не была в отпуске и могу похвастаться, что зарабатываю в разы больше, чем сейчас мои родители.
*история вымышлена, но основана на реальных событиях.
В следующей части вас ждет разбор приведенного примера. Поговорим о том, в каких случаях страхи остаться без средств на существование могут свидетельствовать о травматическом опыте. А пока жду ваших 🔥 и комментарии, если вам знакомы переживания, описанные в тексте. И ♥️, если вам интересно, что будет дальше)
November 17, 2024
“История дочери” Мод Жульен – автобиографический роман о взрослении в условиях психологического и физического насилия. Книга рассказывает историю девочки, которую отец воспитывал в жесткой изоляции, чтобы сделать ее сверхчеловеком.
Короткое описание:
34-летний француз Луи Дидье «купил» у бедного шахтера его младшую, шестилетнюю дочь Жанин. Луи воспитал себе жену, чтобы она родила ему белокурую дочь, которая должна была стать сверхчеловеком…
Девочка не общалась с другими людьми – только с матерью и отцом, следившими за каждым ее шагом. Дидье принуждал дочь проходить бесконечные испытания на выносливость, воспитывал в ней силу воли, заставляя голыми руками держаться за электрический забор, запирал в темном подвале, где она должна была размышлять о смерти, пока крысы кусают ее за ноги…
Книга тяжелая, но очень честная и сильная.
#что_почитать@mentalpie
Короткое описание:
34-летний француз Луи Дидье «купил» у бедного шахтера его младшую, шестилетнюю дочь Жанин. Луи воспитал себе жену, чтобы она родила ему белокурую дочь, которая должна была стать сверхчеловеком…
Девочка не общалась с другими людьми – только с матерью и отцом, следившими за каждым ее шагом. Дидье принуждал дочь проходить бесконечные испытания на выносливость, воспитывал в ней силу воли, заставляя голыми руками держаться за электрический забор, запирал в темном подвале, где она должна была размышлять о смерти, пока крысы кусают ее за ноги…
Книга тяжелая, но очень честная и сильная.
#что_почитать@mentalpie
November 23, 2024
Страх умереть под мостом как признак кПТСР
Часть 2
Знали ли вы, что бедность — это одно из условий для развития комплексной травмы? Особенно, если взросление человека выпало на такой период. То есть не обязательно расти в семье, где царит насилие, иметь родителей-алкоголиков или являться жертвой неглекта (пренебрежительного отношения), чтобы иметь симптомы кПТСР.
Когда базовые потребности человека — в безопасности, еде, жилье — не удовлетворяются, организм находится в состоянии повышенной тревожности. Кроме того, бедность часто сопровождается стигмой, изоляцией, невозможностью планировать будущее или контролировать свою жизнь.
Если это длится годы, психика ребёнка адаптируется, но за эту адаптацию придётся платить во взрослом возрасте.
Что испытывают дети в семье, где не хватает денег и других ресурсов:
“С детства я слышал фразу «У нас нет денег» так часто, что она стала моей первой мыслью, стоит мне чего-то захотеть. Я усвоил: вкусные жвачки и крутые игрушки не для меня. Иногда зависть брала верх, и я воровал: фломастеры у друзей, еду в магазине, деньги у родителей. Просить? Бесполезно — я уже знал, что услышу в ответ.”
«Меня с самого детства сопровождает чувство вины за то, что я есть, за то, что я чего-то хочу и доставляю родителям столько хлопот. Я видел как непросто моим маме и папе и старался как мог облегчить им жизнь: лишний раз не просил денег или что-то купить»
«Мне всегда было так стыдно за то, как я выгляжу. У одноклассников была стильная одежда, модные рюкзаки, пеналы. Моя семья себе такого позволить не могла. Я донашивала за старшим братом его вещи и выглядела часто несуразно»
Итого мы видим:
— острый дефицит и зависть,
— чувство вины за свои желание и в целом за существование,
— стыд,
— недоверие к миру.
Сюда мы можем добавить тревогу и страх, которые фоном царят в семье; чувства ответственности не по возрасту, когда нужно самостоятельно искать себе пропитание, а иногда и кормить семью; постоянное чувство неопределенности.
Подобный опыт может сформировать картину, которую мы видим в истории выше. У девушки мы замечаем:
1. Гипербдительность
Человек постоянно настороже, боится любого риска, даже если объективной угрозы нет. В примере клиентка экономит на всём, даже на сливочном сыре, несмотря на накопления.
2. Эмоциональная регрессия
В моменты стресса мозг активирует области, которые хранят память о прошлом опыте, таком как голод, стыд или безысходность. В результате взрослый человек может инстинктивно реагировать так, как будто он снова переживает трудности детства, даже если его текущее положение значительно отличается.
3. Катастрофизация
Для человека с травмой прошлое воспринимается как предсказание будущего: если однажды было плохо, значит, это может повториться. Отсюда иррациональный страх остаться без крыши над головой.
4. Ограничение удовольствий
Лишения из детства перерастают в чувство вины за траты. Даже когда нет объективной бедности, человеку сложно позволить себе отдых или «лишние» покупки.
5. Риск выгорания
Люди, которые боятся бедности, часто работают на износ, избегают отпусков и отдыха, что со временем истощает организм.
Переживали ли вы в детстве хронический дефицит? Замечаете ли вы последствия этого опыта?
Часть 2
Знали ли вы, что бедность — это одно из условий для развития комплексной травмы? Особенно, если взросление человека выпало на такой период. То есть не обязательно расти в семье, где царит насилие, иметь родителей-алкоголиков или являться жертвой неглекта (пренебрежительного отношения), чтобы иметь симптомы кПТСР.
Когда базовые потребности человека — в безопасности, еде, жилье — не удовлетворяются, организм находится в состоянии повышенной тревожности. Кроме того, бедность часто сопровождается стигмой, изоляцией, невозможностью планировать будущее или контролировать свою жизнь.
Если это длится годы, психика ребёнка адаптируется, но за эту адаптацию придётся платить во взрослом возрасте.
Что испытывают дети в семье, где не хватает денег и других ресурсов:
“С детства я слышал фразу «У нас нет денег» так часто, что она стала моей первой мыслью, стоит мне чего-то захотеть. Я усвоил: вкусные жвачки и крутые игрушки не для меня. Иногда зависть брала верх, и я воровал: фломастеры у друзей, еду в магазине, деньги у родителей. Просить? Бесполезно — я уже знал, что услышу в ответ.”
«Меня с самого детства сопровождает чувство вины за то, что я есть, за то, что я чего-то хочу и доставляю родителям столько хлопот. Я видел как непросто моим маме и папе и старался как мог облегчить им жизнь: лишний раз не просил денег или что-то купить»
«Мне всегда было так стыдно за то, как я выгляжу. У одноклассников была стильная одежда, модные рюкзаки, пеналы. Моя семья себе такого позволить не могла. Я донашивала за старшим братом его вещи и выглядела часто несуразно»
Итого мы видим:
— острый дефицит и зависть,
— чувство вины за свои желание и в целом за существование,
— стыд,
— недоверие к миру.
Сюда мы можем добавить тревогу и страх, которые фоном царят в семье; чувства ответственности не по возрасту, когда нужно самостоятельно искать себе пропитание, а иногда и кормить семью; постоянное чувство неопределенности.
Подобный опыт может сформировать картину, которую мы видим в истории выше. У девушки мы замечаем:
1. Гипербдительность
Человек постоянно настороже, боится любого риска, даже если объективной угрозы нет. В примере клиентка экономит на всём, даже на сливочном сыре, несмотря на накопления.
2. Эмоциональная регрессия
В моменты стресса мозг активирует области, которые хранят память о прошлом опыте, таком как голод, стыд или безысходность. В результате взрослый человек может инстинктивно реагировать так, как будто он снова переживает трудности детства, даже если его текущее положение значительно отличается.
3. Катастрофизация
Для человека с травмой прошлое воспринимается как предсказание будущего: если однажды было плохо, значит, это может повториться. Отсюда иррациональный страх остаться без крыши над головой.
4. Ограничение удовольствий
Лишения из детства перерастают в чувство вины за траты. Даже когда нет объективной бедности, человеку сложно позволить себе отдых или «лишние» покупки.
5. Риск выгорания
Люди, которые боятся бедности, часто работают на износ, избегают отпусков и отдыха, что со временем истощает организм.
Переживали ли вы в детстве хронический дефицит? Замечаете ли вы последствия этого опыта?
November 25, 2024
Междомье: о поиске дома и себя
— Откуда вы? — спрашивает водитель такси в Тбилиси, мельком осматривая меня в зеркало заднего вида. Это самый часто встречающийся вопрос к незнакомцам в этих краях. Позже я узнаю, что в Сакартвело большое значение придают корням. Тут каждый регион имеет свои традиции, кухню, особенности характеров местных жителей и даже языки. Поэтому «откуда вы» — не просто формальный вопрос типа «как дела», а желание понять культурный контекст человека.
Такое внимание к корням переносится и на иностранцев. Но у приезжих оно может вызывать ступор. Как отвечать? Где я родился? Откуда приехал? Или где сейчас живу? Часто это совершенно разные места. Если отвечать кратко и емко, получается, что немного лукавишь, отрезая от себя те части идентичности, которые формировались под влиянием культур, проигнорированных в ответе.
А еще интерес к происхождению попадает в весьма непростое и даже экзистенциальное переживание: «где мой дом?». Человек переезжающий перестает привязывать это понятие к физическому месту. Поиск нового дома сначала проходит через полную дезориентацию, а затем постепенно превращается в мозаику из ощущений, воспоминаний, людей и эмоций. «Дом внутри» — однажды сформулировала для себя я, представляя, как разворачиваю его в каждом новом для себя месте.
