В прошлом году я мало следил за новой музыкой, однако все равно хотел бы поделиться тем, что понравилось из выпущенного в 2024. Пока всего два произведения, может потом добавлю что-то еще:

1. Дэвид Лэнг — poor hymnal.

Очень глубокая работа, продавливает прямо до слез. Тут берется явно христианский способ рассмотрения бедности, а бедность для христианства — это одна из фундаментально важных тем. Дэвид Харт, например, как-то даже написал статью, что молитва «Отче наш» — это молитва для бедных, которая сегодня трактуется вне социально-экономического контекста первого века. Харт считает, что греческий текст довольно конкретно утверждает, например, не об «искушениях», а о судах, по которым любой власть имущий мог затаскать бедного человека и разрушить его жизнь; «лукавый» же, от которого христиане просят избавить, — это не дьявол, а злой, безумный человек, у которого есть власть. У Лэнга эта тема бедности раскрывается невероятно проникновенно, он очень глубоко показывает, что высшая, но, при этом, тихая истина на стороне бедных и их страданий.

2. Тайлер Фертелл — Stabat Mater.

Стабат Матер — христианский гимн 13 века, посвященный страданиям Девы Марии. Это весьма распространенный жанр, и вот в 2021 году молодой композитор Тайлер Фертелл (ему чуть за 40) закончил свою версию, которую в новой редакции, если я ничего не напутал, уже выпустили в 2024. Мне понравилось произведение, хотя, как по мне, ощущается не так зрело и основательно, как тот же Дэвид Лэнг. У произведения очень необычное, потустороннее звучание, достигнутое довольно тонкой работой с гармониями, у которых бывает размытый или подвижный тональный центр; при этом все это с разными вторжениями древнего, григорианского стиля, а иногда – романтизма.

Чем длиннее пауза между постами, тем сложнее становится написать что-то. А потом я вспоминаю Дюрана (да, был такой у нас художник), который не постил ничего года три, а потом взял и запостил рекламу. Это было мужественно, Дюран. В общем, я делаю сейчас примерно то же самое: меня попросили написать про книгу о стоицизме, которую выпускает Ad Marginem: https://admarginem.ru/product/stoitsizm/. За это я получу книжку, которых не бывает много, хоть даже они и не лезут уже ни в какие шкафы.

В свое время Ad Marginem было моим любимым издательством, я просто обожал их стиль. Помню как сейчас: беру их книжку "Бобо в раю", листаю и думаю про себя: "Это будущее". Казалось забавным, что физическая форма этого текста очень прямо коррелировала с его содержанием. Кто читал, тот поймет.

Было, правда, одно темное дельце, связанное с лекциями о Лейбнице Жиля Делеза, на публикацию которых никто во вселенной в тот момент прав иметь не мог. Это, конечно, не мешало нам всем с удовольствием их штудировать. Что-то я отвлекся. В общем, есть такая книжка про стоицизм, теперь вы знаете.

Тут планируется новое мероприятие, посвященное аргументу Тараса. Я подготовил, как мне кажется, довольно сильный доклад, в которым я полностью формулирую свою позицию по вопросу. Там и про аргумент Тараса, и про аргумент представимости в целом, и про разные мнения, которые всплывали вокруг всей дискусси. Раздаточный материал потом скину сюда для тех, кому интересно будет почитать. Мероприятие, как мне сказали, открытое, так что добро пожаловать.

https://t.iss.one/sector_szf/114

Есть такой сборник, который вышел в 2010 году, называется “The Waning of Materialism”, один из авторов которого – философ Роб Кунс. Он же по совместительству христианин, перешедший в католичество из лютеранства где-то в районе 50 лет. Очень умный мужчина с сильной технической подготовкой, в молодости занимался семантическими парадоксами. Есть у него прекрасные публикации про каузальный финитизм, который лежит в фундаменте космологического аргумента (мол, каузальные бесконечности влекут логические противоречия и, как следствие, логически невозможно, чтобы у вселенной не было каузального старта). В общем, Кунс формулирует проблемные пункты для редуктивно-материалистического взгляда, и мне кажется, что все там правильно, но вот с одним пунктом есть небольшая проблема.

