Демократия и арабское общественное мнение
Продолжая тему демократии, начатую еще в обсуждении с Тунисом, поделюсь с вами отчетом Arab Opinion Index 2022 - это крупнейшее исследование общественного мнения, которое проводится в арабском мире. Проводят его на базе Arab Center for Research&Policy Studies из Doha Institute (Катар).
Как в арабском общественном мнении понимают демократию?
- Большинство граждан арабского региона могут дать определение демократии - 85% респондентов дали свое определение демократии.
- 34% граждан арабского региона определяют демократию как гарантию политических и гражданских свобод; 20% сказали, что демократия - это гарантия равенства и справедливости среди граждан, 14% сосредоточились на участии и институциональном аспекте демократической системы (сменяемость власти, разделение и контроль между органами власти), 6% определили демократию как гарантию безопасности и стабильности, а 5% определили ее как улучшение экономических условий.
- Результаты показывают увеличение процента тех, кто определил демократию как политическое участие граждан и институты демократического управления. Особенно в таких странах, как Египет, Кувейт, Мавритания, Марокко и Судан.
- Большинство граждан арабского региона отвергают негативные высказывания о демократии, но они разделились в отношении утверждения, что "наше общество не готово к демократии" и несколько разделились в отношении утверждения "демократии свойственны нерешительность и разногласия".
- Большинство поддерживает демократическую систему: за - 72%, против - 19%.
- Несмотря на близкие показатели поддержки демократии во всем арабском регионе, самая высокая в регионах Леванта и Магриба.
- Большинство считают, что демократия и ислам совместимы: за - 66%, против - 24%.
- Большинство респондентов (71%) считают, что демократия является наиболее подходящей системой управления для их стран, когда их просят сравнить демократию с другими системами (такими как авторитарные режимы, представительные демократии, где конкуренция на выборах ограничена либо только исламистскими, либо только не-исламистскими светскими политическими партиями, или теократиии).
Какие еще есть интересные сюжеты?
- Только 53% респондентов приняли бы приход политической партии, с которой они не согласны, к власти через голосование, а 40%, не приняли бы этого. Это уже лучше, чем в предыдущие годы, но все равно показывает всю сложность любых процессов демократизации в регионе. И объясняет провал ряда изменений после "Арабской весны". Самые высокие показатели согласия принять приход не своей политической партии были зафиксированы в регионе долины Нила (горький опыт научил?) и Магриба, а самые низкие - в регионе Персидского залива.
- 46% по-прежнему оценивают восстания "Арабской весны" положительными, а 39% - отрицательно. Доля тех, кто оценивает эти события положительно в 2022 году, на 12% меньше, чем тех, кто оценивал их положительно в 2020/2019 годах.
В следующем посте (сегодня/завтра) рассмотрю показатели по религии и религиозности.
Продолжая тему демократии, начатую еще в обсуждении с Тунисом, поделюсь с вами отчетом Arab Opinion Index 2022 - это крупнейшее исследование общественного мнения, которое проводится в арабском мире. Проводят его на базе Arab Center for Research&Policy Studies из Doha Institute (Катар).
Как в арабском общественном мнении понимают демократию?
- Большинство граждан арабского региона могут дать определение демократии - 85% респондентов дали свое определение демократии.
- 34% граждан арабского региона определяют демократию как гарантию политических и гражданских свобод; 20% сказали, что демократия - это гарантия равенства и справедливости среди граждан, 14% сосредоточились на участии и институциональном аспекте демократической системы (сменяемость власти, разделение и контроль между органами власти), 6% определили демократию как гарантию безопасности и стабильности, а 5% определили ее как улучшение экономических условий.
- Результаты показывают увеличение процента тех, кто определил демократию как политическое участие граждан и институты демократического управления. Особенно в таких странах, как Египет, Кувейт, Мавритания, Марокко и Судан.
- Большинство граждан арабского региона отвергают негативные высказывания о демократии, но они разделились в отношении утверждения, что "наше общество не готово к демократии" и несколько разделились в отношении утверждения "демократии свойственны нерешительность и разногласия".
- Большинство поддерживает демократическую систему: за - 72%, против - 19%.
- Несмотря на близкие показатели поддержки демократии во всем арабском регионе, самая высокая в регионах Леванта и Магриба.
- Большинство считают, что демократия и ислам совместимы: за - 66%, против - 24%.
- Большинство респондентов (71%) считают, что демократия является наиболее подходящей системой управления для их стран, когда их просят сравнить демократию с другими системами (такими как авторитарные режимы, представительные демократии, где конкуренция на выборах ограничена либо только исламистскими, либо только не-исламистскими светскими политическими партиями, или теократиии).
Какие еще есть интересные сюжеты?
- Только 53% респондентов приняли бы приход политической партии, с которой они не согласны, к власти через голосование, а 40%, не приняли бы этого. Это уже лучше, чем в предыдущие годы, но все равно показывает всю сложность любых процессов демократизации в регионе. И объясняет провал ряда изменений после "Арабской весны". Самые высокие показатели согласия принять приход не своей политической партии были зафиксированы в регионе долины Нила (горький опыт научил?) и Магриба, а самые низкие - в регионе Персидского залива.
- 46% по-прежнему оценивают восстания "Арабской весны" положительными, а 39% - отрицательно. Доля тех, кто оценивает эти события положительно в 2022 году, на 12% меньше, чем тех, кто оценивал их положительно в 2020/2019 годах.
В следующем посте (сегодня/завтра) рассмотрю показатели по религии и религиозности.
Арабское общественное мнение и религия
Продолжаю рассмотрение Arab Opinion Index 2022 и сегодня остановимся на теме религии и религиозности.
- На основе собственных оценок граждане арабских стран делятся на три блока, самый большой из которых (61%) заявил, что они в некоторой степени религиозны, по сравнению с 24% респондентов, которые заявили, что они очень религиозны, и 12%, которые заявили, что они не религиозны. Тут не наблюдаются какие-либо значительные изменения уже 10 лет.
- На просьбу определить признаки, определяющие религиозность, большинство респондентов дали ответы, в которых основное внимание уделялось морали и ценностям человека, а не соблюдению религиозных обрядов (57%). Это значение тоже не претерпело значительных изменений с начала проведения Arab Opinion Index.
- Большинство респондентов выступают против утверждения, что нерелигиозный человек - плохой человек.
- Хотя большинство арабов считают себя в той или иной степени религиозными, большинство респондентов, тем не менее, выступают против указов ( в оригинале слово edict. подозреваю, что имеются в виду фетвы), которые носят негативные суждения в отношении представителей других конфессий или объявляют последователей различных интерпретаций ислама вероотступниками.
- Большинство (59%) респондентов заявили, что не имеют дела с людьми на основании их религиозности или отсутствия таковой, в то время как 31% сказали, что предпочитают иметь дело с религиозными людьми, а 9% предпочитают иметь дело с нерелигиозными людьми.
- Большинство арабов выступают против участия духовных лиц в выборе выборщиков или в государственной политике. Аналогично, большинство арабов выступают против использования религии либо правительствами для получения поддержки своей политики, либо кандидатами на выборах для получения голосов.
- Но при этом арабское общественное мнение разделилось почти пополам по вопросу об "отделении религии от государства": (47%) поддерживают принцип отделения религии от политической жизни и 48% выступают против него.
Продолжаю рассмотрение Arab Opinion Index 2022 и сегодня остановимся на теме религии и религиозности.