Но даже во внутреннем доме бывает неспокойно и случаются конфликты. Часто это происходит под влиянием внешних обстоятельств:
1. Когда перестают считать своим
«В Казахстане я русский, в России — казах» — как-то сказал мой знакомый. Каждая из культур, с которой связана жизнь человека переезжающего, не считает его до конца своим. Появляется ощущение «междомья».
Что-то похожее происходит с так называемыми детьми третьей культуры. То есть с теми, кто не имеет в своем опыте миграции, но их родители являются представителями другой культуры (или культур).
2. Когда происходит конфликт между странами
Особенно, если одна из сторон является агрессором, связанная с ней часть идентичности начинает восприниматься человеком как постыдная, отвергаемая (не хочу иметь с ней ничего общего). Появляется чувство вины за неприемлемые для человека действия, совершенные представителями нападающей стороны. А также за свое поведение и мышление.
3. Когда возникают трудности с легализацией
Трудности с легализацией в новой стране — это не только бюрократия, но и удар по ощущению принадлежности. Человек чувствует себя чужим вдвойне — как будто ему прямо говорят: «Ты здесь лишний». Это может порождать ощущение неопределённости, словно твой дом — это место, где тебя не принимают и где каждый шаг нужно оправдывать.
Для многих это превращается в испытание идентичности: «Достоин ли я быть здесь?» или даже «Кто я, если мне нигде нет места?». Такие переживания могут привести к чувству изоляции и подрыву внутренней устойчивости.
4. Когда человек сталкивается с дискриминацией по расовому или этническому признаку
Такое бывает как в новой стране, так и на родной земле. Например, так часто случается в России, когда человека с азиатской внешностью отвергают свои же, забывая, что Россия — это не только славянские лица.
Постоянная дискриминация может заставить человека сомневаться в своей культурной или этнической принадлежности; начать ее скрывать или вовсе изолироваться, чтобы минимизировать боль. Отсутствие социальной поддержки и внутренних сил, чтобы справиться, может привести к травме.
Как создать уют во внутреннем доме?
Для человека с разорванной идентичностью важно научиться принимать всё своё разнообразие, не пытаясь ограничивать себя одной культурой. Можно представить себя как лоскутное одеяло: каждая часть уникальна, но вместе они создают что-то целостное и крепкое. Это помогает оставаться устойчивым перед чужими мнениями и внешними обстоятельствами. Со временем появляются и «свои» люди — не обязательно из вашей культуры, но с похожим опытом и уважением к разным традициям.
Ставьте 🔥, если чувствовали себя когда-нибудь между мирами. Что вы называете своим домом — место рождения, текущий адрес или что-то большее?
— Откуда вы? — спрашивает водитель такси в Тбилиси, мельком осматривая меня в зеркало заднего вида. Это самый часто встречающийся вопрос к незнакомцам в этих краях. Позже я узнаю, что в Сакартвело большое значение придают корням. Тут каждый регион имеет свои традиции, кухню, особенности характеров местных жителей и даже языки. Поэтому «откуда вы» — не просто формальный вопрос типа «как дела», а желание понять культурный контекст человека.
Такое внимание к корням переносится и на иностранцев. Но у приезжих оно может вызывать ступор. Как отвечать? Где я родился? Откуда приехал? Или где сейчас живу? Часто это совершенно разные места. Если отвечать кратко и емко, получается, что немного лукавишь, отрезая от себя те части идентичности, которые формировались под влиянием культур, проигнорированных в ответе.
А еще интерес к происхождению попадает в весьма непростое и даже экзистенциальное переживание: «где мой дом?». Человек переезжающий перестает привязывать это понятие к физическому месту. Поиск нового дома сначала проходит через полную дезориентацию, а затем постепенно превращается в мозаику из ощущений, воспоминаний, людей и эмоций. «Дом внутри» — однажды сформулировала для себя я, представляя, как разворачиваю его в каждом новом для себя месте.
Но даже во внутреннем доме бывает неспокойно и случаются конфликты. Часто это происходит под влиянием внешних обстоятельств:
1. Когда перестают считать своим
«В Казахстане я русский, в России — казах» — как-то сказал мой знакомый. Каждая из культур, с которой связана жизнь человека переезжающего, не считает его до конца своим. Появляется ощущение «междомья».
Что-то похожее происходит с так называемыми детьми третьей культуры. То есть с теми, кто не имеет в своем опыте миграции, но их родители являются представителями другой культуры (или культур).
2. Когда происходит конфликт между странами
Особенно, если одна из сторон является агрессором, связанная с ней часть идентичности начинает восприниматься человеком как постыдная, отвергаемая (не хочу иметь с ней ничего общего). Появляется чувство вины за неприемлемые для человека действия, совершенные представителями нападающей стороны. А также за свое поведение и мышление.
3. Когда возникают трудности с легализацией
Трудности с легализацией в новой стране — это не только бюрократия, но и удар по ощущению принадлежности. Человек чувствует себя чужим вдвойне — как будто ему прямо говорят: «Ты здесь лишний». Это может порождать ощущение неопределённости, словно твой дом — это место, где тебя не принимают и где каждый шаг нужно оправдывать.
Для многих это превращается в испытание идентичности: «Достоин ли я быть здесь?» или даже «Кто я, если мне нигде нет места?». Такие переживания могут привести к чувству изоляции и подрыву внутренней устойчивости.
4. Когда человек сталкивается с дискриминацией по расовому или этническому признаку
Такое бывает как в новой стране, так и на родной земле. Например, так часто случается в России, когда человека с азиатской внешностью отвергают свои же, забывая, что Россия — это не только славянские лица.
Постоянная дискриминация может заставить человека сомневаться в своей культурной или этнической принадлежности; начать ее скрывать или вовсе изолироваться, чтобы минимизировать боль. Отсутствие социальной поддержки и внутренних сил, чтобы справиться, может привести к травме.
Как создать уют во внутреннем доме?
Для человека с разорванной идентичностью важно научиться принимать всё своё разнообразие, не пытаясь ограничивать себя одной культурой. Можно представить себя как лоскутное одеяло: каждая часть уникальна, но вместе они создают что-то целостное и крепкое. Это помогает оставаться устойчивым перед чужими мнениями и внешними обстоятельствами. Со временем появляются и «свои» люди — не обязательно из вашей культуры, но с похожим опытом и уважением к разным традициям.
Ставьте 🔥, если чувствовали себя когда-нибудь между мирами. Что вы называете своим домом — место рождения, текущий адрес или что-то большее?
December 21, 2024
Чему я научилась у Сью Джонсон и что взяла для себя из ЭФТ
Когда я работала над курсом «Между нами» для издательства МИФ, я впервые погрузилась в глубины работы с парами. Хедлайнером курса была Сью Джонсон — создательница Эмоционально-Фокусированной Терапии (ЭФТ). Именно благодаря её идеям я сформулировала для себя принципы, которых придерживаюсь до сих пор в работе с отношениями.
Привязанность как основа отношений
Сью Джонсон опирается на теорию привязанности Джона Боулби, согласно которой люди нуждаются в надёжной и близкой связи для ощущения безопасности. Эта теория — одна из самых исследованных в психотерапии: её подтверждают десятилетия научных исследований и тысячи успешных практик.
Мы часто ищем «идеального партнёра», но находим того, кто соответствует нашему типу привязанности, сформировавшемуся ещё в детстве. Этот выбор партнёра — не случайность, а бессознательный поиск того, что нам знакомо.
И тут важно понимать, что эти паттерны можно менять, если осознать, что за ними стоит.
Близость через уязвимость
Сью Джонсон учит, что за любыми конфликтами и обвинениями скрываются глубинные чувства: страх, боль, одиночество. Люди отстраняются или начинают обвинять друг друга, потому что не знают, как выразить свои настоящие потребности.
Важно помочь паре добраться до этих корневых эмоций, поделиться ими друг с другом и найти настоящее взаимопонимание. Это не только улучшает отношения, но и учит людей быть искренними и уязвимыми.
ЭФТ учит, что настоящая близость возникает только через уязвимость. Это страшно — показать свои страхи, боль и тревоги, но именно это создаёт прочную эмоциональную связь.
Танец отношений
Сью Джонсон использует красивую метафору для описания процессов в паре. Она говорит, что взаимодействия в отношениях похожи на танец. Когда пара попадает в конфликт, их танец становится дисгармоничным. Они повторяют одни и те же движения, как по замкнутому кругу: кто-то отдаляется, кто-то давит. И тогда важно не искать виноватого, а менять сам цикл взаимодействия, то есть «перестраивать» танец, чтобы он стал гармоничным.
Если вам близки эти взгляды и вы хотите научиться помогать парам восстанавливать доверие после измен, справляться с накопившимися обидами и возвращать близость, когда кажется, что чувства давно угасли — присоединяйтесь к курсу по Эмоционально-Фокусированной Терапии в работе с парами.
Что вас ждёт:
• Практические занятия.
• Работа в мини-группах.
• Настоящие клиенты и супервизии.
• Демонстрации лучших практик ЭФТ, включая сессии самой Сью Джонсон.
Курс стартует совсем скоро, больше информации и запись — по ссылке.
Приятный бонус — скидка 15% на все курсы Психодемии.
Я всегда искренне рекомендую курсы Психодемии всем, кто хочет получать удовольствие от обучения и расти в профессии ♥️
erid:2W5zFJ7PTT6. Реклама ООО "ПСИХОДЕМИЯ"
Когда я работала над курсом «Между нами» для издательства МИФ, я впервые погрузилась в глубины работы с парами. Хедлайнером курса была Сью Джонсон — создательница Эмоционально-Фокусированной Терапии (ЭФТ). Именно благодаря её идеям я сформулировала для себя принципы, которых придерживаюсь до сих пор в работе с отношениями.