История следующая: Кунс заявляет, что некоторые биологические системы имеют нередуцируемую комплексность, которая в каком-то смысле с трудом вписывается в современные эволюционные теории. Чтобы вы понимали, это не опровержение в стиле «батюшка нам сказал, что Дарл Чарлзвин не может объяснить возникновение пупка, и, как следствие, Бог создал мир за шесть дней». Идея там несколько более сложная. Сам концепт он берет у исследователя по имени Майкл Бихи, который работает в Discovery Institute. Проблема в том, что Discovery Institute – это организация, которая, вероятно, озвучивает скрытую религиозную пропаганду, а не занимается наукой.

Недавно ютубер профессор Дэйв выложил огромный разбор всех сотрудников Discovery Institut’a. Он очень сильно заморочился и реально разобрался в том, что они публикуют, и по пунктам попытался опровергнуть все. Обычно он, как по крайней мере мне кажется, выкладывает хороший контент и ему можно верить. Однако есть два события, которые немного снижают доверие.

Во-первых, история с Сабиной Хоссенфелдер. Дэйв – сцаентист и склонен к стигматизации (хотя он, в отличие от отечественного издания, признает философию и даже про нее что-то снимает). Однажды он начал крестовый поход против Сабины, и магистральный аргумент был такой: позицию Сабины могут использовать люди, которые отрицают науку, и поэтому ее критику теории струн нельзя озвучивать. Мне это очень не понравилось, потому что какая разница, как кто-то воспринимает ее аргументацию? У нее очень понятный аргумент: «Ребята, – говорит она, – теория струн сегодня – это просто математика без эмпирической базы и высасывание денег на гранты, это не наука». Но Дэйв очень злобный моська, вот он эту Сабину и так, и сяк, какая же она вообще антинаучная мракобеска. А она, между прочим, серьезный специалист в теоретической физике. Короче, науку ругать нельзя, даже если есть за что. Даже если ты сам ученый/ученая.

Во-вторых, аргументация Дэйва против Бихи строилась на контрпримерах, мол, есть системы, которые (1) попадают под критерий нередуцируемой комплексности, но они, при этом, (2) явно эволюционно произошли. Дэйв пытается отыгрывать картинку, что состояние научного консенсуса таково, будто абсолютно каждому очевидно и ясно то, насколько глуп и несостоятелен некоторый человек Х, просто всем почему-то в лом это объяснять. В этом случае человек Х – это Бихи. На эту критику ответил Джонатан МакЛатчи в своем блоге, и хотя я не могу оценить аргументацию, по форме все выглядит довольно хорошо. Вместо дискуссии Дэйв решил ... просто оскорблять:

Um, you’re a sh**bag apologist who works for a disgusting propaganda mill. You’re always wrong. All of you are always wrong. That’s literally your purpose in life. Just stop talking, dumba**.

Это не значит, что он ошибается. Однако это кое что говорит о его личных предубеждениях и потенциальных когнитивных искажениях: Дэйв не может ошибаться, потому что он прав.

В любом случае, я сейчас очень осторожен с областью философии биологии и даже счастлив, что очень мало об этом знаю. Вдруг у подобных философских наработок действительно нет солидного научного базиса? Или даже хуже: вдруг весь этот базис опровергается в один ход всеми компетентными людьми? Кто знает.

Нов: Оказалось, что уважаемые люди действительно отрицают теорию. Жаль, что Кунс это не учитывает.

Шикарная статья, очень советую.

https://t.iss.one/philosophycafemoscow/2648

Я часто пишу посты в ТГ с телефона. Не знаю, так уж оно у меня повелось. Поэтому много бывает опечаток, которые я лихорадочно правлю после публикации. В общем, написал тут небольшой текст про ведение журнала и подумал, что было бы хорошо его проверить. Загрузил текст в проверочник правописания онлайн и получил вот такой совет.
Ок. Я понял.

Марксизм и трудовая теория стоимости

Мне кажется, что идею эксплуатации в марксизме невозможно сформулировать вне того концептуального аппарата, который обеспечивается трудовой теорией стоимости. Если я правильно понимаю, по трудовой теории стоимости в марксистском исполнении, стоимость эквивалентна тому количеству труда, который затрачивается в среднем на производство того или иного блага. Эксплуатация в капиталистической системе берется от того, что работники получают не весь объем добавочной стоимости, которую фактически производят, часть стоимости присваивается капиталистом. В рамках трудовой теории стоимости это единственное объяснение того, откуда берется прибыль капиталиста, потому что капитал может только переносить стоимость, а не создавать ее. Отсюда и возможность говорить о том, что эксплуатация структурно присуща капитализму: часть стоимости присваивается на основании того, что капиталист владеет средствами производства, хотя и не создает никакой добавочной стоимости.