- На основе собственных оценок граждане арабских стран делятся на три блока, самый большой из которых (61%) заявил, что они в некоторой степени религиозны, по сравнению с 24% респондентов, которые заявили, что они очень религиозны, и 12%, которые заявили, что они не религиозны. Тут не наблюдаются какие-либо значительные изменения уже 10 лет.
- На просьбу определить признаки, определяющие религиозность, большинство респондентов дали ответы, в которых основное внимание уделялось морали и ценностям человека, а не соблюдению религиозных обрядов (57%). Это значение тоже не претерпело значительных изменений с начала проведения Arab Opinion Index.
- Большинство респондентов выступают против утверждения, что нерелигиозный человек - плохой человек.
- Хотя большинство арабов считают себя в той или иной степени религиозными, большинство респондентов, тем не менее, выступают против указов ( в оригинале слово edict. подозреваю, что имеются в виду фетвы), которые носят негативные суждения в отношении представителей других конфессий или объявляют последователей различных интерпретаций ислама вероотступниками.
- Большинство (59%) респондентов заявили, что не имеют дела с людьми на основании их религиозности или отсутствия таковой, в то время как 31% сказали, что предпочитают иметь дело с религиозными людьми, а 9% предпочитают иметь дело с нерелигиозными людьми.
- Большинство арабов выступают против участия духовных лиц в выборе выборщиков или в государственной политике. Аналогично, большинство арабов выступают против использования религии либо правительствами для получения поддержки своей политики, либо кандидатами на выборах для получения голосов.
- Но при этом арабское общественное мнение разделилось почти пополам по вопросу об "отделении религии от государства": (47%) поддерживают принцип отделения религии от политической жизни и 48% выступают против него.
Арабское общественное мнение и международные отношения
Заключительный пост из серии (cм.1 и 2) по Arab Opinion Index 2022, котором остановлюсь на отношении к внешним политическим игрокам.
- Арабская общественность по-прежнему единодушна (84%) в том, что политика Израиля угрожает безопасности и стабильности арабского региона.
- 78% согласны с тем, что политика США угрожает безопасности и стабильности региона.
- 39% заявили, что политика Турции представляет собой источник угрозы для безопасности и стабильности арабского региона, по сравнению с 54%, которые считают иначе.
- 37% арабского общественного мнения считают, что политика Китая угрожает безопасности и стабильности региона (обращаю внимание, что у Турции и Китая почти что одинаковые показатели).
- 57% респондентов выразили убеждение, что политика Ирана угрожает безопасности и стабильности региона.
- 57% считают, что политика России представляет угрозу.
- 53% считают, что политика Франции представляет угрозу (обратите внимание, что у Франции показатели даже ниже, чем у России и Ирана).
- 84% арабов не одобряют признание Израиля их родными странами и только 8% согласны на официальное дипломатическое признание.
Кстати говоря, недавно на Al Jazeera вышла статья профессорки политологии из университета Ричмонд Даны эль-Курд, где она рассуждает как раз на тему таких высоких показателей недоверия к США со стороны арабского населения. Если коротко, то она наглядно показывает, что США сами виноваты: Жители региона прекрасно видят провал американской стратегии и вопиющее лицемерие и больше не верят, что США являются оплотом против авторитарных сил. Все эти дружбы с "любимыми диктаторами" и поддержки откровенных фанатиков-маоистов не проходят бесследно. К этому добавляются и проблемы вокруг палестино-израильского конфликта. "Последние 12 лет распространения авторитаризма, беженцев и межконфессиональных конфликтов должны были бы научить нас всех тому, что нестабильность в арабском мире может отразиться на всем земном шаре. Но американский истеблишмент продолжает умывать руки от своей роли на Ближнем Востоке, пытаясь стабилизировать его на шатких основаниях - путем поощрения авторитарных режимов и практик и поддержания статуса-кво в обостряющихся конфликтах региона." То есть, США, конечно, могут быть возмущены тем, что их сейчас не поддерживают, но...а чего вы собственно ожидали? Первопричина проблемы в самой вышеуказанной политике.
Заключительный пост из серии (cм.1 и 2) по Arab Opinion Index 2022, котором остановлюсь на отношении к внешним политическим игрокам.
- Арабская общественность по-прежнему единодушна (84%) в том, что политика Израиля угрожает безопасности и стабильности арабского региона.
- 78% согласны с тем, что политика США угрожает безопасности и стабильности региона.
- 39% заявили, что политика Турции представляет собой источник угрозы для безопасности и стабильности арабского региона, по сравнению с 54%, которые считают иначе.
- 37% арабского общественного мнения считают, что политика Китая угрожает безопасности и стабильности региона (обращаю внимание, что у Турции и Китая почти что одинаковые показатели).
- 57% респондентов выразили убеждение, что политика Ирана угрожает безопасности и стабильности региона.
- 57% считают, что политика России представляет угрозу.
- 53% считают, что политика Франции представляет угрозу (обратите внимание, что у Франции показатели даже ниже, чем у России и Ирана).
- 84% арабов не одобряют признание Израиля их родными странами и только 8% согласны на официальное дипломатическое признание.
Кстати говоря, недавно на Al Jazeera вышла статья профессорки политологии из университета Ричмонд Даны эль-Курд, где она рассуждает как раз на тему таких высоких показателей недоверия к США со стороны арабского населения. Если коротко, то она наглядно показывает, что США сами виноваты: Жители региона прекрасно видят провал американской стратегии и вопиющее лицемерие и больше не верят, что США являются оплотом против авторитарных сил. Все эти дружбы с "любимыми диктаторами" и поддержки откровенных фанатиков-маоистов не проходят бесследно. К этому добавляются и проблемы вокруг палестино-израильского конфликта. "Последние 12 лет распространения авторитаризма, беженцев и межконфессиональных конфликтов должны были бы научить нас всех тому, что нестабильность в арабском мире может отразиться на всем земном шаре. Но американский истеблишмент продолжает умывать руки от своей роли на Ближнем Востоке, пытаясь стабилизировать его на шатких основаниях - путем поощрения авторитарных режимов и практик и поддержания статуса-кво в обостряющихся конфликтах региона." То есть, США, конечно, могут быть возмущены тем, что их сейчас не поддерживают, но...а чего вы собственно ожидали? Первопричина проблемы в самой вышеуказанной политике.
🇰🇿🇹🇲Один месяц, две страны, два закона
В этом месяце в Казахстане аннулировали «Закон о Первом Президенте и Лидере нации», который был принят еще в 2000 году и, разумеется, в пользу Назарбаева. В этом же месяце в Туркменистане приняли «Закон о Общенациональном лидере туркменского народа», который предоставляет Гурбангулы Бердымухамедову и его семье неприкосновенность. А еще там снова сделали парламент однопалатным: верхняя палата парламента упразднена, и Халк Маслахаты воссоздаётся как отдельный орган власти во главе с....Гурбангулы Бердымухамедовым.
Халк Маслахаты теперь объявлен высшим органом представительной власти c полномочиями изменять Конституцию, принимать конституционные законы, определять внутреннюю и внешнюю политику государства.
В этом месяце в Казахстане аннулировали «Закон о Первом Президенте и Лидере нации», который был принят еще в 2000 году и, разумеется, в пользу Назарбаева. В этом же месяце в Туркменистане приняли «Закон о Общенациональном лидере туркменского народа», который предоставляет Гурбангулы Бердымухамедову и его семье неприкосновенность. А еще там снова сделали парламент однопалатным: верхняя палата парламента упразднена, и Халк Маслахаты воссоздаётся как отдельный орган власти во главе с....Гурбангулы Бердымухамедовым.
