Обращение в прокуратуру
Экспертная группа так и не вынесла решения по моей инициативе «Принять закон о противодействии домашнему насилию». Значит, пора двигаться дальше. Согласно п.1 ст.10 ФЗ от 17.01.1992 N 2202-I "О прокуратуре РФ" в органах прокуратуры в соответствии с их полномочиями разрешаются заявления, жалобы и иные обращения, содержащие сведения о нарушении законов. Я направила обращение в Генеральную Прокуратуру России по поводу нарушения экспертной группой срока рассмотрения инициативы, который установлен п.24 Правил рассмотрения общественных инициатив, утверждённых Указом Президента России от 04.03.2013 N 183 "О рассмотрении общественных инициатив, направленных гражданами РФ с использованием интернет-ресурса "Российская общественная инициатива" и составляет два месяца. Бездействие рабочей группы — это не только нарушение закона, но и неуважение к своим согражданам. Пишите обращения и вы, не позвольте нас игнорировать. Далее будут подробные инструкции о том, как это сделать ⬇️

Имеем право
В соответствии со ст. 33 Конституции России Граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления.

Согласно п.1 ст.6 ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации" Запрещается преследование гражданина в связи с его обращением в государственный орган, орган местного самоуправления или к должностному лицу с критикой деятельности указанных органов или должностного лица либо в целях восстановления или защиты своих прав, свобод и законных интересов либо прав, свобод и законных интересов других лиц.

Таким образом, направляя обращения в прокуратуру, мы действуем в рамках закона

Тот факт, что мужчинам приписывают развитие цивилизации, а не проклинают их за то, что они критично задержали её развитие, запретив половине человечества как-либо в этом участвовать*, — это великолепный пример мужецентричного анализа.

* Имеется в виду, что женщины участвуют, но нам вставляют палки в колеса и не дают вкладываться в полную силу. А вклад, сделанный, несмотря на это, стирают из истории – настоящими субъектами и акторами признают только мужчин.

ИЗНАСИЛОВАНИЯ СПЯЩИХ ЖЕНЩИН: ТАЙНЫЙ И УЖАСНЫЙ КРИЗИС В НАШИХ СПАЛЬНЯХ

Недавний опрос показал, что шокирующе большое количество женщин прошло через изнасилования партнером во время сна. Всё больше и больше людинь рассказывают о своём опыте.

Ниэв Ни Домнил год была со своим партнером на тот момент, когда узнала, что он насиловал её, пока та спала. Тогда Ниэв было 25 лет, она преподавала языки в Дублинской школе. Её партнер, Магнус Мейер Хуствейт, приехал из Норвегии. Пара съехалась через несколько месяцев после знакомства, но регулярно возникали конфликты – это не были счастливые отношения.

В тот вечер Ниэв гуляла с Хуствейтом и другими подругами, но ушла рано, одна, потому что почувствовала себя плохо. «Я выпила только воды, но легла в кровать и моментально заснула», — говорит она. — «Я не слышала, как Магнус вернулся, что необычно, потому что я всегда спала чутко».

Проснувшись, Ниэв была без низа пижамы, а на её теле была сперма. Магнус спал рядом. «Я спросила: ты занимался сексом со мной, пока я спала? И он говорит: да. Я была просто в шоке и ничего не понимала. Как я могла не знать? Мне ещё и было плохо, я пыталась всё это осознать. Я сказала ему: я не могу дать согласие, когда сплю. Не делай так больше».

Но две недели спустя Ниэв проснулась в три часа утра, поняв, что он это сделал. «Я сказала: ты снова это сделал, я почувствовала, – и спросила, делал ли он это регулярно». Хуствейт ответил: всё время. «Он сказал, что регулярно делал это где-то три раза в неделю с самого начала наших отношений».

Первой реакцией Ниэв стала тошнота. «Я сидела, склонившись над ведром. Теперь я знаю физические причины такой реакции, но в то время это было ново для меня. Это был чистейший шок. Три часа утра, мне некуда идти, и я не знаю, что делать. Я ушла, как только узнала, что открывается кафе и моя подруга может меня там встретить. Я сказала ей, что Магнус занимался со мной сексом, пока я спала, и она ответила: «Это не секс. Это изнасилование». Но на тот момент я не могла заставить себя использовать это слово».
Невозможно точно определить, сколько женщин подверглись изнасилованию со стороны своих партнеров во время сна, хотя недавнее исследование показало, что это число может быть намного больше, чем нам хотелось бы думать.