Важная особенность этого анализа в том, что в него органически встроено различие на фактическое и нормативное: человек должен получать столько-то за свой труд, но фактически получает меньше.

Однако если мы убираем трудовую теорию стоимости, кажется, что сыпется и диагностика капитализма как порочной системы. Таким образом: если трудовая теория стоимости ложна, то сыпется и весь марксизм. Так ли это? Я не специалист по этой теме, но кажется, что да.

Теперь вопрос: как мы должны выбирать теорию стоимости? Мы должны выбирать ее на тех же основаниях, что и другие теории: как минимум она должна что-то предсказывать о объяснять. Что именно? Например, цены. Но трудовая теория стоимости, кажется, плохо объясняет цены, и плохо предскзывает цены в сравнении с современным экономическим мейнстримом. То же касается и предсказаний на макроуровне.

В общем, чтобы не углубляться в это, я просто предположу сейчас, что у трудовой теории стоимости есть лучшие альтернативы в отношении фактического объяснения и предсказания экономической реальности как на микроуровне, так и на макроуровне (думаю, что это будет главной точкой несогласия марксистских экономистов).

Что остается? Марксизм объясняет эксплуатацию. Можно было бы сказать, что экономический мейнстрим в виде теории предельной полезности ограничен в своей диагностике эксплуатации, что является негативным проявлением теории. Я согласен с тем, что эксплуатация есть и, что ее много, однако, как мне кажется, это не означает, что мы должны автоматически принять марксистский анализ. Можно, например, докрутить обычный экономический мейнстрим разными деонтологическими принципами и получить более широкую теорию справедливости с нормативным модулем, который будет диагностировать тему эксплуатации иными способами (например, как-нибудь контрактуалистски).

Марксисты могут сказать, что капиталистическая система является внутренне порочной по самой своей сути. Однако вопрос в том, это вывод или это датум, который нужно объяснить? Если это датум, то да, марксизм справляется лучше, однако я не думаю, что это датум. Я думаю, что факт несправедливости – это датум, но не факт внутренней порочности капиталистической системы. Поэтому это скорее вывод. Что из этого следует?

- В марксистском анализе более слабая программа по объяснению фактической реальности, чем в конкурирующих программах.

- В марксистском анализе, возможно, более привлекательная программа по диагностике несправедливости, эта диагностика как бы встроена в саму теорию стоимости. Однако возможна та же диагностика средставами моральной философии в рамках более широкой теории справедливости.

Поэтому у марксистской теории, кажется, есть недостатки в области фактического и паритет в области нормативного. Кажется, из этого следует, что мы не должны принимать марксизм. Интересно, что скажут на это грамотные товарищи?

Когда мы сталкиваемся с какой-то известной философской аргументацией, мы, как правило, наблюдаем и анализируем чужие шахматные партии: какие есть ходы, какие возможны решения, какие были предложены возражения. Все это финальный продукт работы философского сообщества, и этот продукт — это глубокое понимание аргумента, позиции и пр., что приводит к углублению понимания предмета в целом. Какие-то позиции, аргументы, соображения и пр., не выдерживают проверки и отмирают, но самые сильные остаются и попадают в сферу коллективного знания для всех участников работы в рамках некоторого предмета. Поэтому, когда вы читаете стэндфордскую статью или кембриджский учебник, за этим изложением стоит огромный труд сообщества, которое десятилетиями играет эту шахматную партию и знает ее вдоль и поперек.

В этот раз случилось так, что внутри нашего философского сообщества был предложен аргумент, и нашему сообществу пришлось его обрабатывать. Поэтому было очень интересно смотреть за тем, как уже по двенадцатому кругу нечто похожее обсуждается с немного другого ракурса: все для того, чтобы точно исключить те или иные стратегии возражения, чтобы быть уверенным в том, что тут, например, у аргумента нет слабости.