Халк Маслахаты теперь объявлен высшим органом представительной власти c полномочиями изменять Конституцию, принимать конституционные законы, определять внутреннюю и внешнюю политику государства.
Посмотрев фильм, можно виртуально проехать на поезде из Ташкента до Аральского моря через Самарканд и Бухару.
П.с.: Собираюсь почаще выкладывать всякого рода документалки. Сам их люблю регулярно смотреть за завтраком и буду делиться с вами просмотренными материалами)
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
🇹🇳 🇲🇦 Об исламских партиях:
"В программах исламских партий ценностный горизонт задают коранические понятия прямого пути и умеренности в мирских делах. В соответствии с этими принципами политический курс ПСР (прим: Партия Справедливости и Развития) в Марокко и тунисской «Ан-Нахды» предполагает отказ от насилия и готовность к изменениям с учетом мнения мусульманской общины во всем ее многообразии. Это также предопределяет особое «праведное правление» (хукм аль-истикама), означающее транспарентность и подотчетность государственной бюрократии перед политически активными гражданами-мусульманами.
<...>
Подобная, по сути, гармонизирующая роль исламских партий ведет к появлению сущностного противоречия, которое выражается в их попытках представлять всю умму (или даже стать уммой), сохраняя свой партикуляристский характер и тем самым посягая на целостность общины. Эта дилемма обрекает исламские партии на беспрестанный поиск обоснования собственного существования. Чтобы оставаться в согласии с исламской доктриной и отвечать современным условиям, они вынуждены постоянно обновляться и переопределять свою идентичность. Один из вариантов решения был артикулирован «Ан-Нахдой»: концентрация партии на политических вопросах и передача ответственности за образовательную, культурную и религиозную сферы деятельности гражданским организациям. Той же установки фактически придерживается и ПСР, которая на уровне центрального руководства дистанцируется от религиозных дел, хотя на региональном и местном уровнях координирует свою работу с материнским исламским Движением за единство и реформу"
Источник: Кудряшова И. В., Козинцев А. С. "Исламские партии между небесным и земным: трансформация понятия "партия" в мусульманском политическом дискурс" //Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз». – 2021. – №. 4 (103). – С. 63-80.
"В программах исламских партий ценностный горизонт задают коранические понятия прямого пути и умеренности в мирских делах. В соответствии с этими принципами политический курс ПСР (прим: Партия Справедливости и Развития) в Марокко и тунисской «Ан-Нахды» предполагает отказ от насилия и готовность к изменениям с учетом мнения мусульманской общины во всем ее многообразии. Это также предопределяет особое «праведное правление» (хукм аль-истикама), означающее транспарентность и подотчетность государственной бюрократии перед политически активными гражданами-мусульманами.
<...>
Подобная, по сути, гармонизирующая роль исламских партий ведет к появлению сущностного противоречия, которое выражается в их попытках представлять всю умму (или даже стать уммой), сохраняя свой партикуляристский характер и тем самым посягая на целостность общины. Эта дилемма обрекает исламские партии на беспрестанный поиск обоснования собственного существования. Чтобы оставаться в согласии с исламской доктриной и отвечать современным условиям, они вынуждены постоянно обновляться и переопределять свою идентичность. Один из вариантов решения был артикулирован «Ан-Нахдой»: концентрация партии на политических вопросах и передача ответственности за образовательную, культурную и религиозную сферы деятельности гражданским организациям. Той же установки фактически придерживается и ПСР, которая на уровне центрального руководства дистанцируется от религиозных дел, хотя на региональном и местном уровнях координирует свою работу с материнским исламским Движением за единство и реформу"
Источник: Кудряшова И. В., Козинцев А. С. "Исламские партии между небесным и земным: трансформация понятия "партия" в мусульманском политическом дискурс" //Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз». – 2021. – №. 4 (103). – С. 63-80.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Wild Field
Сравнения Турции с Израилем давно стали общим местом, но давайте не перегибать палку. Разница в политических системах все же есть, Израиль - парламентская республика, Турция - президентская. До конституционной реформы 2017 года можно было говорить о схожести, а сейчас уже нет.
Эрдоган сам своими поправками в конституцию создал ситуацию, при которой невозможно повторить израильский опыт. Ведь если кандидат от оппозиции пройдет во власть, никакой нужды в поддержке всей коалиции у него просто не будет. Собственно, значительна часть аргументации за референдум 2017 года заключалась в том, чтобы страна не попадала в кризисы, вроде израильского. Вот только оказалось, что широкие президентские полномочия могут оказаться в руках не только Эрдогана, но и какого-нибудь кемалиста.
Ну и второе. Да, разношерстная коалиция запросто может развалиться. Но сохранится ли АКР после проигрыша - тоже далеко не факт. Ликуд, партии Нетаньяху, не привыкать быть в оппозиции, а вот АКР почти всю свою историю при власти. Она создавалась принципиально как не идеологическая структура, во многом на данный момент состоит из патронажных клиентских сетей, которым перекроют кислород в отрыве от государственного финансирования, и поражение будет шоком. Я не знаю, задумывается ли кто-нибудь вообще в АКР о том, какой может быть партия в оппозиции? Сомневаюсь.
У МНР кстати шансы гораздо лучше, это идеологическая партия с давней историей.
https://t.iss.one/angry_turk/656
Эрдоган сам своими поправками в конституцию создал ситуацию, при которой невозможно повторить израильский опыт. Ведь если кандидат от оппозиции пройдет во власть, никакой нужды в поддержке всей коалиции у него просто не будет. Собственно, значительна часть аргументации за референдум 2017 года заключалась в том, чтобы страна не попадала в кризисы, вроде израильского. Вот только оказалось, что широкие президентские полномочия могут оказаться в руках не только Эрдогана, но и какого-нибудь кемалиста.
Ну и второе. Да, разношерстная коалиция запросто может развалиться. Но сохранится ли АКР после проигрыша - тоже далеко не факт. Ликуд, партии Нетаньяху, не привыкать быть в оппозиции, а вот АКР почти всю свою историю при власти. Она создавалась принципиально как не идеологическая структура, во многом на данный момент состоит из патронажных клиентских сетей, которым перекроют кислород в отрыве от государственного финансирования, и поражение будет шоком. Я не знаю, задумывается ли кто-нибудь вообще в АКР о том, какой может быть партия в оппозиции? Сомневаюсь.
У МНР кстати шансы гораздо лучше, это идеологическая партия с давней историей.
https://t.iss.one/angry_turk/656
Cambridge_Middle_East_Studies_M_Hakan_Yavuz_Secularism_and_Muslim.pdf
1.8 MB
@mad_mullah
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
В 2020 году вышла очень неплохая монография "The AKP since Gezi Park: Moving to Regime Change in Turkey" и там есть глава, в которой исследователи пытались разобраться почему турецкие граждане поддерживают и не поддерживают переход к президентской системе. Если коротко, то там было несколько важных моментов:
- Во-первых, большинство турецких граждан в целом плохо понимали, что такое президентская и парламентская система и затруднялись назвать их отличительные черты.