Привязанность как основа отношений
Сью Джонсон опирается на теорию привязанности Джона Боулби, согласно которой люди нуждаются в надёжной и близкой связи для ощущения безопасности. Эта теория — одна из самых исследованных в психотерапии: её подтверждают десятилетия научных исследований и тысячи успешных практик.
Мы часто ищем «идеального партнёра», но находим того, кто соответствует нашему типу привязанности, сформировавшемуся ещё в детстве. Этот выбор партнёра — не случайность, а бессознательный поиск того, что нам знакомо.
И тут важно понимать, что эти паттерны можно менять, если осознать, что за ними стоит.
Близость через уязвимость
Сью Джонсон учит, что за любыми конфликтами и обвинениями скрываются глубинные чувства: страх, боль, одиночество. Люди отстраняются или начинают обвинять друг друга, потому что не знают, как выразить свои настоящие потребности.
Важно помочь паре добраться до этих корневых эмоций, поделиться ими друг с другом и найти настоящее взаимопонимание. Это не только улучшает отношения, но и учит людей быть искренними и уязвимыми.
ЭФТ учит, что настоящая близость возникает только через уязвимость. Это страшно — показать свои страхи, боль и тревоги, но именно это создаёт прочную эмоциональную связь.
Танец отношений
Сью Джонсон использует красивую метафору для описания процессов в паре. Она говорит, что взаимодействия в отношениях похожи на танец. Когда пара попадает в конфликт, их танец становится дисгармоничным. Они повторяют одни и те же движения, как по замкнутому кругу: кто-то отдаляется, кто-то давит. И тогда важно не искать виноватого, а менять сам цикл взаимодействия, то есть «перестраивать» танец, чтобы он стал гармоничным.
Если вам близки эти взгляды и вы хотите научиться помогать парам восстанавливать доверие после измен, справляться с накопившимися обидами и возвращать близость, когда кажется, что чувства давно угасли — присоединяйтесь к курсу по Эмоционально-Фокусированной Терапии в работе с парами.
Что вас ждёт:
• Практические занятия.
• Работа в мини-группах.
• Настоящие клиенты и супервизии.
• Демонстрации лучших практик ЭФТ, включая сессии самой Сью Джонсон.
Курс стартует совсем скоро, больше информации и запись — по ссылке.
Приятный бонус — скидка 15% на все курсы Психодемии.
Я всегда искренне рекомендую курсы Психодемии всем, кто хочет получать удовольствие от обучения и расти в профессии ♥️
erid:2W5zFJ7PTT6. Реклама ООО "ПСИХОДЕМИЯ"
Psychodemia
Эмоционально-фокусированная терапия в работе с парами
Вы сможете помогать парам и семьям преодолевать конфликты, повышать доверие друг к другу и улучшать качество отношений, освоив базовые и продвинутые инструменты ЭФТ.
December 24, 2024
Дорогие, спасибо, что были со мной в этом году, читали мои тексты и делились мыслями! Я не устаю радоваться, какие интересные, любознательные и умные у меня подписчики. Для меня большое удовольствие писать для вас! ♥️
Каждый пост этого канала был результатом желания поделиться с вами чем-то, что для меня самой стало важным. Чем-то, что я пропустила через себя, прожила, осмыслила и могу быть уверена в написанном. С вашей поддержкой хотелось писать еще.
Я стремлюсь, чтобы с каждым годом моя работа становилось качественнее и полезнее. И в этом году я столько делала для этого: безумно много читала и училась. Углубилась в своей специализации кПТСР через обучение у именитых психоаналитиков и психодраматистов. Начала осваивать новую для себя роль супервизора. Стала возвращаться в очный формат работы (лекции в Тбилиси, интенсив и терапия). С моим коллегой, Артемом Праведным мы начали проводить цикл лекций для психологов. А еще я начала писать книгу. Пока не спешу ничего обещать, но возможно из этого выйдет что-то любопытное. Желаю нам всем, чтобы в новом году было меньше тревог, а сил и ресурсов справляться с разным — больше! Пусть хватает свободы для творчества, а инвестиции в любовь дают свои плоды!
И куда же без подарков: Для подписчиков канала до 8 января по промокоду NEWYEAR скидка на все вебинары на сайте — 30%.
С наступающим! 🎄
С теплом, Ирина Парфёнова 🫂
Каждый пост этого канала был результатом желания поделиться с вами чем-то, что для меня самой стало важным. Чем-то, что я пропустила через себя, прожила, осмыслила и могу быть уверена в написанном. С вашей поддержкой хотелось писать еще.
Я стремлюсь, чтобы с каждым годом моя работа становилось качественнее и полезнее. И в этом году я столько делала для этого: безумно много читала и училась. Углубилась в своей специализации кПТСР через обучение у именитых психоаналитиков и психодраматистов. Начала осваивать новую для себя роль супервизора. Стала возвращаться в очный формат работы (лекции в Тбилиси, интенсив и терапия). С моим коллегой, Артемом Праведным мы начали проводить цикл лекций для психологов. А еще я начала писать книгу. Пока не спешу ничего обещать, но возможно из этого выйдет что-то любопытное. Желаю нам всем, чтобы в новом году было меньше тревог, а сил и ресурсов справляться с разным — больше! Пусть хватает свободы для творчества, а инвестиции в любовь дают свои плоды!
И куда же без подарков: Для подписчиков канала до 8 января по промокоду NEWYEAR скидка на все вебинары на сайте — 30%.
С наступающим! 🎄
С теплом, Ирина Парфёнова 🫂
December 31, 2024
Как отличить красный флаг от триггера?
Представьте, что вы знакомитесь с человеком и спустя некоторое время его поведение начинает вас настораживать. Как понять: происходящее — это красный флаг и пора бежать или в отношениях все хорошо, но что-то задело внутреннюю рану, полученную на поле деструктивных отношений в прошлом?
Кому-то распознать опасность не составит и труда, но тем людям, кто имеет травмирующий опыт совсем не очевидно, ему говорят комплименты потому что действительно испытывают к нему симпатию или задабривают, чтобы потом использовать. Или с ним не соглашаются потому что обесценивают или это здоровый диалог, где можно иметь свое мнение.
Начало надежных отношений у человека с кПТСР похожи на хождение по минному полю, потому что старый опыт первое время никуда не уходит, а кричит «Опасность!» там, где ее уже нет. Этот сигнал был верным помощником раньше, но в стабильных отношениях он скорее играет против них, вызывая невыносимую тревогу и ужас от того, что все может повториться.
Если довериться триггерам, можно лишить себя шанса на здоровые отношения. Если игнорировать красные флаги, можно подвергнуть себя риску оказаться в новой травмирующей ситуации. Чтобы риск вступления в отношения был оправданным, важно учиться различать красные флаги и триггеры.
Что такое красный флаг?
Красный флаг — это реальный сигнал, что в отношениях идёт что-то не так. Он сообщает, что действия партнера делают отношения небезопасными.
Примеры:
• Ваш партнер смеется над вами, даже если вы просили его остановиться.
• Он манипулирует, угрожает или вынуждает вас делать то, чего вы не хотите.
Важно: Красные флаги не зависят от вашего восприятия — это действия, которые повторяются и подрывают вашу уверенность и комфорт.
Что такое триггер?
Триггер — это ваша внутренняя тревога или сильная эмоция, которая появляется из-за чего-то, что напоминает вам о прошлом опыте. Триггер — это не всегда то, что реально происходит сейчас. Он похож на ложную тревогу: что-то в ситуации заставляет вас почувствовать угрозу, хотя её может и не быть.
Пример:
• Вы беспокоитесь, когда партнер замолкает, потому что в прошлом молчание означало игнорирование. На самом деле он просто устал или занят.
Как отличить одно от другого?
1. Задавайте прямые вопросы.
Если что-то насторожило, спросите партнёра напрямую, что он имел в виду или почему поступил именно так. Это не всегда легко, особенно если вы боитесь показаться «странным». Но без риска открытых разговоров доверие не построить.
Если партнёр готов к диалогу и бережному отношению, это станет шагом к укреплению доверия. Если же вы сталкиваетесь с обвинениями, обесцениванием («Вечно ты всё придумываешь!», «Не выноси мне мозг!»), это уже повод задуматься о качестве отношений.
2. Обсуждайте ситуацию с другими.
Поговорите с людьми, которые умеют строить здоровые отношения. Они помогут увидеть ситуацию с другой стороны: либо подтвердят вашу тревогу, либо помогут успокоиться.
3. Учитесь распознавать признаки деструктивных отношений.
Уважение, поддержка, способность слышать и принимать ваши чувства — это основа здоровых отношений. Если вместо этого вы сталкиваетесь с регулярными манипуляциями, контролем или обесцениванием, это красный флаг.
Что делать дальше?
Если вы распознали красный флаг, это повод к пересмотру отношений. Постарайтесь не оправдывать деструктивное поведение и найти поддержку вашей реальности, чтобы сохранить трезвость.
Если это триггер, создайте для себя комфортное расстояние, чтобы стабилизировать эмоции. Помните, что триггеры требуют работы с прошлым опытом, чтобы уменьшить их влияние (например, через терапию).
Помните: ваши чувства важны, и вы достойны отношений, где вам безопасно ♥️
Представьте, что вы знакомитесь с человеком и спустя некоторое время его поведение начинает вас настораживать. Как понять: происходящее — это красный флаг и пора бежать или в отношениях все хорошо, но что-то задело внутреннюю рану, полученную на поле деструктивных отношений в прошлом?