Вообще в философском сообществе все работает не совсем так, как в обычном мире: мы любим возражения, хорошие возражения, потому что они позволяют уточнить позицию, усилить ее, или же понять, что она не является эпистемически достаточной, чтобы эффективно конкурировать. В этом смысле философское сообщество работает как единая система производства знания, но это знание того, как устроены те или иные проблемы и предметные поля. Поэтому все мы, на самом деле, служим общему делу, а лучшие из нас даже могут оставить свое эго за порогом входа в священный храм философской дискуссии.

В результате очень многих часов обсуждения аргумента Тараса, в конечном итоге, я считаю, что нет никаких проблем с посылками кроме той, где перечисляются позиции, которые нужно опровергать — это посылка (4).

1. Если зомби возможны, то реализм в отношении квалиа необоснован.
2. Реализм в отношении квалиа обоснован.
3. Следовательно, зомби невозможны.
4. Если зомби невозможны, то истинен либо редуктивный физикализм, либо идеализм, либо логический дуализм.
5. Следовательно, истинен либо редуктивный физикализм, либо идеализм, либо логический дуализм.
6. Редуктивный физикализм ложен.
7. Идеализм ложен.
8. Логический дуализм ложен.
9. Противоречие.

Свой вклад в понимание этого аргумента я вижу в том, что посылка (4) должна быть дополнена всеми позициями, в которых квалиа могут быть каузально релевантными. Я думаю, что я смог это довольно убедительно показать. Мое возражение к посылке (1) было основано на другой интерпретации зомбийного аргумента, не на той, которая берется у Тараса. Итого: для аргумента Тараса нужно опровергать не только редуктивный физикализм, идеализм и логический дуализм, но и, например, интеракционизм, натуралистический дуализм, различные формы панпсихизма, эмерджентизм и пр. Таким образом, изначально аргумент казался привлекательным, потому что для него нужно было опровергнуть всего лишь три позиции в философии сознания. Теперь же нужно опровергнуть не три и не четыре позиции, а опровергнуть целые программы в рамках философии сознания, что кажется довольно тяжеловесным проектом.

Подумал, что без раздатки мой доклад довольно сложно воспринять на слух. Вот выкладываю.

Еще сейчас, среди прочего, читаю очень хорошую книгу по эпистемологии, написанную Кэтрин Элгин (Элджин?). Возможно об этом будут посты или лекция на ютубе.

Философ Джемс – мастер иллюзий.

https://t.iss.one/philosophycafemoscow/2719

Недавно я писал о том, что мой квартет исполнили прекрасные музыканты, но я не хотел его выкладывать, потому что есть только запись с телефона. Это было уже закрытие большого фестиваля, приуроченного к дню рождения Альфреда Шнитке, но почему-то консерватория не разрешила записать концерт. Недавно я переслушал запись с другом и мы пришли к выводу, что это нужно выложить, потому что исполнение кажется настолько хорошим, что это слышно даже через мыльную запись телефона. В общем, теперь он доступен по вот этой сслыке: https://www.youtube.com/watch?v=rVZYgQtA3IU

Что я хочу добавить: на самом деле у меня нет музыкального образования, даже музыкальной школы нет. Этот квартет — это первое, что я написал в ноты после того, как их выучил. Я и до этого писал музыку, но не академическую, поэтому для меня это первый такой опыт. Квартет получился очень диатоничным, такое было настроение в тот момент несколько лет назад. Сейчас я тоже пишу музыку, которая, как мне кажется, гораздо свободнее и сильнее: в работе есть небольшой цикл для фортепиано и (скорее всего) альта, струнный квартет и трио.

Квартет исполнили: Александра Павленко, Александр Маломожнов, Елизавета Писарева, Федор Тишкевич (участники проекта bemuse).