- Во-вторых, значительно влияли на отношение к президентской системе результаты выборов. Подробнее: Хотя авторы отмечали и с самого начала предполагали, что на позицию избирателей влияет то, какой партии они симпатизируют, они после анализа данных пришли к выводу, что числа еще сильнее начали расти/снижаться после успеха/неуспеха их партии на выборах. Следовательно делалось предположение, что будь победителем условная CHP - мы бы могли наблюдать совершенно иное отношение у ее электората к президентской системе.
- В-третьих, складывая два факта выше, авторы приходили к выводу, что "дискуссии вокруг перехода к президентизму вряд ли перерастут в рациональные, основанные на информации дебаты о потенциальных достоинствах и недостатках такого шага".
То есть, я соглашусь, что если оппозиция победит, то с точки зрения запросов электората у них едва ли будет необходимость что-то менять. Те, кто вчера были против президентской системы, сегодня будут уже готовы ее поддержать, потому что у руля уже "свои". По крайней мере, так следует из главы выше. Это как в опросе арабского населения, где 70% за демократию, но только 50% готовы смириться, если посредством выборов придут их оппоненты. Или же, как вспоминал Владимир Гельман свой диалог с Анатолием Собчаком: На вопрос Гельмана "Но это же, как и раньше, при коммунистах... что же относительно демократии?", Анатолий Собчак ответил: "Вы знаете, мы теперь во власти, это и есть демократия".
В целом, вся нынешняя история вокруг президентской системы - это такая "ирония автократа" (это я сейчас сам термин придумал, возможно он дурацкий), о которой подробно писала Ellen-Lust Okar в своей книге "Structuring Conflict in the Arab World", где одна из основных проблем для сохранения власти у авторитарных правителей заключалась в том, что они не только устанавливают правила игры для других, но должны и сами по ним играть (а иначе элиты тебя не поймут и поставят не на тебя). Там, конечно, в книге режимы поавторитарнее и там проблема была не в выборах (так как они исключительно иммитационный характер носили в рассматриваемых кейсах), а в других полу- и неформальных институтах. Но тем не менее ситуация схожая: Правила игры оппозиция едва ли будет менять, если выиграет тебя по ним же. И неважно, что их установил ты - важно, что ты же по ним и проиграл.
К сожалению, понимание вот этого последнего правила и заставляет многих идти ва-банк. Но...надеемся, что до грустных сценариев не дойдет.
@mad_mullah
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Telegram
Wild Field
1) Как говорится, "обещать не значит жениться". Да, турецкая оппозиция давно говорит о возвращении к парламентской системе. Но камон, что еще может требовать оппозиция?
Я сильно сомневаюсь, что на следующий же день после своей гипотетической победы они…
Я сильно сомневаюсь, что на следующий же день после своей гипотетической победы они…
Там есть интересные наблюдения о том, что HDP одна из немногих партий (не турецких, а вообще), которая показывает высокие результаты за границей, будучи при этом абсолютно не институционализированой в другой стране (в данном случае в Германии). То есть, мы можем говорить только о низовых организациях в диаспоре, которые действовали как независимые от HDP альянсы, самоорганизовавшиеся в предвыборный период. Разумеется возникало это на базе курдских и алевитских культурных центров.
То есть, турецкие граждане далеко не только "переносят" свои электоральные предпочтения или голосуют за "своего лидера", но даже породили уникальную форму политической мобилизации, которой нет в самой Турции.
На фото схемы мобилизации AKP и HDP.
@mad_mullah
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
На днях вышел свежий отчет от EIU за 2022-й год. В ежегодном исследовании оценивается состояние демократии в 167 странах на основе пяти показателей с максимальной оценкой в десять баллов - избирательный процесс и плюрализм, функционирование правительства, политическое участие, демократическая политическая культура и гражданские свободы. В общем и целом он подтверждает отчеты IDEA, V-Dem и Freedom House, показатели +- сходятся: Согласно последнему изданию, почти половина (45,3%) населения мира живет в условиях той или иной демократии, в то время как более трети (36,9%) - в условиях авторитарного правления.
Если говорить о странах с мусульманским большинством и сравнивать с тем, что пишет Freedom House, то из интересного бросается в глаза следующее:
- Турция, Марокко, Пакистан у The Economist оцениваются получше в сравнении с FH и попадают в категорию гибридных режимов. Лично мне это кажется чем-то более логичным
- Самое последнее место (среди вообще всех стран мира) занимает Афганистан с показателем 0,32 из 10. Показатель сохранился с прошлого года, а до провозглашения Исламского Эмирата был 2.85
- Cреди стран с мусульманским большинством первое место занимает Малайзия с показателем 7.3 из 10 и относится к "несовершенным демократиям" (flawed democracy). Расположилась на 40-м месте между Литвой и Ямайкой. Второе место у Индонезии, а третье у Албании
- Ливан признан автократией (а не гибридом) и расположился ниже, например, Катара
- Азербайджан в сравнении с прошлым годом улучшил свои показатели (с 2,68 до 2,87) и расположился сразу после ОАЭ, обогнав, например, Кубу, Китай, Россию, Иран и Вьетнам
- Тунис ожидаемо спускается вниз к автократии, но пока на уровне гибридов
На всякий случай подчеркну, что это тут просто для информации. Без претензий на фундаментальную иллюстративность.
@mad_mullah
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
The Economist
The world’s most, and least, democratic countries in 2022
The EIU’s global democracy index shows several authoritarian rulers tightened their grip
Forwarded from TRT на русском
Книгоиздателя Асламбека Эжаева приговорили к 17 годам колонии
Второй Западный окружной военный суд в Москве приговорил главу издательства "Умма" Асламбека Эжаева к 17 годам колонии. Его признали виновным по статье о финансировании терроризма, сообщает «Радио Свобода».
Приговор состоялся сегодня, обвинение запрашивало для Эжаева 18 лет колонии.
По версии следствия, Эжаев с декабря 2012 года организовал сбор денежных средств через приложение "Сбербанк Онлайн" для террористической организации ДАИШ, на счета которой перевел свыше 34 миллионов руб.
Адвокаты ранее заявляли TRT на русском, что все расходные операции по счетам Эжаева были совершены в связи с его профессиональной деятельности в адрес типографий и других поставщиков книгоиздательских услуг и подтверждаются соответствующими финансовыми и налоговыми документами.
Эжаев находится под арестом в Москве с 28 апреля 2021 года.
Ранее книги издательского дома Умма подвергались преследованию российскими судами. Основополагающие труды по исламской теологии, хадисы пророка Мухаммада, перевод Корана на русский язык признавались по заключению ангажированных экспертиз экстремистскими. Книги издательства «Умма» распространялись и среди заключенных, отмечает «Радио Свобода».
Представители исламского сообщества России связывают преследование Эжаева с его профессиональной деятельностью.
Запрет сборника изречений пророка Мухаммада "Сахих аль-Бухари", который в августе 2022 года был внесен в федеральный список экстремистских материалов, вызвал возмущение представителей духовенства на Северном Кавказе и главы Чечни Рамзана Кадырова.
В конце января парламент Чечни внес в Госдуму законопроект о запрете признавать экстремистскими материалами канонические исламские и христианские тексты.
Основатель издательского дома «Умма» Асламбек Эжаев стал жертвой кампании против неподконтрольной спецслужбам исламской деятельности в России. Такое мнение в эксклюзивном интервью TRT на русском высказал муфтий Крыма Айдер Рустемов. По его мнению, сегодня многие мусульмане, не «сотрудничающие с ФСБ», рискуют быть обвиненными в различных тяжких преступлениях.