(1/5)

В апреле докторка Джессика Тейлор, основательница VictimFocus, независимой консалтинговой и исследовательской фирмы, работающей в области судебной психологии, феминизма и психического здоровья, опубликовала отчет об исследовании, целью которого было оценить масштабы насилия в отношении женщин. Называя конкретные действия, а не используя широкие и многозначные термины, такие как «жестокое обращение» или «изнасилование», в своем исследовании она опросила более 22 000 женщин: например, проходили ли они когда-либо через плевки, удушение, удары ногами или укусы. Респонденткам также был задан вопрос, просыпались ли они когда-нибудь от того, что их партнер совершал с ними половые акты, пока они спали. На этот вопрос 51% ответили утвердительно.

Это была не случайная выборка — опрос был широко распространен в Интернете, и участницы принимали решение об ответе самостоятельно. По этой причине трудно экстраполировать результаты на всё население. Результаты вызвали предсказуемо противоречивую реакцию в Интернете. «Это стало для меня важным ответом на вопросы после долгих лет размышлений: неужели меня насилуют? Я не одинока», — написала в Твиттере одна женщина. «Вот почему я теперь, 13 лет спустя, резко просыпаюсь, если кто-то даже слегка касается меня, пока я сплю», — написала другая. Другие комментарии включали: «Единственный шанс, который у меня есть!» и «А она вообще-то была не против!»

Кэти Рассел, представительница организации Rape Crisis, говорит, что ее «не слишком удивили» результаты исследования. «Существует не так много исследований о том, как женщины подвергаются насилию со стороны знакомых им мужчин, но мы знаем, что реальные цифры намного превышают любую официальную статистику», — говорит она. «Мифы об изнасиловании по-прежнему невероятно распространены. Принято считать, что если это ваш парень или супруг, если вы делите постель, если вы обнажены, если вы давали согласие раньше, то это не может быть изнасилованием. Существует действительно большая разница между мягким пробуждением вашей партнёрки и инициированием сексуальной активности и тем, чтобы на самом деле делать что-то с её телом и проникать в неё, пока она ещё спит», — говорит Рассел.
«Закон о преступлениях на сексуальной почве 2003 года предельно ясен», — продолжает она. «Согласие может быть получено только в том случае, если у вас есть возможность сделать такой выбор, а если вы спите или находитесь без сознания, вы этого сделать не можете. Мы говорим об изнасиловании – никаких других вариантов».

По опыту Рассел, изнасилование во время сна чаще случается в отношениях, где имеет место насилие и принуждение. В таких случаях психологию понять несложно. Марта*, 21 год, студентка Оксфордского университета, пережившая подобное изнасилование со своим первым парнем, считает, что все дело во власти, в его праве делать все, что он хочет и когда он хочет.

«Мне было 16, я не знала, что такое нормальные отношения», — говорит она. «Он был на год старше меня, и поначалу все было очень мило, но он стал очень жестоким. Он пытался контролировать все, что я делала так, как он считает неправильным – куда я ходила, что носила. Мне не разрешалось курить или жевать резинку. Он заходил в мои социальные сети, чтобы следить за мной». Когда он увидел, как она курит, в чьей-то истории в Instagram, он два раза ударил ее по лицу и прижал к стене, ударил по затылку и пнул ногой. В то время он ей регулярно изменял, но, по его словам, курение было хуже измены.

(2/5)

«Всё это осталось позади», — говорит Марта. «Но по сей день, наверное, единственное, что меня все еще волнует, – это тот раз, когда он занялся со мной сексом, когда я спала». Это произошло в ее односпальной кровати в семейном доме. Они обнимались во сне, а Марта была зажата между ним и стеной.

«Я внезапно проснулась, поняла, что он делает, и просто застыла. Дело было ближе к лету, и я абстрагировалась, сфокусировавшись на пятне утреннего света на стене. Я ничего не сказала, не пошевелилась, никогда не поднимала с ним этот вопрос, из-за чего злюсь на себя по сей день.

После этого мне стало плохо, а утром, когда он ушел, я, 16-летняя, погуглила это. Я прочитала, что это было изнасилование. Даже сейчас, если я сплю с кем-то, я никогда не буду спать у стены, из-за которой я не могу легко встать с постели, и я всегда бодрствую, пока не удостоверюсь, что партнер спит. С тех пор у меня не было нормальных отношений».