Недавно со студенткой на индивидуальном занятии обсуждали статью Ричарда Суинберна, где он аргументирует, что текст священного Писания не может быть понят без традиции. Аргументы у него довольно классические: церковь собирала канон; Библия во многих местах должна трактоваться аллегорически, иначе у нас будет много проблем, однако правильная аллегорическая трактовка тех или иных мест фиксировалась церковью на соборах, которые потом признавались той же церковью вселенскими, когда они соответствовали пониманию церкви и пр. Потом он говорит, что странные протестанты изобрели вообще новый способ чтения Писания, который полностью оторван от традиции. Ничего подобного, мол, в истории церкви никогда не было и поэтому, как он пишет, ему этот способ чтения кажется беспомощным. В это я углубляться не буду, это просто фактически неправильная трактовка метода, которым Библию читали во времена реформации, и я уверен, что Суинберну это известно. Но вот о чем скажу пару слов: он много внимания уделяет тому, что вот, мол, смотрите, какая в Писании многоголосица, насколько там все противоречиво и неоднозначно. Писание в его изложении кажется настолько мутным и непроходимым, что становится похожим на какие-то прорицания пифии, толковать которые могут только жрецы. Однако это просто не так, и любой человек, у которого есть глаза, сможет увидеть, что очень часто в Писании вещи написаны просто черным по белому, и я не могу представить себе, как интеллектуально честный человек может не видеть этого.

Например, берем послание к Галатам. Сначала Павел говорит, что даже если Ангел с неба будет благовествовать не то, что он благовествует сейчас, да будет анафема. И если кто-то будет дальше проповедовать не это, да будет анафема. Прекрасно, теперь нам очень хочется узнать, что же является абсолютно истинным учением, по мнению Павла. И это… барабанная дробь... Оправдание ТОЛЬКО верой. Вот, например:

2:16 однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть.
2:21 А если законом оправдание, то Христос напрасно умер.

Смотрите, это не просто какой-то фрагмент, который вынут из контекста и пр., что часто очень делается разными нечестными людьми. Это просто прямой смысл послания, который я проиллюстрировал на цитатах. Это то, буквально о чем этот текст. Добавляем сюда, как минимум, послание к Римлянам, там то же самое. Что у нас против этого? Суинберн сказал бы, что против этого у нас есть несколько не очень ясных как раз фрагментов (у которых есть, кстати, трудности в переводе и пр. и пр.). Но поскольку они есть, то для обычного человека выстраивается как бы интерпретативный паритет, разрешить который может только традиция, которая, в основном, говорит, что дела необходимы для спасения. То есть традиция говорит: ты видишь белое, оно яркое, оно светится. Но на самом деле оно черное! Почему? Так решил соборный разум Церкви, магистериум, что угодно. Но ведь Павел пишет, что даже если Ангел с неба придет и другое скажет, то… А Павел, оказывается, пишет не это. Павел пишет другое, и мы будем решать, что пишет Павел. Какое же немыслимое количество ментальной эквилибристики нужно, чтобы просто не видеть, что написал Павел, и чтобы считать, что парочка мутных мест достаточна, чтобы уравновесить просто целые послания. Это просто удивительно для меня.

Уважаемые,

11 мая в 14:00 буду рассказывать про аналитическую философию религии и аналитическую теологию. Это будет довольно базовое введение в тему, но постараюсь сделать это интересно. Приходите: https://t.iss.one/annenkirche/2453

Давным-давно, примерно в 2018 или 2019 году, я написал статью о свободе воли. Её приняли в журнал, но по какой-то причине она потерялась, и мы забыли её опубликовать. Недавно я о ней вспомнил, её снова отрецензировали, и вот эта статья вышла в журнале «Эпистемология и философия науки» в слегка изменённом виде.

Тогда я хотел продемонстрировать, что вопрос о том, какими мы являемся агентами (каким набором агентных способностей мы обладаем), нужно отличать от вопроса об условиях моральной ответственности. С частью выводов в этой статье я до сих пор согласен; мне всё ещё кажется, что разумнее считать, что мы являемся максимально «сильными» агентами: мы чувствительны к основаниям, являемся источниками наших поступков и способны выбирать между альтернативными возможностями в сильном смысле. В пользу этой позиции есть весомые феноменологические свидетельства, которые на данный момент не могут быть перевешены ни философскими соображениями, ни научными данными. Хотя сейчас я гораздо скептичнее отношусь к вопросу о феноменологическом опыте открытого будущего — здесь всё же требуется намного больше работы, чем я тогда проделал.