Комитет «Свобода совести», в который входят священнослужители, адвокаты, журналисты, правозащитники и ученые, распространил 7 мая 2021 года открытое письмо в связи с арестом основателя издательского дома «Умма» Асламбека Эжаева, обвиняемого в организации финансирования терроризма.
«Издание исламской литературы в стране, где христианство является доминирующей религией, – особый труд, который требует вдохновения, терпения и воли... Издание такой литературы в современной России с ее ограничениями в свободе совести и религии, с сотнями политически мотивированных дел по религиозному признаку – это осознанный риск и подвижническая деятельность", - говорилось в заявлении Комитета «Свобода совести».
t.iss.one/trtnarusskom
Второй Западный окружной военный суд в Москве приговорил главу издательства "Умма" Асламбека Эжаева к 17 годам колонии. Его признали виновным по статье о финансировании терроризма, сообщает «Радио Свобода».
Приговор состоялся сегодня, обвинение запрашивало для Эжаева 18 лет колонии.
По версии следствия, Эжаев с декабря 2012 года организовал сбор денежных средств через приложение "Сбербанк Онлайн" для террористической организации ДАИШ, на счета которой перевел свыше 34 миллионов руб.
Адвокаты ранее заявляли TRT на русском, что все расходные операции по счетам Эжаева были совершены в связи с его профессиональной деятельности в адрес типографий и других поставщиков книгоиздательских услуг и подтверждаются соответствующими финансовыми и налоговыми документами.
Эжаев находится под арестом в Москве с 28 апреля 2021 года.
Ранее книги издательского дома Умма подвергались преследованию российскими судами. Основополагающие труды по исламской теологии, хадисы пророка Мухаммада, перевод Корана на русский язык признавались по заключению ангажированных экспертиз экстремистскими. Книги издательства «Умма» распространялись и среди заключенных, отмечает «Радио Свобода».
Представители исламского сообщества России связывают преследование Эжаева с его профессиональной деятельностью.
Запрет сборника изречений пророка Мухаммада "Сахих аль-Бухари", который в августе 2022 года был внесен в федеральный список экстремистских материалов, вызвал возмущение представителей духовенства на Северном Кавказе и главы Чечни Рамзана Кадырова.
В конце января парламент Чечни внес в Госдуму законопроект о запрете признавать экстремистскими материалами канонические исламские и христианские тексты.
Основатель издательского дома «Умма» Асламбек Эжаев стал жертвой кампании против неподконтрольной спецслужбам исламской деятельности в России. Такое мнение в эксклюзивном интервью TRT на русском высказал муфтий Крыма Айдер Рустемов. По его мнению, сегодня многие мусульмане, не «сотрудничающие с ФСБ», рискуют быть обвиненными в различных тяжких преступлениях.
Комитет «Свобода совести», в который входят священнослужители, адвокаты, журналисты, правозащитники и ученые, распространил 7 мая 2021 года открытое письмо в связи с арестом основателя издательского дома «Умма» Асламбека Эжаева, обвиняемого в организации финансирования терроризма.
«Издание исламской литературы в стране, где христианство является доминирующей религией, – особый труд, который требует вдохновения, терпения и воли... Издание такой литературы в современной России с ее ограничениями в свободе совести и религии, с сотнями политически мотивированных дел по религиозному признаку – это осознанный риск и подвижническая деятельность", - говорилось в заявлении Комитета «Свобода совести».
t.iss.one/trtnarusskom
🇺🇸 О негативном влиянии вторженияй в Ирак и Афганистан на процесс демократизации в мире
"Начиная с 2006 года, мощный набор глобальных контекстуальных изменений сошелся воедино, чтобы выбить дух из третьей волны глобальной демократизации. Наиболее очевидным фактором было катастрофическое решение США о вторжении в Ирак и его оккупации. Усилия по построению демократии в Ираке после вторжения США не только потерпели драматический провал, но и были настолько самонадеянными и дорогостоящими в жизнях и американском престиже в мире, что это ознаменовало конец "однополярной" гегемонии Америки и ее стремления к "продвижению демократии" (democracy promotion).
На самом деле, как в Европе, так и в США, термин "продвижение демократии" стал ассоциироваться с насилием и наивными и истощающими усилиями по борьбе с повстанцами и насаждению демократии в Афганистане и Ираке. После роста амбиций и взлета риторики в течение первых пяти лет, продвижение демократии было снижено в последние годы администрации Джорджа Буша-младшего и, в некоторой степени, в администрации Обамы, которая пыталась совместить личную приверженность президента свободе и правам человека с его реалистическими инстинктами во внешней политике. Укоренился новый, или обновленный, "пессимистический взгляд на продвижение демократии". Все чаще казалось, что Соединенные Штаты готовы обменять проблемы демократии и прав человека на сотрудничество (прим. с автократами) в области безопасности в "глобальной войне с террором".
Источник: Larry Diamond (2020): "Democratic regression in comparative perspective: scope, methods, and causes"
@mad_mullah
"Начиная с 2006 года, мощный набор глобальных контекстуальных изменений сошелся воедино, чтобы выбить дух из третьей волны глобальной демократизации. Наиболее очевидным фактором было катастрофическое решение США о вторжении в Ирак и его оккупации. Усилия по построению демократии в Ираке после вторжения США не только потерпели драматический провал, но и были настолько самонадеянными и дорогостоящими в жизнях и американском престиже в мире, что это ознаменовало конец "однополярной" гегемонии Америки и ее стремления к "продвижению демократии" (democracy promotion).
На самом деле, как в Европе, так и в США, термин "продвижение демократии" стал ассоциироваться с насилием и наивными и истощающими усилиями по борьбе с повстанцами и насаждению демократии в Афганистане и Ираке. После роста амбиций и взлета риторики в течение первых пяти лет, продвижение демократии было снижено в последние годы администрации Джорджа Буша-младшего и, в некоторой степени, в администрации Обамы, которая пыталась совместить личную приверженность президента свободе и правам человека с его реалистическими инстинктами во внешней политике. Укоренился новый, или обновленный, "пессимистический взгляд на продвижение демократии". Все чаще казалось, что Соединенные Штаты готовы обменять проблемы демократии и прав человека на сотрудничество (прим. с автократами) в области безопасности в "глобальной войне с террором".
Источник: Larry Diamond (2020): "Democratic regression in comparative perspective: scope, methods, and causes"
@mad_mullah
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
🇶🇦 🇦🇪 О различиях в понимании роли государства, религии и демократии у Юсуфа Кардави и Абдуллы Бин Байя:
"Основное понимание демократии у Бин Байи и Кардави очень похоже. Они рассматривают демократию как расширение прав большинства и не слишком останавливаются на правах личности перед лицом государственной власти. Их основные взгляды на государство также схожи. Они оба считают государство, по выражению Ваэля Халлака, "нейтральным инструментом управления, который может быть использован в соответствии с решением и предписаниями его лидеров". Здесь их взгляды расходятся в том, как и с какой целью следует использовать государство. Кардави и его единомышленники считают государство инструментом, который они могут превратить в то, что они называют гражданским государством с исламским уклоном. Здесь "исламская отсылка" относится к исламскому общественному порядку (al-niẓām al-islāmī al-ʿāmm). Общественный порядок - это генеалогически европейская концепция, предполагающая наличие в обществе определенных неотъемлемых ценностей, на которые государственный закон не может посягать. Таким образом, гражданское государство с исламским уклоном - это демократическое государство, которое признает, что мусульманские общества имеют неотъемлемые исламские ценности, которые государство должно защищать.