В случае с Мартой изнасилование произошло один раз, но для некоторых мужчин стремление к сексу со спящей женщиной является фетишем, известным как сомнофилия. Свейн Оверланд, норвежский мужчина-психологиня, является одним из немногих, кто изучал это – его интерес вызван отчасти его работой в тюрьмах, где он пытался понять мотивы насильников, а также его работой с жертвами того, что норвежцы называют «изнасилованиями после вечеринки» – нападениями на уязвимых женщин, которые либо спали, либо были накачаны наркотиками.

Оверланд считает, что сомнофилия является частью более широкого распространения того, что он называет «односторонним сексом». Его исследование онлайн-порно показало за последнее десятилетие резкий рост таких категорий, как «секс во сне», а также других форм секса, основанных на отсутствии ответной реакции, на удовлетворении потребностей только мужчины (это нельзя называть сексом, это изнасилование – прим. ред.). «Куклы Флекси» – еще один пример; там женщины притворяются секс-куклами.

Эти предпочтения перекликаются с самим порно, говорит Оверланд. «В «одностороннем сексе», в порнографии, в мастурбации нет ни танца, ни соблазнения, ни взаимодействия, ни ожиданий от результатов процесса», — говорит он. «Чем больше я изучаю эту область, тем больше убеждаюсь, что многие мужчины боятся заниматься сексом. Общество становится все более порнографизированным, но, в то же время, многие исследования показывают, что люди становятся менее сексуально активными. У нас есть молодые люди, которые покупают виагру и не могут поддерживать эрекцию».

Спящая женщина не представляет угрозы – она как бы отсутствует, является объектом, вместилищем. Когда Оверланд спрашивал проституированных женщин из Осло, сталкивались ли они с сомнофилией у клиентов, некоторые ответили утвердительно. «Это не было чем-то рядовым обычным, но и не было из ряда вон выходящим», — говорит он. «Одна из них сказала мне, что у нее были клиенты, которым она действительно доверяла, поэтому она позволила им накачать себя наркотиками, чтобы они могли этим заняться».

Как «кинк» между двумя согласными взрослыми, сомнофилия имеет свои правила и (проблематичные) термины вроде «полное согласие» и «согласие без согласия». Она требует глубокого доверия и постоянного общения. Однако трудно поверить, что 51% респонденток, принявших участие в опросе докторки Тейлор, действительно практикуют это, и для большинства женщин это может иметь разрушительные последствия, говорит Рассел.

«Существует мнение, что подобное преступление является менее тяжким, потому что оно совершено не незнакомцем, а вашим партнером. Но что может быть хуже? Когда тебя обкрадывает незнакомец или тот, кого ты любишь и кому доверяешь?» — спрашивает она. «Мысль о том, что вы спите, поэтому не пришлось применять насилие, также очень опасна. Проникновение в чье-либо тело без разрешения – акт насилия по своей сути. Представьте, что вы спите и, проснувшись, обнаруживаете, что кто-то роется в ваших личных вещах», — продолжает она. «Теперь представьте, что кто-то вторгся в ваше тело».

(3/5)

Для Ниэв тот факт, что она спала и по какой-то причине не проснулась, был ужасающим. Она спросила Хуствейта, не накачивал ли он ее наркотиками, тем более что к концу отношений она чувствовала себя больной и постоянно истощенной, но он отрицал это. «Из-за того, что мои воспоминания такие расплывчатые, возникает чувство неуверенности, вины и стыда», — говорит она. «Когда у нас есть только обрывки информации, наш мозг стремится заполнить пробелы. Когда я впервые ушла от него, я не могла уснуть. Я лежала без сна всю ночь, и у меня были галлюцинации, будто он насиловал меня. Эти воспоминания, эта реакция на травму — это когда разум и тело пытались собрать все воедино.
Даже сейчас, спустя девять лет, я по-прежнему просыпаюсь в два часа ночи. Мне даже не нужно смотреть на часы. Мы знаем, что организм хранит воспоминания о травмах, и я думаю, что раньше это случалось в это время».