В любом случае, даже если мы являемся максимально сильными агентами, из этого не следует, что весь этот набор способностей необходим для моральной ответственности. Например, может оказаться, что нам вполне достаточно каких-нибудь компатибилистских условий моральной ответственности, даже если мы обладаем максимально либертарианскими агентными способностями. Мне просто не кажется правильным ходом считать весь фактический набор агентных способностей необходимым и достаточным для наличия моральной ответственности — с этим можно работать гораздо тоньше. Самый банальный пример: чувствительность к основаниям можно считать минимальным условием моральной ответственности, а остальные способности могут увеличивать или уменьшать её степень, которая, к примеру, может быть контекстуально зависимой. Однако такая теория будет называться компатибилистской, потому что в мире с детерминизмом у агентов есть моральная ответственность, просто не такая полная, как в мирах, где у агентов больший набор агентных способностей.

На сегодняшний день у меня появилось несколько новых мыслей. Главная из них довольно провокационная: мне кажется сейчас, что моральная ответственность связана только с ретрибутивными и меритивными нормативными основаниями. Если это так, то неретрибутивные теории свободы воли, в которых свобода воли принимается, оказываются пустыми теориями (например, неретрибутивный компатибилизм). Объясню очень кратко, без рассмотрения возражений.

Моральная ответственность окажется незначимым отношением, если она не раздает никаких особых нормативных оснований. Иными словами, если вся совокупность нормативных оснований не меняется при добавлении в онтологию моральной ответственности или при её исключении, то вопрос о моральной ответственности не является значимым, это будет нормативно ненагруженное отношение. Однако, если мы исходим из того, что это — важный вопрос, то отношение моральной ответственности должно предоставлять особые нормативные основания, которые не порождаются другими положениями дел. Какими могут быть эти основания?

Консеквенциалистские типы оснований не зависят от моральной ответственности, ведь у нас в любом случае есть нормативные основания винить или хвалить людей по каким-то инструментальным или коммуникативным причинам. Остаются только ретрибутивные основания для наказания или обвинения и, как противоположность им, меритивные основания для поощрения (эти основания либо и являются тем, что мы называем базовой заслуженностью, либо зависят от неё). Вопрос о моральной ответственности имеет значение только в том случае, если мы изначально принимаем наличие ретрибутивных и меритивных нормативных оснований и считаем, что моральная ответственность создаёт эти основания, в противном случае моральная ответственность не дает никакой нормативной добавки в мир.

Получается, что наличие или отсутствие у нас свободы воли является важным фактом только в том случае, если этот факт является необходимым для моральной ответственности. Моральная ответственность, в свою очередь, является важным отношением только в том случае, если она порождает ретрибутивные и меритивные нормативные основания. Таким образом, отрицание ретрибутивных и меритивных нормативных оснований лишает вопрос о свободе воли какой-либо значимости: моральная ответственность оказывается фактом-бездельником, поскольку не имеет ни каузального, ни нормативного значения. А вопрос о свободе воли, будучи лишён таким образом своей важности, превращается в незначимый семантический вопрос: при каких условиях утверждения вида «этот поступок/агент свободен/не свободен» являются уместными? Поэтому, как мне кажется, позитивные позиции в проблеме свободы воли, построенные на платформе моральной теории без ретрибутивных и меритивных нормативных оснований, должны быть интерпретированы как семантические теории, не имеющие значения. Пока что как-то так.

Я пользуюсь чатом GPT уже какое-то время в академических целях, и у меня есть на эту тему несколько мыслей.

Три года назад, когда я проверял его знания о философии времени и тождества во времени (тема моей диссертации), чат допускал много ошибок и путался. Однако всё равно его знания были глубже, чем у людей, которые не занимаются этой темой специально.

Сейчас он вообще оперирует очень грамотно и почти не допускает ошибок в философии или теологии. Ему всё ещё сложно выдавать правильные цитаты, и ещё он очень плохо анализирует литературу, но это лишь дело времени — он станет лучше.

Сначала начну с того, что вызывает во мне оптимизм. Взаимодействие с ИИ похоже на общение с живой книгой, которая может прямо отвечать на прямые вопросы. Это очень хорошо, потому что обучает человека определённому способу смотреть на мир: мы должны активно задавать миру вопросы и получать на них ответы, а не просто пассивно воспринимать информацию в уже завершённом виде. Эта установка изначальна при правильном взаимодействии с ИИ.