Бин Байя и его сотрудники в Центре "Аль-Муватта" разделяют это понимание исламского общественного порядка, однако они не стремятся использовать инструменты государства. Напротив, государство и те, кто его контролирует, являются союзником, который вмешивается в религиозную жизнь. Это вмешательство необходимо для исправления того, что бин Байя и его единомышленники называют "хаосом фетв" (fawḍā al-fatwā) или "хаосом в религиозном дискурсе" (fawḍā al-khiṭāb al-dīnī)"
А также:
"Их базовое понимание демократии также схоже. Они считают демократию рамкой с помощью которой народ может выбрать своего правителя. Более того, и Бин Байя, и Кардави рассматривают демократию как расширение прав и возможностей большинства. Для Кардави расширение прав большинства, или, в его понимании, расширение прав "народа", - это то, что следует приветствовать в арабском мире. Он представляет себе народ верующим по своей природе и желающим жить в гражданском государстве с исламскими ориентирами. Для Бин Байи, напротив, расширение прав большинства вызывает беспокойство. Как он говорил с 2007 года, его мнение заключается в том, что в обществах, где нет "общей позиции" (common ground), расширение прав большинства будет восприниматься остальными с опасением. Для Бин Байи этот страх означает, что лишенные прав остальные неизбежно будут сопротивляться демократии, подрывать ее и свергать."
Источник: Warren, D. H. (2021). Rivals in the gulf: Yusuf al-qaradawi, Abdullah bin Bayyah, and the Qatar-UAE contest over the Arab spring and the gulf crisis. Routledge.
@mad_mullah
"Основное понимание демократии у Бин Байи и Кардави очень похоже. Они рассматривают демократию как расширение прав большинства и не слишком останавливаются на правах личности перед лицом государственной власти. Их основные взгляды на государство также схожи. Они оба считают государство, по выражению Ваэля Халлака, "нейтральным инструментом управления, который может быть использован в соответствии с решением и предписаниями его лидеров". Здесь их взгляды расходятся в том, как и с какой целью следует использовать государство. Кардави и его единомышленники считают государство инструментом, который они могут превратить в то, что они называют гражданским государством с исламским уклоном. Здесь "исламская отсылка" относится к исламскому общественному порядку (al-niẓām al-islāmī al-ʿāmm). Общественный порядок - это генеалогически европейская концепция, предполагающая наличие в обществе определенных неотъемлемых ценностей, на которые государственный закон не может посягать. Таким образом, гражданское государство с исламским уклоном - это демократическое государство, которое признает, что мусульманские общества имеют неотъемлемые исламские ценности, которые государство должно защищать.
Бин Байя и его сотрудники в Центре "Аль-Муватта" разделяют это понимание исламского общественного порядка, однако они не стремятся использовать инструменты государства. Напротив, государство и те, кто его контролирует, являются союзником, который вмешивается в религиозную жизнь. Это вмешательство необходимо для исправления того, что бин Байя и его единомышленники называют "хаосом фетв" (fawḍā al-fatwā) или "хаосом в религиозном дискурсе" (fawḍā al-khiṭāb al-dīnī)"
А также:
"Их базовое понимание демократии также схоже. Они считают демократию рамкой с помощью которой народ может выбрать своего правителя. Более того, и Бин Байя, и Кардави рассматривают демократию как расширение прав и возможностей большинства. Для Кардави расширение прав большинства, или, в его понимании, расширение прав "народа", - это то, что следует приветствовать в арабском мире. Он представляет себе народ верующим по своей природе и желающим жить в гражданском государстве с исламскими ориентирами. Для Бин Байи, напротив, расширение прав большинства вызывает беспокойство. Как он говорил с 2007 года, его мнение заключается в том, что в обществах, где нет "общей позиции" (common ground), расширение прав большинства будет восприниматься остальными с опасением. Для Бин Байи этот страх означает, что лишенные прав остальные неизбежно будут сопротивляться демократии, подрывать ее и свергать."
Источник: Warren, D. H. (2021). Rivals in the gulf: Yusuf al-qaradawi, Abdullah bin Bayyah, and the Qatar-UAE contest over the Arab spring and the gulf crisis. Routledge.
@mad_mullah
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Mad Mullah
🇶🇦 🇦🇪 О различиях в понимании роли государства, религии и демократии у Юсуфа Кардави и Абдуллы Бин Байя: "Основное понимание демократии у Бин Байи и Кардави очень похоже. Они рассматривают демократию как расширение прав большинства и не слишком останавливаются…
Islam_in_the_World_David_H_Warren_Rivals_in_the_Gulf_Yusuf_al_Qaradawi.pdf
1.3 MB
🇶🇦🇦🇪Книга "Rivals in the gulf: Yusuf al-qaradawi, Abdullah bin Bayyah, and the Qatar-UAE contest over the Arab spring and the gulf crisis" авторства David H. Warren. На мой взгляд, определенно заслуживает внимания.
Интервью с автором о книге: https://youtu.be/4FGnGvlvox8
Интервью с автором о книге: https://youtu.be/4FGnGvlvox8
Forwarded from Голос Турции | Турция Онлайн
📷 Добровольцы Коммунистической партии Турции подают суп представителю своих заклятых врагов, националистов из "Серые волки", добровольно отправившийся в пострадавший от землетрясения город.
@voice_of_turkey
@voice_of_turkey
🇦🇪"Шейхизм" как самостоятельный тип режима и его особенности
"До недавнего времени государственное устройство и структуры власти Саудовской Аравии и ОАЭ (наряду с другими четырьмя монархиями Персидского залива) в основном понимались как производные от укоренившегося в культуре способа "шейхского правления". В этих государствах правительство и финансы государства были эффективно переплетены с правящей или королевской семьей, но при этом tamimah (или "верховный") шейх почти всегда советовался с широким кругом советников, родственников, предпринимателей и племенных союзников. С точки зрения ислама, такое "шейхское правление" было, по сути, управлением в соответствии с принципами Shura ("консультация") и подкреплялось Uli al-Amr ("аят о повиновении"), который призывает верующих повиноваться не только Аллаху и пророку Мухаммеду, но и "тем, кто обладает властью среди вас". Между тем, в дискурсе западных социальных наук он часто рассматривался как нечто среднее между "патримониализмом" (когда в управлении доминируют правитель, его семья и друзья) и "нео-патримониализмом" (когда современные по виду институты и правила служат оболочкой для патримониализма), но с большей склонностью к достижению консенсуса, чем обычно наблюдается в других авторитарных режимах.
Конечно, несмотря на часто существенные различия между процессами формирования государства в монархиях Персидского залива (включая различную степень религиозного влияния и контрастные уровни участия Великобритании или США), большинство научных работ, посвященных их развивающимся политическим системам, как правило, подчеркивают одни и те же общие черты и характеристики консультативно-патримониального режима или консультативного нео-патримониализма. Например, в своем эссе о правителях региона в XIX веке Питер Линхардт не только описал структуры, подобные патримониальным, но и подчеркнул, что правящие шейхи "удерживали свою власть для того, чтобы выполнять работу для народа...и не были таковыми по какому-либо абсолютному праву или с использованием грубой силы".