Насколько сложно расследовать такие случаи? Учитывая, что, по последним данным Министерства внутренних дел, в Англии и Уэльсе менее чем в одном из 60 зарегистрированных случаев изнасилования предъявляются обвинения, и ответить на этот вопрос, по словам Рассел, очень сложно. «Я не хочу отговаривать людинь сообщать об этом», — говорит она. «Если это происходит, это преступление, и по факту должно быть возбуждено уголовное дело. Но когда нет ни вещественных доказательств, ни свидетелей, а иногда и воспоминаний... возникают дополнительные проблемы».

Лиза*, 40 лет, действительно сообщила в полицию о своем бывшем партнере, который изнасиловал ее, пока она спала. Это случилось в начале 2019 года, после того как они расстались, и Лиза переходила тяжелый рубеж, пытаясь сохранить дружеские отношения, чтобы избежать того, что могло стать ожесточенной борьбой за опеку над дочерью.

«Он всегда был чрезвычайно властным, касалось ли это того, что я надевала, что покупала, куда расставляла вещи в комнате, куда мы ходили», — говорит Лиза, — «и он никогда не соблюдал границ. Он и раньше душил меня во время секса, он всегда делал то, что хотел. В тот вечер я готовила ужин. Он слишком много выпил, поэтому я позволила ему остаться в комнате для гостей, но, проснувшись, обнаружила, что он занимается со мной сексом» (насилует – прим. ред).

На следующее утро она отправилась в местный полицейский участок. «Я не была уверена, не слишком ли остро я реагирую», — говорит она. «Двое полицейских спросили, не принуждал ли он меня? Нет, я спала. Он не прижимал меня к кровати, не было никакой борьбы. Они сказали, что не уверены, что здесь имело место какое-то преступление». На следующий день Лизе позвонил мужчина-сержантка и сказал, что он прочитал рапорт полицейских и обеспокоен тем, что это не было квалифицировано как изнасилование. «Он действительно звонил несколько раз, но я не хотела говорить об этом», — говорит Лиза. — Они потеряли мое доверие».

(4/5)

Ниэв никогда не сомневалась в том, что хочет привлечь Хуствейта к ответственности. «Мне было совершенно ясно, что его поведение опасно, это была закономерность, — говорит она, — но у меня не было доказательств. Единственным доступным действием было заставить его признаться в этом».

Она отправила ему электронное письмо, в котором спрашивала, что именно он сделал и почему, и, к ее удивлению, он почти сразу же ответил с большим количеством подробностей. «Это было стерильное, методичное письмо, не было ощущения искупления. Он казался полностью отстраненным от своих слов. Причиной, которую он назвал, было просто его собственное удовлетворение. В конце он сказал: «Ты могла бы привлечь меня к ответственности, но я очень надеюсь, что ты этого не сделаешь».

Но она это сделала. В июле 2015 года Хуствейт признал себя виновным в центральном уголовном суде Ирландии по одному обвинению в изнасиловании и одному – в домогательстве. Он был приговорен к семи годам лишения свободы условно, но на следующий год апелляционный суд Дублина признал это решение неоправданно мягким, и Хуствейт был заключен в тюрьму на 15 месяцев. Ниэв также возбудила гражданское дело в высоком суде с требованием возместить ущерб за многочисленные акты изнасилования, совершенные во время ее сна.

В феврале 2020 года она сказала присяжным: «Нет такой части меня, которая не была бы глубоко затронута», что она страдала от ПТСР и пыталась покончить с собой. Она сказала, что чувствовала себя в опасности повсюду, боялась доверять кому бы то ни было, даже своим родительницам. Хуствейт не стал защищаться, и присяжные присудили ей компенсацию в размере 1 млн евро.

Последние девять лет были медленным, но устойчивым процессом выздоровления. Ниэв, которой сейчас 34 года, переквалифицировалась в психологиню и в настоящее время ведёт клиническую практику. Она считает, что ее прошлое помогает ей лучше справляться со своей работой. «Я думаю, что самое прекрасное и важное, что я могу принести, находясь в комнате с кем-то, кому больно, кто склонна к самоубийству, – это чувство надежды», — говорит она. «Даже если они не верят в это, я сама знаю, что что-то может измениться, что-то может сдвинуться с места, и поэтому я могу сохранить эту надежду для них».

И все же, несмотря ни на что, она все еще ловит себя на том, что сомневается во всем, что с ней произошло, и в своей собственной реакции. «Временами у меня все еще возникают мысли, что, возможно, я просто сделала из мухи слона – и по сей день», — признается она. «Я думаю, что это в первую очередь обвинение миру, в котором мы живем».

(5/5)