Одним из символов Ордена тамплиеров была печать, на аверсе которой изображены двое всадников на одной лошади. Первый экземпляр появился в середине XII века у великого магистра Ордена Бертрана де Бланшфора (1156 - 1169). Этот символ трактовался по-разному: одни считали, что это изображение двух «отцов-основателей» Ордена, Гуго де Пейна и Годфри из Сент-Омера. По легенде, они были так бедны, что делили одну лошадь на двоих. По другой версии, это был символ двойственной природы Ордена, который был одновременно и рыцарским, и монашеским. Наконец, есть и более эзотерическая версия: два рыцаря символизировали два иудейских Храма – Первый, построенный Соломоном и разрушенный вавилонянами, и Второй, построенный в правление персидского царя Кира Великого и разрушенный римлянами. Как известно, первые тамплиеры поселились на Храмовой горе неподалеку от мечети Купол скалы, построенной на месте Храма Соломона. Ее изображение присутствует на реверсе печати.

Путешествие идальго Перо Тафура: странствующий рыцарь в поисках доблести

XV век считается «осенью» рыцарства: испанская Реконкиста подходила к концу, крестовые походы теряли изначальные идеалы, а рыцари – главенствующую роль в военном деле Европы. Однако на Пиренейском полуострове рыцарский кодекс, дух и стиль жизни были еще очень живучими, а центральное из испанских королевств, Кастилия, и вовсе становится «страной идальго». В этой связи огромный интерес вызывает путешествие кастильского идальго и участника Реконкисты Перо Тафура, предпринятое им в 1436 – 1439 годах.

Путешествие в Средние века считалось частью инициации рыцаря, а также способом доказать свою доблесть и продемонстрировать типично рыцарские добродетели: щедрость, благородство, великодушие, самодостаточность, стремление защитить угнетенных. Также это было демонстрацией статуса: рыцарство было самым мобильным сословием Средневековья, противостоящее в этом отношении привязанному к земле крестьянину. Образ «странствующего рыцаря» (chevalier errant) занимает одно из центральных мест в культуре эпохи. Нельзя опустить и типичное для рыцаря стремление прославиться и оставить память у потомков.

Эти, а также другие особенности отражены в написанной Тафуром книге под названием «Странствия и путешествия, предпринятые Перо Тафуром в разнообразных частях света». Она была написана спустя пятнадцать лет после завершения путешествия, которое было всецело личной авантюрой идальго. Он побывал в Венеции и Генуе, Иерусалиме и Риме, Брюсселе и Брюгге, Константинополе и Крыму и многих других городах Европы и Ближнего Востока.

Что любопытно, рыцарское стремление показать свою доблесть соседствует у Тафура с желанием познакомиться «с тем, что наиболее выгодно для государства и его устройства». Подобное «ренессансное» стремление также сочетается с нехарактерным для истинного идальго интересом к торговле. Он с восторгом отзывается о Венеции и Генуе, которые восхищают его трудолюбием жителей и мобильностью в морских коммуникациях и распространении информации. А вот Рим и Константинополь вызывали у Тафура ощущение глубокого упадка и кризиса.

Посещение Тафуром Константинополя имело и более личные причины. Согласно родовой легенде, Перо Тафур вел происхождение от византийских императоров. В ходе генеалогических изысканий при дворе императора Иоанна VIII Палеолога выяснилось, что испанский идальго действительно потомок одного из византийских наследников, который бежал в Кастилию и стал родоначальником многих знатных семейств – в том числе и Тафуров.

Этот эпизод занимает центральное место в книге путешественника. После окончания Реконкисты многие идальго стали лишаться своих привилегий, так как не могли доказать свое происхождение и «чистоту крови». Возможно, написание Тафуром «Странствий и путешествий» имело сугубо практическую цель подтвердить и защитить свой благородный статус. Однако цели самого путешествия имели куда более романтический ореол и были связаны с представлениями о странствующем рыцаре, которые спустя полтора столетия будут высмеяны Сервантесом.