Кому-то распознать опасность не составит и труда, но тем людям, кто имеет травмирующий опыт совсем не очевидно, ему говорят комплименты потому что действительно испытывают к нему симпатию или задабривают, чтобы потом использовать. Или с ним не соглашаются потому что обесценивают или это здоровый диалог, где можно иметь свое мнение.
Начало надежных отношений у человека с кПТСР похожи на хождение по минному полю, потому что старый опыт первое время никуда не уходит, а кричит «Опасность!» там, где ее уже нет. Этот сигнал был верным помощником раньше, но в стабильных отношениях он скорее играет против них, вызывая невыносимую тревогу и ужас от того, что все может повториться.
Если довериться триггерам, можно лишить себя шанса на здоровые отношения. Если игнорировать красные флаги, можно подвергнуть себя риску оказаться в новой травмирующей ситуации. Чтобы риск вступления в отношения был оправданным, важно учиться различать красные флаги и триггеры.
Что такое красный флаг?
Красный флаг — это реальный сигнал, что в отношениях идёт что-то не так. Он сообщает, что действия партнера делают отношения небезопасными.
Примеры:
• Ваш партнер смеется над вами, даже если вы просили его остановиться.
• Он манипулирует, угрожает или вынуждает вас делать то, чего вы не хотите.
Важно: Красные флаги не зависят от вашего восприятия — это действия, которые повторяются и подрывают вашу уверенность и комфорт.
Что такое триггер?
Триггер — это ваша внутренняя тревога или сильная эмоция, которая появляется из-за чего-то, что напоминает вам о прошлом опыте. Триггер — это не всегда то, что реально происходит сейчас. Он похож на ложную тревогу: что-то в ситуации заставляет вас почувствовать угрозу, хотя её может и не быть.
Пример:
• Вы беспокоитесь, когда партнер замолкает, потому что в прошлом молчание означало игнорирование. На самом деле он просто устал или занят.
Как отличить одно от другого?
1. Задавайте прямые вопросы.
Если что-то насторожило, спросите партнёра напрямую, что он имел в виду или почему поступил именно так. Это не всегда легко, особенно если вы боитесь показаться «странным». Но без риска открытых разговоров доверие не построить.
Если партнёр готов к диалогу и бережному отношению, это станет шагом к укреплению доверия. Если же вы сталкиваетесь с обвинениями, обесцениванием («Вечно ты всё придумываешь!», «Не выноси мне мозг!»), это уже повод задуматься о качестве отношений.
2. Обсуждайте ситуацию с другими.
Поговорите с людьми, которые умеют строить здоровые отношения. Они помогут увидеть ситуацию с другой стороны: либо подтвердят вашу тревогу, либо помогут успокоиться.
3. Учитесь распознавать признаки деструктивных отношений.
Уважение, поддержка, способность слышать и принимать ваши чувства — это основа здоровых отношений. Если вместо этого вы сталкиваетесь с регулярными манипуляциями, контролем или обесцениванием, это красный флаг.
Что делать дальше?
Если вы распознали красный флаг, это повод к пересмотру отношений. Постарайтесь не оправдывать деструктивное поведение и найти поддержку вашей реальности, чтобы сохранить трезвость.
Если это триггер, создайте для себя комфортное расстояние, чтобы стабилизировать эмоции. Помните, что триггеры требуют работы с прошлым опытом, чтобы уменьшить их влияние (например, через терапию).
Помните: ваши чувства важны, и вы достойны отношений, где вам безопасно ♥️
January 8
«Катя катится-колошматится, Катя катится-колошматится – так себе считалочка, но Катя всегда повторяла её, чтобы переждать что-то плохое».
С этих строк начинается роман Евгении Некрасовой «Калечина-малечина». Роман подобен немного страшной сказке для «выросших» о «невыросшей».
Главной героине, Кате, десять лет. Она живёт с мамой и папой в панельном доме одного из бесчисленных провинциальных городков-спутников. Девочка ходит в школу, где классная руководительница, пытается привить подопечным традиционные ценности. Со школой, с уроками и с одноклассниками – у Кати не складывается. Вообще, всё не складывается, всё катится и колошматится.
Мир главной героини полон детского одиночества и тревоги, но в то же время — невероятного творческого потенциала. Катя справляется с трудностями благодаря своей живой, чудной фантазии. Такой взгляд на мир способен поддержать не только её саму, но и читателей.
Кому и зачем читать?
Этот роман рекомендую тем, кто знает, что детство далеко не всегда бывает светлым временем. Он поможет взглянуть на свою историю с нового ракурса, вспомнить на каком-то чувственном уровне себя «невыросшего» и переосмыслить прошлое. Возможно, где-то удастся его переписать, а где-то — добавить то, чего не хватало.
#что_почитать@mentalpie
С этих строк начинается роман Евгении Некрасовой «Калечина-малечина». Роман подобен немного страшной сказке для «выросших» о «невыросшей».
Главной героине, Кате, десять лет. Она живёт с мамой и папой в панельном доме одного из бесчисленных провинциальных городков-спутников. Девочка ходит в школу, где классная руководительница, пытается привить подопечным традиционные ценности. Со школой, с уроками и с одноклассниками – у Кати не складывается. Вообще, всё не складывается, всё катится и колошматится.
Мир главной героини полон детского одиночества и тревоги, но в то же время — невероятного творческого потенциала. Катя справляется с трудностями благодаря своей живой, чудной фантазии. Такой взгляд на мир способен поддержать не только её саму, но и читателей.
Кому и зачем читать?
Этот роман рекомендую тем, кто знает, что детство далеко не всегда бывает светлым временем. Он поможет взглянуть на свою историю с нового ракурса, вспомнить на каком-то чувственном уровне себя «невыросшего» и переосмыслить прошлое. Возможно, где-то удастся его переписать, а где-то — добавить то, чего не хватало.
#что_почитать@mentalpie
January 11
Forwarded from Настигло
Деньги Ч.1
В тиктоке тренд: американские зумеры решают провести 2025 год без лишних трат: обещают не покупать новой одежды, телефон, косметику, декор для дома, духи — и бог знает, что еще. А я думаю: вот прикол, люди мечтают жить жизнью, от которой ты, в свою очередь, старательно уходишь.
Родившиеся в 1980-90е в доживающем совке и его останках, многие из нас и не знали, что были бедны: ну разве может быть бедным человек, у которого есть, скажем, ботинки? Мне кажется, дело в том, что бедность — понятие относительное. Как только мы выбираемся из-за порога нищеты, когда не хватает на еду и проблемы с крышей над головой, наше ощущение достатка формируется на базе сравнения с возможностями окружающих. Тогда все были бедными, — можете сказать вы (и будете правы). Но тем коварнее неосознанные последствия.
Привычки бедности остаются, даже если мы не задумываемся о таком своем опыте. Мы можем встретить людей, которые регулярно посещают омолаживающие косметические процедуры — и тащат на дачу матрас с помойки; людей, которые занимают управленческие должности с хорошей зарплатой — и экономят на своем комфорте в дороге, выбирая запредельно неудобные дешевые пути передвижения; хорошо одетых людей, которые ходят дома в тряпье, похожем на половую тряпку школьной уборщицы, или тех, кто тратит деньги на путешествия, но жмется заплатить за регулярное медицинское обслуживание, вовремя сдавать анализы или ходить к стоматологу (потому что дорого). Всё это примеры своеобразных кентавров: людей, в психике которых логика бедности замысловата переплетена с логикой достатка.
В каком-то смысле таким людям нужен противоположный тренд: в 2025 году меньше экономить (ужиматься мы и так умеем до невиданно маленьких размеров!), учиться рассматривать траты на себя, как инвестиции, и думать, как можно увеличить свой доход такими инвестициями (и не только ими). Нас не учили этому: как и многое другое, такие навыки придется подарить самим себе самостоятельно.
Я не знала, что мы бедные, когда была маленькая. Но когда училась в институте и для меня наступил этап самостоятельной жизни, я смогла окунуться в этот опыт на новом уровне: симпатичные обноски подруг и родственниц, кнопочные телефоны, макароны с подсолнечным маслом дома и бесплатная каша в столовке как основа рациона. Штаны носились, пока окончательно не протирались. Ботинки из кожзама — пока не трескались пополам. Затасканная, просиженная, порвавшаяся одежда по семейной традиции чуть ретушировалась и превращалась в «одежду на каждый день». Иногда даже бывало так, что дорога домой превращалась в квест: найду ли я под ларьками с пирожками и шаурмой у метро достаточно монеток на проезд или повезет меня маршрутчик за четверть цены. В конце-концов, пешие прогулки полезны для здоровья.
Во взрослом возрасте опыт безденежья уже не так страшен и даже стимулирует изобретательность: от навыков развивать отношения (чем больше друзей — тем больше возможностей приехать к кому-то поесть) до идей для странного студенческого заработка (я подрабатывала бровисткой, делала грим на съемках, помогала фотографу отбирать и редактировать серии, была репетитором для старшеклассников итд). Хотя, конечно, отчаяния и безысходности там тоже было полно.
[продолжение ⬇️]
В тиктоке тренд: американские зумеры решают провести 2025 год без лишних трат: обещают не покупать новой одежды, телефон, косметику, декор для дома, духи — и бог знает, что еще. А я думаю: вот прикол, люди мечтают жить жизнью, от которой ты, в свою очередь, старательно уходишь.