Всё это потом легко переносится на взаимодействие со сложными научными текстами. Человек учится задавать вопросы тексту и искать ответы на эти вопросы, а это активное включение в работу с текстом — одно из самых важных академических умений. Более того, при работе с ИИ человек движется в соответствии со своим естественным интересом, что вообще является самым главным, как мне кажется, в образовании (и что я активно внедряю в своей жизни и в жизни своих студентов, которые учатся у меня индивидуально), и это тоже становится привычным и естественным для человека.

Когда ИИ станет лучше, научится оперировать типовыми концептами и индивидуально адаптироваться, это станет прекрасным академическим инструментом. Представьте огромные (и, к сожалению, платные) базы знаний по различным дисциплинам — и все эти знания теперь доступны по человеческому запросу вида «сегодня я думал о том-то и том-то…», или, например, «дай экономическую статистику такую-то и такую-то с такими-то спецификациями».

Сила ИИ — в первую очередь, как мне кажется, в человекоразмерном интерфейсе. Ты задаёшь вопрос любой степени сложности — ты получаешь ответ. Вспомните, как все мы учились задавать правильные запросы в гугл, сокращать их до отдельных слов и пр. Люди будущего не будут проходить через это — они будут общаться с базами данных на естественном языке людей, а не пытаться угадывать правильный запрос, исходя из своего представления о том, какие слова будут присутствовать в нужном тексте.

Представьте себе, как возрастёт, например, качество медицины, если будут существовать подписки на медицинские базы знаний, к которым клиники будут покупать доступ. Медицина невероятно сложна, и поэтому ни один человек не может понимать всё вместе. Однако при наличии такой базы данных, с которой легко взаимодействовать, теперь вас будет консультировать не отдельный человек, который допускает ошибки и не видит множества связей, а, можно сказать, всё человечество целиком со всеми его знаниями.

Теперь к пессимистической части. Уже сейчас есть исследования, которые говорят о потенциальных когнитивных рисках использования ИИ. Может получиться так, что с этими данными что-то не то — я не знаю, — но это кажется вполне ожидаемым. Человек с ленивым умом, не любящий интеллектуального труда, будет пользоваться ИИ для написания эссе — и… становиться беспомощнее как субъект мышления.

Я слышал размышления о том, что нужно быть современными и, наоборот, учить студентов писать эссе с помощью ИИ. Это всё прекрасно, но я не понимаю одного: зачем? Если просто задуматься о том, в чём цель написания эссе, станет понятно, что она не в самом эссе как результате, а в когнитивных навыках, которые вырабатываются в процессе. Если просто отдавать это делать ИИ, то в написании эссе нет никакой пользы для человека, как и в курсовых, да и в ВКР.

И вот этот аспект ИИ меня пугает: люди, которые не хотят образования, не понимают того, какие умения человек получает в процессе образования или не видят ценности этих умений, будут становиться только глупее, потому что теперь есть способ держаться в университете на плаву, и этот способ обходится в разы дешевле, чем раньше, с точки зрения трудозатрат. Вот это мне кажется очень плохим.

Однако, в любом случае, оптимизма во мне гораздо больше.

Есть такая дискуссия в философии времени: имеется ли объективное настоящее или нет? На примере этой дискуссии можно хорошо увидеть, как устроены довольно важные эпистемологические предпосылки в философии. Я сейчас выделю три эпистемологические позиции и покажу, как это работает на данном примере.

Согласно натуралистической эпистемологии, мы должны брать наилучшую научную теорию и потом под неё брать наилучшую философскую интерпретацию. В данном случае берётся специальная теория относительности, потом в неё добавляется немного философии — и получается этернализм: позиция, согласно которой существуют все моменты времени, а объективного настоящего нет. Кому-то хочется возразить, что ведь опыт настоящего есть, и нельзя так просто от него отказываться. Ответ на это работает так: мы не должны воспринимать этот опыт как данность, которую нужно объяснить. Почему? Да потому, что этот опыт не имеет никакой значимости в рамках наших наилучших научных моделей и даже вступает в противоречие с ними, поэтому его можно легко игнорировать, и по принципу простоты мы должны объяснять не сам опыт, а то, почему нам кажется, что такой опыт есть.