Подобным образом, в диссертации Гарольда Диксона об Аравийском полуострове, написанной после Второй мировой войны, хотя и признавались авторитарные тенденции многих шейхов, тем не менее, они изображались как "отцы своего народа" и признавались их общая доступность для всех жителей и репутация "открытых домов". Позднее, размышляя об этом периоде, Джеймс Онли и Сулейман Халаф в своем антропологическом исследовании "Власть шейхов в Персидском заливе до появления нефти" определили, что правители обычно "намеренно включали в свой [двор] родственников, которые изначально были потенциальными соперниками с отличным мнением, и советовались с ними перед принятием важных решений".
Розмари Саид Захлан также признала, что шейхи могли обладать "в принципе...абсолютной властью", но на практике они действовали вместе с влиятельными консультативными советами, состоящими из других членов семьи и "общественных и религиозных авторитетов". Как она описала, эти советы "...соответствовали исламскому принципу Shura... концепция Shura была существенной для управления ... большинство властных решений принималось таким образом". Джон Питерсон, писавший в период массового нефтяного бума 1970-х годов, который стимулировал быстрое экономическое развитие и потребовал более сложного управления, заметил эффективное слияние между политикой "открытых домов" Диксона и вновь возникшими нео-патримониальными структурами. Отметив, что "фундаментальная эволюция политической власти", по крайней мере частично, привела к "опоре на политические институты западного образца". Он затем описал, как "shura, процесс консультаций с племенными или общественными авторитетами... был официально включен в большинство правительств региона через положения о консультативных или законодательных собраниях"."
Источник: Davidson, C. M. (2022). From Sheikhs to Sultanism: Statecraft and authority in Saudi Arabia and the UAE. Oxford University Press.
@mad_mullah
"До недавнего времени государственное устройство и структуры власти Саудовской Аравии и ОАЭ (наряду с другими четырьмя монархиями Персидского залива) в основном понимались как производные от укоренившегося в культуре способа "шейхского правления". В этих государствах правительство и финансы государства были эффективно переплетены с правящей или королевской семьей, но при этом tamimah (или "верховный") шейх почти всегда советовался с широким кругом советников, родственников, предпринимателей и племенных союзников. С точки зрения ислама, такое "шейхское правление" было, по сути, управлением в соответствии с принципами Shura ("консультация") и подкреплялось Uli al-Amr ("аят о повиновении"), который призывает верующих повиноваться не только Аллаху и пророку Мухаммеду, но и "тем, кто обладает властью среди вас". Между тем, в дискурсе западных социальных наук он часто рассматривался как нечто среднее между "патримониализмом" (когда в управлении доминируют правитель, его семья и друзья) и "нео-патримониализмом" (когда современные по виду институты и правила служат оболочкой для патримониализма), но с большей склонностью к достижению консенсуса, чем обычно наблюдается в других авторитарных режимах.
Конечно, несмотря на часто существенные различия между процессами формирования государства в монархиях Персидского залива (включая различную степень религиозного влияния и контрастные уровни участия Великобритании или США), большинство научных работ, посвященных их развивающимся политическим системам, как правило, подчеркивают одни и те же общие черты и характеристики консультативно-патримониального режима или консультативного нео-патримониализма. Например, в своем эссе о правителях региона в XIX веке Питер Линхардт не только описал структуры, подобные патримониальным, но и подчеркнул, что правящие шейхи "удерживали свою власть для того, чтобы выполнять работу для народа...и не были таковыми по какому-либо абсолютному праву или с использованием грубой силы".
Подобным образом, в диссертации Гарольда Диксона об Аравийском полуострове, написанной после Второй мировой войны, хотя и признавались авторитарные тенденции многих шейхов, тем не менее, они изображались как "отцы своего народа" и признавались их общая доступность для всех жителей и репутация "открытых домов". Позднее, размышляя об этом периоде, Джеймс Онли и Сулейман Халаф в своем антропологическом исследовании "Власть шейхов в Персидском заливе до появления нефти" определили, что правители обычно "намеренно включали в свой [двор] родственников, которые изначально были потенциальными соперниками с отличным мнением, и советовались с ними перед принятием важных решений".
Розмари Саид Захлан также признала, что шейхи могли обладать "в принципе...абсолютной властью", но на практике они действовали вместе с влиятельными консультативными советами, состоящими из других членов семьи и "общественных и религиозных авторитетов". Как она описала, эти советы "...соответствовали исламскому принципу Shura... концепция Shura была существенной для управления ... большинство властных решений принималось таким образом". Джон Питерсон, писавший в период массового нефтяного бума 1970-х годов, который стимулировал быстрое экономическое развитие и потребовал более сложного управления, заметил эффективное слияние между политикой "открытых домов" Диксона и вновь возникшими нео-патримониальными структурами. Отметив, что "фундаментальная эволюция политической власти", по крайней мере частично, привела к "опоре на политические институты западного образца". Он затем описал, как "shura, процесс консультаций с племенными или общественными авторитетами... был официально включен в большинство правительств региона через положения о консультативных или законодательных собраниях"."
Источник: Davidson, C. M. (2022). From Sheikhs to Sultanism: Statecraft and authority in Saudi Arabia and the UAE. Oxford University Press.
@mad_mullah
О неоднозначной роли институтов в авторитарных режимах:
"Браунли проводит исследование случаев (case study) об основополагающих моментах и траекториях развития режимов при авторитарном правлении в Египте, Малайзии, Филиппинах и Иране. Он отмечает, что авторитарные институты - это политические креатуры, созданные правящими элитами, когда они "решительно пытаются разрешить свои основные конфликты" для укрепления своего правления. Но после создания правящие партии становятся уже ограничителями, связывающими представителей элиты и других членов правящей коалиции с существующей структурой власти и авторитета и выходящими за рамки мелкой фракционности и внутриэлитных разногласий. В то же время институты делают это только тогда, когда они остаются сильными и независимыми; правящие партии создают прочное авторитарное правление, "если институты не ослабевают " и элиты не разрушают их, что происходит потому, что "элиты ведут себя оппортунистически в ответ на политический контекст, который их окружает". По мнению Браунли, правящие партии обладают любопытной особенностью: они одновременно эндогенны и экзогенны. Они эндогенны в момент своего создания, но впоследствии становятся экзогенными, когда институционализируются, если только элиты не ослабят их посредством манипуляций, что снова сделает их эндогенными.
<...>
Версия Браунли гласит, что правящие партии помогают управлять конфликтами элит, но также и то, что разрешение конфликтов элит приводит к появлению правящих партий. Более того, правящие партии повышают долговечность режима, поскольку они предотвращают дезертирство элит, но элиты, которые разрешили внутриэлитные конфликты и устранили любую заслуживающую доверия оппозицию, безусловно, с меньшей вероятностью столкнутся с дезертирством элит, которое, по мнению Браунли, подрывает долговечность авторитарного правления. В статистическом смысле в этой системе причинно-следственных связей (см. рисунок ниже) путь от правящих партий к прочным режимам не определен."
Источник цитаты: Pepinsky, T. (2014). The institutional turn in comparative authoritarianism. British Journal of Political Science, 44(3), 631-653.
Книга из цитаты: Brownlee, J. (2007). Authoritarianism in an Age of Democratization (p. 10). Cambridge: Cambridge University Press.