Родившиеся в 1980-90е в доживающем совке и его останках, многие из нас и не знали, что были бедны: ну разве может быть бедным человек, у которого есть, скажем, ботинки? Мне кажется, дело в том, что бедность — понятие относительное. Как только мы выбираемся из-за порога нищеты, когда не хватает на еду и проблемы с крышей над головой, наше ощущение достатка формируется на базе сравнения с возможностями окружающих. Тогда все были бедными, — можете сказать вы (и будете правы). Но тем коварнее неосознанные последствия.
Привычки бедности остаются, даже если мы не задумываемся о таком своем опыте. Мы можем встретить людей, которые регулярно посещают омолаживающие косметические процедуры — и тащат на дачу матрас с помойки; людей, которые занимают управленческие должности с хорошей зарплатой — и экономят на своем комфорте в дороге, выбирая запредельно неудобные дешевые пути передвижения; хорошо одетых людей, которые ходят дома в тряпье, похожем на половую тряпку школьной уборщицы, или тех, кто тратит деньги на путешествия, но жмется заплатить за регулярное медицинское обслуживание, вовремя сдавать анализы или ходить к стоматологу (потому что дорого). Всё это примеры своеобразных кентавров: людей, в психике которых логика бедности замысловата переплетена с логикой достатка.
В каком-то смысле таким людям нужен противоположный тренд: в 2025 году меньше экономить (ужиматься мы и так умеем до невиданно маленьких размеров!), учиться рассматривать траты на себя, как инвестиции, и думать, как можно увеличить свой доход такими инвестициями (и не только ими). Нас не учили этому: как и многое другое, такие навыки придется подарить самим себе самостоятельно.
Я не знала, что мы бедные, когда была маленькая. Но когда училась в институте и для меня наступил этап самостоятельной жизни, я смогла окунуться в этот опыт на новом уровне: симпатичные обноски подруг и родственниц, кнопочные телефоны, макароны с подсолнечным маслом дома и бесплатная каша в столовке как основа рациона. Штаны носились, пока окончательно не протирались. Ботинки из кожзама — пока не трескались пополам. Затасканная, просиженная, порвавшаяся одежда по семейной традиции чуть ретушировалась и превращалась в «одежду на каждый день». Иногда даже бывало так, что дорога домой превращалась в квест: найду ли я под ларьками с пирожками и шаурмой у метро достаточно монеток на проезд или повезет меня маршрутчик за четверть цены. В конце-концов, пешие прогулки полезны для здоровья.
Во взрослом возрасте опыт безденежья уже не так страшен и даже стимулирует изобретательность: от навыков развивать отношения (чем больше друзей — тем больше возможностей приехать к кому-то поесть) до идей для странного студенческого заработка (я подрабатывала бровисткой, делала грим на съемках, помогала фотографу отбирать и редактировать серии, была репетитором для старшеклассников итд). Хотя, конечно, отчаяния и безысходности там тоже было полно.
[продолжение ⬇️]
January 18
Forwarded from Настигло
Деньги Ч.2
Опыт преодоления безденежья лишает страха бедности, который иногда преследует тех, кто натерпелся от нее в детстве. Вариант снова обеднеть приносит досаду, но ты знаешь, что с этим делать, опять и опять. Но кроме этого опыт бедности несет совершенно особенную логику, которая когда-то помогла выжить — а потом превратилась в шоры, не дающие воспользоваться заработанными преимуществами и преумножиться уже на другом логическом уровне.
Пока кто-то собирается проводить 2025, отказываясь от покупок, я только последние несколько лет за жизнь имею «лишние» пары обуви и несколько вариантов теплой верхней одежды. В этом году завела «семейную» ёлку, впервые с тех пор, как детство кончилось, и намерена прикупать украшения каждый год. Мне не страшно, что протрутся штаны: у меня есть еще несколько пар. И, конечно же, годы выучки (и развитие навыка зарабатывать, слава богу) принесли свои плоды: я отучилась экономить на еде и стала обращать больше внимание на состав еды, чем на цену (в разумных пределах лол). Я научилась ценить комфорт, тепло и сытость ура!
В 2025 я продолжу учиться грамотно и разнообразно тратить, потому что воздерживаться от трат я и так умею слишком хорошо. А вам какой тренд сейчас ближе?
Опыт преодоления безденежья лишает страха бедности, который иногда преследует тех, кто натерпелся от нее в детстве. Вариант снова обеднеть приносит досаду, но ты знаешь, что с этим делать, опять и опять. Но кроме этого опыт бедности несет совершенно особенную логику, которая когда-то помогла выжить — а потом превратилась в шоры, не дающие воспользоваться заработанными преимуществами и преумножиться уже на другом логическом уровне.
Пока кто-то собирается проводить 2025, отказываясь от покупок, я только последние несколько лет за жизнь имею «лишние» пары обуви и несколько вариантов теплой верхней одежды. В этом году завела «семейную» ёлку, впервые с тех пор, как детство кончилось, и намерена прикупать украшения каждый год. Мне не страшно, что протрутся штаны: у меня есть еще несколько пар. И, конечно же, годы выучки (и развитие навыка зарабатывать, слава богу) принесли свои плоды: я отучилась экономить на еде и стала обращать больше внимание на состав еды, чем на цену (в разумных пределах лол). Я научилась ценить комфорт, тепло и сытость ура!
В 2025 я продолжу учиться грамотно и разнообразно тратить, потому что воздерживаться от трат я и так умею слишком хорошо. А вам какой тренд сейчас ближе?
January 18
Сильные снаружи, сломленные внутри
Люди, выросшие в тяжелых условиях и имеющие кПТСР, далеко не всегда выглядят сломанными. Напротив, часто они кажутся уравновешенными, собранными, благополучными. Иногда даже бесстрашными и неуязвимыми. Но внутри чувствуют себя не так.
За стальным фасадом у них прячутся хрупкость, уязвимость, поломанность.
Вспоминается Святогор из мультфильма «Алёша Попович и Тугарин Змей». Стоит снять доспехи — и под ними щуплый старичок.
▶️ Посмотреть фрагмент
Анастасия Жичкина, автор канала «кПТСР: чемодан с текстами», в своей новой книге «Ну что с того, что я там был»* пишет:
«Внешне нормальная личность» — это часть внутри нас, которая взяла на себя задачу приспособиться и сохранить видимость нормальности в безумном окружении.
В обычной, нетравматичной обстановке она помогает добиваться целей (хотя часто чувствует себя ненужной, чахнет от бессмысленности или живёт в ожидании катастрофы). Но в тяжёлых условиях эта часть в своей стихии: мастерски решает задачи, с которыми никто не справляется, умеет работать в стрессовых условиях, берет на себя организацию в короткие сроки, рискует.
В ее стиле работать по 20 часов в сутки, заниматься экстремальными видами спорта, брать на себя в несколько раз больше обязательств, чем может выдержать человек.
Но от того, что у этой части абсолютно нет связи со своей уязвимостью, после напряженного периода наступает откат: человек может потерять ощущение смысла жизни, слечь в депрессию или обнаружить хроническую боль в спине, проблемы с жкт или что-то ещё.
Внешне нормальная личность:
— Следит за тем, чтобы все шло правильно
— Часто действует из чувство долга (с желаниями у нее непростые отношения)
— Имеет смещенную шкалу оценки состояния: свое или чужое тяжелое положение сравнивается не со средним в популяции, а с какими-то действительно совершенно невыносимыми обстоятельствами («Чего мне ныть, я же не в концлагере живу»)
— Не говорит о боли, не жалуется, не любит «ныть» и не позволяет это делать другим
— Не чувствует своих ограничений, не умеет сочувствовать себе и другим.
— Может вести себя высокомерно: почему вы не можете справиться, я же могу
— Хорошо решает проблемы
— За фасадом скрывает чувство стыда
— Хочет сделать себя еще сильнее: ищет, как избавиться от чувств, с которыми и без того потеряна связь и которые захватывают в самые неподходящие моменты; старается забыть прошлое (какой смысл бесконечно мусолить детство, если оно прошло).
Собственно, именно за этим и приходит в терапию. И, возможно, именно поэтому так популярны жёсткие коучи и авторитарные психологи: они обещают быстро без рефлексии и самокопаний привести человека в светлое будущее. Но на самом деле только усиливают его диссоциацию.
Эта часть действительно помогает выживать. Но за это приходится дорого платить: отсутствием настоящей близости, хроническими болезнями, внутренней пустотой. Чем дольше человек живёт в этом фасаде, тем сложнее вспомнить, кто он без него.
Узнали себя или своих близких? Не забудьте поставить 🔥
*Книга Анастасии Жичкиной «Ну что с того, что я там был: путеводитель по комплексному посттравматическому стрессовому расстройству» выйдет в печать этой весной. Мне посчастливилось прочитать ее одной из первых. Теперь я жду, когда смогу рекомендовать ее другим)
Люди, выросшие в тяжелых условиях и имеющие кПТСР, далеко не всегда выглядят сломанными. Напротив, часто они кажутся уравновешенными, собранными, благополучными. Иногда даже бесстрашными и неуязвимыми. Но внутри чувствуют себя не так.
За стальным фасадом у них прячутся хрупкость, уязвимость, поломанность.
Вспоминается Святогор из мультфильма «Алёша Попович и Тугарин Змей». Стоит снять доспехи — и под ними щуплый старичок.
▶️ Посмотреть фрагмент
Анастасия Жичкина, автор канала «кПТСР: чемодан с текстами», в своей новой книге «Ну что с того, что я там был»* пишет:
«Внешне нормальная личность» — это часть внутри нас, которая взяла на себя задачу приспособиться и сохранить видимость нормальности в безумном окружении.
