— Это мой муж!

Демон оторопел.
— Я гладила твою грудь и целовала тебя в шею! — заорала Орхидея в спину Повелителя демонов. — Последние два дня не отходила от тебя ни на шаг, а по ночам делила с тобой ложе! Совсем недавно ты придавил меня к земле и дал волю рукам!

Дунфан Цинцан остановился.

— Говоришь, я тебе безразлична? Да наши чувства... Они глубже Яшмовых вод и жарче этих.. как их там... песчинок в пустыне! — упорствовала Ланьхуа. — Не вздумай бросать меня! Ты! Подлый сердцеед!

— Ты гладила грудь Темнейшего, целовала его в шею и делила с ним ложе? А недавно Темнейший на тебя навалился и дал волю рукам?

Девушка закрыла глаза и затрясла головой.
— Нет-нет...

— Твои чувства к Темнейшему глубже Яшмовых вод и жарче песчинок в пустыне? Темнейший не смеет бросить тебя?

Ланьхуа едва не расплакалась.
— Нет-нет-нет...

Дунфан Цинцан наклонился и взял прядь волос Орхидеи.
— Темнейший тебя отпустил, но раз ты питаешь к нему столь серьёзные чувства...

— Не питаю, — поспешно возразила Ланьхуа. — Вовсе нет. Я так сказала, потому что хотела жить. Ты даже не представляешь, каким омерзительным был этот кабан. — Она обиженно потерла лицо. —

Почему ты не пожелал мне помочь?

Повелитель демонов окинул девушку высокомерным взглядом.
— Ты же сказала, что Темнейший совершенно изгадил твою жизнь, справив нужду на каждом углу.

После таких обвинений Темнейший не хочет оставлять в твоей жизни следов.

«Даже это он помнит, — недовольно заметила про себя Орхидея. — До чего же мелочный тип».