#longread #culture #Spain

​Вчера у Кости Мефтахудинова на канале вышла небольшая заметка, иллюстрирующая эпизод русско-крымских отношений в XVI веке. Самое интересное, что он ссылается на ту книгу (Л. Юзефович, «Путь посла»), которую я сам читаю по вечерам последние недели две. И касательно русской дипломатии по отношению к Крымскому ханству в ней есть еще много интересного.

Крымский хан официально называл себя наследником улуса Джучи, а его сабля в любой момент могла обратиться против Москвы. Русскому правительству приходилось с этим считаться даже спустя столетие после стояния на Угре, подчиняясь всяческим церемониальным унижениям. Во время аудиенции с крымскими послами первая «здравица» всегда была в честь хана, что в иных случаях было недопустимо. В великокняжеских, а позднее и царских грамотах имя хана также писалось на первом месте, и лишь потом шло имя великого князя или царя. Если послы из других государств были практически заперты на своем подворье и не могли без ведома русских приставов выйти в город, то крымчаки свободно передвигались по нему, торгуя привезенными товарами. А вот русские послы в Бахчисарае могли столкнуться с вымогательствами, угрозой порабощения и даже смерти. Ну и, пожалуй, наиболее известной и вместе с тем унизительной была практика ежегодных «поминок» крымскому хану. Русское правительство, конечно, пыталось обставить это как добровольное подношение «из милости» или плату за лояльность, а крымские ханы – как самую настоящую дань сюзерену со стороны вассала. Причем поминки зачастую высылались не только хану, но и его семье и вельможам, что было немыслимо в отношениях с другими государствами. Это были не только меха, но и сукно, вооружение, драгоценная посуда, охотничьи птицы, моржовая кость. Эта практика просуществовала дольше остальных.

На фото Хаджи I Герай, основатель ханства.

#history #Русь

​Как поссорились Ричард Генрихович с Леопольдом Генриховичем

Конец XII века в восточной части Средиземноморья выдался насыщенным на события: очередной переворот в Византии и воцарение новой династии Ангелов, возрождение Болгарского царства, успехи Саладина в Палестине и, наконец, Третий крестовый поход, в котором схлестнулись амбиции нескольких венценосных особ. Прежде всего – французского короля Филиппа II Августа, английского короля Ричарда I и австрийского герцога Леопольда V.

Еще не добравшись до Палестины, Ричард успел захватить Кипр, где правил т.н. «император Кипра» Исаак Комнин, которого король даже взял в плен вместе с дочерью. Исаак, между тем, приходился родственником Леопольду по линии матери. Данная военная акция стала поводом для противоречий: Леопольд посчитал, что Ричард оскорбил его род, а Филипп Август предъявил претензии на половину острова – впрочем, бессмысленные.

Бензина в пламя вражды добавил и штурм Акры. Леопольд, который командовал имперскими силами, первым взобрался на стену города и водрузил свой австрийский штандарт. Это оскорбило уже самого Ричарда: герцог в феодальной иерархии стоял ниже короля. Люди английского короля немедленно сорвали штандарт и бросили в ров, а на его место водрузили штандарт Ричарда.

Наконец, конфликт усугубил спор из-за трона Иерусалимского королевства (которое еще предстояло отвоевать). Ричард поддерживал небезызвестного Ги де Лузиньяна, который правил с 1186 года, когда скончался Балдуин V. Лузиньян был также вассалом Ричарда и участвовал в захвате Кипра. Однако в 1192 году королем был выбран Конрад Монферратский, двоюродный брат Леопольда. Ричарду пришлось смириться, а обделенному Лузиньяну он передал права на Кипр.

Однако и самому Конраду не повезло: в том же году, еще до своей коронации, он был убит ассасинами. Заказчик остался неизвестным, но Леопольд сразу заявил, что это дело рук Ричарда. Подозрения были обоснованными: после убийства Конрада королем Иерусалима был признан родственник Ричарда, граф Генрих II Шампанский. Вражда между двумя лидерами крестоносцев достигла пика. Естественно, Леопольд не преминул доложить обо всем своему сюзерену, императору Генриху VI, а также французскому королю Филиппу Августу. Теперь добрая половина Европы была настроена против английского короля-рыцаря. Апогеем стало пленение Ричарда герцогом неподалеку от Вены, произошедшее 21 декабря 1192 года, когда король возвращался из Святой Земли. Сам Ричард хотел обогнуть австрийские владения и пройти через Венгрию и Богемию. Но, видимо, заблудился. Или просто вновь играл с судьбой, как уже не раз это делал.