В обычной, нетравматичной обстановке она помогает добиваться целей (хотя часто чувствует себя ненужной, чахнет от бессмысленности или живёт в ожидании катастрофы). Но в тяжёлых условиях эта часть в своей стихии: мастерски решает задачи, с которыми никто не справляется, умеет работать в стрессовых условиях, берет на себя организацию в короткие сроки, рискует.
В ее стиле работать по 20 часов в сутки, заниматься экстремальными видами спорта, брать на себя в несколько раз больше обязательств, чем может выдержать человек.
Но от того, что у этой части абсолютно нет связи со своей уязвимостью, после напряженного периода наступает откат: человек может потерять ощущение смысла жизни, слечь в депрессию или обнаружить хроническую боль в спине, проблемы с жкт или что-то ещё.
Внешне нормальная личность:
— Следит за тем, чтобы все шло правильно
— Часто действует из чувство долга (с желаниями у нее непростые отношения)
— Имеет смещенную шкалу оценки состояния: свое или чужое тяжелое положение сравнивается не со средним в популяции, а с какими-то действительно совершенно невыносимыми обстоятельствами («Чего мне ныть, я же не в концлагере живу»)
— Не говорит о боли, не жалуется, не любит «ныть» и не позволяет это делать другим
— Не чувствует своих ограничений, не умеет сочувствовать себе и другим.
— Может вести себя высокомерно: почему вы не можете справиться, я же могу
— Хорошо решает проблемы
— За фасадом скрывает чувство стыда
— Хочет сделать себя еще сильнее: ищет, как избавиться от чувств, с которыми и без того потеряна связь и которые захватывают в самые неподходящие моменты; старается забыть прошлое (какой смысл бесконечно мусолить детство, если оно прошло).
Собственно, именно за этим и приходит в терапию. И, возможно, именно поэтому так популярны жёсткие коучи и авторитарные психологи: они обещают быстро без рефлексии и самокопаний привести человека в светлое будущее. Но на самом деле только усиливают его диссоциацию.
Эта часть действительно помогает выживать. Но за это приходится дорого платить: отсутствием настоящей близости, хроническими болезнями, внутренней пустотой. Чем дольше человек живёт в этом фасаде, тем сложнее вспомнить, кто он без него.
Узнали себя или своих близких? Не забудьте поставить 🔥
*Книга Анастасии Жичкиной «Ну что с того, что я там был: путеводитель по комплексному посттравматическому стрессовому расстройству» выйдет в печать этой весной. Мне посчастливилось прочитать ее одной из первых. Теперь я жду, когда смогу рекомендовать ее другим)
February 5
Редко рекомендую другие каналы, но сегодня – тот самый случай.
Канал «Вечное сияние чистого разума» ведут психиатры клиники Viel — практикующие специалисты, которые каждый день работают с реальными людьми. Всё объясняют просто и понятно. Без сложных терминов и сухой науки. Поверьте, это не так часто встречается среди каналов медиков)
Авторы не просто делятся мнением, а опираются на свежие исследования и доказательную медицину. Говорят о том, что волнует каждого: тревога, страхи, отношения, потери, психическое здоровье. Всё, с чем мы сталкиваемся, но часто не знаем, что с этим делать.
Пишут о тревожных звоночках: когда пора обратиться за помощью — https://t.iss.one/razumviel/17
Рассказывают, как большой город влияет на ментальное здоровье — https://t.iss.one/razumviel/19
А также, что такое паническая атака и откуда она берется — https://t.iss.one/razumviel/45
Настоящая находка для тех, кто хочет разбираться, а не просто потреблять информацию.
Желаю каналу развития и процветания ♥️
Канал «Вечное сияние чистого разума» ведут психиатры клиники Viel — практикующие специалисты, которые каждый день работают с реальными людьми. Всё объясняют просто и понятно. Без сложных терминов и сухой науки. Поверьте, это не так часто встречается среди каналов медиков)
Авторы не просто делятся мнением, а опираются на свежие исследования и доказательную медицину. Говорят о том, что волнует каждого: тревога, страхи, отношения, потери, психическое здоровье. Всё, с чем мы сталкиваемся, но часто не знаем, что с этим делать.
Пишут о тревожных звоночках: когда пора обратиться за помощью — https://t.iss.one/razumviel/17
Рассказывают, как большой город влияет на ментальное здоровье — https://t.iss.one/razumviel/19
А также, что такое паническая атака и откуда она берется — https://t.iss.one/razumviel/45
Настоящая находка для тех, кто хочет разбираться, а не просто потреблять информацию.
Желаю каналу развития и процветания ♥️
February 24
February 28
Ну что с того, что я там был: путеводитель по комплексному посттравматическому стрессовому расстройству
#что_почитать@mentalpie #КПТСР@mentalpie
Я к вам с хорошими новостями! Книга Анастасии Жичкиной, о которой я писала выше, уже вышла в продажу.
Знаете, есть такая литература, которую читаешь и словно за руку с автором идешь в места, куда один бы не осмелился заглянуть. Мне кажется, что книга «Ну что с того, что я там был» — это именно такой случай. Автор — проводник, который не просто знает в теории, как все устроено, а словно побывал в этом мире и знаком там с каждой тропинкой, с каждым закуточком.
Она будет полезна:
• тем, кто чувствует, что с ним «что-то не так», но не может это объяснить;
• тем, кто вырос в неблагополучной среде и пытается понять, как это отразилось на его жизни;
• тем, кто сомневается в своих воспоминаниях и не уверен, «было ли это действительно так страшно»;
• тем, кто проходит терапию или только задумывается о ней и хочет лучше разобраться в том, что с ним происходит.
Также рекомендую книгу практикующим психологам. Она помогает глубже понять внутренний мир человека с кПТСР. Я нашла в ней точное описание нюансов травматического опыта, которые не встречала до этого в других книгах. Вы узнаете, как устроена диссоциация, почему кПТСР так сложно диагностировать, как помочь клиенту рассказать свою историю и — что самое важное — зачем.
Купить можно здесь:
Fresh Verlag (за пределами России)
Озон (Россия и Беларусь)
Если хотите познакомиться с текстами Анастасии, это можно сделать в ее телеграм-канале «кПТСР: чемодан с текстами»
Я уверена, что эта книга не только даст новые знания, но и откроет важные вопросы для размышлений. Если вы чувствуете, что пришло время разобраться в своём опыте, она станет для вас верным помощником.
#что_почитать@mentalpie #КПТСР@mentalpie
Я к вам с хорошими новостями! Книга Анастасии Жичкиной, о которой я писала выше, уже вышла в продажу.
Знаете, есть такая литература, которую читаешь и словно за руку с автором идешь в места, куда один бы не осмелился заглянуть. Мне кажется, что книга «Ну что с того, что я там был» — это именно такой случай. Автор — проводник, который не просто знает в теории, как все устроено, а словно побывал в этом мире и знаком там с каждой тропинкой, с каждым закуточком.
Она будет полезна:
• тем, кто чувствует, что с ним «что-то не так», но не может это объяснить;
• тем, кто вырос в неблагополучной среде и пытается понять, как это отразилось на его жизни;
• тем, кто сомневается в своих воспоминаниях и не уверен, «было ли это действительно так страшно»;
• тем, кто проходит терапию или только задумывается о ней и хочет лучше разобраться в том, что с ним происходит.
Также рекомендую книгу практикующим психологам. Она помогает глубже понять внутренний мир человека с кПТСР. Я нашла в ней точное описание нюансов травматического опыта, которые не встречала до этого в других книгах. Вы узнаете, как устроена диссоциация, почему кПТСР так сложно диагностировать, как помочь клиенту рассказать свою историю и — что самое важное — зачем.
Купить можно здесь:
Fresh Verlag (за пределами России)
Озон (Россия и Беларусь)
Если хотите познакомиться с текстами Анастасии, это можно сделать в ее телеграм-канале «кПТСР: чемодан с текстами»
Я уверена, что эта книга не только даст новые знания, но и откроет важные вопросы для размышлений. Если вы чувствуете, что пришло время разобраться в своём опыте, она станет для вас верным помощником.
cptsd.life
Анастасия Жичкина, книга о КПТСР "Ну что с того, что я там был: путеводитель по комплексному посттравматическому стрессовому расстройству"
Первая книга о кПТСР, написанная на русском языке. Анастасия Жичкина, "Ну что с того, что я там был: путеводитель по комплексному посттравматическому стрессовому расстройству". ПТСР и комплексное ПТСР, диссоциация, коллективная травма, травматический опыт.
March 7
March 18
Что если абьюзер — это я сам?
«В жизни я вообще не склонна проявлять агрессию. Но однажды произошел случай, который меня напугал. У моей собаки была течка и она вела себя раздражающе: терлась об меня, скулила. Это было так отвратительно, что в одно мгновение я сорвалась, схватила ее за холку и швырнула об стену. Я не знаю, что это было и откуда во мне столько ненависти. Меня это сильно испугало!»
«Когда дочь плохо себя ведет, я перехожу на крик и оскорбления. Я не знаю, как по-другому могу повлиять на нее. Когда говорю спокойно, это не работает. А недавно я сжал ее руку так сильно, что на запястье остались синяки»
—————————
Мы часто говорим о жертвах насилия, но что, если мы сами стали теми, кто причиняет боль? Не обязательно это крайние формы абъюза вроде побоев. Это могут быть крики, угрозы, удары по столу, пугающие действия и эмоциональный контроль.
Страшная правда в том, что внутренний абьюзер, о котором я писала выше, может направлять свою жестокость не только против нас самих, но и вырываться наружу, разрушая наши отношения с другими людьми.