С противоположной стороны у нас феноменалистическая эпистемология. Это будет что-то вроде Бергсона: "Мне всё равно, что говорит наука, я уверен в опыте настоящего гораздо больше, чем в научных данных". Такой муровский довод довольно популярен в литературе по философии времени, и есть много способов его обналичить. Одна из самых классических версий принадлежит Артуру Праеру и называется "Слава Богу, что это закончилось". Но хочется на это возразить: как вы можете не доверять науке — нашей наилучшей эпистемической практике? Наилучшим ответом тут будет, как мне кажется, апелляция к одному из конструктивистских аргументов в философии науки: чем далее некая теоретическая модель абстрагируется от непосредственной данности опыта, тем меньше уверенности в этом у нас должно быть. Такие научные модели, как специальная теория относительности, таким образом, должны трактоваться антиреалистски и прагматически в рамках феноменалистической программы в эпистемологии.

В любом случае вполне понятно, что вне реалистской трактовки научных объяснительных моделей довольно сложно столкнуть лбами непосредственные данности опыта и ту онтологию, которая получена путём поиска наилучшей интерпретации научных данных.

Третий путь устроен так: в построении философской теории мы не должны абстрагироваться от феноменалистических данных вроде того, что, кажется, есть объективное настоящее. Одно дело — это мы создаём научную теорию для объяснения того, что находится в предметном поле науки; другое дело — это создание теории мира, которая может включать в себя вещи, выходящие за пределы предметного поля науки. Поэтому в построении теории мира мы должны брать данности феноменального опыта, особенно те, у которых есть высокая степень эпистемологической достоверности, однако нам не нужно отрицать научные данные. Если мы включаем объективное настоящее как факт, то всё, что нам нужно сделать — это просто немного расширить философскую интерпретацию специальной теории относительности: можно добавить привилегированный момент настоящего, и всё будет работать без проблем (либо же можно сделать что-то в стиле Дина Зиммермана). Этернализм — это тоже философская интерпретация, поэтому тут вопрос упирается не в то, должны ли мы закусывать пулю и брать что-то неправдоподобное в стиле теорий с объективным настоящим, а вопрос находится в философской плоскости и касается, в первую очередь, темы важности непосредственных данностей опыта в построении философской теории. Если я считаю, что это нужно делать, то я не закусываю пулю, а просто делаю более правильную философскую интерпретацию научных данных, по сравнению с конкурирующей философской интерпретацией.

Немного повторюсь. Общая рецептура натуралистической эпистемологии выглядит для меня примерно так:

1. Берём утверждения науки.
2. Делаем под них самую элегантную реалистскую философскую интерпретацию (обычно сопряженную с предположениями о том, какие философские следствия будут из прекрасной науки будущего).
3. Всё, что не вписывается в эту интерпретацию, удаляем из онтологии.

Мне же не кажется, что игнорирование огромной области данных, которые мы получаем в субъективном опыте, — это наилучшая познавательная стратегия.

​​Очень мне понравилась книга «Погребённый великан», которую написал Кадзуо Исигуро — английский писатель японского происхождения. Поначалу казалось, что книга написана плохо: мне не нравилось, как общаются главные герои. Казалось, что они живут в каком-то лихорадочном сновидении, где им нужно постоянно повторяться, что-то уточнять, делать тысячи ненужных оговорок. А потом это всё стало работать на общую идею, и я понял, что на самом деле текст невероятно сильный.

Вообще, книга написана в стиле фэнтези — это Европа времён короля Артура. Однако эта фэнтезийность — только видимость. Урсула Ле Гуин, например, не оценила книгу, потому что, с её точки зрения, Исигуро нарушил все каноны жанра и старается от этого жанра максимально дистанцироваться. Я согласен, только мне это как раз нравится. После книги остаётся глубокое и очень тяжёлое послевкусие, в котором есть увядание, смерть — в общем, всё то, чему я стараюсь сопротивляться в жизни.

В процессе чтения почему-то были ассоциации с Рюноскэ Акутагавой. Например, если кто-то помнит финальную сцену с обезьянкой в рассказе «Муки ада», возможно, поймёт, о чём я. Вроде бы ничего особенного, казалось бы, но на самом деле это игла, которая вонзается в какое-то слабое место, о котором ты никогда и не подозревал. Вот что-то подобное делает Исигуро.