Леопольд выдал венценосного пленника императору Генриху VI, который предъявил ему следующие обвинения: незаконный захват Кипра и пленение Исаака Комнина, сговор с Саладином, убийство Конрада Монферратского, попытка отравить Филиппа Августа. Ричард отвечал на них с королевским достоинством и даже был готов доказать свою невиновность в поединке. В результате стороны сошлись на выкупе в сто тысяч фунтов серебра – двухгодовой доход всей Англии. Деньги Генрих хотел употребить на завоевание Южной Италии и Сицилии. Англия вновь была обложена непомерными налогами, и в феврале 1194 года Ричард был отпущен на свободу.

На фото – изображение Ричарда, молящего императора о помиловании. Миниатюра из Liber ad honorem Augusti Петра Эболи (кон. XII века).

#history #on_this_day #England

Друзья, поздравляю с Новым Годом! Думаю, несмотря на все очевидные сложности прошедшего 2020-го, у каждого из нас были позитивные моменты. Прежде всего желаю здоровья и гармонии с собой и окружающей реальностью. Ну и любите Средневековье, конечно же 😎
Ниже — топ-10 лучших материалов 2020 года по моему скромному мнению:

1. Дож Пьетро II Орсеоло, основатель могущества Венеции
2. Символизм дерева и металла
3. Как сбежать из средневекового монастыря
4. Церемония обручения дожа Венеции с морем
5. «Семь Партид» короля Альфонсо Мудрого
6. Были ли юродивые на средневековом Западе
7. Via Michaelitica: святилища архангела Михаила
8. Via Francigena: дорога на Рим
9. Толедо, «столица» средневековой демонологии
10. Путешествие испанского идальго Перо Тафура

​К середине XVII века Россию стали рассматривать как главную надежду православных народов Востока, томившихся под властью османского султана. Данный взгляд формировался как пророчествами о царе-освободителе Константинополя, так и священными реликвиями, которые привозили с собой в Россию греческие иерархи. Реликвии заняли едва ли не центральное место в истории связей России и христианского Востока в тот период – и все благодаря особой любви к ним русского царя Алексея Михайловича (1645 – 1676).

Государь интересовался и теми из них, что находились в других европейских городах. Так, своим послам в Венецию Ивану Чемоданову и Алексею Посникову царь дал наказ осмотреть «казенные и оружейные палаты», в которых хранились византийские святыни, вывезенные после Четвертого крестового похода. К слову, именно венецианцы в конце XV века сформулировали идею «византийского наследия» русского князя Ивана III, дабы склонить его к антитурецкому союзу. Тогда не вышло. А теперь уже сам русский царь примерял на себя образ «Нового Константина».

Незадолго до отправления посольства в Венецию, в 1655 году в Россию из Ватопедского монастыря (Афон) был доставлен Крест Константина – одна из величайших святынь христианства. Считалось, что он принес основателю Нового Рима победу над Максенцием в битве у Мульвийского моста (312 г.). Это был дар на время в связи с войной с Речью Посполитой, которая обставлялась как борьба за православную веру. Крест должен был возвратиться на Афон – но этого не случилось: русский царь пожелал оставить столь прославленную реликвию у себя. Архимандриту монастыря пришлось с этим смириться и довольствоваться «царской милостыней» в размере 1 000 рублей.

Эти и другие святыни (напр. глава Иоанна Златоуста, иконы Богоматери Иверская и Влахернская), которые шли непрерывным потоком с Востока, делали Россию особым сакральным пространством, подлинной «Святой Русью», возглавляемой «Новым Константином» в лице Алексея Михайловича. Могущественная держава, осененная благодатью святых реликвий, готовилась встать на защиту православия против Османской империи. И в 1686 году, уже при царях Петре и Иване, Россия наконец присоединяется к антитурецкой коалиции.

На фото: конный портрет Алексея Михайловича, 1670-е – 1680-е гг.

#history #saints #Русь