Признаваться в абъюзивных поступках порой куда сложнее, чем рассказать о себе как о жертве. А выйти из круга жестокости для автора насилия — и вовсе задача со звездочной. Это сложный и долгий процесс, требующий честности с самим собой, готовности к изменениям и настойчивости. Первый шаг в этом процессе — это увидеть свое разрушающее поведение и признать, что оно причиняет боль.
Что стоит за жестокостью?
Жестокость не возникает на пустом месте. За агрессией часто стоят внутренние конфликты, страхи и неосознанные установки, которые сформировались задолго до того, как человек начал причинять боль другим. Почему так происходит?
1. Травматический опыт в прошлом
Большинство авторов насилия сами пережили насилие в детстве — физическое, эмоциональное или сексуальное. Их психика усвоила насилие как способ взаимодействия с миром. Важно понимать: они не обязательно осознают эту связь.
Люди, подвергшиеся насилию, с одной стороны могут видеть абьюз как норму («Меня били и ничего, нормальный вырос»), а с другой — склонны интерпретировать нейтральные или двусмысленные социальные сигналы как враждебные и реагировать на них агрессией, с целью защиты.
2. Алекситимия и слабая рефлексия
Многие из них не умеют распознавать и выражать свои эмоции словами. Гнев, стыд, беспомощность накапливаются, пока не находят выход через агрессию.
3. Чувство собственной уязвимости
Вопреки распространённому мифу, авторы насилия не всегда ощущают себя сильными. Чаще они глубоко уязвимы и боятся потерять контроль. Насилие для них — защитный механизм, который помогает подавить страх или чувство униженности.
4. Жёсткие убеждения о власти и контроле
Они могут считать, что отношения строятся на подчинении: «Если я не доминирую, значит, мной будут управлять». Эти установки могут быть бессознательными, но они направляют поведение.
5. Разрыв между действиями и ответственностью
Им сложно взять ответственность за своё насилие. Виноватыми оказываются жертвы («она сама довела»), обстоятельства, алкоголь, стресс. Признание собственной агрессии вызывает у них сильный стыд, а с ним трудно справляться.
Каждый из этих факторов может стать почвой для насилия, но это не оправдание, а лишь объяснение. Важно не просто понимать причины, но и искать способы разорвать этот круг.
А вы когда-нибудь замечали, что ведёте себя жестоко с другими?
«В жизни я вообще не склонна проявлять агрессию. Но однажды произошел случай, который меня напугал. У моей собаки была течка и она вела себя раздражающе: терлась об меня, скулила. Это было так отвратительно, что в одно мгновение я сорвалась, схватила ее за холку и швырнула об стену. Я не знаю, что это было и откуда во мне столько ненависти. Меня это сильно испугало!»
«Когда дочь плохо себя ведет, я перехожу на крик и оскорбления. Я не знаю, как по-другому могу повлиять на нее. Когда говорю спокойно, это не работает. А недавно я сжал ее руку так сильно, что на запястье остались синяки»
—————————
Мы часто говорим о жертвах насилия, но что, если мы сами стали теми, кто причиняет боль? Не обязательно это крайние формы абъюза вроде побоев. Это могут быть крики, угрозы, удары по столу, пугающие действия и эмоциональный контроль.
Страшная правда в том, что внутренний абьюзер, о котором я писала выше, может направлять свою жестокость не только против нас самих, но и вырываться наружу, разрушая наши отношения с другими людьми.
Признаваться в абъюзивных поступках порой куда сложнее, чем рассказать о себе как о жертве. А выйти из круга жестокости для автора насилия — и вовсе задача со звездочной. Это сложный и долгий процесс, требующий честности с самим собой, готовности к изменениям и настойчивости. Первый шаг в этом процессе — это увидеть свое разрушающее поведение и признать, что оно причиняет боль.
Что стоит за жестокостью?
Жестокость не возникает на пустом месте. За агрессией часто стоят внутренние конфликты, страхи и неосознанные установки, которые сформировались задолго до того, как человек начал причинять боль другим. Почему так происходит?
1. Травматический опыт в прошлом
Большинство авторов насилия сами пережили насилие в детстве — физическое, эмоциональное или сексуальное. Их психика усвоила насилие как способ взаимодействия с миром. Важно понимать: они не обязательно осознают эту связь.
Люди, подвергшиеся насилию, с одной стороны могут видеть абьюз как норму («Меня били и ничего, нормальный вырос»), а с другой — склонны интерпретировать нейтральные или двусмысленные социальные сигналы как враждебные и реагировать на них агрессией, с целью защиты.
2. Алекситимия и слабая рефлексия
Многие из них не умеют распознавать и выражать свои эмоции словами. Гнев, стыд, беспомощность накапливаются, пока не находят выход через агрессию.
3. Чувство собственной уязвимости
Вопреки распространённому мифу, авторы насилия не всегда ощущают себя сильными. Чаще они глубоко уязвимы и боятся потерять контроль. Насилие для них — защитный механизм, который помогает подавить страх или чувство униженности.
4. Жёсткие убеждения о власти и контроле
Они могут считать, что отношения строятся на подчинении: «Если я не доминирую, значит, мной будут управлять». Эти установки могут быть бессознательными, но они направляют поведение.
5. Разрыв между действиями и ответственностью
Им сложно взять ответственность за своё насилие. Виноватыми оказываются жертвы («она сама довела»), обстоятельства, алкоголь, стресс. Признание собственной агрессии вызывает у них сильный стыд, а с ним трудно справляться.
Каждый из этих факторов может стать почвой для насилия, но это не оправдание, а лишь объяснение. Важно не просто понимать причины, но и искать способы разорвать этот круг.
А вы когда-нибудь замечали, что ведёте себя жестоко с другими?
March 27
Домашнее насилие — это не только крайние формы вроде побоев. Это и крики, угрозы, удары по столу, пугающие действия и эмоциональный контроль. С подобным сталкивался каждый — в жизни или в профессиональной практике.
И почти каждый был в одной из трёх ролей:
• пострадавшим,
• тем, кто применяет насилие,
• или свидетелем.
С начала 1980–1990-х годов психологи начали активно разрабатывать программы работы не только с пострадавшими, но и с авторами насилия — теми, кто его совершает.
Это понятие до сих пор звучит тяжело, оно табуировано. Но чувствительность к теме растёт — и всё больше людей готовы говорить об этом честно. Сегодня за помощью обращаются пары, родители, мужчины и женщины, которые видят: их поведение причиняет боль, разрушает близость, отталкивает самых важных людей — и с этим хочется что-то делать. Чтобы работать с этой темой профессионально и уверенно, важно понимать: кто эти люди, что ими движет, как строить с ними диалог и помогать меняться.
С этим помогает модель НОКСА, разработанная Центром «Альтернатива» — практический и структурный подход к консультированию.
Она основана на 5 фокусах внимания, каждый из которых помогает продвигать клиента к изменениям:
1. Насилие – фокус на конкретном эпизоде.
Преодолевается: размытость и отрицание.
2. Ответственность – признание своего выбора.
Преодолевается: обвинение других, самооправдание.
3. Контекст – анализ личной истории и условий.
Преодолевается: идея насилия как случайного.
4. Следствия – осознание вреда и потерь.
Преодолевается: отсутствие эмпатии и игнорирование последствий.
5. Альтернатива – поиск новых стратегий.
Преодолевается: ощущение беспомощности, «по-другому не могу».
Познакомиться с моделью можно уже сейчас — через автокурс на Altdv.pro. Это удобный способ понять, интересна ли вам тема и подход. А дальше — можно углубиться в большой практический курс с множеством часов отработки и обратной связью от команды Центра «Альтернатива». Ссылка на консультирование👈
А на случай, если вы замечаете в своем поведении агрессивные проявления, у Центра «Альтернатива» есть консультации для авторов насилия, а также школа для родителей.
erid: 2W5zFHsvD52. Реклама ООО «Невская альтернатива»
И почти каждый был в одной из трёх ролей:
• пострадавшим,
• тем, кто применяет насилие,
• или свидетелем.
С начала 1980–1990-х годов психологи начали активно разрабатывать программы работы не только с пострадавшими, но и с авторами насилия — теми, кто его совершает.
Это понятие до сих пор звучит тяжело, оно табуировано. Но чувствительность к теме растёт — и всё больше людей готовы говорить об этом честно. Сегодня за помощью обращаются пары, родители, мужчины и женщины, которые видят: их поведение причиняет боль, разрушает близость, отталкивает самых важных людей — и с этим хочется что-то делать. Чтобы работать с этой темой профессионально и уверенно, важно понимать: кто эти люди, что ими движет, как строить с ними диалог и помогать меняться.
С этим помогает модель НОКСА, разработанная Центром «Альтернатива» — практический и структурный подход к консультированию.
Она основана на 5 фокусах внимания, каждый из которых помогает продвигать клиента к изменениям:
1. Насилие – фокус на конкретном эпизоде.
Преодолевается: размытость и отрицание.
2. Ответственность – признание своего выбора.
Преодолевается: обвинение других, самооправдание.
3. Контекст – анализ личной истории и условий.
Преодолевается: идея насилия как случайного.
4. Следствия – осознание вреда и потерь.
Преодолевается: отсутствие эмпатии и игнорирование последствий.
5. Альтернатива – поиск новых стратегий.
Преодолевается: ощущение беспомощности, «по-другому не могу».