"Браунли проводит исследование случаев (case study) об основополагающих моментах и траекториях развития режимов при авторитарном правлении в Египте, Малайзии, Филиппинах и Иране. Он отмечает, что авторитарные институты - это политические креатуры, созданные правящими элитами, когда они "решительно пытаются разрешить свои основные конфликты" для укрепления своего правления. Но после создания правящие партии становятся уже ограничителями, связывающими представителей элиты и других членов правящей коалиции с существующей структурой власти и авторитета и выходящими за рамки мелкой фракционности и внутриэлитных разногласий. В то же время институты делают это только тогда, когда они остаются сильными и независимыми; правящие партии создают прочное авторитарное правление, "если институты не ослабевают " и элиты не разрушают их, что происходит потому, что "элиты ведут себя оппортунистически в ответ на политический контекст, который их окружает". По мнению Браунли, правящие партии обладают любопытной особенностью: они одновременно эндогенны и экзогенны. Они эндогенны в момент своего создания, но впоследствии становятся экзогенными, когда институционализируются, если только элиты не ослабят их посредством манипуляций, что снова сделает их эндогенными.
<...>
Версия Браунли гласит, что правящие партии помогают управлять конфликтами элит, но также и то, что разрешение конфликтов элит приводит к появлению правящих партий. Более того, правящие партии повышают долговечность режима, поскольку они предотвращают дезертирство элит, но элиты, которые разрешили внутриэлитные конфликты и устранили любую заслуживающую доверия оппозицию, безусловно, с меньшей вероятностью столкнутся с дезертирством элит, которое, по мнению Браунли, подрывает долговечность авторитарного правления. В статистическом смысле в этой системе причинно-следственных связей (см. рисунок ниже) путь от правящих партий к прочным режимам не определен."
Источник цитаты: Pepinsky, T. (2014). The institutional turn in comparative authoritarianism. British Journal of Political Science, 44(3), 631-653.
Книга из цитаты: Brownlee, J. (2007). Authoritarianism in an Age of Democratization (p. 10). Cambridge: Cambridge University Press.
⚖️О разделении властей в мусульманских политиях
"Многие исследователи конституционного права считают, что конституционализм, включая концепцию разделения властей, пришел в мусульманский мир из европейских стран в результате правового трансфера после Первой мировой войны. Однако это предположение сомнительно. Современные ученые приводят доказательства того, что рудиментарные формы разделения властей можно проследить на самых ранних этапах исламской государственности, когда возникла неписаная исламская конституция. Однако эта традиционная концепция разделения властей в определенной степени отличается от той, которая возникла в эпоху Просвещения в Европе. Ряд исследователей утверждают, что разделение властей в исламском праве в значительной степени основано на разграничении сфер деятельности правителей и религиозных правоведов. Например, Камали указывает, что законодательная власть принадлежит общине (умме) и выражается в общем консенсусе (иджма') правоведов, которые действуют независимо от правительства. Иджма' является обязательным для главы государства и, таким образом, ограничивает полномочия исполнительной власти. Судебная власть представляет собой третью, независимую ветвь, в которой судьи выносят решения в соответствии с Шариатом. Однако они должны принимать во внимание иджма', которая является одним из источников права, помимо Корана, Сунны и собственного юридического толкования (иджтихад).
Исследователь Курайши дополняет эту картину, вводя фундаментальное различие между законом, созданным правителем (siyāsah) и законом, произведенным учеными (fiqh). Он заключает, что "в отличие от отношений между исполнительной, судебной и законодательной властью в современных демократических странах, классический мусульманский баланс ветвей власти был не между государственными структурами, а скорее между правительством в целом и неправительственными силами академической науки. Ни один из них не имел абсолютной власти над законом, и каждый институт признавал присутствие и роль другого в системе".
Эти два института контролировали и уравновешивали друг друга в результате практических реалий полицейской власти правителей, с одной стороны, и социального влияния ученых - с другой. Поскольку большинство ученых в области фикха пользовались большим уважением в народе, правители понимали, что рискуют столкнуться с реальным общественным сопротивлением, если предпримут действия, против которых ученые существенно возражали. Ученые-факихи, наоборот, сами были "сдержаны" от того, чтобы делать слишком много действий для подрыва власти правителей, поскольку они не командовали армией. Если правитель считал, что его политические желания стоят того, чтобы физически подавить любое потенциальное социальное сопротивление, он мог "контролировать" ученых, просто игнорируя их жалобы и запросы. Таким образом, взаимодействие этих правовых, политических и социальных сил создавало эффективное разделение властей, при котором ни одна из сторон - ни правители, ни ученые - не имели полного контроля над общественными нормами. Исследователь Ной Фельдман считает, что этот баланс объясняет, почему традиционная исламская система управления просуществовала так долго."
Источник: Grote, R., & Röder, T. (2012). Constitutionalism in Islamic countries: Between upheaval and continuity. Oxford University Press.
@mad_mullah
"Многие исследователи конституционного права считают, что конституционализм, включая концепцию разделения властей, пришел в мусульманский мир из европейских стран в результате правового трансфера после Первой мировой войны. Однако это предположение сомнительно. Современные ученые приводят доказательства того, что рудиментарные формы разделения властей можно проследить на самых ранних этапах исламской государственности, когда возникла неписаная исламская конституция. Однако эта традиционная концепция разделения властей в определенной степени отличается от той, которая возникла в эпоху Просвещения в Европе. Ряд исследователей утверждают, что разделение властей в исламском праве в значительной степени основано на разграничении сфер деятельности правителей и религиозных правоведов. Например, Камали указывает, что законодательная власть принадлежит общине (умме) и выражается в общем консенсусе (иджма') правоведов, которые действуют независимо от правительства. Иджма' является обязательным для главы государства и, таким образом, ограничивает полномочия исполнительной власти. Судебная власть представляет собой третью, независимую ветвь, в которой судьи выносят решения в соответствии с Шариатом. Однако они должны принимать во внимание иджма', которая является одним из источников права, помимо Корана, Сунны и собственного юридического толкования (иджтихад).
Исследователь Курайши дополняет эту картину, вводя фундаментальное различие между законом, созданным правителем (siyāsah) и законом, произведенным учеными (fiqh). Он заключает, что "в отличие от отношений между исполнительной, судебной и законодательной властью в современных демократических странах, классический мусульманский баланс ветвей власти был не между государственными структурами, а скорее между правительством в целом и неправительственными силами академической науки. Ни один из них не имел абсолютной власти над законом, и каждый институт признавал присутствие и роль другого в системе".
Эти два института контролировали и уравновешивали друг друга в результате практических реалий полицейской власти правителей, с одной стороны, и социального влияния ученых - с другой. Поскольку большинство ученых в области фикха пользовались большим уважением в народе, правители понимали, что рискуют столкнуться с реальным общественным сопротивлением, если предпримут действия, против которых ученые существенно возражали. Ученые-факихи, наоборот, сами были "сдержаны" от того, чтобы делать слишком много действий для подрыва власти правителей, поскольку они не командовали армией. Если правитель считал, что его политические желания стоят того, чтобы физически подавить любое потенциальное социальное сопротивление, он мог "контролировать" ученых, просто игнорируя их жалобы и запросы. Таким образом, взаимодействие этих правовых, политических и социальных сил создавало эффективное разделение властей, при котором ни одна из сторон - ни правители, ни ученые - не имели полного контроля над общественными нормами. Исследователь Ной Фельдман считает, что этот баланс объясняет, почему традиционная исламская система управления просуществовала так долго."
Источник: Grote, R., & Röder, T. (2012). Constitutionalism in Islamic countries: Between upheaval and continuity. Oxford University Press.
@mad_mullah
