Недавно вспоминала, как меня попросили нарисовать несуществующее животное, чтобы что-то там во мне на психологическом определить. Я нарисовала прямую линию (или, может быть, не линию, а загогулину — помню, что это было нечто незамкнутое, в один росчерк) и сказала, мол, вот он зверь, орган чувствования него — эмпатия, а больше я ничего про него не знаю. 
Помню, что никакого определения меня через этот рисунок так и не дали, но было любопытно.
Сейчас я вернулась к конструкции с полупустой памятью — к себе, как к другому человеку — и попробовала докрутить.

Если эмпатия — это орган чувствования (то есть восприятия обстоятельств), то скорее всего, либо все неодушевлённые внешние факторы для этой сущности неважны (я тогда, кажется, именно так это и закрыла, не помыслив чувствующую загогулину за пределами листа), либо загогулина  для выживания в диких условиях умеет работать с неодушевленными явлениями как с одушевленными, и неважно, баг это или нет — он действительно помогает жить.

Представьте, что солнечное тепло для загогулины сродни радости, а любая крайность климатической среды (не знаю, как это для загогулины измеряется, но допустим как-нибудь точно да) становится сенсорным перегрузом и ведёт к нервяку... Получается, что загогулина — это такая портативная, на базе человеческого опыта, фабрика по переработке внешних условий в чувства, которые они могут вызывать.
Питается такое существо, разумеется, контрастами.


Смешная, конечно, эволюция сопутствующего жизни бестиария. В детстве у меня была фантазия о том, как в школу меня на своей спине привозит огромный гепард, который, кстати, не только силён и быстр, но и чрезвычайно деловит, поэтому до конца уроков ошивается где-то неподалеку, а потом приходит забирать меня домой.

Вместо гепарда у меня тогда был дедушка, он мне ещё лыжи для уроков физкультуры носил, а потом шёл пополнять десятилетия бессменной работой в нашем королёвском РКК.

Никакого волшебного помощника у меня, как вы понимаете, так и не появилось, а школа со временем закончилась, как закончилось и стремление к тому, чтобы меня кто-нибудь куда-нибудь возил. Вот и стали появляться всякие полуматериальные загогулины.

А фотографии старых времён остались.