Познакомиться с моделью можно уже сейчас — через автокурс на Altdv.pro. Это удобный способ понять, интересна ли вам тема и подход. А дальше — можно углубиться в большой практический курс с множеством часов отработки и обратной связью от команды Центра «Альтернатива». Ссылка на консультирование👈
А на случай, если вы замечаете в своем поведении агрессивные проявления, у Центра «Альтернатива» есть консультации для авторов насилия, а также школа для родителей.
erid: 2W5zFHsvD52. Реклама ООО «Невская альтернатива»
altdv.pro
НОКСА - модель (19 поток)
Модель консультирования авторов НВБО
March 28
Если вам нравится читать то, что я пишу, наверняка понравится и этот канал.
Женя Новикова, автор канала «Между нами говоря», пишет о сексуализированном насилии в детстве, кПТСР и психотерапии. Что ценно (и смело, на мой взгляд) — она говорит психотерапевтическом процессе с двух сторон: как психотерапевт и как клиент. Это тот случай, когда за текстами виден живой человек.
Что вы найдете на канале?
Женя отвечает на вопросы своих читателей. Делает она это без экспертного зазнайства (я сейчас расскажу, как вам жить), а честно и по-человечески. Сочувствует, остается рядом и старается помочь.
Мне понравился пост про травматическую вину — почему в произошедшем мы можем винить себя и что это чувство за собой прячет.
Любопытными оказались размышления о фильме «Субстанция» через призму диссоциации.
Здесь о том, что в психотерапии важнее новых знаний, техник и ответов на вопрос. Подписываюсь под каждым словом.
А размышления автора о том, кто такие настоящие жертвы, я опубликую ниже.
Женя Новикова, автор канала «Между нами говоря», пишет о сексуализированном насилии в детстве, кПТСР и психотерапии. Что ценно (и смело, на мой взгляд) — она говорит психотерапевтическом процессе с двух сторон: как психотерапевт и как клиент. Это тот случай, когда за текстами виден живой человек.
Что вы найдете на канале?
Женя отвечает на вопросы своих читателей. Делает она это без экспертного зазнайства (я сейчас расскажу, как вам жить), а честно и по-человечески. Сочувствует, остается рядом и старается помочь.
Мне понравился пост про травматическую вину — почему в произошедшем мы можем винить себя и что это чувство за собой прячет.
Любопытными оказались размышления о фильме «Субстанция» через призму диссоциации.
Здесь о том, что в психотерапии важнее новых знаний, техник и ответов на вопрос. Подписываюсь под каждым словом.
А размышления автора о том, кто такие настоящие жертвы, я опубликую ниже.
April 3
Forwarded from Между нами говоря
Про «настоящих жертв»
Один из самых циничных аргументов в развернувшейся дискуссии о том, можно ли считать насилием секс с подростками, которые его не хотели, выглядит примерно так: «подобные истории отвлекают внимание от настоящих жертв насилия и мешают им получать помощь». Циничен он, во-первых, потому, что авторам таких аргументов с огромной вероятностью наплевать на любых пострадавших от насилия; во-вторых — из-за абсолютно нереалистичных требований, предъявляемых к людям, которые пережили тяжёлый травматический опыт.
Как любой патриархальный конструкт, образ «настоящей жертвы» полон неразрешимых противоречий. Она непременно должна сопротивляться, но не слишком сильно, иначе её саму заклеймят как агрессора (как произошло, например, в случае Эмбер Хёрд). Она не может проявлять сильные эмоции, иначе её сочтут истеричкой, и не может оставаться спокойной, ведь это как-то подозрительно — небось, врёт ради пиара. Она должна быть эксперткой по психологии и юриспруденции, чтобы её рассказ звучал достаточно весомо, но любые её объяснения всё равно могут быть отвергнуты со словами «нет доказательств».
На самом деле люди, пережившие насилие, могут вести себя по-разному, нередко — непонятным для стороннего наблюдателя образом. Но любое непонятное можно понять, если дать себе труд ознакомиться с вопросом.
И в общественном дискурсе, и даже в уголовном кодексе представление об изнасиловании по-прежнему строится на том, сопротивлялась ли пострадавшая — или была ли она в состоянии, в котором сопротивляться невозможно (например, без сознания). Но такой подход не учитывает работу человеческого мозга, который в большинстве случаев считывает сексуализированное насилие как прямую угрозу жизни и вместо более привычных нам реакций «бей» или «беги» выбирает «замри»: буквально — притворись мёртвым, чтобы хищник тобой не заинтересовался. Эта физиологическая реакция оцепенения, так хорошо описанная героиней подкаста «Творческий метод» Верой, не является следствием осознанного выбора: за неё отвечает так называемый «рептильный мозг», неподвластный произвольному контролю. Именно поэтому современная концепция согласия предполагает не отсутствие слова «нет», а присутствие уверенного «да», и именно поэтому сексуализированные действия с неподвижным молчаливым телом являются не сексом, а насилием.
Второй момент, из-за которого часто ломаются копья: «но если она сама потом предложила ему секс, значит, ей точно хотелось?». Этот вопрос, опять же, возникает из непонимания того, как работает травма. Есть немало причин, по которым люди в ситуации насилия могут сами инициировать сексуализированные действия. Это может быть желание ощутить контроль над происходящим и хотя бы так почувствовать себя в большей безопасности: если уж насилие неизбежно (как нередко бывает при длительной травматизации, например, инцесте), то я хотя бы буду знать точно, когда оно произойдёт. Или, как в случае с другой героиней подкаста, Викой, подобная инициатива может исходить из желания «переписать» травматический сценарий, почувствовать себя активно действующим субъектом, а не пассивным объектом, над которым надругался другой человек. Как будто бы я сама выбираю то, что происходит, и таким образом возвращаю себе власть над собственным телом и жизнью.
Пережившие насилие могут испытывать амбивалентные чувства к абьюзеру, не укладывающиеся в простую формулу «он ужасный человек, от действий которого я пострадала». Они могут вредить себе, могут чувствовать очень много или не чувствовать ничего, могут переосмыслять то, что с ними произошло, сколько угодно лет спустя. И на всё это они имеют право, потому что каждый из нас — главный свидетель своего опыта и главный эксперт по нему. И совершенно не важно, что об этом думают проходящие мимо «благожелатели», так переживающие за права «настоящих жертв насилия».
Один из самых циничных аргументов в развернувшейся дискуссии о том, можно ли считать насилием секс с подростками, которые его не хотели, выглядит примерно так: «подобные истории отвлекают внимание от настоящих жертв насилия и мешают им получать помощь». Циничен он, во-первых, потому, что авторам таких аргументов с огромной вероятностью наплевать на любых пострадавших от насилия; во-вторых — из-за абсолютно нереалистичных требований, предъявляемых к людям, которые пережили тяжёлый травматический опыт.
Как любой патриархальный конструкт, образ «настоящей жертвы» полон неразрешимых противоречий. Она непременно должна сопротивляться, но не слишком сильно, иначе её саму заклеймят как агрессора (как произошло, например, в случае Эмбер Хёрд). Она не может проявлять сильные эмоции, иначе её сочтут истеричкой, и не может оставаться спокойной, ведь это как-то подозрительно — небось, врёт ради пиара. Она должна быть эксперткой по психологии и юриспруденции, чтобы её рассказ звучал достаточно весомо, но любые её объяснения всё равно могут быть отвергнуты со словами «нет доказательств».
На самом деле люди, пережившие насилие, могут вести себя по-разному, нередко — непонятным для стороннего наблюдателя образом. Но любое непонятное можно понять, если дать себе труд ознакомиться с вопросом.
И в общественном дискурсе, и даже в уголовном кодексе представление об изнасиловании по-прежнему строится на том, сопротивлялась ли пострадавшая — или была ли она в состоянии, в котором сопротивляться невозможно (например, без сознания). Но такой подход не учитывает работу человеческого мозга, который в большинстве случаев считывает сексуализированное насилие как прямую угрозу жизни и вместо более привычных нам реакций «бей» или «беги» выбирает «замри»: буквально — притворись мёртвым, чтобы хищник тобой не заинтересовался. Эта физиологическая реакция оцепенения, так хорошо описанная героиней подкаста «Творческий метод» Верой, не является следствием осознанного выбора: за неё отвечает так называемый «рептильный мозг», неподвластный произвольному контролю. Именно поэтому современная концепция согласия предполагает не отсутствие слова «нет», а присутствие уверенного «да», и именно поэтому сексуализированные действия с неподвижным молчаливым телом являются не сексом, а насилием.
Второй момент, из-за которого часто ломаются копья: «но если она сама потом предложила ему секс, значит, ей точно хотелось?». Этот вопрос, опять же, возникает из непонимания того, как работает травма. Есть немало причин, по которым люди в ситуации насилия могут сами инициировать сексуализированные действия. Это может быть желание ощутить контроль над происходящим и хотя бы так почувствовать себя в большей безопасности: если уж насилие неизбежно (как нередко бывает при длительной травматизации, например, инцесте), то я хотя бы буду знать точно, когда оно произойдёт. Или, как в случае с другой героиней подкаста, Викой, подобная инициатива может исходить из желания «переписать» травматический сценарий, почувствовать себя активно действующим субъектом, а не пассивным объектом, над которым надругался другой человек. Как будто бы я сама выбираю то, что происходит, и таким образом возвращаю себе власть над собственным телом и жизнью.
Пережившие насилие могут испытывать амбивалентные чувства к абьюзеру, не укладывающиеся в простую формулу «он ужасный человек, от действий которого я пострадала». Они могут вредить себе, могут чувствовать очень много или не чувствовать ничего, могут переосмыслять то, что с ними произошло, сколько угодно лет спустя. И на всё это они имеют право, потому что каждый из нас — главный свидетель своего опыта и главный эксперт по нему. И совершенно не важно, что об этом думают проходящие мимо «благожелатели», так переживающие за права «настоящих жертв насилия».
April 3